Райан тяжело вздохнул, посмотрев на камеру в детской комнате, и покачав головой, принялся убирать игрушки в корзину. Он был в этом доме уже седьмой год, но ничего не менялось, кроме лиц медперсонала, что менялись каждые несколько месяцев. Не выдерживали ритма жизни этого дома. Все, кроме нескольких человек. Что поделать, его подопечный редко выходил за пределы своих иллюзий и умудрялся влипать в неприятности с завидным постоянством. Особенно когда покидал свою комнату, которую в своих иллюзиях называл не иначе, чем «Логовом». Хотя это слово подходило к ней с натяжкой.
— Райан, он опять сбежал? — в дверях возникла встревоженная Исами. Его помощница и штатный психолог. Но, к сожалению, ее кроме постоянного персонала, никто не слушал.
— Да. Не беспокойся, я уже знаю, где он. Найди Джерарда, и убеди его не покидать гостиную.
— Но…
— Я справлюсь сам, — и разорвав разговор, вышел из комнаты в направлении Зимнего Сада.
Джерардом звали еще одного постоянного работника дома. Он был сантехником и помогал следить за системами дома. В то время как его старший брат был подручным Исами. Только вот общая головная боль называла этих двоих не иначе как Джеком и Тэн. И откуда что взялось? Джеймсона, брата Джерарда, к слову, тоже переделали. В Джима. Хорошо хоть фамилии не оказались исковерканы.
— Джон, я же просил предупреждать об отлучках, — заходя в Сад и осторожно переступая через ловушки, Форс подошел к сидевшему на диване, и обнявшего колени, Джона, что не сводил взгляда с аквариума. — Ты рискуешь, — но в ответ была лишь тишина. Так было всегда, на протяжении этих лет. Подопечный сбегал, а он его находил. И потом они вот так молча сидели часами, пока последний из наследников состояния семьи Фолл не соглашался вернуться в «Логово» и принять лекарства. Можно было бы просто пичкать того лекарствами через шприцы. Но Форс уже давно не мог себе этого позволить. Может, потому что видел, что моменты просветления наступают все чаще и достаточно просто быть рядом и направлять того? Возможно и так.
— Райан. Почему? — взгляд, бывший пустым, наполненный ясностью. Вспомнил? — Почему ты до сих пор меня не убил и не освободил остальных? — но нет. Очередной приступ. Мужчина молча присел рядом, притянув к себе Джона, который, кажется, навсегда застрял в воспоминаниях о прошлом и собственном выдуманном мире. Но несмотря ни на что, надежда оставалась.
— Мне незачем это делать, — произнес блондин. Эта игра, ставшая жизнью. И прекращать ее он не хотел. Ведь он обещал. Да и только ли в обещании дело? — Пойдем. Я не оставлю тебя, даже если ты сам об этом попросишь.
— Сколько можно? Не проще ли сдать его в больницу? Мистер Форс! — Натали мрачно исподлобья взглянула на сиделку, что был их работодателем. — Я понимаю, что вы его опекун. Но он чуть не убил Джейн! И Кевина! Ему в психиатрической лечебнице самое место.
— Он там уже лежал. Ничего путного они не добились, — не менее резко в ответ отозвался мужчина, доставая из холодильника продукты, чтобы приготовить себе и Джону ужин без применения лекарственных и отравляющих организм средств. — Если вам что-то не нравится — уходите. Справлюсь.
— Но Райан! — Исами умоляюще посмотрела на него. Но на нее даже не обратили внимания. Мужчина был занят. А его мысли занимали воспоминания прошлого.
Он никогда не думал, что к нему обратятся за помощью. Он уже отчаялся найти нормальную работу, после того, как его жизнь и судьбу подпортила отсидка в тюрьме. Пусть каких-то пара лет, но общественности хватило. Хорошо хоть учиться и набираться знаний не запретили.
Просто в один день к нему, на его съемную квартиру, в двери постучались. И открыв дверь, Райан обнаружил за ней вызывающее боль зрелище. Юноша, совсем еще мальчишка, который едва держался на ногах. Весь в грязи и промокший насквозь из-за шедшего в тот день дождя. И мужчина тогда впустил его. Сам не знал, почему. Из-за сочувствия?
— Мне нужна ваша помощь, мистер Форс, — хриплый, словно простуженный, голос. Блондин молча поставил перед ним чашку с горячим чаем. Взгляд полубезумных темных глаз недоверчиво посмотрел на поставленную емкость.
— Почему именно я? И в чем? — Райан хмуро наблюдал за ним, внезапно понимая, что чтобы этот ребенок ему не заявил, он согласится. Даже на самую безумную идею.
— Мне нужна сиделка. Надсмотрщик. Который сможет меня удержать, когда я окончательно сойду с ума. Я заплачу. Сколько угодно. Только помогите! — последнее звучало почти умоляюще и криком души.
И Райан помедлив, согласился. Он тогда еще не представлял, насколько все серьезно. И к чему все приведет.
— Спасибо, — от этих слов Форс замирает на пороге «Логова», встречая абсолютно здравомыслящий и усталый взгляд Джона. — Ты ведь мог плюнуть на меня. Давно уже.
— Мы уже обсуждали это в прошлые разы, — мужчина все же прошел к столу, поставив поднос с едой и питьем на его край. — Как ты?
— Отвратительно. И все же. Почему?
— Ты и сам знаешь ответ. Лекарство принял?
— Нет.
Взгляд глаза в глаза. Это уже давно не было чем-то странным. Ни подобные переговоры, ни поиски Джона по особняку. Ни забота Райана, что уже не казалась им самим чем-то странным. Все было странным и пугающим только для окружающих. На которых им обоим, было, в общем-то, плевать.
Райан учился жить и пытался научить этому же Джона. Он не был великим психологом или психотерапевтом. Просто считал, что каждому человеку нужен якорь, к которому тот смог бы возвращаться. Для одних это дом. Для других семья и любимые люди. Для третьих это дело. Для Джона блондин стал как раз таким якорем. Хоть это они ни за что бы не признали вслух. Только чувствуя поддержку, его поддержку, у Фолла оставалось желание бороться. За жизнь. За разум. За реальность. Хотя мучать чужаков, этих «марионеток», было весело.
Наверное, просто потому, что ребенок в нем не желал становиться взрослым. Чтобы вновь не столкнуться с жестокостью мира. Из-за которой и поехала его крыша. А еще наверное из-за страха. Страха, что его вновь оставят.
— Мистер Форс, он безнадежен. Ему не вылечиться. Сдайте его в больницу.
Но Райан только зло посмотрев на врачей и бывших сотрудников, что помогали ему и вот так поступили, просто вытолкал всех взашей, захлопывая дверь дома. Они не верят. Они не видят. В отличие от него.
И в отличие от него ничего не обещали. Но он не они. И он найдет способ. В конце-концов, ему тоже Джон сильно помог. Ведь кто знает, где он был сейчас, если бы не это соглашение.
— Райан…
— Джон. Положи пистолет. Пожалуйста.
Дурацкая ситуация. Но кто знал, что до такого дойдет. Ведь ничего не предвещало. Хотя нет. Предвещало. Упавшая банка с солью, которую блондин нагло проигнорировал пару дней назад.
— Я не Джон.
— Джон. Я уже давно знаю о том, что ты лишь притворяешься.
Руки брюнета дрожат. Он явно держится из последних сил и почему-то совершенно избегает смотреть в желтые глаза собеседника. Может, потому что это будет концом? Окончательным и бесповоротным.
— Зачем?
— Я обещал.
Да. Действительно. Обещал. Райан игнорирует то, что в него любой момент могут выстрелить. Ведь теперь он опасность. Возможный аферист, который владеет всем и может оставить своего подопечного в любой момент в одиночестве. И единственный способ этого избежать — убить. Но почему руки так дрожат? И почему сам Форс так спокоен?
— Ты лжешь.
— Тебе нет. Никогда.
И действительно он ведь никогда не лгал. И даже не задумывался о том, чтобы что-то поиметь с этого ребенка во взрослом теле. Не тем он человеком был. Совсем не тем. Райан просто подходит и забирает пистолет из ослабевших рук. А после снимает его с предохранителя и протягивает обратно Фоллу. Тот замирает.
— Что ты…
— Убей, если считаешь нужным.
Он снова прицеливается, пытается нажать на курок, и не может. Отчего-то безумно больно. И Райан понимает. Взгляды наконец пересекаются. В желтом взгляде Джон не видит ни капли насмешки. Там лишь понимание, забота и верность. Что совсем не вяжется с внешним видом возвышающегося над ним блондина. А после его пистолет окончательно выпадает из его рук, и его губы накрывают чужие.
Глаза Джона удивленно, даже шокировано, расширяются. Но противиться он не пытается, да и не может. Ведь Форс не дает отступить. И всплывает из воспоминаний обещание. Которое повторяет через мгновение мужчина в реальности.
— Я не оставлю тебя, даже если ты сам попросишь меня об этом.