Они весело горланили на всю поляну отвратительно слащавую песенку Селестины Уорлок. Лаванда, в помятом, пышном сером платье без верха, державшемся на честном слове, большом бюсте мисс Браун и двустороннем скотче, с очень расслабленным лицом шла по мокрой от росы и начавшего собираться тумана траве, раскачивая красными босоножками и бутылкой из-под сливочного пива в левой руке. Правой она держалась за не менее пьяного Рональда. Он был в солидном, хорошо подгоненном под его спортивную фигуру сексуальном сером твидовом костюме. Лаванда как то раз увидела колдографию молодого директора Дамблдора и они с Роном были очень похожи. Но пьяный мозг Марии Лаванды считал, что шестому Уизли он невероятно шёл и ещё этот шёлковый красный галстук, который так красиво, развязанный на нём висел... Ей хотелось поцеловать этого человека.

Oh, come and stir her cauldron

And if you do it right

She'll boil you up some hot, strong love

To keep you warm tonight

To keep you warm tonight!

Они рассмеялись и стукнулись тёмными стеклянными бутылками со светлым нефильтрованным пивом маглов. Рональд шагал так же широко, как и улыбался. Лаванда не успевала и со смехом тянула его назад, отчего они только топтались на одном месте. Резко взмахнув левой рукой, она громко крикнула:

— За Билла и Флёр!

Посмеялась секунд пять, с лёгким "бздынь" стукнула свою бутылку о бутылку Рона и выпила пару глотков, высоко задрав голову. Её причёска давно вся распустилась и сейчас только небольшую часть её бешеных волос в пучке придерживала маленькая заколка в виде грозди рябины и палочка. Лаванда подцепила золотую цепочку и показала Рональду синюю стрекозу в окружении ракушек. На далеком первом курсе, какой-то придурок разбил браслет, подаренный Роном. И вот, спустя пять лет оказывается, что через вечер Перси принёс маленькую стрекозку. И этот человек сейчас меряет толщину котлов! Лаванда громко засмеялась. Под заходящим солнцем, в его последних золотисто-алых лучах Рон видел её светлые и очень редкие веснушки на плечах и ещё меньше на её покрасневших щеках. Девушка забавно потянулась, сложив руки в замок и немного наклонившись вправо, а потом рассмеялась, согнулась и опёрлась ладонями в колени. Мизинцем левой руки она всё ещё придерживала тонкую полоску кожи босоножек. Бутылка глухо ударилась о землю и Рон засмеялся вместе с Лавандой. Он снял с себя пиджак, кинул его на землю, около деревьев и сел. Браун, забавно сморщив носик и сделав правой рукой странный пасс, очень неэлегантно вытащила палочку из рассыпающегося пучка волос палочку, попутно распустив его полностью и запутав ту часть волос в окончательный комок, подхватила бутылку и, подумав секунд восемь, трансфигурировала себе шикарный тёплый плед.

Рон присвистнул.

Приманил к себе его и расправил. Лаванда откинула босоножки и, подхватив, как полагает леди, платье бухнулась на плед. И громко рассмеялась, уткнувшись лицом в плечо Рону. У него самого осталось ещё немного алкоголя в бутылке и он галантно предложил его ей. Девушка фыркнула, а Уизли вспомнил о заклинании наполнения. Сделав по паре глотков, они наконец допели песню:

Oh, such thrills await

'Cause, together, we are ready to proceed

Drink from my cauldron full of hot, strong love

It's all the magic you'll ever need!

Солнце окончательно зашло, когда Рон легонько поцеловал её в лоб, нежно держа лицо Мэри в руках. Отстранившись, он посмотрел в её светлые голубые глаза и прикоснулся своим лбом с её, едва касаясь носами. Её глаза превратились в один огромный, прекрасно голубой глаз, который бывает в самый безоблачный полдень. Рон нежно провёл пальцами по её щеке и пьяно выдохнул, что она выглядит божественно, даже с одним глазом. Она тихо зафыркала, сдерживая гогочущий смех. И ему чётко представилось, как он ведёт её на прогулку в королевский сад, где она, как маленькая феечка из красивых маггловских сказок кружит вокруг этой зелени. А у него бы была колдокамера и он бы щёлкал её из-за кустов, когда она отскакивает от букашек или мило квохчет над серой травкой.

Лаванда захихикала. У Рона были очень красивые глаза. Она впервые видит их так близко. Они голубые, но не как у неё, а как василёк в окружении камней. У него такая серая корона по краю радужки. И ресницы с бровями у него точно темнее медно-рыжих волос. И Лаванде так захотелось вечеров, когда они бы лежали на потёртом, промятом диване с накинутым пледом и он бы лежал на её коленях, играл сам с собой в шахматы, а она перебирала бы его волосы и иногда щипала его чувствительные уши, чтобы посмяться от того как он забавно фыркает. Метаморфически закололо губы от желания поцеловать его, по взрослому. Но она никогда не целовалась, какие бы слухи не пускала Панси из вредности.

Ах, как ей повезло, что её опьянённый алкоголем и нежно лелеемой третий год любовью мозг решил, что это точно тот самый волшебный момент для первого поцелуя и, может, у него он не будет первым или она не станет его девушкой, зачем? Ей было далеко не до этого.

Рон не понял, когда она крепко вцепилась своими изящными, слегка огрубевшими, руками в ворот его блузы. От духоты жаркого июльского вечера он расстегнул пару верхних пуговиц, наверное, думал он, дело в них и девушка напротив него просто хотела застегнуть. Мило улыбнувшись и наклонив слегка голову вправо, Рон отодвинулся от Лаванды на пару дюймов.

— Можно поцелую тебя? — шёпотом спросила Лаванда, всё ещё держа его за воротник. По её щекам разлился румянец, слегка покрыл её тонкую шею и совсем немного опустился на тяжело вздымающуюся грудь. Рон левой рукой подцепил цепочку и сжал стрекозку между пальцами. Девушка напротив нетерпеливо кусала губы и даже расслабила свою хватку вокруг его отворота блузы. Не то чтобы он был против, если бы она окончательно разорвала её. Облизнув потрескавшуюся губу, Уизли посмотрел в глаза ведьмочке и тепло улыбнулся.

В следующее мгновенье Лаванда крепко держалась одной рукой за уже разодранный край блузы, а другой едва касалась недавно бритой щеки Рональда. Она сидела, опираясь на правое бедро и краем спины тёплый ствол дуба, дающего своей кроной обширную тень, а рука человека, в которого она влюбилась, нежно перебирала её волосы. Его обветренные, слегка потрескавшиеся губы лежали на её, мягких, с отдалённым запахом вишни, и неумело сминали. Пару раз сталкивались зубами.

Через пару минут, когда губы заболели с непривычки, Лаванда, мягко подсвечиваемая солнцем, уткнулась ему в изгиб шеи, обхватив его за талию, и тихо, но очень глубоко задышала, сидя в не самой удобной позе. Рон, обхватив её, присел к ней поближе и полностью опёрся спиной на дуб. Лаванда благодарно замурчала.