Далёко, далёко на острове Чад…

— Послушай… далеко, далеко, на острове Чад..

Боша не смела жаловаться первую зиму. В её лесу, когда пришёл  иней стало невыносимо холодно, дров уходило много, травы закончились слишком быстро. Она тогда чуть не умерла, потому что ещё вообще ничего не понимала. Батя учил выделывать шкуры, когда Боше было семь, и с тех пор утекло слишком много воды. Пальто, которое она брала с собой — не спасало. Собирать травы она никогда не училась. Отапливать своё жилище — тоже. Но как-то вытерпела, дожила до весны.

Когда подули наконец теплые ветра, она выдохнула и распустила отросшие патлы. И начала учится. За весну-лето совсем освоилась. Потом быстро пролетела осень, пришла долгая, изматывающая зима, к которой ведьма была готова.

Теперь, новой весной, уже шестнадцатилетней, она ходит на речку, рыбачит. Речка извивается, бурлит, рыбы много, она вырывается из кипятка, пытается дыхнуть кислорода, глупая. 

Боша вдыхает запах немыслимых трав и успевает в берлогу к знакомой Медведице до полудня. В пятнадцать она Бошу недолюбливала, но прошлой осенью ведьма вылечила ее медвежонка и, вроде как, между ними установился контакт. В ноябре Медведица ещё немного рычала недоверчиво, а врываться в берлогу было стыдно и неудобно — Боша не варвар, не завоёвывать пришла. Слиться, стать частью системы и навсегда врасти в остров Бурлящих Рек - да. 

На самом деле, у этого клочка земли не было никакого названия, но Боше казалось милым называть его не просто «остров» у себя в голове. Хотелось как-то возвысить его. 

Глупо это все. 

Рыба клюет, Боша отвлекается от мыслей и тянет посох, служащий ей удочкой, и быстро складывает рыбу в корзину. Она бы могла просто вытащить рыбу с помощью магии, но ей нравится тихо сидеть и водить глазами по течению реки. 

Посох, который она вновь закидывает в воду, оказался незаменимой вещью. Боше его вытесал её батя из тиса, когда она была мелочью и даже держать его в руках не могла. Отдал перед самой смертью. И она сама уже наведалась к Королеве Нетопырей за палисманом. Тогда все уже начало разламываться, королева это поняла и великодушно поверила Боше, пустила ее в свою семью. 

Ведьма не подвела. Она была ласкова со всеми брошенными и скорее ждала, пока её выберут. К ней подошёл какой-то черт с зенками, вываливающимися из глазниц. Они болтались и грозили вот-вот оторваться. Выглядел глупенько, но Боше понравился. Когда ведьма помогла ему с глазами, под одобрительное мурчание Королевы, он стал даже лучше, чем она думала. Глаза огромные, умные, человеческие, как у Луз. И крылья, вороньи что-ли. 

Боша провела в пещере пару дней и потратилась до нуля. Жалко их, сломанных, может их завтра пришли бы убивать ковенские ублюдыши. Королева поблагодарила ее и поклонилась, учтиво добавив, что теперь Боша всегда будет для нее желанной гостьей, если вдруг они ещё увидятся. Предложила даже улететь вместе с ними. А чертила, вспушивший крылья выглядел очень гордым за новую хозяйку. 

Они с ним облетели все острова напоследок. Красивые, красочные острова, кипящие, сумасшедшие, такие, каким должно быть пристанище свободных ведьм. Всюду леса и белые кости, вековые снега и красочные домики. 

Потом Боша собрала сумку, она оказалась полупустой. Что там было… Заколка Вилли, шуба, пара десятков пустых колб, вяленое мясо и сухофрукты, да чувство вины. Оно будто въелось в материю и осталось с ней навсегда. 

Боша решила, что ей с королевой нетопырей по пути, поэтому острова они покидали вместе. Ведьма много узнала про великанов, покинувших эту землю, хватило бы на трактат, наверное. Но скоро они расстались. Королева повела своих на юг, а Боша направилась на восток. Королева сказала, что там они найдут давно не обитаемый остров. 

Недалеко от островов они с чертилой чуть не угодили в пасть огромной твари, норовившей их сожрать, но все обошлось. Файерболы, водоросли, голем(ебанаты из ковена, даже Блайты, их отвращениями называли) из песка и ила, и эта тварь размером чуть меньше их Антанта уползла к себе в пучину. И не встанет оттуда ещё лет пятьдесят: Боша её знатно покромсала. 

Потом попался клочок земли с чьим-то гнездом. Чертила устал, Боша тоже, они летели без остановки часов двадцать, да ещё и эта тварь... Вскоре оказалось, что гнездо принадлежало вислоязыким гарпиям. Мерзкие, убиться можно. Летели высоко, заслоняли солнце, а Боша потом чувствовала, как их языки охватывают руки, сжимают горло и какая-то сука даже подобралась к глазу. Удивительно, но эти страхолюдины боятся зеркал. Иллюзия, а приятно. Так что отдохнуть на острове все же смогли, недолго, но и то хлеб. 

Дальше был только шторм. Но его Боша проскочила быстро, спасибо чертиле. Шторм был, хоть ты тресни, ненастоящий, он точно был нужен для защиты острова. Будто бы его бывшая хозяйка или хозяин не хотели, чтобы его нашли. 

И вот, за тридевять земель ни морских чудовищ, ни летучих. Только зверье, причем человеческое. Медведи, олени, зайцы, лебеди. Это из того, что Боша находила. 

Остров был, по правде, небольшой, но выглядел величественно. Не хуже ее родных кипящих. Весь изрезан реками, проходящими его насквозь и озёрами, в которых чуднО дробилась луна. Но остров не расползался по океану, не был подвержен волнам, а между его частями везде проходили плетеные мосты. 

Видимо, это раньше было что-то вроде обиталища очень изобретательной ведьмы. Сильнющей, не то что Боша. У Боши хорошо с огнём и ковенскими полудисциплинами(она же ходила в школьную библиотеку). Хуже с водой(если не кипящий океан) и растениями. Землю Боша не понимала, да и ну ее. Воздух, иллюзии — слишком легко и от того неинтересно. Ну, разве что барды ей нравились. Спасибо Скаре, что она, проницательная чертовка, как-то всучила ей все лекции за курс, и Боша научилась неплохо играть на флейте. Теперь, как только она доставала подаренный подругой инструмент, к ней тут же липли все звереныши, видимо, им нравилось, как немного нервно и печально звучала флейта. Когда они собирались, Боша резко меняла мотив, наигрывая что-то весёлое, языческое.

Дичь, помимо рыбы — безмозглые неваляшки, таких даже на кипящих не было. Мех у них что надо. Кажется, это тоже создания той Ведьмы, ну слишком уж удобные. Они выскакивали из под земли и, видимо, питались ее минералами. Растения из мяса. Кто же была эта гениальная ведьма?! Атлант, она же создала целый вид! 

Бошину теорию о ведьме ломало только отсутсвие жилья. Его пришлось строить самой и, хоть где-то ты пригодился, Мэттью, и твои бесконечные рассказы про строительство пригодились. Вышла халупа страшная, зато надёжная. Боша выбрала место возле реки, так что морозы переживались терпимо. Кипящая река давала какое-никакое отопление. 

Жить можно, в общем. Скучно только. Из занятий — рыбачить, играть на флейте, что-то шить, что-то растить. Но все это было механическое. В голову сразу лезли мысли об острове. 

Дурацкую Совиную Леди убили, дурацкую сестру совиной Леди, эту, по которой Эмити горела, бывшую главу имперского ковена, повесили. 

Что там стало с Эмити? Нет, её уберегут. И человека уберегут. Вилли убережёт. Она у них самая разумная. В человеческих книжках, которые таскал отец, говорили что-то про репрессии. Ну, видимо они наступили и на островах. 

А Боша сбежа-а-а-а-ла. 

Как только отец умер — тут же на другой конец океана. 

Даже Скаре не сказала. Вилли бросила письмецо в сумку и съебалась как крыса с корабля. 

Хотя она могла бы. Ну, убить. Белоса. Эта слабая ведьма с технопримочками ничто против первородной магии островов. Боше разбить его фокусы с перемещением — два пальца, она же знает, что это иллюзия, воздух, она насквозь видит все его приемы. 

Разожрался только, тварь, долбанет своим посохом из железяк и не будет больше последней дикой ведьмы островов. Там, на других частях света может они ещё останутся. Но здесь — она последняя. Сидит, рыбачит, травки сушит. Жал-ка-я. 

В кустах послышался громки, неосторожный треск. Медведица ушла давно, так от чего....

— Боша! 

Знакомый до дрожи голос. 

— Я тебя нашла! 

Сердце срывается вниз. Перед ней Виллоу Парк своей собственной, перепачканной в грязи и зелени, персоной. Вилли. 

— Я, я тогда нашла твое письмо, Атлант, я думала ты совсем далеко, я, я думала я тебя никогда не найду!

У Вилли волосы острижены так криво, что Бошу перекашивает от одного вида. Очки треснули. Хочется подойти и исправить. Но она просто сидит, смотря на удочку. 

— Чего ты хочешь? — мнимое спокойствие потихоньку осыпается, но Боша все ещё старается. Рыбалка же, нельзя делать резких движений, — Чтобы я вернулась и убила Белоса? Спасла человека? — едкий смешок, ну почему она просто не может вести себя приятно?..

Вилли выдыхает, как после долгого забега и садится рядом, пугая всю рыбу. Странно, обычно она мягче. 

— Боша, я искала тебя все два года. Я без понятия, что сейчас творится на островах, — Виллоу хихикнула, ненароком бросив на землю безуминку. 

— И зачем? — Бошину меланхолию ничего не разрушит. Она крепка, как скала. 

— Пойдем в дом, — не дождавшись ответа, ведьма поднялась и свернула удочку. 

— Это...ты построила?

— Ты видишь здесь кого-то ещё? 

— Но...

— Одно слово про ковен и я забуду то, что обещала в письме.

В доме тепло и пахнет липой. Боша усаживает гостью за стол, и, ничуть не выпендриваясь, зовёт воду из реки, аккуратно опуская её в чайник. Туда же, гонимые её ветром, шуршат травы. К липе примешивается запах земляники. Виллоу смотрит завороженно на каждое движение, видя чудеса в ее обыденности. Казалось бы, тоже ведьма. 

— Потому что люблю тебя. 

Как хорошо, что чай она уже заварила и разлила по кружкам.

— Что?

— Ну, ты спросила, зачем я тебя искала, я говорю: потому что я люблю тебя. 

Боша давится воздухом и в первые две секунды хочет убить Вилли и себя заодно, чтобы не чувствовать так много. Она отвыкла от эмоций, совсем. Кто бы мог подумать, что ей ответят взаимностью? 

— И гори они синим пламенем, эти острова. Мне нужна ты! 

Боша старается не смотреть в треснутые стекла и, это что, соленая вода на щеках? 

— Я бы убила его, если бы ты попросила. 

Единственное внятное, что выхаркивается из глотки. 

— Да плевать! 

*** 

Спустя два дня они обе все же на островах. Тут все совсем плохо, Боша вспоминает: репрессии, диктатура. Мягкие слова. На островах — ад. На улицах никого нет, двери заколочены, отовсюду несёт  магией защиты. На месте Хэксайда развалины(черт, хоть бы Бамп выжил). 

Вилли, уверенная, слишком жёсткая Вилли, помогает подобраться к императору. Странно, откуда знает все эти лазейки. И почему так редко использует свою магию. 

— Так-так, вы посмотрите, кто явился! Последняя дикая ведьма! — Белос, тварь, не изменился. Сзади портал, почти достроенный, вау, не все потеряно, может, даже человек ещё жив. 

Вилли рядом нет. Ну конечно. 

— Ты так легко повелась на мою уловку, девочка. Ты ведь знаешь про иллюзии, а ведёшь себя, как глупышка. 

— Где Виллоу? 

— А, та, настоящая? Понятия не имею, наверное, мертва. Она была в плену некоторое время, тогда-то мне и принесли письмо: «Дорогая Виллоу, прости, что я вообще пишу тебе...»

Зáмок разлетается в щепки минут за пять, Боша считает про себя, дышит по папиной науке, остаётся спокойной. Слабая ведьма цедит из себя смешки и уворачивается от ее огня. Синий огонь. Самый горячий. Плавит Боша ладони и неприятно отзывается по всему телу. 

Боша быстро просекает, что этот остолоп связан с сердцем гиганта. Металл....плохо поддается, да и устала она, кто бы дал ей передышку после перелёта. Вдох-выдох-вдох-выдох. Ну, вот так, Боша, через пару дней уже будешь рыбачить.

Скрежет, скрип, невыносимый свист и, покойся с миром, Атлант, твое сердце не пропадёт, как сердце Данко. Уйдет в океан твоя магия, не бойся, родятся ещё ведьмы даже сильнее, чем та, что создала остров бурлящих рек. У Боши третий глаз и предрасположенность к прорицаниям, она знает наверняка. 

Без связи с Атлантом Белос иссыхает и падает на обломки своей власти. Боша выдохлась и готова упасть и сдохнуть рядом. Но ей ещё до острова лететь. 

*** 

— Боша, верно?

— Король демонов? 

Возле нее огромное пушистое чудище. И опять человеческие глаза, как у чертилы. Лежит рядом с ней на костях Атланта. На черепе, кажется. 

— Он самый. Спасибо тебе. Ты освободила магию. 

— Да-да, что-то подобное я представляла. Все демоны с пришествием Белоса потеряли облик и силу, а теперь свободны и сильны? — надо же, у нее хватает сил хохотнуть. Кинг кивает. 

— Не хочешь помочь с островами? Могла бы стать новой императрицей. 

— Не, спасибо, власть у меня в печенках сидит. 

— Ну, твоя правда. 

— Кстати...Кинг. Как там человек? — Боша заходит издалека, хотя было бы перед кем извиваться.

— Она со мной. Твоя зелёная ведьма, Блайт и остальные ученики тоже.

— Ты сможешь о ней...о них позаботится?

— Можешь на меня положиться, сильнейшая дикая ведьма. 

— Ну, что ж так официально. Просто школьная задира, — Боша стирает со щеки кровь и потихоньку приходит в себя. Хорошо все же, что Кинг ее нашёл и вытащил из обломков сюда. Сама она, наверное, уже бы не захотела подниматься.

— Виллоу бы простила тебя. 

— Я знаю. 

Боша отряхнулась, погладила чертилу. Конечно, простила бы, иначе зачем оставила себе письмо? Атлант, как же она устала...

— Я могу тебя довезти к острову Чад, мне не страшен кипяток, а ты только что собственноручно убила диктатора, который жрал магию последние пятьдесят лет. 

— Чад — имя той Ведьмы, что его создала? — восторженно спросила Боша, мягко проходясь обожженной ладонью по шерсти короля демонов

— Именно. Я удивлён, что ты смогла найти его. 

Кинг рассказал очень много о Чад и дал наводку, где искать ее дневники. Он смеялся, говоря, что жирафы не хотели покидать этот остров до самой смерти Чад. Потом все равно ушли, но может, остались ещё их скелеты. 

Кинг обещал вскоре уйти с монстрами на другой конец света и дал слово заглянуть проведать, рассказать, что там случится на островах. А сейчас Боша с перебинтованными руками машет ему, уходящему в океан: он возвращается обратно к выжившим. 

— Ты плачешь, Вилли? Послушай: далеко-далеко, на острове Чад…