— Почему ты не вернулся домой?
— Я не ухожу в одиночку.
Когда занятия в школе Соумы закончились, в стенах здания воцарилась тишина. Только Ёнэ оставался на дополнительную тренировку. Сейчас он сидел на полу в маленьком зале для одиночной медитации, начищая свои мечи — отражение в их лезвиях уже подобны зеркалу. Ясуо стоял возле двери, вальяжно оперевшись на стенку из твёрдого дерева.
— Ты обманываешь сам себя, — ответил Ёнэ, краем глаз посмотрев на брата.
— Это было давно и лишь когда мы ссорились, — парировал Ясуо, оттолкнувшись от стены. Сделав пару шагов, он уселся рядом, — Или ты со своими тренировками уже течение времени не замечаешь?
Старший ничего не ответил, продолжая полировать клинки, словно в комнате никого нет. С годами детская обида переросла в равнодушие, отчего Ясуо не сердится на брата, но и не сказать, что до сих пор питает к нему дружеские чувства. Во втором случае виноват уже сам Ёнэ.
Ясуо снисходительно смотрел на вычищенные до блеска мечи и смело протянул руку к ним. Та резко была перехвачена, а глаза двух соперников встретились друг с другом.
— Ты не думал, что тебе надо периодически расслабляться? — спросил Ясуо.
Ёнэ сердито посмотрел на него. Дёрнув в сторону, он отпустил чужую ладонь, укладывая мечи в ножны.
— Отдых может сломить технику даже самого искусного мастера.
— Поэтому ты выбрал смерть от тренировок? — Ясуо потряс рукой и завёл её за голову, развязывая ленту, стягивающую его волосы в густой хвост. Ёнэ занервничал.
У каждой школы в системе были свои недостатки или не особо традиционные методики обучения. Ни для кого не было секретом, что ученики школы Соумы по наставлению самого старца практиковали однополые отношения для поддержания боевого товарищеского духа. Ёнэ и Ясуо не были исключением. Сам учитель сказал ещё юному Ёнэ связать себя узами с настырным братом, которому, казалось, было плевать на любое общественное мнение за исключением его семьи. Превозмогая неправильность происходящего, ученику пришлось согласиться. И если тогда это всё делалось проще, то с годами груз ответственности перед школой вперемешку с моральными принципами сильнее давил на Ёнэ. Тренировки — вот та отдушина, в которой он совмещал полезное с необходимым.
С того момента между ними начала расти пропасть взаимопонимания. И после всяческих попыток Ясуо наконец прибег к последнему козырю, улучив подходящий для этого момент.
Он стянул ленту со своих волос и подвинулся ближе к Ёнэ. Тот отстранился. Ничего удивительного.
— Нам уже нет необходимости этим заниматься, — твёрдым голосом сказал старший.
— Верно. Но и запрета тоже нет.
Почувствовав спиной рельефную стену, Ёнэ перевёл взгляд на свои мечи, что сделал и Ясуо.
— Будешь обороняться? Разве это не будет являться нарушением?
— Ты меня вынуждаешь.
— Вот как, — Ясуо усмехнулся, но продолжил пододвигаться к брату, усевшись на его тонкие ноги. — Ты меня тоже.
Ёнэ ни за что не поднимет оружие на ученика, особенно на собственного брата, что бы ни произошло. Законы школы Соумы были для него так же важны, как и ионийский обряды. Сейчас он мог бы попытаться сбросить ноги брата, но вместо этого просто смотрел на него. Следил и наблюдал.
Ясуо это нравилось. Наконец в тёмно-карих глазах мимолётно блеснуло любопытство. Хоть что-то.
— Зачем ты это устраиваешь?
— Зачем? — Ясуо усмехается, что начинает раздражать старшего. — Знаешь, я не буду объяснять, — после этих слов он прикоснулся к чужому паху, развязывая узлы веревочного ремня. Ожидаемо, что тот начнёт протестовать и вцепится в руки.
— Нас могут увидеть! — нахмурив брови возмутился Ёнэ.
— Да? Сегодня большой праздник во всей Ионии. Только ты мог о нём забыть и остаться в стенах школы.
Ёнэ не отпускал руки брата, сопротивляясь его порыву. Они достаточно давно не были в столь тесной связи, ибо взрослея, Ёнэ осознавал, на что подтолкнул его старец Соума.
— Остановись, Ясуо, — приказывающим тоном сказал старший.
— Прости, Ёнэ, — наклонив голову и мягко усмехнувшись, он посмотрел на него. — Знай я другой способ помочь тебе расслабиться, этим я воспользовался бы в последнюю очередь.
После этих слов он резко двинулся к лицу брату, касаясь его тонких напряжённых губ, аккуратно сминая и проводя кончиком языка по ним. Ясуо неотрывно продолжал смотреть в ошарашенные глаза брата, на то, как часто менялись в них эмоции от ужаса до гнева. Уголки губ младшего снова улыбнулись, когда шею обхватили длинные пальцы брата, сжимая тонкую кожу.
— У тебя появились новые пристрастия? — ехидно прошептал в губы Ясуо.
Возможно, он продолжил бы и дальше отпускать плоские шутки, если бы брат не отпустил шею, пропуская пальцы сквозь волосы и отвечая на поцелуй. Ясуо удовлетворённо прикрыл глаза, отдаваясь ощущениям.
Внутренний голос Ёнэ будто распался на ещё тысячи голосов, которые одновременно начали бить тревогу, пытаясь донести до хозяина собственные убеждения. Но он не слышал. Не хотел. Сейчас его пальцы трогали пушистые тёмно-русые пряди, а язык переплетался с другим языком, невольно поддаваясь навстречу. Лишь разрыв поцелуя ненадолго отрезвил. Ёнэ громко выдохнул, смотря на Ясуо. Лица у двоих поалели, а грудь тяжело вздымалась. Слишком давно они не расслаблялись вместе.
Не успело дыхание выровняться, как мурашки словно острой болью прошибли тело Ёнэ. Руками он вцепился в плечи Ясуо, непонимающе глядя ему в глаза. Снова волна мурашек. Старший опустил голову, и на несколько секунд его дыхание остановилось. Он понял, чем вызваны столь яркие ощущения.
Рука Ясуо плотно обхватила два члена и неспешно водила вдоль от основания до головок. Он устроился на плече у Ёнэ, в голос вздыхая от столь тесного соприкосновения. Глаза едва были открыты. А здравые мысли где-то далеко.
Ёнэ же наоборот: опустив голову, он ошарашенно смотрел на то, что творит брат. Его губы вместе с пальцами нервно подрагивали. Он уже ничего не смог бы остановить, как бы этого не хотел. А, впрочем, он и не хотел.
Новая волна столь приятных ощущений заставила его поморщиться и уткнуться в шею Ясуо. Опаляя его волосы и участок кожи, он сильнее прижал к себе брата, вдыхая исходящий лёгкий запах травяного отвара.
Ясуо постепенно ускорял темп, тем самым сильнее ёрзая головой по плечу Ёнэ. Громкие вздохи постепенно разлетались по маленькой комнате, глухо врезаясь в деревянные стены.
— Ёнэ, — в блаженстве прошептал Ясуо, хаотично покрывая поцелуями шею брата. Тот же только приподнял голову выше, обнажая кожу. Даже его стальная выдержка не могла противиться этому искушению.
Нащупав ладонь Ясуо, что продолжала активно надрачивать обоим, Ёнэ обхватил её и влился в темп, шокируя брата и доставляя ему и себе большее удовольствия.
Это стало пределом как для Ёнэ, так и для Ясуо. Братья без стеснения лихорадочно шептали имена друг друга, постанывая в голос и слепо находили губы друг друга, глубоко и страстно целуясь. Эйфория, заполонившая их разум, доводила до грани, и через пару толчков в ладони оба, искусав губы, вскрикнули, закатив глаза от резко нахлынувшей усталости. Волосы Ёнэ до последнего были скованы в тугом пучке, но небрежно выпавшие пряди делали его вид схожим с братом, чьи распущенные локоны забились в клоки. По лицу стекали капли пота, обрываясь на подбородке или обводя шею и спускаясь по влажной груди. Ещё пару минут их тела пробивала лёгкая дрожь, заставляя поджимать живот, прежде чем они смогли восстановить дыхание и постепенно начать приходить в себя.
Ёнэ оперся на стену комнаты, поглядывая на Ясуо, который периодически то смеялся себе под нос, то обдавал тёплым дыханием его шею.
— Что теперь? — тихо начал Ясуо, словно озвучил внутренний вопрос брата. — Ну ты ведь ухаживал за своими мечами, значит, вероятно, осталось немного замши, верно?
Он провел по сильно возбуждённому члену Ёнэ, получив нужную ему реакцию: дрожь и сдержанный вздох. После этого Ясуо отстранился от брата и, взяв из миниатюрной шкатулки худой рулон ткани, вытер от семени свою ладонь, а затем и чужую, подтерев капли на одежде. Старший не проронил ни слова, словно вновь обрастая коркой хладнокровия и равнодушия. Из-за этого в солнечном сплетении у Ясуо что-то неприятно защипало, а в горле возник ком детской обиды.
Пришёл в себя младший только когда Ёнэ укладывал его волосы в излюбленный высокий хвост. Конечно, в этот раз он вышел не таким аккуратным, но вполне сносным для Ясуо.
— Ёнэ, — ровным голосом позвал младший.
— Что?
— Это всё?
Оба не могли понять значения «всего». Ясуо вновь потупил взгляд, Ёнэ взял пример с него. Туго завязав ленту, фиксируя хвост, последний встал на ноги, складывая в ножны свои мечи, собираясь покинуть стены школы. Ясуо продолжал сидеть, невесело ухмыляясь.
— Идём. Мы ведь никогда не уходим домой в одиночку.
Ясуо поднялся на ноги, следуя за братом, а затем идя с ним рядом.
***
На улице пламенный закат окрашивал поля-плантации в тёплые красные цвета, что было свойственно в летний период. Где-то вдалеке крупными мотыльками взлетали в небо первые — самые ранние — праздничные фонарики с загаданными желаниям и просьбами, молитвами.
— Мы ведь всегда друг друга ждём — разбавил тишину Ясуо, глядя на Ёнэ.
— Верно, — одобрительно кивнул тот, и, резко схватив за запястье младшего, повёл в сторону дома.
Ясуо не противился, как делал будучи юным. Быстрым шагом он шёл за Ёнэ. На лице в этот момент появилась скромная счастливая улыбка.
Праздник только начинается, и они успеют прогуляться по красочным тропам Ионии.