Дожди в Лондоне и так то явление достаточно неприятное, но этот был прямо небесным потопом. Бывший министр информации, а ныне министр госбезопасности Джон Мэндрейк вымок до нитки. И бес его дернул отправиться сегодня домой из министерства пешком. А ведь такая была хорошая погода, ничего не предвещало.
Джон уже почти добрался до своего особняка, каких-то минут десять пути оставалось. И на тебе - ливануло. Бодрящий холодный душ после тяжелого рабочего дня. Прямиком за шиворот.
Тоненькую девушку в светлом плащике и с огромным зонтом в руках, спешащую ему навстречу, он сначала и не разглядел за пеленой дождя. Лишь каким-то неведомым образом почувствовал прежде ее присутствие, да ощутил едва уловимый аромат духов. И только потом увидел. Под пронизывающим дождем она казалось какой-то особенно хрупкой и беззащитной.
Девушка поравнялась с ним, деловито укрывая зонтом от ледяных струй.
- Бесполезно. Я уже вымок, - как-то виновато проговорил Джон, стараясь не смотреть ей в глаза.
- Вижу, - вздохнула она и ухватила его за руку. - Давай, идем в дом быстрее.
Они прошли оставшиеся метры до дома бок о бок, под зонтом. И Джон отметил, что так все равно комфортнее - дождь уже не тек по лицу, заливая глаза и линзы. И даже его шум стал приглушеннее.
В особняке Джон остановился, отряхиваясь.
- Я пойду переоденусь...
- Ванну лучше прими. А то вымерз совсем, того гляди простудишься. И где, спрашивается, твоя машина?
Девушка тоже отряхивалась, изящно проводя рукой по длинным темным волосам.
- Да, пожалуй, ванна будет лучше...
Джон засмотрелся на нее, ловя каждое движение. И пришел в себя, только когда она прошла дальше в дом. До него донесся ее голос, отдающий приказ фолиоту наполнить ванну.
Министр вздохнул и поплелся к себе.
Полчаса спустя он наконец-то согрелся и почувствовал себя куда лучше. Выбрался из ванны, тщательно вытираясь полотенцем. Мелкие шрамы, покрывающие все его тело, зудели от долгого соприкосновения с водой. Джон старался не смотреть в зеркало. Обычно эти шрамы были почти не заметны, но после ванны краснели и выделялись на бледной коже. Тогда, несколько лет назад, после взрыва в Хрустальном дворце, его собирали практически по кусочкам.
Джон вздохнул. Он отлично понимал, насколько ему повезло. А шрамы - ерунда. Врачи уверяют, что со временем они будут беспокоить все меньше.
Накинув халат, он вышел из ванной и направился в кухню. Хотелось выпить горячего шоколада со специями, как в детстве.
У дверей кухни он долго стоял, прислонившись виском к косяку и глядя в чуть приоткрытую дверь. Потом толкнул дверь и зашел.
Пахло шоколадом и специями. А еще духами. Такой легкий цветочный аромат с нотками свежей листвы.
Девушка, наблюдавшая, как сад за окном потихоньку превращается в небольшой пруд, обернулась к нему.
- А, вот ты где. А я уж думаю, заснул, что ли?
Джон сел за стол. Тут, на кухне, с приглушенным светом и шумом дождя за окнами, ему отчего-то было необычайно уютно. Но надо подумать и о горячем питье...
Девушка наполнила чашку горячим шоколадом и поставила перед ним. Рядом появилась тарелочка с домашним печеньем.
- То, что надо, верно? - она задорно ему улыбнулась. - Со всеми этими твоими вонючими специями. Все, как ты любишь.
Джон, тут же превратившийся на этой кухне в Натаниэля, смотрел на нее. Вспышки молний за окном отражались от ее смуглой кожи, рассыпаясь причудливыми бликами. И казалось, что капли дождя все еще мерцают на ней.
Чудесная девушка.
Натаниэль отпил глоток шоколада и едва не зажмурился от удовольствия.
- Ну, выкладывай, к чему эта забота? Чего ты от меня хочешь на этот раз? Отпустить в Иное Место?
Девушка пренебрежительно фыркнула.
- Ты и так отпустишь меня в отпуск в конце месяца, не забывай. Буду я стараться ради того, что и так получу!
Натаниэль пожал плечами.
- Что же тогда? Чего еще ты там удумал?
Девушка улыбнулась.
- Отпустишь меня полетать. На три дня. Хочу поразмяться, надоел ваш пропахший сыростью Лондон.
Натаниэль тоже улыбнулся и отпил еще шоколада.
- Нет.
- Неет?! - девушка вмиг подскочила и угрожающе над ним нависла. - Знаешь что, дорогой хозяин? Мне ничего не стоит вылить остатки шоколада тебе на голову. А потом отвинтить ее нафиг!..
Мальчишка усмехнулся.
- Ничего у тебя с этим не выйдет, и ты прекрасно это знаешь. Я отпущу тебя полетать, но не сейчас. В конце недели. А пока ты мне здесь понадобишься.
Злобная гримаса с оскаленными клыками появилась на прекрасном личике.
- Вот же гад! Поработитель несчастный! Стараешься для него, стараешься... Дождешься от меня еще заботы, держи карман шире! Да я лучше...
Девушка отвернулась и тут же приняла облик египетского мальчика Птолемея, не прекращая недовольно бурчать. На его спине все так же волшебно переливались блики.
Натаниэль пил шоколад и улыбался.
Он не расскажет Бартимеусу, как стоял под дверями кухни и наблюдал, как сидящая на подоконнике девушка водит пальчиком по запотевшему от дождя стеклу и размышляет, какое бы объяснение придумать на этот раз своей заботе. И что слышал ее негромкий разговор с самой собой "Потребовать отпустить в Иное Место? Ну а вдруг и вправду отпустит, придурок? Нет, надо придумать что-то другое..." он тоже не расскажет.
Как не скажет и Бартимеус ему те три слова правды, которые избавили бы его от необходимости выдумывать объяснения раз и навсегда.
Бартимеус тоже улыбался, бурча давно уже заученные наизусть "недовольства". Сейчас он еще чуть-чуть "пообижается", а потом будет сидеть на кухне, слушать шелест листвы за окном и смотреть, как Нат уплетает под шоколад печеньки. И может, даже придумает, для чего ему вдруг понадобилось обнять и поцеловать волшебника. Может быть. Он ведь еще какой изворотливый.
Какая же сегодня удачная получилась погода.
В такие моменты Бартимеус почти любил этот мерзкий лондонский дождь.