Действовать нужно было быстро, и Зик принял решение. Порко за это его не винил. Согласно отчетам, которые Зик потом писал в невообразимом количестве, отдать Челюсти Марко Ботту он решил, потому что предвидел: это даст им преимущество в бою с демонами Парадиза. Имир, которая съела Марселя и получила титана Челюсти, была слишком слаба, чтобы драться. А еще она не хотела сражаться с бывшими друзьями. Марко оказался полезнее. Добыть Изначального им не удалось, но Зик как-то сумел представить все так, что он молодец, что полным провалом операцию считать нельзя.
Порко не винил Зика.
Порко винил Марко.
Ботт казался неплохим парнем. Он рвался стать воином Марли, он улыбался всем, был вежлив и, казалось, не скучал по дому. Демон. Порко фыркал про себя. В его представлении, демоны не имеют веснушек, которые проступают еще явственнее, когда он улыбается. Демоны не могут служить Марли.
И вот, пожалуйста.
Марсель погиб, спасая дурака Брауна, а теперь и титан Марселя, и его память достались демону Марко. Порко все время мысленно спотыкался об это слово. Марко был похож на кого угодно, но не на демона. Он был по-настоящему хорошим человеком. И Порко его за это ненавидел.
В тот вечер стояла душная, жаркая погода, и находиться в спальне не хотелось. Вообще-то, шататься после отбоя по казарме запрещали, но всегда можно сказать, что идешь в уборную или покурить. На такие вещи обычно закрывали глаза. Порко тихо вышел из спальни, пробрался во двор. На скамейке кто-то сидел. Порко увидел огонек сигареты. Подойдя ближе, он узнал Марко.
Марко курит? Этого Порко не знал.
Ночь стояла лунная, и вблизи можно было друг друга разглядеть. Марко увидел Порко, быстро потушил сигарету и почему-то встал, будто перед старшим по званию. Мерзкий подхалим. Думает, если будет добреньким и вежливым, все его тут полюбят, будут с ним дружить. Впрочем, друзьями он обзавелся довольно быстро. Два года он в Либерио и успел, кажется, со всеми познакомиться и подружиться. Порко этого не понимал. Ему обычно хотелось ему врезать. Как-то на тренировке их поставили в спарринг, и Порко с большим удовольствием, близким к эротическому, ударил в веснушчатый нос, повалил соперника на землю и еще раз ударил по лицу. Победа оказалась легкой, и Порко никак не мог отделаться от мысли, что Марко ему позволил победить. И это было обидно. Он мечтал взять реванш, но пока не представилось случая.
— Душно? — спросил Марко. — Я тоже не мог заснуть.
— Угу, — буркнул Порко и сел на скамейку.
Марко продолжал стоять, будто ожидая приглашения сесть. В свете луны веснушек на его лице было почти не видно, зато блестели карие глаза. Порко смотрел на его лицо снизу вверх и впервые увидел — или ему показалось только — в его глазах что-то знакомое, отголосок, отблеск брата.
Марсель.
Марсель был сильным, храбрым, надежным. Порко скучал по нему. Если бы Бронированный не достался дураку Райнеру, братья бы отправились на Парадиз вместе. И Порко бы не допустил гибели брата.
Теперь он видел отсвет брата в чужих глазах. И от этого хотелось выть. Драться. Плакать. Хотелось проехаться кулаком по этому приятному, красивому лицу в веснушках. Увидеть, как из носа и рта пойдет кровь. Услышать крик боли.
— Тебя что-то беспокоит, — сказал вдруг Марко и наконец сел.
Порко провел рукой по волосам. Демон не понимал. Откуда ему знать?
— Ты съел моего брата, — огрызнулся Порко. — Хотя тебе, конечно, насрать.
Марко как-то странно посмотрел на него и вдруг очень тихо, Порко едва разобрал слова, произнес:
— Он скучает по тебе.
И тогда Порко его ударил. От удара Марко упал со скамейки, зажал разбитый нос рукой. Сквозь пальцы сочилась черная в ночи кровь.
Он тяжело поднялся, нашел в кармане платок и прижал его к носу. Порко наблюдал за ним. Любой другой на его месте, Райнер или кто-то еще, съездил бы Порко в челюсть, а утром обоим пришлось бы объяснять старшим офицерам, из-за чего произошла драка. Марко же не только не дал ему сдачи, он даже не обиделся. Марко ощупал нос, проверяя, не сломан ли он. Порко стоял, сжав кулаки, и ждал, что будет. Почему-то он был уверен, что драки точно не получится.
— Ты злишься, — сказал Марко после долгого молчания. — На твоем месте я бы тоже злился. — Он помолчал немного и продолжил: — Знаешь, я оставил семью, родителей и брата, и друзей там, и… Я тут совсем один. Так что я тебя понимаю.
Порко почувствовал жалость. Демон страдал от одиночества. У него, Порко, есть семья и товарищи, он дома. Марко, пусть и по доброй воле, был вырван из привычной среды, и он тут совсем один. А там, где его дом, Марко Ботт считается погибшим. Порко никогда раньше не приходило это в голову.
Демоны тоже страдают.
Марко потянулся и сказал, что хочет спать. Порко смотрел, как он уходит, и ему ужасно хотелось удержать его.
Они снова встретились две ночи спустя. Потом встречались еще и еще. И говорили о самых разных вещах. О чем угодно, только не о Марселе. И Марко уже не казался таким раздражающим. Он понимал чувства Порко, и от этого на душе становилось не так погано и паршиво.
Однажды он почувствовал, как прохладная ладонь Марко накрыла его руку. Порко не пошевелился. Не убрал руку.
Когда еще несколько ночей спустя он почувствовал дыхание Марко на своих губах, тоже не стал возражать.
— Я не смогу заменить тебе брата, — тихо говорил Марко между поцелуями.
— И хорошо, — усмехнулся Порко, — потому что с братом я целоваться не хочу.