I'm alive

Боли нет. Она ушла, когда сердце остановилось. Когда тело изрешетили тяжёлые пули, которые на следующий день выпали из тела с противным звоном. Раньше, когда-то, как кажется самому Майлзу, когда-то давно, голова ужасно болела. От ударов, от шума и от количества не самой приятной информации, которая свалилась на несчастного репортёра снежной лавиной. Теперь даже сильные удары не чувствуются. Однажды Апшер попробовал упасть со второго этажа, откуда его ранее скинул Уокер. Ожидания оправдались: больно не было.

Ощущения пропали. Пару дней или недель назад, Майлз ощущал своё тело как один пульсирующий комок боли. Сейчас же он даже не чувствует, как прикасается к стенам. Он просыпается в лужах крови, среди истерзанных тел и очередной кучей ран, но единственное, что беспокоит его - вес пропитанной кровью куртки. Она слегка утягивает назад.

То немногое, что осталось от разума Апшера, в ужасе вопит и умоляет покинуть стены лечебницы. Но в такие моменты в голове появляется шум. Ужасный, скрипучий. Майлз не слышит собственного голоса, но понимает, что кричит. Губы давно иссохли и потрескались. При иных обстоятельствах это причиняло бы дискомфорт. Шум причиняет боль. Ту самую, про которую Майлз уже даже не помнит, да и вспоминать незачем. Шум находится где-то там, под кожей, в черепной коробке. Или где-то между. Майлз впивается ногтями в скальп и чешетчешетчешет. Если бы его тело всё ещё ощущало что-то, он бы сказал, что это больно. Но сейчас в его голове лишь противный шум, от которого хочется избавиться любыми способами.

Время шло, Майлз понял, что шум прекратился. Волрайдер затих. Закрыв глаза, Апшер улёгся на ближайшую кушетку. Тело мгновенно обмякло.

***

Иногда раздробленное сознание Апшера накрывает истерика. В такие моменты Волрайдера как будто рядом и нет. Майлзу до дрожи в коленках хочется всхлипнуть и нервно выдохнуть, но лёгкие давно не работают. Из-за этого становится хуже. Репортёр сжимает в ладонях потрёпанную ткань куртки, сидя в углу офиса. Если бы слабый свет монитора не доставал до него, Майлз бы не сказал, что вообще касается чего-либо. Где-то в противоположном углу раздаются гудки давно не работающего телефона. Он гудит так ещё несколько минут, пока Апшер не кинул в его сторону стул. Не помогло. Выругавшись, Майлз подходит к источнику звука, шатаясь, и в гневе швыряет его в стену. Телефон ещё несколько секунд гудит, а после замолкает. Репортёр молча стоит и смотрит на останки телефона, а спустя секунду с грохотом падает на пол, даже не изменившись в лице. Боли не было, а следовательно и причин для криков или шипения нет. Майлз смотрит на пол и не понимает, упал ли он в чужую кровь или это вытекает его. Как оказалось, но то, ни другое. Вглядываясь в эту странную лужу дольше, Майлз осознал, что она чёрная. И дело даже не в плохом освещении. Она именно чёрная. Дотронувшись до этой субстанции, репортёр отметил её тягучесть и густой состав. Она была более густой, чем подсыхающая лужа крови возле его ног. Поднявшись, Майлз пошёл в туалет, дабы проверить свою догадку. Хромая, репортёр шёл по тёмному коридору. Ранее он бы шёл на ощупь, но сейчас… Он знает каждый коридор, каждый поворот и каждую скрипучую доску в полу лечебницы. Теперь он может ходить по Маунт-Мэссив даже с закрытыми глазами, ни разу не споткнувшись. Дверь туалета противно скрипнула, когда Майлз прошёл внутрь. Облокотившись о раковину, Апшер стал вглядываться в темноту, в отражение. Зеркало было треснутым. В раковине лежала часть осколков. Вдруг Майлз заметил маленький огонёк желтовато-зелёного цвета. Это горела радужка глаза. Репортёр медленно коснулся пальцем глаза. Свет слегка потух, когда палец заслонил обзор. Приблизившись к зеркалу, Апшер хмыкнул. Из его правого глаза текла чёрная жижа, напоминающая нефть, а само глазное яблоко почернело. Мгновение спустя зеркало с оглушительным треском разбилось. Осколки частично впились в ладони. Майлз осипшим голосом начал проклинать каждого в этой лечебницы: живого и не очень.

Будь проклят Мартин и его блядская одержимость и фанатичность Волрайдером!..

Если бы не Трагер, Майлз был бы цел. Если бы не Уокер, Майлз был бы здоров. Если бы не Отец Мартин, Майлз не застрял бы здесь.

Вспоминая о Трагере… Не так давно Майлз навещал его. Он вытащил его труп из лифта и перевернул на спину. Его безжизненное тело уже побледнело и покрылось трупными пятнами. Репортёр стоял и несколько минут тупо смотрел в распахнутые глаза доктора, размышляя над чем-то. А потом он как с цепи сорвался: рыча и кидаясь проклятиями вперемешку с оскорблениями, он начал… бить труп. Ногами, руками да и тем, что попадалось под руку. Он осыпал Рика градом ударов, не давая передышки даже себе. Единственное, чего сейчас хотел Майлз - отомстить. Даже мёртвому телу, главное отомстить. С недовольным хрипением вытащив из руки осколок зеркала, Апшер резко воткнул его в горло Трагера. Тот не отреагировал.

УмриумриумриумриУМРИ

Спустя несколько минут или часов, репортёр свалился на пол без сил. Хотя нет, не так… Без желания продолжать. С одной стороны, в голове навязчиво крутится мысль о более ужасных вещах с телом Рика, но с другой… Зачем? Он давно мёртв. В этом нет совершенно никакого смысла. Надеюсь, в Аду тебя встретили с распростёртыми объятиями, урод. Внезапно Майлз отключился.

***

Такое иногда бывает. Возможно, тело Апшера не может перенести такую нагрузку сознания на пару с Волрайдером, поэтому даёт себе такой «перерыв». Будто старый компьютер, на который установили современную игру и попытались запустить. Компьютер перегрелся и выключился.

Оглядевшись, Майлз понял, что находится не в мужском отделении, а в тюремном блоке. К собственному удивлению, Апшер стоял возле стены.

Упав на колени, Апшер опустил голову, уткнувшись макушкой в стену. Он сидел так долго. Или нет. Или только несколько секунд. Это не столь важно. Спустя какое-то время на пол начала капать эта самая чёрная жидкость. Майлз слушал, как это чёрное нечто скапливается в лужицу, будто кровь. А может это и была кровь. Может кровь давно почернела, а алая осталась лишь на коже и одежде. Главное, что я жив. Где-то внизу раздался крик очередного Варианта. Майлз достал из внутреннего кармана куртки старую записную книжку, которая из-за некоторых обстоятельств превратилась в дневник.

"??/??/????, 13:02

Я думал, что просыпаюсь в одно и то же время. Я ошибался. Оказалось, что часы попросту остановились. Плевать.

Варианты, кажется, опять начали… Чертовски хочу, чтобы они заткнулись."

Книжка захлопнулась и отправилась обратно в карман. Крики становились громче. Майлз зажал уши руками. Хочется уйти. Выбраться. Боже, как же хочется уйти отсюда. Блять как же плохо. До слёз плохо. Чёртов Волрайдер, чёртова лечебница, будь проклята корпорация Мёркоф.

В голове снова шум. Больно. Больнобольнобольнобольно. Очень больно. Хватит, прекрати!.. С каждой секундой боль только усиливалась. Апшер в ужасе метался по коридору, хрипя нечто несуразное, неразборчивое. Сломанная нога хрустит, как сухие ветки под обувью. Кровь на коже высохла, приклеив ткань одежды к телу. Благо не ощущается.

Майлз ударился лбом о стену. По лицу начали стекать струйки крови. Кажется. К такому выводу Апшер пришёл, когда на стене появилось тёмное пятно. Кажется, череп треснул. Репортёр нервно прохрипел, а когда шум прекратился, обессиленно уткнулся лбом в испачканную стену. Кровь снова начала стекать на пол, но уже изо лба, а не носа. Единственное, что не даёт Майлзу сойти с ума, тот факт, что он жив. Да, я жив…. Или я мёртв? Это Ад? На пробу Майлз зажмурился, а после открыл глаза. Перед глазами так и стояла старая стена с тёмным пятном. Жив, кажется… Всё нормально.

Сам подумай, ты должен быть мёртв. Человеку с твоими ранами не выжить.

Майлз не знает, голос ли это Волрайдера или его собственный, но он звучит насмешливо и в какой-то степени даже презрительно. Апшер говорит сам себе, что он жив. Будь я мёртв, я бы не мог сейчас думать об этом.

Майлзу хочется с кем-нибудь поговорить, но в последний раз, когда он пытался, его возможного собеседника резко не стало. Это было… странно и неожиданно. Сначала перед глазами испуганный человек, потом секундная тьма, а после повсюду кровь и раздавленные внутренности. Человека нигде нет.

Может, его и не было?

Майлз идёт дальше, не замечая чужой крови на своих руках.