***
Словно плотину прорвало. Он говорил, говорил долго. О том дне, о том как восстанавливался после. О том, как случайно в гневе ударил выпускника. Хотя мальчишка может даже и не понял за что, но отношение ученика к своей младшей сестре вывело Вэя из себя и он не смог сдержаться. Звонкая пощёчина. Усянь понимал какие будут последствия, но спокойно смотреть на то, как издеваются над девочкой он не мог. Он невольно видел на её месте в тот момент Яньли. Ту, кого он потерял. Ту, по которой сейчас так сильно скучал.
Вэй устал держать всё в себе. Хотя он и прошёл череду психотерапевтов, терпя попытки брата найти для него подходящего специалиста, ему ещё ни с кем не хотелось быть столь откровенным как с Яо.
Может быть его некоторая сахарность, мягкая словно зефир, раздражала, но он проявлял, как Усяню тогда казалось, неподдельный интерес к собеседнику, что угрюмо пил сейчас кофе. К слову, вкусный и именно такой как Вэй всегда любил. Они с Яо пересекались ранее только на планёрках. И один раз когда его класс умудрился устроить беспорядок в кабинете информатики. Но даже этих коротких встреч хватило, чтобы Яо успел заметить и запомнить вкусы и привычки Вэя. Это не могло не удивлять.
Усянь ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. Он ещё долго рассказывал, чувствуя как становится, всего лишь чуточку, но легче. Говорил о том как вместе Яньли и Ченом хотели стать достойными наследниками для родителей, а потому старались изо всех сил в институте и после. Вспомнил, как ему нравилась школа в Юньмэне при институте. Все совместные проделки и дурачества.
Все печали, тревоги всё ещё были при нём. Но с каждым словом становилось легче. А лучащийся теплотой взгляд человека напротив, только придавал уверенности, что стоит продолжать говорить.
Знал бы Усянь, чем это потом аукнется пару встреч спустя.
Особенно после того дня, когда он, пусть и завуалированно, но высказался о вспыхнувших в нём чувствах к Ванцзи, после того самого инцидента когда их застал Цзян.
— Вы уверены, Вэй? — Яо испытующе смотрел на Усяня. — Может быть, вам стоит поговорить с ней?
— Но ведь не захочет меня слушать. Как же я… Я виноват! Но не хотел чтобы оно было вот так! — Усянь опустил голову, едва сдерживая себя. Он был на грани тихой истерики.
— Вэй Ин, послушайте меня, — внезапно, мягко попросил Яо Мэн.
Вэй Усянь поднял голову и с надеждой посмотрел на Яо, даже не догадываясь, как больно это аукнется ему в будущем.
— Может она избегает вас не потому что вы в чём-то провинились, сделали что-то не так, а просто потому что ей нужно время разобраться в себе? Дайте ей немного свободы, не упорствуйте. У неё должна быть возможность сделать вам шаг навстречу самой, без принуждения с вашей стороны.
***
Пока Вэй, меряя шагами кабинет истории, метался в раздумьях как ему быть с Ванцзи, Яо Мэй-Мэй уже нёс Сиченю серую папку с красным ярлычком на переплёте. На этикетке папки аккуратным почерком было выведено «Вэй Усянь». Но сам Усянь об этом не знал и все его мысли были заняты совершенно иным.
После много чего произошло. Цзян устроил разнос брату, после того как директор показал ему серую папку с красным ярлычком. Вэй, дувшийся на брата, всё же сумел перебороть себя и поговорить с Лань Ванцзи. Школьная рутина, после того разговора, уже не была столь серой и стиснутой рамками правил толстого Устава.
Проказы учеников из подшефного класса Вэя. Тихие перепалки между братьями на планёрках, которые заканчивались, стоило обоим услышать угрожающий перестук ноготков Вэнь Цин по столу. Хотя до этого могло и не доходить, если бы Цзян обращал внимание на Хуайсана, осторожно дёргавшего его за рукав каждый раз когда он ловился на провокации Вэя.
Новый историк с первых же дней сумел завоевать доверие класса, над которым получил шефство. Каково же было удивление Усяня, когда в списке учеников он увидел Цзинь Лина. Это хотя бы объясняло, отчего чуть ли не каждую перемену в кабинете истории, нервно глядя по сторонам, пил чай физик. Первое время Усяню было неловко работать с мальчиком. Но после того как класс устроил переполох в кабинете информатики, учитель и ученик как-то пришли к пониманию, негласно расставив границы за которые ни один из них не заступал.
Лань Чжань периодически прикрывал историка, когда тот задерживал рабочие бумаги или в очередной раз, никого не спросив, утаскивал класс на занятия на школьном дворе. Урок превращался в милейший пикник, что было на радость ученикам, уставшим от правил и учебной нагрузки в целом. По идее всех ждало наказание в соответствии с Уставом. Но Вэй был бы не Вэй, не найди он лазейку в правилах, и не сумей он убедить братьев Лань.
Позднее школу буквально накрыл шквал слухов, когда на праздновании дня учителя, случайно выпивший или же намеренно, Лань Чжань совершил поступок абсолютно для него несвойственный. Он, посреди праздника, сгрёб в охапку Вэй Усяня. И достаточно громко, так чтобы слышали все, сказал «Мой». Далее он поцеловал Вэя. И ладно бы в макушку или в щёку. Нет. Остаток вечера Лань Цижэнь мрачнее тучи рвал и метал, пока Сичень его успокаивал. Математик ещё не знал тогда, о чём уже судачила школа, какие отношения между его племянником и историком. Не знал он и том, что ждёт его на церемонии в честь юбилея школы.
***
Вэй просто знал, что в его душе что-то начало меняться, как только он увидел Лань Чжаня. Не то чтобы он не мог поверить в это раньше, но всё же. А теперь он смотрел на него и понимал, что никогда и ни за что не сможет отпустить. Отпустить того, кого он так сильно любит.
В конечном счёте Вэй Ин просто поддался зревшему в нём желанию видеть его рядом с собой. К тому же, младший Лань был единственным, кто с самого начала относился к нему с пониманием и сочувствием, и при этом, не смотря на всю свою немногословность и сдержанность, был невероятно интересным собеседником. И, что греха таить, прекрасным любовником.
То, что Вэй смог найти в себе силы и смелость для признания в своих чувствах, заставило его поверить в себя. Единственным его промахом было немного напиться в попытках подпитать свою смелость и уверенность в успехе. Кто же мог знать, что именно в этот раз он не справится и захмелеет сверх меры.
***
— Хуайсан! Я же тебя просил следить за ним! — зло прошипел Цзян Чен.
— Я не… Он… — перепуганный Не буквально пытался сейчас слиться со стеной у которой стоял и смотрел на кошмар творившийся на сцене, — Я ему говорил! Пытался его удержать… — конец фразы утонул в резком оглушительном свисте микрофона.
— Твою мать, — чуть слышно сказал Цзян, пряча лицо в ладонях.
Картинка застыла на месте, когда покрасневший до корней волос Вэй нажал на паузу.
— Может не будем смотреть дальше? Пожалуйста — он с мольбой взглянул на Ванцзи, тот поправил сплозший с ёрзающего Вэя плед. — Ну хочешь я тебя сейчас слово в слово всё повторю? Сколько захочешь раз!
Стараниями Лань Циженя и старшего из его племянников запись церемонии не была распространена. Однако Ванцзи, пока непонятно из каких побуждений, оставил у себя копию, из-за которой Вэй сейчас разве что пеплом не посыпался.
А день так хорошо начинался. После уроков Лань Чжань, как обычно, забрал Вэя чтобы отвезти домой. Потом они вместе приготовили ужин. Вэй, пока Ванцзи молча ел, без умолку рассказывал про свой класс и как сегодня днём мальчишки гонялись за белкой на школьном дворе. Дети слишком доверчиво попались на провокацию учителя о том, что этот несчастный грызун недавно сбежавшая Рататоск, любимица Вэнь Цин. Только вот ученики не знали, что питомец химика кошка, и звали её иначе.
После ужина, Усянь замотавшись в плед, уютно улёгся под боком Ванцзи на диване, пока тот разбирался со школьными документами в ноутбуке. Историк никак не ожидал, каким образом его догонит карма за шутку над учениками.
— Слово в слово?
Вэй энергично кивнул.
— Слово в слово!
Усянь сел, собираясь с духом, и тихо начал говорить:
— Я клянусь быть тебе во всем опорой. Нежно любить тебя и терпеливо оберегать нашу любовь. Говорить, когда нужны слова, и молчать, когда слова не нужны. Я всего боюсь. Я боюсь того, что я вижу, что я делаю, самого себя, но больше всего я боюсь сейчас выйти из этого зала и никогда больше за всю свою жизнь не почувствовать то, что я чувствую рядом с тобой. — Ванцзи протянул руку осторожно погладил партнёра по волосам, отчего голос того чуть дрогнул, но он всё равно продолжил — Я гарантирую, что будут трудные времена. И гарантирую, что в какой-то момент кто-нибудь из нас двоих захочет уйти. Но я также гарантирую, что если не сделаю тебе предложения, буду жалеть об этом всю жизнь. Потому что я знаю - ты единственный.
