Вэнь Кэсин была похожа на лето

Чжоу Цзышу ненавидела лето. Ненавидела жару, насекомых, так и наровящих съесть тебя заживо, похотливые взгляды мужиков, пялящихся на ее футболку как на восьмое чудо света. Чжоу Цзышу ненавидела лето, а потом в ее жизни появилась Вэнь Кэсин.

Кэсин ворвалась в ее жизнь в начале июня. И, кажется, ей, прогуливающейся по городской улице в слишком коротком топе цвета фуксия и мини юбке, совсем не скрывающей ее длинные ноги, было совершенно плевать на мужские взгляды.

 - Я присяду?

У Кэсин была красивая улыбка, чересчур длинные ноги, от которых нельзя было оторвать взгляд, и будто бы светящиеся изнутри потусторонним светом глаза. А еще Вэнь Кэсин была чем-то похожа на лето. И, может быть, уже в тот момент Цзышу совершенно не могла отказать этой женщине.

  - Вэнь. Вэнь Кэсин. Приятно познакомиться.

Кэсин смотрела пристально, будто изучая чужую, завернутую в мужскую безразмерную футболку фигуру. И Цзышу вдруг стало неловко за свои, четыре дня немытые, волосы и полное отсутствие макияжа.

  - Чжоу Сюй. 

  - А-Сюй, ты такая неразговорчивая! - у Кэсин в голосе было притворное возмущение и ни грамма обиды, - Знаешь, я уверена, что вышла сегодня на этих неудобных каблуках специально, чтобы натереть ногу и встретить тебя. И как видишь, ногу я натерла.

Чжоу Цзышу подумала тогда, что это самый глупый подкат из возможных. И что искренняя улыбка Кэсин, должно быть, самое красивое из того, что она видела.

Чжоу Цзышу ненавидела лето и еще, возможно, Вэнь Кэсин, которой в ее жизни стало слишком много. Вэнь Кэсин ходила в открытых топах, коротеньких шортиках не скрывающих ее  длинные ноги, возмутительно призывно проводила языком по ванильному мороженому и появлялась, кажется, во всех местах, куда ноги заносили Чжоу Цзышу. 

  - Ах, А-Сюй, какая удивительная встреча! - Кэсин улыбалась искренне, слишком сильно размахивая руками, чтобы ее заметили, - Раз уж мы встретились, хочешь пройтись со мной по магазинам?

И руки складывала в умоляющем жесте, - такая яркая, открытая, совершенно не стесненная правилами приличий. И Цзышу соглашалась, из раза в раз удивляясь собственной покорности. Может быть потому, что впервые за долгое время ее согласию были правда рады. И, по-крайней мере, в торговых центрах было прохладно.

Вэнь Кэсин была красивой и, возможно, это было проблемой, потому что Цзышу все дольше не могла отвести взгляд от чужого лица. 

Чжоу Цзышу не влюблялась с шестнадцати лет. Не могла себе позволить такую роскошь как чувства. Работа, люди, за которых она неожиданно оказалась ответственна, опасные знакомства - все это не оставляло времени на мысли о себе. И сейчас, спустя два года наконец-то мирной жизни, Цзышу понимала, что уйти с прошлой работы стоило раньше. Несмотря на сопутствующие смену имени и переезд.

Чжоу Цзышу не влюблялась с шестнадцати лет, и поэтому совершенно не знала, что делать с собственным сердцем, сбивающимся с ритма рядом с Кэсин. 

  - А-Сюй, красиво?

А Кэсин крутилась перед ней в новом, едва прикрывающем колени платье, и улыбалась. И, разумеется, это было красиво.

  - А-Сюй, тебе нравятся девушки?

 Кэсин прядку своих длинных, волнами на плечи спадающих, волос за ухо заправила тревожно. И Цзышу подумала, что спрашивать о таком даже глупо. Разве они не флиртовали друг с другом вот уже два месяца так отчаянно, будто от этого зависела их жизнь?

  - А мне вот нравятся. Да, ты и так знаешь. А знаешь, кто нравится мне больше всех?

У Кэсин на щеках был легкий румянец, и это очаровательно. И может быть, бедное старое сердце Чжоу Цзышу билось только ради этого момента.

  - Я.

Цзышу губы в улыбке растянула, глядя на чужое смущение. И может быть, даже жаркое летнее солнце било тогда в глаза не так раздражающе.

  - Ох, так ты знаешь.

  - Ты не слишком скрывалась.

И пускай Чжоу Цзышу все еще ненавидела лето, целовать залитую солнечным светом и румянцем Кэсин было замечательно.