Утро встретило Мидорию легким ветром из приоткрытого окна. Занавески тихо шуршали тканью, оставленная с вечера книга — страницами. Мидория открыл глаза, щурясь от солнечного света, проникавшего сквозь щель. Сел на кровати, потягиваясь. С балкона донеслось чириканье птичек, любивших чистить перышки на перилах. Мидория зевнул настолько сладко, что на глазах выступили слезы, которые он вытер тыльной стороной ладони. Первый день летних каникул был тих и оттого прекрасен. В воздухе словно разлился уют. Как будто мягкий зефир обволакивал со всех сторон, упруго пружиня и отскакивая, если попытаться коснуться. Мир и покой.      

— Вставай, гребанный Деку! — открытая с ноги дверь врезалась в стену. Сердце Мидории, судя по ощущениям, либо остановилось вообще, либо билось где-то в районе пяток. Каччан умел эффектно заявлять о себе.      

— Д-доброе утро, — промямлил Мидория, постепенно приходя в себя.      

— Херутро, — отчеканил Каччан, вальяжно проходя внутрь. — Какого хрена ты до сих пор в постели?      

— Я только недавно проснулся… — Мидория осоловело хлопал глазами, наблюдая за… товарищем? Другом? Знать бы самому.      

— Я о том и спрашиваю! Этот гребанный Иида послал меня за тобой, большая часть народа уже собралась в холле, — хмыкнул Каччан. — Бесит. Почему было не послать круглолицую? Вы ж с ней друзья дохера.      

— Так ведь она девушка, — Мидория запнулся, переваривая слово «девушка». Будто сомневался. — А это этаж парней.      

— Без тебя знаю, кретин! — Каччан с силой толкнул кровать. Мидории показалось: не стой она возле стены, сдвинулась бы. — Короче, поднимай свою жопу и тащи ее вниз.      

Каччан ушел, оставив в воздухе запах ненависти к окружающему миру. Мидория уныло посмотрел ему вслед: хотелось еще понежиться в постели, но дверь так и осталась открытой, что доставляло некоторый дискомфорт. Вздохнув, он откинул одеяло, поднялся, заправил кровать и, взяв умывальные принадлежности, направился в ванную. Спустя некоторое время он, чистый, одетый и полностью проснувшийся (Каччан умел будить получше кофе) уже сидел на одном из диванчиков в холле, слушая болтовню Очако. Подруга увлеченно рассказывала о чем-то, что произошло с ней с самого утра, но Мидория не особо вдавался в подробности: с ней всегда что-то происходило. Иида мерил шагами пространство перед диванами, еле заметно шевеля губами, иногда поглядывая в очередной листок, который держал в руках. Народ постепенно стекался вниз, не хватало всего пары человек. Каччан, как обычно, сидел в стороне с ничего не выражающим лицом.      

— Доброе утро, друзья! — начал Иида. — Сегодня — первый день наших каникул. Я подумал, что мы должны пойти куда-то, где не потребуется много усилий, так сказать, место «для разгогрева». Поэтому сегодня мы отправимся в зоопарк!      

— Да ты шутишь?! — заныла Мина.      

— А давайте в аквапарк? — с надеждой предложил Минетта. — Девочки в купальниках…      

— Заткнись, мелкий извращенец! — Джиро.      

— Почему мы вообще должны куда-то идти? — вопрошал Серо.      

— А мне нравится эта идея… — Кода подал слабый голос, но вряд ли кто-то его услышал, кроме Мидории, в общем гвалте.      

Иида сделал глубокий вдох. Мидория предчувствовал что-то нехорошее.      

— Мы. Идем. В зоопарк, — голосом ниже обычного проговорил Иида. — А все, кого что-то не устраивает, идут к Айзаве-сенсею, берут инструменты и драят школу! Есть еще те, кто не хочет идти дружным классом в зоопарк?!      

Таковых не обнаружилось. Договорились встретиться здесь же через два часа. Мидория лежал на кровати и читал учебник по английскому. Странным было то, что страницы с этой темой были местами будто испачканы, как углем. Грязь легко стиралась, хоть и оставляла тонкий слой жира на пальцах, и Мидория быстро забыл об этом. Тема, к слову, была довольно интересной и как нельзя актуальной: «Подростковые проблемы. Как заводить друзей?» Учебник советовал почаще улыбаться, не рассказывать сразу обо всем, что тебя тревожит, чтобы человек не подумал, что ты умеешь говорить только о себе, почаще попадаться ему на глаза и, как бы ненавязчиво, касаться человека. Стряхивать невидимые пылинки, вытаскивать листья из волос, просто случайно задевать плечом. Мидория отвлекся от книги и задумался. В последний раз, когда он случайно задел Каччана плечом, тот проорал что-то типа «Крутым себя возомнил, говна кусок?!» и врезал ему под дых. Мидория грустно выдохнул и обессиленно опустил голову. Кажется, в его случае подобные вещи не сработают. Прозвенел будильник, поставленный специально за двадцать минут до назначенного времени. Мидория поднялся, закрывая учебник, кинул в рюкзак бутылку с водой, неизменный блокнот с карандашом, оделся, глянул на себя мимоходом в зеркало и вышел из комнаты. С противоположной стороны показался Каччан, хмурый, как стая гарпий. Не удостоив Мидорию взглядом, тот направился к лестнице. Он не стал его окликать, только перетянул понадежнее лямки рюкзака и пошел следом.      До зоопарка добрались без происшествий. По дороге все недовольные смирились с необходимостью ехать дружно и пришли к выводу, что это не так уж и плохо, в конце концов. Да и, как выяснилось, многие ни разу не были в зоопарке. По прибытию все разбились на небольшие группки по несколько человек и разбрелись по огромной территории, условившись встретиться всем вместе у входа через три часа.

***

Очако, Мидория и Иида

      — Посмотрите, какие милые обезьянки! — пищала от восторга Очако, хватаясь за прутья клетки и прислоняясь к ним лицом.      

— Я читал, что некоторые обезьяны способны обглодать человеческое лицо, — Иида поправил очки.      

— Иида-кун, ты уверен, что это — хорошая тема для обсуждения? — неловко засмеялся Мидория, поворачиваясь к застывшей Очако. — Урарака-чан, я уверен, что это другие обезьяны, которые не причинят тебе вреда. Урарака-чан?      

— Ребят, помогите, а? — виновато попросила она.      

Они подбежали к подруге. С другой стороны клетки как-то слишком уж по-человечески ехидно скалился один из капуцинов, схвативший Очако за прядь волос. Общими усилиями противник был побежден и отруган. Обиженное животное злобно издавало какие-то звуки, явно жалуясь сородичам на несправедливость этого мира.      

— Спасибо еще раз, Деку! — Очако счастливо улыбалась, повиснув на его плече.      

— Да это все Иида-кун со своим грозным лицом, — Мидория, не привыкший к вниманию со стороны девушек, попытался перевести стрелки на друга, идущего чуть поодаль.      

— Разве у меня грозное лицо? — пробормотал он.      

— О, еще какое, Иида-кун! — рассмеялась Очако, вгоняя бедного Ииду в депрессию. — Все равно, Деку, это ты спас меня от той вредной мартышки. Ты настоящий герой, Деку! — она внезапно остановилась, не отходя от Мидории и смотря прямо ему в глаза.      

— Урарака-чан, тебе жарко? У тебя щеки красные, — забеспокоился Мидория, доставая из рюкзака бутылку воды. — Держи, можешь умыться или попить.      

— Нет, Деку… я… — она переминалась с ноги на ногу, теребя ремень сумки, перекинутой через плечо.      

Мидория недоуменно посмотрел на Ииду, надеясь на поддержку: он в упор не понимал, чем было вызвано такое странное поведение Очако. Однако от того особой помощи тоже ждать не стоило: он, видимо, расстроенный словами подруги про грозное лицо, стоял в стороне, рассеянно смотря на карпов, пускающих пузыри в пруду. Очако набрала в грудь побольше воздуха и решительно начала говорить.      

— Деку, я давно хотела тебе сказать, что…      

— О, гляньте, это ж Мидория с Ураракой! — раздался голос Киришимы, и из-за поворота вывалилась компания одноклассников. С ним были Каминари, Мина, Джиро, Серо и Каччан. Последний как-то особенно зло посмотрел сначала на Очако, а потом на Мидорию, заставляя того поежиться.      

— О-па, мы вам не помешали, ребятки? — ехидно улыбнулся Серо, от чего Очако почему-то покраснела еще сильнее.      

— Да нет, вы что, — Мидория действительно был рад видеть одноклассников. Он не знал, что хотела сказать Очако, но при появлении друзей словно камень с души упал. — Давайте гулять вместе!      

— Вот еще, с лузерами ходить, — сплюнул Каччан, разворачиваясь в противоположную сторону. — Пошли отсюда.      

— Да ладно тебе, не будь таким злым, Бакуго! — Киришима был полон энергии и добродушия. Прямо полная противоположность Каччана. — Эх, ладно, потопаем мы, а то наша принцесса совсем разобидится, — сверкнул белозубой улыбкой Киришима.      

— Я все слышал! — рявкнул Каччан в ответ под дружный хохот остальных.      

— Я читал путеводитель. В нем сказано, что здесь есть много разных попугаев, — подал голос Иида, про которого все уже забыли. — Пойдем, посмотрим?

Киришима и компания

— Бакуго, ты чего такой злой? — положил ему на плечо руку Киришима.      

— Не твое собачье дело! — оттолкнул тот друга.      

— Да брось ты, мы же друзья, — не унимался Киришима.      

— Отвали, говорю, не хочу я ни с кем разговаривать! — Бакуго ускорил шаг, уходя вперед.      

— А напомни мне, почему мы с ним дружим? — озадаченно поинтересовался Каминари, но Киришима только вздохнул в ответ. — У него даже сисек нет…      

— Эй! — хором возмутились Мина и Джиро, судя по звуку, с двух сторон отвешивая тому по пощечине.      

— Как же вы меня все бесите, — тихо проговорил Бакуго, заворачивая за угол, подальше от компании.      

Со всех сторон на него смотрели разные животные. Какие-то, по мнению Бакуго, были красивыми: тигры, львы, волки. Какие-то — слишком шумными и суетливыми: мартышки, белки, какие-то то ли суслики, то ли хорьки — хрен их разберешь. Бакуго не особо любил животных. Впрочем, людей тоже. Он остановился возле вольера с тиграми. Не зря говорят: кошки есть кошки. Два тигра, наверное, самец и самка, рыча, катали друг друга по земле. Она кусала его за уши, морду, шею, тот, урча, клал огромную лапу ей на голову и вылизывал. Бакуго улыбнулся. Нет, все-таки, животных он любил. У них все было просто и понятно: кто сильнее, тот и прав. Тот получает все: территорию, самку, уважение окружающих. Никаких тебе наказаний за то, что ты помочился под дерево или расцарапал другому морду, да хоть убил — плевать. Значит, он был слаб. Бакуго повернул голову и увидел вдалеке знакомую фигуру. «Мидория? — нахмурился он. — Что он здесь забыл вообще?» Мидория улыбался светло и мечтательно. Никто так не мог, кроме него. Он повернулся и, видимо, обнаружив смотрящего на него Бакуго, резко выпрямился и отвернулся обратно. «Идиот», — фыркнул Бакуго, направившись в его сторону.      

— И куда ты дел свою круглолицую подружку? — лениво поинтересовался он, наблюдая, как Мидория отчаянно пытается сделать непринужденное лицо.      

— А, Каччан! А я тебя не заметил, — вымученно улыбнулся тот. — Да они с Иидой пошли на попугаев смотреть… Они, наверное, уже ждут меня там, я пойду!      

Мидория старательно пытался сделать вид, что он максимально расслаблен. Однако трясущиеся руки и дрожащий голос говорили сами за себя. Бакуго тяжело вздохнул и, собравшись с мыслями, опустил ладонь на его плечо. Мидория замер. Бакуго — тоже. Осуществить задуманное было тяжелее, чем казалось на первый взгляд.      

— Постой, — выдавил Бакуго. — Деку, я… м…      

— Каччан, ты в порядке? — взгляд Мидории был полон беспокойства. Бакуго почувствовал, как у него ускоряется пульс. С чего вдруг?! Дебильное сердцебиение!      

— Хера ты тут встал, Деку?! — выпалил он, резко убирая руку. — Сгинь нахер, пока я тебя не прикончил!      

Мидории дважды повторять было не нужно. Несколько секунд он еще смотрел на Бакуго каким-то странным взглядом, но, все-таки ушел, пару раз оглянувшись назад.      

— Идиот, — выдохнул Бакуго, когда Мидория скрылся из виду. — Блядь, какой же я идиот! — он с силой ударил по прутьям решетки, заставив их противно дребезжать.      

Семейство ежей, обитавших по ту сторону, обиженно зафыркало и поспешило удалиться куда-то под куст. Наверное, там у них была нора. «Он смотрел на… ежей? — мысленно удивился Бакуго. — Деку, блин…» Он уперся лбом в железные прутья, наблюдая за колыхающимися веточками куста. Иногда из-под него выползал один еж, деловито что-то искал в траве и возвращался обратно. Нет, все-таки у животных все было намного проще.

В общежитии

      Уставший, но довольный народ разошелся по комнатам. Вопреки всем ожиданиям, поход в зоопарк оказался действительно неплохой идеей. Было интересно, что еще придумал Иида, но вряд ли от него получилось бы добиться ответа. Мидория улыбался, скидывая рюкзак на пол. Единственное, что его насторожило сегодня — странное поведение Каччана. Он явно что-то хотел сказать, только вот что? Мидория прикусил губу. Зря он ушел. Каччан, конечно, ясно дал понять, что не хочет его видеть, но вдруг у него что-то случилось? И он хотел этим поделиться? А он, Мидория, взял и бросил его там, одного. А еще Очако с похожей ситуацией... Решив, что лучший способ привести мысли в порядок — тренировка, он решительно переоделся и, положив в большой карман спортивных штанов бутылочку воды, трусцой направился на одну из дальних площадок. Ту, на которой вчера они встретились с Каччаном. Конечно, можно было выбрать место поближе, но Мидории нравилась возможность пробежаться перед тренировкой. К тому же туда обычно никто не ходил: все предпочитали заниматься, не отходя далеко от общежития. По правде, Мидория еще ни разу не видел кого-то из одноклассников на той площадке, и это его полностью устраивало. Он до сих пор немного стеснялся тренироваться при посторонних, предпочитая заниматься в одиночку. Никто не отвлекал, и не приходилось думать о том, как ты выглядишь, тратя время впустую. Можно было полностью отдаться занятиям, проводя тренировку с максимальной пользой.      

Вечерний воздух встретил Мидорию легкой прохладой, приятно остужая вспотевшее от бега тело. Нужно больше тренироваться, если принял решение стать профессиональным героем. Фонари, расставленные вдоль дороги, что вела к площадке, моргали светом из-за летавших вокруг них мотыльков. Слабый ветер дул в лицо, смахивая прилипающие ко лбу непослушные пряди зеленых волос. Когда Мидория добежал до площадки, то с удивлением обнаружил, что сегодня она не пустовала. В слабом свете фонарей безошибочно угадывалась фигура Каччана, отжимающегося на брусьях. Он был полностью сосредоточен на тренировке и не замечал Мидорию.      

— Шестьдесят восемь… шестьдесят девять… семьдесят… — пыхтел он после каждого отжимания. — Семьдесят од… блядь! — рука соскользнула, и Каччан упал прямо на нее. В ту же секунду Мидория молнией подлетел к нему.      

— Каччан! Ты в порядке? — он потянулся к нему, пытаясь коснуться плеча.      

— Уберись, Деку! — зло бросил тот, отбивая его руку и неловко поднимаясь. — Хера ты вообще тут делаешь?! Ты за мной следишь, что ли?! Пшел в жопу отсюда!      

— Брось, Каччан, — примирительно улыбнулся Мидория. — Покажи руку.      

— Без тебя разберусь, — Каччан демонстративно выставил здоровую руку, показав Мидории средний палец.      

Глубокий вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Мидория, набравшись храбрости, мягко отодвинул руку Каччана, вызвав легкое замешательство на его лице, подошел ближе и присел на корточки, внимательно рассматривая ушибленное запястье.      

— Я сейчас дотронусь, скажи, если будет больно, — тихо проговорил Мидория, легко касаясь пальцами чуть опухшей кожи. Реакции не последовало. Он надавил сильнее. Снова ничего. Тогда Мидория аккуратно взялся всеми пальцами за запястье Каччана, осторожно ощупывая его. Тот еле слышно зашипел и дернул руку. Мидория не пустил.      

— Все, отвали, — процедил Каччан сквозь зубы.      

— Нет, — Мидория твердо посмотрел на него снизу вверх, сильнее сжав пальцы. — Не дергайся. Я не могу понять: ты убираешь руку, потому что тебе больно, или просто потому, что ты злишься. Если я заподозрю перелом или вывих, я оттащу тебя в медпункт даже против твоей воли, понятно тебе?      

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, не моргая. Наконец, Каччан сдался.      

— Делай, что хочешь, — фыркнул он, отворачиваясь.      

«Господи, я дал отпор Каччану! — думал Мидория, не убирая руки. — И не сбежал… почему? Почему так колотится сердце?» Минута, две. Каччан тихо матерился и иногда дергался, но Мидория продолжал несильно сдавливать запястье Каччана: делал вид, что ощупывает. На самом деле, признаков перелома или вывиха не обнаруживалось — просто сильный ушиб — но и прекращать почему-то не хотелось. Каччан периодически шипел сквозь зубы, тогда Мидория, словно извиняясь, проводил большим пальцем по его коже. Остановившись, он с удивлением заметил, что пульс Каччана был выше нормы. «У него тоже?.. Почему?..»      

— Ну что там? — нехотя пробурчал Каччан.      

— А… — встрепенулся Мидория, с сожалением отпуская запястье и поднимаясь. — Перелома или вывиха, вроде, нет. В этом я спец, — он улыбнулся, глядя на смотрящего в сторону Каччана. — Обычный ушиб. Надо приложить холодное. У меня с собой есть бутылка воды. Не лед, конечно, но все же.     

Каччан развернулся и пошел к лавочке, на которой лежали его вещи.      

— Постой, Каччан, надо бы в медпункт… — начал Мидория.      

— Сам разберусь, Деку, — тот поднял рюкзак и направился в сторону общежития. Остановился. Повернулся, скрипнув зубами. — Спасибо.      

Каччан уже ушел, а Мидория все стоял посередине площадки, глупо улыбаясь и смотря в ночное небо. Похоже, сегодня лед между ними начал, наконец, таять.