Эрвина Леви заметил, когда в зале уже не было мест. Смит-старший опоздал и теперь стоял у стены рядом с другими опоздавшими. На улице шел дождь, и волосы у Эрвина были мокрые, из-за чего казались темнее. В руках он держал телефон и быстро набирал текст или тыкал в игрушку. Когда на сцене появился хор, Эрвин убрал телефон в карман брюк и уставился на сцену. А, конечно, Джон поет в хоре. Гордый отец пришел посмотреть на сына. Леви тоже пытался смотреть на сцену, но глаза сами искали Эрвина. Когда хор под аплодисменты ушел, Эрвин обвел взглядом зал и заметил Леви. Заметил и начал пробираться через толпу, пока не начался следующий номер — сценка из школьной жизни, учителя играют детей, дети пародируют учителей. Леви никогда таких номеров не любил и решил под предлогом нежелания смотреть ерунду ретироваться к себе в кабинет. Он не может говорить с Эрвином так, будто ничего не было. Он буркнул что-то про «не хочу это смотреть» стоявшим рядом коллегам и двинулся к выходу.

Смит догнал его у двери кабинета: Леви никак не мог найти в кармане ключ. В коридоре никого не было. Никто не увидит, если они поцелуются прямо здесь. Никто не услышит их разговора.

— Привет, — сказал Эрвин, улыбаясь так, что у Леви свело живот от желания.

— Привет, — буркнул Леви, открыл наконец дверь. — Чаю?

— Да.

И снова улыбается. Черт бы его побрал.

— Если ты все по тому же поводу, то я не передумал. — Леви запер дверь и опустил жалюзи, чтобы их не было видно из коридора. — Мне не нужны романы.

— Мне тоже. — Эрвин смотрел на него спокойно и серьезно. Осторожно взял его за руку. — Но ты мне нужен…

Леви ощутил, как броня, за которой он много лет прятался от внешнего мира, плавится под взглядом голубых глаз. Уже через мгновение Эрвин целовал его, прижимая к себе.

— Я не могу, — еле выдохнул Леви. — Пусти…

Эрвин снова поймал его губы. Леви обмяк в его руках. Сопротивляться он не мог и не хотел.

— Леви… — шепнул Эрвин. — Я… я скучал… Я… Меня давно так ни к кому не тянуло…

Леви взял его за лацканы пиджака и потянул за собой в угол за шкафом с книгами.

— Меня тоже… — выдохнул он. — Но я не могу… Мы не должны…

— Не должны… — повторил Эрвин. — Но так хочется…

Он шумно втянул носом воздух и прижал ладонь Леви к своему паху. Леви запрокинул голову, подставляя шею под поцелуи. Едва слышно выдохнул:

— Погоди, не надо…

Эрвин всё-таки отстранился от него и отступил назад, поправил волосы.

— Прости, — сказал он. Облизал губы. — Ты мне нравишься. Я не могу с этим ничего поделать.

Леви вскинул на него взгляд. Вот так просто: ты мне нравишься. Будто они подростки.

— Я же сказал…

Эрвин оборвал его:

— Одно свидание. Пожалуйста. — Эрвин взял его за руку. Наклонился к его уху. — Тебе разве не понравилось тогда?

Леви притянул его к себе за затылок и долго целовал. Эрвин сжал его бедра.

— Хорошо, — выдохнул Леви. — В пятницу. После работы. В семь.

— Где? — Эрвин оглаживал его спину. — Куда ты хочешь?

Леви задумался. Действительно, где. Не в баре же встречаться… Можно было бы позвать Эрвина к себе, но тогда до разговора не дойдет.

— В квартале от бара, — сказал он, — есть ресторан. «Тихая гавань» или «Забытая гавань». Короче, гавань.

— Я знаю, где это. Работаю через дорогу.

— Не боишься знакомых встретить? — спросил Леви.

— Нет.

Леви улыбнулся. Они снова поцеловались. Эрвин прижал Леви к стене. Завозился с его ремнем. Дышать стало тяжело. Лицо горело. Мысли метались от «кто-нибудь услышит» до «как же хочется». Эрвин опустился перед ним на колени. Леви зарылся пальцами в его волосы и закусил губу, чтобы не застонать.

В тишине класса звонок телефона («Танец рыцарей», серьезно, мистер Смит?) прозвучал как набат. Эрвин выругался и поднялся на ноги.

— Это Джон… Надо ответить… Да?

Он отошёл к окну; говорил, прикрыв рот ладонью и отвернувшись. Леви привел себя в порядок.

Эрвин закончил разговор и повернулся к Леви.

— Извини… Я должен был ответить. Они в кино собрались…

— Да, понятно. — Леви сел на парту. — Не думаю, что нам стоит здесь…

— Да, пожалуй… — Эрвин провел рукой по лицу. — Извини, я…

Он подошёл к Леви. Погладил его по волосам. Леви перехватил его руку и прижался к ней щекой. Ему не хотелось, чтобы Эрвин уходил. Но и тут сидеть вдвоем дальше было нельзя.

— Может, — сказал он, нервно облизав губы, — тоже в кино свалим? Не дожидаясь пятницы?

Эрвин наклонился к нему и поймал его губы. Выдохнул, обдав горячим дыханием ухо и щеку:

— К тебе или ко мне?

— Ко мне, конечно. Ты на машине?

— Угу.

Леви только потом подумал, что все видели, как они выходят из школы вдвоем и садятся в одну машину. От этой мысли стало неуютно. Он не был уверен, что их отношения (или как это назвать?) не обернутся скандалом. Конечно, в уставе школы нигде не написано: «запрещено иметь романтические и (или) сексуальные отношения с родителями учеников», но все-таки.

Думать, однако, было поздно. Эрвин, сосредоточенно глядя перед собой, вел машину по главной улице. Шел дождь, и ехать приходилось очень осторожно. На светофоре Эрвин на несколько секунд взял Леви за руку.

— Можно я покурю? — спросил Леви.

— Да, конечно. Стекло опусти.

Леви чиркнул зажигалкой. Обычно он курил утром и вечером после работы, после секса ещё. Но сейчас в голове творился такой сумбур, что надо было успокоиться.

— Тебя чадо твое не потеряет? Он же не до ночи в кино будет.

— Нет. Он может о себе позаботиться. Если что, позвонит.

— Он знает, что ты гей?

Эрвин на мгновение оторвался от созерцания лобового стекла и посмотрел на него.

— Что именно тебя беспокоит?

— Многое. — Леви дёрнул плечом. — Ты порушил мой привычный мир.

— Ты мой тоже, — спокойно ответил Эрвин и снова взглянул на него. И добавил: — Бисексуал. И он знает, конечно.

Леви кивнул. «Интересно, — промелькнуло у него в голове, — что хуже: мать, которая спит с любым мужиком, который посмотрит на нее, или отец, снимающий мужиков в баре…» Он поморщился от этой мысли. Как-то оскорбительно выходило для обоих. И вообще, на самом деле он так не думал. Откуда эта чушь берется в голове…

— Что с тобой?

— Все нормально. Поворот не пропусти.

Когда они поднялись в квартиру, Эрвин спросил: «Ты в порядке?» Леви в ответ притянул его к себе за лацканы пиджака и поцеловал.

— Чаю хочешь?

— Нет…

Эрвин сжал его в объятиях и прижался губами к его шее.

 — А я хочу, — улыбнулся Леви и выскользнул из его рук.

Эрвин рассмеялся. Пока чайник кипел, они целовались.

— Слушай, — сказал Леви, наливая себе и Эрвину чай, — давай всё-таки поговорим по-человечески. — Он помолчал, ожидая ответа, но Эрвин только кивнул, внимательно глядя на него. — Я давно один. Живу один, сплю один, просыпаюсь один… Так проще… Я не думаю, что у нас что-то получится…

Эрвин взял его руку.

— Я тоже не думаю, — серьезно сказал он. — Но я хочу попробовать. Потому что… — Он опустил глаза. — Потому что я со времён Мари такого не чувствовал. Ни к кому.

Леви вскинул брови. Мари — это жена, видимо. Покойная.

— Слушай, — продолжал Эрвин, — нам уже давно не по двадцать и даже не по двадцать пять. А чем старше, тем это все сложнее. У тебя своя отлаженная жизнь, у меня — своя. Я не предлагаю все бросить и съехаться. Хотя у меня дом большой… Не суть. Просто ты мне нравишься. И я тебе, наверное, тоже, раз ты меня до сих пор не выставил.

Леви вдруг ужасно захотелось его поцеловать. И он тут же осуществил свое желание. Эрвин крепко сжал его, пробрался рукой под рубашку. Губы у него были горячие и влажные, от волос и рук пахло чем-то терпким. У Леви чуть закружилась голова, и он позволил Эрвину унести его в спальню. Они торопливо раздевали друг друга. От поцелуев ныли губы.

— Погоди… — Леви вывернулся из рук Эрвина.

— Что? Все в порядке?

— Да… Пить хочу…

Когда он вернулся, Эрвин взял его за руку и резко притянул к себе. Повернул его на спину и навалился всем весом. Леви охнул, но сопротивляться не стал. Эрвин целовал и кусал его шею. И Леви с удовольствием прислушивался к его тяжёлому дыханию. «Засосов не оставь…»

Эрвин прижался к нему и обхватил ладонью оба их члена. Осторожно задвигался. Леви вцепился ногтями в его спину и в голос застонал.

— Эрвин…

— М?

— Не вздумай здесь спать… Слезь с меня, ты тяжёлый…

Эрвин, лежавший головой на его груди, усмехнулся и повернулся на спину. Глаз не открыл.

— Если я усну, что ты сделаешь?

— Разбужу и пинками выгоню из дома. — Он потянулся за халатом. — Я серьезно. Ночевать ты здесь не будешь.

Он вышел на балкон. Закурил. На улице все ещё было тепло. Он услышал, как Эрвин сел на кровати; зашуршала одежда. Эрвин подошёл к нему и обнял за пояс. Поцеловал в голову.

— Увидимся в пятницу? Как договаривались?

— Да… — Леви повернулся к нему. — С тобой хорошо…

Эрвин усмехнулся. Зарылся пальцами в его волосы. Леви обнял его. Уткнулся лбом в его грудь.

— С тобой тоже… — сказал Эрвин.

Леви хотел что-то ещё сказать, но из комнаты послышался «Танец рыцарей». Эрвин пошел за телефоном. Из-за приоткрытой балконной двери до Леви доносились: «Да? Где ты? Ясно… Сейчас приеду».

Леви вернулся в комнату. Эрвин торопливо одевался.

— Прости. Джона надо забрать.

— С ним все в порядке?

— Да. Просто они догулялись до того берега… Поеду, а то угуляет куда-нибудь ещё.

Эрвин говорил и улыбался. Почему-то слушать, как он говорит о сыне, было приятно. Леви подошёл к нему и быстро поцеловал.

— До пятницы, — сказал он.