– Здравствуй, дитя. Я ждал тебя, – в отражающемся от высоких сводов голосе – печальная мудрость и бесконечное принятие.

– Кто ты? – она хватается за рукоять меча, но не решается потянуть его из ножен – нападать на обладателя этого мудрого голоса кажется почему-то недопустимой бесчеловечностью.

– Я – это ты. Я – это каждый, кто приходит сюда. Я – всё. Я – ничто.

Эхо теряется в застланных туманом сводах невидимого потолка. Она молчит, ругая себя за промедление и растерянность, но не находя, что ответить.

– Я пришла за золотым яблоком, – наконец произносит она. Голос должен бы звучать твердо и решительно, но вместо этого, кажется, принадлежит капризной маленькой девочке.

– Не ты первая, – печальный смешок. – Что ж – изволь.

Туман перед ней на миг сгущается, закручивается, колышется, точно языки пламени – и расступается. Из-за его молочной завесы появляется резной столик на высокой ноге, белый, как и всё вокруг. А на столике сияет, точно солнце среди облаков, вожделенное золотое яблоко. Воительница протягивает руку…

***

Нож сломался о кажущуюся такой тонкой золотую кожуру. Сломался и меч, выкованный лучшим из мастеров. Она попыталась откусить яблоко зубами – и чуть было не лишилась их.

Из груди вырвалось злое бессильное рычание. Вот оно как! Мало было совершить величайший из подвигов. Мало было отыскать средь смертоносных туманов дорогу в воспетый легендами чертог. Мало было заполучить Плод Бессмертия. Мало было сразить невообразимых чудищ, преграждающих обратный путь. Мало…

А в сотканном из тумана чертоге отражался от теряющихся в высоте сводов смех невидимого бога: к чему чинить преграды взыскующим золотого яблока, если не родилось еще в мире человека, которого плод богов счел бы достойным вкусить дарующей бессмертие мякоти; которому хватило бы мудрости распорядиться этим бессмертием во благо – по крайней мере, самому себе. Да, однажды они поймут, что не в бессмертии кроется ключ к счастью – но это будут уже совсем другие люди… и совсем другой мир.