Мэй не двигаясь разглядывала Фаира. Спустя четверть столетия стройный юноша возмужал, расширился в плечах, кожа огрубела от ветра и солёной воды, но шевелюра всё так же горела ярко-красным костром. Белая рубашка оттеняла смуглый загар, за красным широким поясом торчали два револьвера.
— Фаир, да ты модником стал, — заметила Мэй скользнув взглядом по коричневым штанам с узором из ярко-фиолетовых цветов.
— Капитан, — Фаир встал из-за барной стойки, медленным шагом подошёл к девушке положил руки ей на плечи и, после минутного разглядывания, резко и крепко обнял. — Капитан.
— Давно я уже не капитан, Фаир, — Мэй обняла его положив руки на крепкую мускулистую спину и уткнулась носом в плечо.
Пираты Фаира попрятали оружие и расселись обратно за столы. Кто-то начал есть, кто-то потянулся к выпивке, но абсолютно все не сводили глаз с обнимающейся пары. Наконец один из пиратов громко кашлянул, но Мэй и Фаир и ухом не повели.
— Капитан, — позвал пират. — Вы хоть дыши́те, капитан.
— Вы пришли, — отстранился от Мэй Фаир. — И всё такая же красотка.
— Хах, спасибо. Только я не капитан. Угостишь выпивкой?
— Хозяин, лучшее, что у тебя есть. И еды ещё подай.
Пока хозяин таверны ушёл в подсобку, Мэй села с Фаиром во главе одного из столов. Таверна была небольших размеров и двадцать три человека — пираты, заняли все столы сдвинув их в два больших. Они ломились от количества выпивки и еды. Мэй, отметив, что нет обычных посетителей, спросила:
— Это твоя команда?
— Да. Это Брин, мой штурман, — сидевший рядом с Мэй высокий мужчина отсалютовал ей. — Ну и остальные.
— Эй, капитан! — раздались возмущённые крики. — Так нечестно! Мы тоже хотим познакомиться! Назовите и нас! Красотка, мы «Пираты Сердца»! Айда к нам в команду.
Пока Мэй знакомилась со всеми поочерёдно, Фаир не сводил с неё глаз, предчувствуя, что это их последняя встреча и старался оставить в памяти её аристократический профиль, смелый открытый взгляд синих глаз, добрую улыбку, королевскую осанку, худенькую фигурку. Он не отпускал её руки из своей сжимая тонкие пальцы и, когда подносил их губам, Мэй одаривала его ласковым взглядом. Начало темнеть, Мэй всё общалась с пиратами, с удовольствием выпивая с ними, а Фаир не произнёс ни слова. Для него время будто остановилось, пока проницательный Брин не встал из-за стола.
— Капитан, темнеет, нам пора возвращаться на корабль. Мы и так здесь задержались больше, чем планировали.
— Задержимся ещё, — ответил Фаир. — Припасы погрузили?
— Да, капитан, всё готово.
— Хорошо, возвращайтесь на корабль и ждите меня.
Пираты гурьбой вывалились из таверны и, распевая песни, отправились в бухту где пришвартовали корабль неделю назад. Мэй повернулась к другу и взлохматила его волосы. Хозяин таверны, по приказу Фаира, запер дверь и принялся убираться на втором столе.
— Скучал?
— Очень, капитан.
— Я едва смогла тебя найти. Ты ниндзя или пират? — Мэй виновато улыбнулась. — Прости, я не могу отправиться с тобой в путешествие, Лису нужна помощь.
— Да, я слышал его поймало правительство, — Фаир недовольно скривился. — Я мог бы помочь. Хотя бы довезти вас, капитан.
— Ты же знаешь, я быстрее своим ходом. А Лиса казнят через пять дней.
— С ним Боца, капитан.
— Знаю, — Мэй на мгновение зажмурилась. — Расскажи мне лучше, как твои дела?
— Пиратствую. Иногда бываю у Борбуса. Он всё так же держит таверну, только разжирел, да двух любовниц завёл.
— Живёт полной жизнью? — они рассмеялись и некоторое время молча разглядывали друг друга. — Остальных не навещал?
— Нет, не пришлось как-то, — ответил пират не признаваясь, что сам не желал этих встреч.
— О, я всех навестила пока тебя разыскивала, — Мэй удобнее уселась, подогнув ногу. — Сначала была у Пако и Песко. Пако женился на своей художнице, шесть детей. Все мальчишки, все близнецы.
— Вот повезло, — сказал Фаир, хотя по его виду не скажешь, чтобы его переполняла зависть.
— Они всей семьей занимаются рыболовным делом. Выходят поочерёдно в море. А Песко стал старостой в деревне, важный такой ходит, с тростью. О, а Жорж винодел.
— Винодел? Он мечтал о кроличьей ферме.
— Передумал, не смог смириться с мыслью, что их придется убивать ради шкур и мяса, — пояснила Мэй.
— Остался всё таким же добряком, — с ностальгией окунаясь в прошлое улыбался Фаир.
— Ага. Он очень скучает по тебе и по ребятам. Один раз он навещал Мелкуса и близнецов, но сейчас уже не может выбраться в море — здоровье не то.
— А Мелкус, этот засранец, как он? Не помер? — Фаир скрипнул зубами развеселив Мэй.
— Жив и здоров. Он хорошо управляется с делами, даже наладил деловые отношения с королевством. И волосы его такие же красивые, — Мэй вздохнула.
— Зря я его не обрил налысо, — процедил Фаир сквозь зубы. — А Сано? Как там этот беззубый?
— Сано убили, — Мэй погрустнела. — Он, когда ушёл от нас, к семье вернулся, но связался с плохими людьми, они его прирезали, ограбили. Из всей его многочисленной семьи о нём помнит лишь сын, и то смутно, и жена, но она старая, я едва смогла узнать информацию о нём.
— Да уж, — Фаир поскреб подбородок. — А Зуко?
— Умер.
— И этот?
— Так сам посуди сколько ему лет было когда он вернулся домой? Сорок? Сорок пять?
— Не помню уже, — Фаир пожал плечом. — Но где-то так. Ну если своей смертью, это хорошо. А дочь?
— Выросла, замужем, — Мэй лукаво улыбнулась. — Муж её не без греха оказался — погуливал на сторону. Ну я его припугнула, теперь не будет.
— Что вы сделали, капитан?
— Ну, скажем так, — Мэй чуть подумала, — теперь при виде садового секатора у него кое-что непроизвольно сжимается.
Фаир фыркнул и в следующий миг расхохотался. Мэй рассмеялась следом за ним, потом прижала ладошки к его щекам, вытерла пальцами выступившие слёзы.
— Фаир, я буду очень скучать.
— Я тоже, капитан, — он встал и притянул к себе девушку, зарываясь носом в её волосы.
— Фаир, хочешь, я тебе память сотру? — спросила Мэй поглаживая его по плечу.
— Не надо. Я хочу помнить о вас, капитан. До последнего мгновения я хочу помнить вас. Пусть это сведёт меня с ума, пусть. Без вас я вновь окажусь во тьме. Будьте моим кампасом. Не покидайте меня, капитан, хоть в воспоминаниях.
В ответ Мэй сильней обняла его.
Начало светать когда пираты дождались своего капитана. Они не расспрашивали его ни о чем, не переговаривались между собой молча выполняя работу: спуская паруса, поднимая якорь. Фаир стоял на капитанском мостике вглядываясь в виднеющуюся пока на небе полярную звезду. Корабль плыл навстречу ей.
— Капитан, куда теперь? — нарушил молчание Брин когда солнце наполовину показалось из-за горизонта.
— Навестим старых друзей, — улыбнулся Фаир. — Пора, наконец, обрить одну синеволосую обезьяну.
<center></center><center>***</center>
Четыре дня спустя Санву Мэй сошла с корабля в порту. Погода стояла пасмурная, тяжелые серые тучи заволокли небо, но было на удивление тепло. Мэй купила у мальчишки-продавца газету и быстро пролистала её. Прочтя интересующие её новости девушка бросила её обратно мальчишке и быстрым шагом направилась в центр. Пройдя мимо эшафота, мимо ратуши, через закрытый рынок, она спросила направление у девушки и через пятнадцать минут была у огромных ворот в городскую тюрьму. Войти в неё беспрепятственно у Мэй не составило труда. Охранник провёл девушку полусырыми коридорами, от которых веяло холодом и навевало чувство обречённости до камеры с железной решёткой. Указав пальцем на узника, охранник, за всё время не произнёсший ни слова, так же молча развернулся и ушёл. Мэй тихо подошла к решетке и обхватила ледяные прутья пальцами. На каменном ложе сидел, прислонившись спиной к стене, Белая Лисица. Улыбка чуть тронула его губы и не открывая глаз, Лис заговорил:
— Я не сомневался, что ты ко мне придёшь, красотка.
— Лис…
— Только без слёз, красотка, — попросил Лис и легко вскочив на ноги подошёл к ней. — Я счастлив тебя видеть, сестрёнка.
— Лис, я… — Мэй прижалась к его пальцам, накрывших её пальцы.
— Ты за мной, да?
— Угу.
— Сестренка, я правда невероятно счастлив тебя увидеть последний раз, но…
— Ты не пойдёшь со мной, да? — скорее утвердительно чем вопросительно сказала Мэй.
— Ты самое чудесное, что произошло со мной за всю жизнь, сестрёнка. Мы с тобой похожи, ты и я. И направляясь сюда, ты знала, знала, что уйдёшь одна, как и пришла. Это моё решение, красотка, — Лисица зажмурился, когда почувствовал на руках горячие слёзы. — Я не проживу и месяца, болезнь настигла меня.
— Я тебя вылечу, — подняла голову Мэй.
— Не стоит, — он провёл по её мокрой щеке пальцами. — Пусть будет так, как и должно быть, не бери на себя столько ответственности, красотка. Люди умирают, это неизбежно, но на смену им рождаются ещё и ещё. Ты никогда не будешь одна, только не бери на себя ответственность за чужие судьбы. Это тебе ни к чему. Ты мне скажи, Боцу видела?
— Нет, — Мэй шмыгнула покрасневшим носом. — Он здесь?
— Нет, я всей команде запретил на остров высаживаться. Он, я думаю, уже на пути к Фаиру.
— К Фаиру? — удивилась Мэй. — Почему к Фаиру?
— Встанет под его знамя. Я передал свой титул короля пиратов Фаиру. Неофициально, конечно. Теперь дело за ним — доказать, что достоин этого титула.
— Вот поганец, а мне ничего не сказал, — возмутилась Мэй.
— Хороший парень, я в нём не ошибся. Красотка, ты не должна оставаться со мной до конца.
— Я буду с тобой, — упрямо возразила она.
Лис вздохнул.
— Тогда не отводи от меня взгляд, поняла? — Мэй кивнула. — Смотри на меня. Перед казнью мне отрежут язык…
— Зачем?
— Чтобы не сболтнул лишнего, — хохотнул Лис. — И не раздразнил зевак вольной пиратской жизнью. Красотка, я не смогу с тобой попрощаться словами, поэтому смотри на меня.
Мэй согласно покачала головой и Лисица вздохнул. Просунув руки сквозь прутья он запустил пальцы в волосы девушки, что всегда восхищали его.
— Ну, пока есть время, расскажи как там этот юнец, влюбленный в тебя?
— Ты о ком?
— О своём приемнике, конечно же, — рассмеялся Лис.
— Он на десять лет всего младше тебя. Юнец, — фыркнула Мэй. — Всё такой же рыжий, наглый и снова меня облапал!
До слуха охраны донёсся громкий смех, но им до этого не было дела — послушные воле Мэй они смирно сидели на своих местах, не мешая двум друзьям наговориться напоследок.
Эшафот окружила толпа народа. Они возбуждённо переговаривались, с волнением ожидая начала казни, и, пытаясь занять лучшие места, толкались. Наконец показалась тюремная повозка. Люди заволновались ещё сильней, а когда повозка остановилась около эшафота и тюремщики выпустили узника, послышались крики, проклятия в адрес пирата. Мэй, скрывшая лицо под капюшоном плаща, с щемящим сердцем смотрела на Белую Лисицу. Он, выйдя из тёмной повозки, расправил плечи и глубоко вдохнул свежий воздух, которого уже месяц был лишён, сидя в сырой тюрьме. На нём была серая холщовая рубашка, скрывавшая следы пыток, и такие же штаны. Сапоги с него сняли ещё в день поимки, но Лис был рад ощутить босыми ногами сухую землю. Тюремщики подтолкнули его к ступеням и Лис, непринуждённо улыбаясь, с трудом поднимая ноги скованные тяжёлыми кандалами, поднялся и прошёл в центр, где его ожидал палач. Отыскав Мэй он улыбнулся шире и по подбородку сбежала струйка алой крови, приведя толпу в ещё большее возбуждение. Не сводя с девушки глаз он опустился на колени. Пока зачитывали приговор толпа стихла, но Мэй не слышала ни звука, она не моргая, сквозь слёзы улыбалась. Палач тронул Лиса за плечо и тот кивнул, подмигнул Мэй и опустил голову на колодку. Палач взмахнул топором, толпа дружно вдохнула и, когда лезвие опустилось отделив голову от тела, так же дружно выдохнула и неистово громогласно и радостно взревела.
А Мэй, завернувшись в плащ, быстрым шагом направлялась в порт.
<center></center><center>***</center>
Мэй был дорог украденный браслет. Он был не золотой, не серебряный, его не украшали драгоценные камни, это был простой сделанный из железа браслет. На нём было выгравировано её имя и подарен об был даже не близким человеком, но дороже был всех сокровищ мира. Мэй упустила момент когда его сняли с руки, но неотступно следовала за вором, которым оказался мальчишка лет двенадцати. Он привёл её, сам того не зная, в заброшенный проулок и развернувшаяся картина совсем не понравилась ей. Взрослый мужчина избил мальчишку и выбросил её браслет в речку. Мэй почувствовала присутствие ещё кого-то и, вырубив мужчину, быстро отыскала в покосившейся постройке на тонком грязном матраце ребёнка. Не раздумывая она подхватила его на руки и едва сдержалась чтобы не заплакать, когда он доверчиво прильнул к ней обхватив за шею тонкими ручонками. Когда Мэй подошла к лестнице с покосившимися домами позади раздался плаксивый голос.
— Тётенька, не отдавайте нас в полицию.
Мэй развернулась. За ней бежал мальчишка, тот, что сорвал с её руки браслет. Он сжал дрожавшие руки в кулаки и, задрав голову, смотрел на девушку. Испуганный, его била дрожь будто в лихорадке. Но он упрямо не сводил с неё глаз.
— Не отдавайте, пожалуйста. Я найду ваш браслет, я хорошо ныряю. То… Только отдайте моего брата, пожалуйста, тётенька. Не надо в полицию, — голос его срывался, казалось он хотел протянуть руки, но страх перед взрослым останавливал его, сковывал движения.
— Иди за мной, — и не оглядываясь она поспешила вверх по ступеням.
Когда умытые, накормленные дети были уложены в гостевой комнате, Мэй ушла на кухню. Сев за стол она закурила. Перед ней стояла чаша с чипсами, кружка с дымящимся кофе и открытая пачка с рассыпанными тонкими сигаретами. Она, задумавшись, смотрела в окно на ночной город, а Джин-Хо уже давно стоял в дверях.
— Не можешь уснуть, Джин-Хо? — спросила Мэй наконец прервав молчание.
Джин-Хо подошёл к столу и сел напротив Мэй. Она подвинула к нему чашу с чипсами.
— Куришь?
— Я несовершеннолетний.
— Я знала мальчишку, курившего с десяти.
— Ну и дурак.
Мэй помолчала и так же задумчиво смотря в окно продолжила:
— Отсюда можно вынести мораль.
— Какую же? Нельзя курить несовершеннолетним?
— Нет, не стоит жить в век чумы и спать на соломенной кровати.
— Ты странная.
— Спасибо.
— Это был не комплимент! — и помолчав спросил: — Вы нас сдадите в полицию?
Мэй не отвечая посмотрела на него. Джин-Хо опустил голову.
— Мы всё равно сбежим из приюта, поэтому позвольте нам самим уйти.
— И что дальше? — спросила Мэй закуривая новую сигарету и смотря на мальчишку поверх пламени зажигалки. — Ты ведь воруешь для взрослых, да? И что получаешь за это? Тычки, щипки и унижения? А брата используют чтобы шантажировать тебя.
— Вы ничего не знаете! — он вскочил сжимая кулаки.
— Не кричи, разбудишь Йонга. Сядь, — Джин-Хо поднял упавший стул и сел. — Ты понимаешь какое будущее ждёт вас? Если вы, конечно доживете хотя бы до совершеннолетия. Йонг станет бандитом. Таким, как тот, который избивал тебя сегодня.
— Я это из без вас знаю, — Джин-Хо поднял на девушку раздражённый взгляд чёрных глаз. — Зачем это говорите?
— Хочу тебе предложить остаться у меня. Ты и Йонг, вы мне понравились. Он хороший болтливый мальчик. Еда, одежда, школа, всё у вас будет. И никто не посмеет обидеть.
— Наши приёмные родители также говорили, — Джин-Хо уронил голову на стол и когда заговорил голос его был глух. — Уже через неделю они избили Йонга и сломали ему руку. А в больнице сказали будто бы он сам с лестницы упал.
— Руки таким родителям оторвать мало, — процедила Мэй сквозь зубы.
— Они нас взяли потому что дети это модно, а своих не было. А их знакомые хвастались успехами своих дочек и…
— Вы сбежали? — Мэй затушила сигарету и взяла новую. Подумав, она взяла пачку и пепельницу и ушла к окну.
— Да, — ответил Джин-Хо и, привлеченный шумом, поднял голову.
Мэй распахнула вторую створку окна — одна уже была открыта, села на широкий подоконник, забравшись с ногами и вновь закурила.
— Я забрал из дома все деньги, что смог найти и, когда Йонга выписали, мы ушли.
— Понятно. Нелегко вам пришлось, — Джин-Хо судорожно вздохнул. — Ты боишься, что он привыкнет ко мне? И за себя боишься. Твоё неверие взрослым логично. И я не могу доказать, что не подведу вас, это может доказать только время. Решение только за тобой. Но я лишь попрошу остаться хотя бы на несколько дней, присмотришься, подумаешь. Да и раны твои заживут.
До самого рассвета они молчали, потом Джин-Хо ушёл в комнату к брату, а Мэй, выкурив всю пачку, беззвучно плакала прислонившись затылком к стеклу.