Однажды это просто случается.
Время около десяти часов утра, — они на днях закончили крупное дело, и даже Шерлок согласился, что им нужен выходной, – Джон стоит перед плитой на кухне, одетый в свой непозволительно мягкий свитер, как никогда уместный в их продуваемой сквозняками квартире в середине ноября, и готовит чай, задумчиво что-то напевая себе под нос. Его волосы всё ещё чуть влажные после утреннего душа и небрежно растрёпаны, а кожа мягкая и раскрасневшаяся от почти обжигающе горячей воды.
Когда дверь спальни Шерлока, а после и дверь ванной, хлопает за его спиной, Джон тихо усмехается, улыбаясь больше самому присутствию Шерлока в этой квартире, чем чему-то определённому, и принимается за тосты. Шерлок в ванной выкручивает мощность подачи воды на полную, – боже, когда-нибудь он уничтожит несчастную лейку! – и все звуки на ближайшие семнадцать минут заглушаются шумом воды вперемешку с едва слышным бормотанием Шерлока.
Когда Шерлок выплывает на кухню, он укутан в один из своих прекрасных халатов поверх тонкой пижамы. Вслед за ним стелется тонкий шлейф аромата его геля для душа и шампуня, и, чуть повернув голову, Джон замечает, что Шерлок позволил себе показаться на людях – и пускай это всего лишь Джон, – без идеальной причёски, его волосы мокрые и лежат так небрежно, как никогда до этого.
Этим утром Шерлок просто позволяет себе расслабиться.
Точнее, немного больше, чем расслабиться – он абсолютно отпускает себя. Его шаги, пока он скользит от ванной до кухни, тихи, а походка плавна. Когда Шерлок разрешает себе перестать бояться, его руки невесомо обвивают талию Джона и соединяются в замок под грудью, улёгшись комочком в районе солнечного сплетения. Шерлок неуклюже кладёт голову Джону на плечо, неестественно, почти до боли выгибая шею, и заглядывает в сковородку. Джон тихо, почти неслышно смеётся.
– Доброе утро, – молвит он, не поднимая голоса. – Ты себе так шею сломаешь.
Шерлок бормочет «привет» в ответ и послушно меняет положение. Его подбородок теперь почти утыкается Джону в макушку, и запах ментолового шампуня врезается в ноздри. Он мог бы попытаться – честное слово, очень хотел, – распределить ощущения по полочкам, занести в каталоги, но жёсткий диск выдал ошибку от невероятной близости Джона, и он перестал пробовать.
Просто этим утром Джон накрывает его руки своими и легонько сжимает, поглаживая тыльные стороны ладоней большими пальцами.
– Достанешь посуду?
Шерлок отходит, хоть и нехотя, и тянется на полку за чашками-блюдцами-тарелками-ложками, неосознанно выбирая самые чистые на вид, ведь Джон выглядит таким счастливым, и это его состояние неотвратимо хочется поддержать. Шерлок молча накрывает на стол, и когда он заканчивает, Джон уже выключает плиту. Они сталкиваются на полпути друг к другу, и Джон нежно пропускает между пальцев его мокрые волосы.
Этим утром они оба просто позволяют себе целовать друг друга.
Это просто случается, и ни у кого не возникает никаких вопросов.