Первый день после каникул начался с новостей: Хоббита будет заменять другой учитель. Ну, отлично, думал Джон, хмуро глядя в окно, он не вернулся, что теперь будет с конкурсом и вообще, не ясно. И что там за учитель? В школе было ещё два математика, и расписание у всех было забито под завязку. Вряд ли они ещё уроки возьмут.

Класс топтался у кабинета в ожидании урока. Джон стоял у окна и смотрел на улицу. Саша сидела на подоконнике и грызла яблоко.

— Не парься, — сказала она, потрепав Джона по волосам.

— Я и не парюсь.

— Если ты нахмуришься ещё сильнее, у тебя брови станут усами.

Джон криво улыбнулся, но стало как-то спокойнее. Саша права. Чего париться раньше времени?

— Слезь с окна, мамзель. Опять толпитесь. Ща открою.

Завхоз прошествовал к кабинету математики и открыл ключом дверь. Саша и не подумала слезать с подоконника, пока класс почти в полном составе не ввалился в кабинет.

— Чего стоите? Давай, заходи, молодежь.

Он снова сделал Саше замечание и удалился.

— Пойдем, — сказал Джон, помогая ей слезть с подоконника, — посмотрим, что там за новый учитель…

Едва они сели, в кабинет вошла, точнее почти вбежала, женщина. У нее были рыжеватые волосы, собранные в два хвоста. Ростом она едва ли отличалась от Хоббита, но туфли на каблуках делали ее выше.

— Здорово, салаги! Меня зовут Изабель Магнолия, и я буду у вас вести математику, пока ваш любимый учитель шатается черт знает где, — выпалила она за один выдох и села на учительский стол. — Ну, что у вас там по программе сейчас?

Класс зашевелился, листая учебники и силясь вспомнить, какая тема была последней. Джон уткнулся лбом в парту. Хоббит говорил, что уедет на каникулы. И не вернулся. Отцу, наверное, тоже ничего не сказал, иначе бы тот сказал Джону. И когда он вернётся теперь? Конкурс… Осталось совсем ничего. Да и разве Хоббит не должен туда ехать с ним? Когда он вернётся?!

— Эй, Златовласка, тебе учиться не надо?

Джон поднял голову. Магнолия стояла рядом с ним, скрестив руки на груди.

— Извините, — пробормотал он.

— Это ты, что ли, Смит? — спросила она, внимательно его разглядывая.

— Ну.

— Тебя велено пытать особенно жестоко. Давай к доске.

Задачи она брала из головы. Сочиняла на ходу. Джон даже позавидовал таким способностям. Ему, чтобы придумать задачу, требовалось время и записи с подсчетами. Хоббиту тоже.

— Ну?

Джон решил задачу и ждал, что Магнолия скажет. Та взглянула на доску.

— Правильно. Но можно было сделать это проще. Ладно, садись. Вы этого ещё не проходили. Блондиночка, твоя очередь, — указала она на Хисторию.

После Хоббита, который всегда был предельно вежлив и обращался к ученикам только на «вы» (над ним за это посмеивались, конечно), у которого шутки бывали довольно резкими, но все ещё вежливыми, к Магнолии привыкнуть было сложно. Да и задачи она давала гораздо сложнее. Весь класс вздохнул с облегчением, когда прозвенел звонок.

— Пока, салаги.

— А домашка? — спросил кто-то.

— Дурак, что ли? Кто про домашку напоминает? Кыш.

Дверь распахнулась, и в кабинет вбежала классная. Они с Магнолией долго обнимались и визжали от радости, как подружки в комедиях про подростков. Джон, однако, все-таки смог вклиниться в их дуэт и спросил, когда все-таки вернется мистер Эй.

— Понятия не имею. — Магнолия поправила рыжие хвосты. — Он мне позвонил вчера в ночи уже. А тебе что?

Джон помялся и стал объяснять про конкурс.

— А. Точно. Он говорил. Не боись, салага. Если он к тому времени не вернется, Ханжи вот с удовольствием в столицу съездит. Вали уже. Дай взрослым поговорить.

Саша ждала его в коридоре.

— Ну что? Выяснил что-нибудь.

— Не. Но на конкурс я все равно поеду, кажется.

— А как переживал… Неужели ты думаешь, что он бы тебя кинул?

Джон пожал плечами. Ничего он не знал и не думал. Отец вот тоже говорит, что он зря переживает. И вроде все как-то решится. Не думает он, конечно, что Хоббит просто забил на него. Но тревожно как-то.

До прошлого учебного года он не сомневался в себе почти никогда. Но история с учителем в прошлой школе что-то сильно пошатнула внутри него. Учитель тогда только пришел работать в их класс, раньше Джон его видел только в коридорах. Джона он за что-то сразу невзлюбил и постоянно делал ему замечания, цеплялся по пустякам. Впрочем, доставалось всем. Но только Джон как-то на уроке имел неосторожность поправить его, и война началась. Джон узнал о себе много нового. Он бестолочь, умственно отсталый и просто хам. В жизни его не ждет ничего, кроме свободной кассы, с таким поведением. «А что я сделал, ну?» — спросил Джон и получил новую порцию оскорблений. Тогда Джон перестал ходить на уроки. Школа находилась от их квартиры в пяти минутах ходьбы, и он выходил утром из дома, а потом возвращался. Отец тогда работал допоздна и не замечал, что сын приходит рано. Потом все вскрылось. Отец пошел разбираться. Вернувшись, назвал учителя упрямым ослом и перевел сына в другую школу. Хоббит был строг, но просто так цепляться ни к кому бы не стал. А за найденные у него ошибки даже хвалил иногда. «Errare humanum est», — вздыхал он, исправляя написанное. За это Джон его с самого начала зауважал. Ну, а потом… Все стало немного сложно. Джон попытался все это изложить Саше, пока они поднимались по лестнице к кабинету литературы.

— Ты слишком много думаешь, — сказала Саша, доставая из кармана необъятной толстовки яблоко. — Это вредно для здоровья. И думаешь не о том.

— А о чем надо? — буркнул Джон.

Саша пожала плечами и откусила яблоко.

— Обо мне, например.

Джон посмотрел ей в лицо. Она рассмеялась.

— Обо мне же приятней думать, правда?

— Правда.

— Пошли в пятницу в кино?

— Пошли. Фильм выбери.

Когда Джон пришел из школы, отец был дома. Он с кем-то говорил по телефону, и Джон по вопросам догадался, кто его собеседник. «Когда ты вернешься» прозвучало несколько раз, пока Джон делал себе чай. Внятного ответа, видимо, не поступило.

— Ну? — спросил Джон, когда отец отложил телефон.

— Что «ну»? Сделай кофе, пожалуйста.

— Когда он вернется? Нельзя же…

— Можно. Не знаю.

Отец выглядел уставшим. Он сидел за столом, нервно сцепив руки и смотрел прямо перед собой. Джон не знал подробностей, конечно, но что-то подсказывало, что между этими двумя не все так гладко. Но это не его дело.

— Ты в порядке, пап?

— Что? — Он тряхнул головой. — Да. Очередной дедлайн со сроком вчера. Буду пока дома работать, чтобы на дорогу времени не тратить. Обед не успел сообразить. Можешь пиццу заказать, если хочешь.

— Круто. Так что Хоббит сказал? Когда вернётся?

Хоббит уехал на «историческую родину», чтобы разобраться с наследством. После матери и дяди у него остался дом. Сейчас это уже развалюха, но земля… Хоббит считал себя единственным наследником, но вдруг объявились родственники, о которых он за всю жизнь ничего не слыхал, и стали предъявлять права.

— В общем, он там застрял. — Отец провел рукой по лицу. — Я предлагал ему все бросить, и пусть подавятся. Но он говорит, что это дело принципа.

— Ясно.

— А тебе просил передать, что от конкурса ты не отвертишься.

— Ясно. Он себе замену прислал…

Отец слушал про Магнолию и от души смеялся. Да уж. Обхохочешься. Но если подумать, Магнолия забавная. Неудивительно, что они с Хоббитом дружат. Девчонки быстро прошерстили Фейсбук и выяснили, что эти двое учились вместе в университете. И классная училась с ними, но на другом факультете.

— Ну, так-то она нормальная, — заключил Джон.

— Как всегда, глубокомысленный вывод. — Отец улыбнулся. — Леви прав, говорить тебе надо учиться.

— Ты ж понимаешь, — вяло огрызнулся Джон.

Ночью Джон плохо спал и слышал, как отец проходил по коридору. Дедлайн. Бессонница. Ничего нового. У отца бывает.

Утром Джон не услышал будильник и проспал. Подорвался мгновенно и судорожно стал одеваться. Отец спал, и Джон зашёл к нему. Отец дрых сидя за столом.

— Пап…

Отец дернулся и так резко выпрямился, что чуть со стула не упал.

— Что?

— Ты нормально? Выглядишь фигово.

Отец перевел взгляд на монитор и вздохнул.

— Не доделал… Ты же сам до школы дойдешь?

Джон посмотрел на часы. Если он побежит бегом, то все равно уже опоздает. И отца почему-то оставлять одного не хотелось. Выглядел он правда фигово. И вообще…

— Что? — усмехнулся отец. — Уже можно не ходить?

— Угу.

— Ладно. Тогда готовь завтрак. Я хоть в душ схожу…