Снова воспоминание. На сей раз связанное с Элис. Тот день, когда они познакомились впервые. Приют. И девчушка, которая была гонима всеми, как и он сам. Еще не заразившаяся безумием, но уже начавшая овладевать своим даром к огню. Играющая с ним, пока еще не зеленым. Они сошлись, звездной ночью, сидя на крыше.

— Почему тебя ненавидят? Ты не колдун. Тебя привели церковники, я видела, — в серо-зеленых, болотных глазах, было искреннее непонимание.

— Глаза, — поджав губы, отозвался мальчик и отвернулся, не желая разговаривать на эту тему. Но Элис все равно подобралась к нему и обхватив руками голову, заставила посмотреть на себя.

— Дурак. Они красивые. И остальные дураки.

А потом еще одно. И еще. Джон погрузился в калейдоскоп образов и мыслей, пытаясь найти ту точку, за которую можно было бы зацепиться своим даром. Он пытался абстрагироваться от чужих воспоминаний, но Райан казалось сам вел его к нужному месту в лабиринте дверей своего разума.

— Опри, я тебе что говорил о поведение в церкви? — ему уже почти двадцать два. Девочке, стоявшей перед ним, едва ли минуло одиннадцать лет, а сама она вся измазана йодом и еще какой-то краской. Райан показывает недовольство, но сам на самом деле сдерживается от того, чтобы попросту не рассмеяться. Джон чувствует то же, что и он. И понимает, почему так. Девочка действительно была уморительным зрелищем в этот момент.

— Не бегать, не прыгать, вести себя бла-го-прис-той-но. Как и подобает юной леди. Но я не леди, я — Опри! — надула губки малышка. И мужчина все же не сдержал короткого смешка.

— Опри. Согласен. А теперь скажи мне, почему я не должен тебя выпороть за учиненный в крыле Лекарей погром?

— Потому что Опри хорошая девочка и не хотела ничего плохого? — кудряшка сделала большие и невинные глаза. Блондин покачал головой. — Мне было скучно. А тетя Исами ушла.

— А дядя Джим не захотел возиться. Слышал уже это оправдание, — фыркнул Райан.

«Да что же это. Столько воспоминаний…» — подумал Джон, пробираясь к следующему. Которое опять было связано с детьми. «Райан, вы издеваетесь надо мной?» — обреченная мысль. И внезапное ощущение, будто ему ответили «Нет». Это было… Странно.

— Инквизиторы, это не только вояки, но и стратеги. Пойми уже, Огонек, и прекрати отлынивать от учебы, — вздохнул Форс. Джек недовольно отвернулся.

— Твое мнение мне даром не нужно. Я вообще хотел поговорить с братом.

— Он все еще у наставника. Сам знаешь, — пожал плечами блондин, забирая отросшие волосы в короткий хвостик.

— Скажи уж просто — он меня избегает, — разозлился мальчишка, принимаясь избивать манекен палкой. Форс промолчал, невольно подтверждая опасения паренька.

«Что ты делаешь, Джим? Он же тянется к тебе».

«Черт. Черт. Райан, ты все-таки издеваешься надо мной», — подумал Джон, собирая остатки сил и воли на последний рывок. И открыл последнюю из дверей. Чтобы оказаться в лесу и увидеть со спины… Самого себя. Это было… Удивительно. Как и вспомнить самому тот день и ту мелодию, что играл на скрипке, чтобы просто отключиться от семейных проблем. Ненадолго. Чтобы просто побыть самим собой.

Джон, это воспоминание может помочь. Пробуй, но будь осторожен. Я слежу, но могу упустить.

«Хорошо», — подумал брюнет, и с тихим вздохом, протянул руку, пытаясь найти брешь. Но ту ему буквально втолкнули в руку, в виде нити. А после… Вид вокруг изменился. Марионетка, в его руках была марионетка из железа, что дергалась, повинуясь натяжению нитей. И Джон открыл глаза, с резким выдохом оказываясь в реальности. Он огляделся.

Форс сидел в кресле, и не двигался. Взгляд его глаз был пустым, но там теплился огонь жизни. Живая марионетка, добровольно отдавшая свою волю и разум в руки Кукловода. Один неверный шаг и все могло окончится печально. Юноша нервно облизнул пересохшие губы и представил, будто натягивает нить, заставляя мужчину поднять руку вверх. Он буквально чувствовал напряжение, а после… Все пропало. Взгляд Райана стал более осознанным.

— У меня не получилось? — разочарованно протянул Фолл. Райан покачал головой.

— Слишком грубо вышло. Нужно незаметнее. Легко сбросить. Пробуй снова, — односложно отозвался мужчина. — Зацепку ты уже нашел. Должно пойти легче.

И Джон, вздохнув, подчинился. Опри же недовольно посмотрела в их сторону и подхватив книгу, вышла из кабинета, где эти двое прочно обосновались за эти дни. И девочка даже не знала, радоваться ей или огорчаться тому, что у нее во время их испытаний оказался иммунитет к внушениям. Помочь-то хотелось. Но не выходило. И оставалось только посвящать свое время учебе.