У Чхве Ёнджуна выбрит затылок, колючий пирсинг украшает уши и вечная эмо фаза в душе. Еще у Ёнджуна сбитые костяшки, не сходящие синяки от стычек с местной шпаной и проблемы в семье. Из-за последних он старается как можно больше времени проводить на улице, заглядывая «домой» лишь чтобы перекусить или выспаться.
Вот и сегодня, в один из таких вечеров, когда сидеть «дома» невыносимо, хоть уши затыкай и вой, он идет вдоль пустынной дороги и пинает жестяную банку. Уже давно перевалило за полночь, вспыхнули уличные фонари, но обратно совершенно не хочется. Летние ночи достаточно теплые, чтобы не замерзнуть в тонкой кофте, поэтому Ёнджун особо не беспокоится.
Вот только в какой-то момент ему становится зябко и он замирает, сам не понимая почему остановился. Вокруг сгущается темнота, разогнать которую не в состоянии даже свет фонарей, в два ряда освещающих всю улицу. Ёнджун чувствует чей-то взгляд на своей спине и опасливо оборачивается. Никого позади разумеется нет, но чувство чего-то страшного не отступает.
Он уже хочет развернуться чтобы пойти дальше, но внезапно дальний от него фонарь резко затухает. Следом за ним, через мгновение гаснет фонарь напротив. Ёнджуну становится жутко. Именно так начинаются фильмы ужасов, в которых главные герои убегают от маньяков и порождений зла. Парень ёжится и делает шаг назад. Затем второй. Третий.
И словно почувствовав его настроение, друг за другом начинают вырубаться остальные фонари, погружая улицу в темноту. От накатившего страха Ёнджун не может пошевелиться и лишь стоит в пятачке света от последнего на этой улице работающего фонаря. Он напряженно вглядывается в темноту, надеясь ничего там не увидеть…
Но темнота смотрит в ответ. Два больших разноцветных кошачьих глаза, один зеленый, а другой голубой, появляются на другом конце улицы и Ёнджун сглатывает. Какова бы ни была киска, обладающая такими глазками, она огромна.
— Эй, — чей-то негромкий оклик за спиной раздается так внезапно, что Ёнджун вскрикивает и подпрыгивает на месте. И в тот же момент, будто весь мир, до этого замерший на долгие мгновения, срывается в галоп. Кошка, или что бы это ни было, издает клич, похожий на рык и скрип несмазанных петель и прыгает. Ёнджуна дергают за руку и кричат в ухо:
— Беги! — Это действует лучше любого пинка. Ёнджун бежит так, как никогда не бегал ни на школьных марафонах, ни убегая от уличных гоп-компаний. Парень напугавший его, а судя по голосу это именно он, бежит где-то на шаг позади. Перед глазами всё смазывается, легкие горят, но топот ног рядом обнадеживает, давая понять что он не один. Убегать вместе всё же лучше чем в одиночку. Даже с совершенно незнакомым человеком.
Ёнджун бежит не крича и не задавая вопросов — бережет дыхание. Он несколько раз резко поворачивает, надеясь запутать кошку в узких переулках и постоянно оглядывается, проверяя, бежит ли за ним тот парень. Много разглядеть он конечно не может, но взгляд все равно выхватывает синюю толстовку, темные волосы и глаза — серьезные и уверенные.
За очередным поворотом Ёнджун замечает свой дом и припускает к нему. Пускай место не самое любимое, но зато хоть какое-то убежище. Видимо, его партнер по бегу понимает, куда его ведут и не задает вопросов, когда Ёнджун притормаживает у входной двери и тянет её на себя. Они вместе вваливаются в дом и не могут даже пары слов связать, лишь дышат жадно и глубоко. Оба еле плетутся, поддерживая друг друга, когда Ёнджун ведет парня к двери своей квартиры, благо, живет он на первом этаже и не приходится осиливать еще и лестницу.
Когда дверь квартиры закрывается за их спинами, они одновременно опираются на неё, глубоко выдыхают и сползают на пол. Горло дерет, а грудная клетка вздымается так, словно еще чуть-чуть и легкие вылезут наружу вместе с сердцем. Ёнджун отрывает себя от пола и бредет на кухню, где наливает стакан воды, тут же залпом его осушая. Потом замирает, размышляя, и достает еще один стакан. Когда он возвращается в коридор с двумя стаканами, то чуть не проливает воду из них, потому что парень, с которым он убегал, стоит у двери и что-то на ней рисует.
— Ты что делаешь?! — Возмущается было Ёнджун, но его прерывают шиканьем и мгновенно приблизившись зажимают ладонью рот. Пальцы парня измазаны белым и пахнут мелом. Ёнджун недовольно мычит, но замолкает, услышав быстрый шепот:
— Тише ты! У неё очень хороший слух. И её не остановит ни эта хлипкая дверь, ни эти стены. Нам лучше вообще не разговаривать, пока я защиту не повешу, понял? — Ёнджун кивает, мол, «да, понял», хотя совершенно не представляет что этот парень собирается делать. А тот в свою очередь, вытягивает стакан из руки своего случайного знакомого, выпивает воду и с благодарным кивком возвращает обратно, после чего оборачивается к двери и продолжает её разрисовывать.
Ёнджун решает оставить всё как есть и не мешать, но из любопытства заглядывает парню через плечо. Тот, вооружившись мелом и время от времени сверяясь с телефоном, сосредоточенно вырисовывает какие-то знаки, очень похожие на руны. Но что заставляет Ёнджуна потерять дар речи, так это то, что законченная руна начинала слабо светиться, сразу как только от неё отрывался мел.
— А… — Начинает было он, но вовремя вспоминает запрет на общение вслух и недолго думая открывает заметки в телефоне, где печатает свой вопрос. Точнее вопросы, потому что, чем больше он думает, тем больше их возникает.
«Это и есть та самая защита? Какие-то руны? И что это вообще было? Что за огромная кошка?»
Экран он подсовывает все еще незнакомцу прямо под нос, отчего тот, закономерно ничего не ожидавший, дергается, но звуков не издает. Он быстро читает вопросы и также быстро печатает на своем телефоне ответ.
«Да и да. Защита не сказать чтобы крутая, но на пару часов должно хватить. Эти руны особые, магические. А про кошку я скажу когда закончу, тут немного осталось.»
Ёнджун ответы принимает и следующие пять минут сидит тише воды и ниже травы, отдыхая и восстанавливая дыхание. Из коридора он никуда не уходит, просто опускается на пол недалеко от двери и из такого положения следит за действиями этого странного парня. Магические руны и существование огромной кровожадной кошки он принимает как должное, решая, что даже если он тронулся умом, это не так страшно, пока не вредит его здоровью. Хотя киска, похоже, имеет к нему определенно гастрономический интерес.
В какой-то момент Ёнджун ловит себя на том, что откровенно любуется незнакомцем. Тот сосредоточенно закусывает губу, когда выводит очередную руну, хмурится и иногда что-то беззвучно бормочет. Ёнджун находит это милым, но сразу же сам себя одергивает. Только влюбиться в совершенно незнакомого парня ему не хватает. Он и так всю жизнь чувствует себя грустным геем и рандомная влюбленность никак ему не поможет, только сделает всё хуже. Но черт, его щеки выглядят очень и очень мягкими! Ёнджун хочет их укусить…
— Всё! Теперь в ближайшую пару часов Кошка нас не найдет, — вытягивает Ёнджуна из раздумий голос незнакомца. Он отряхивает руки от мела и садится рядом. — Всё так резко произошло, что мы даже не познакомились нормально. Меня зовут Чхве Субин.
— Чхве Ёнджун, — парень пожимает протянутую руку и не знает с какого вопроса начать. Что за Кошка? Откуда она взялась? Что за странные магические руны? И если магические, то получается магия существует? И кто тогда Субин? Ведь понятно что он не простой человек. С языка само срывается:
— Кто ты такой?
— Я волшебник, — просто отвечает Субин, пожимая плечом, будто о погоде за окном говорит. Потом раздумывает немного и добавляет. — Ты, кстати, тоже.
— Что «тоже»?
— Тоже волшебник. — Ёнджуну кажется, что он ослышался. Он? Волшебник? Насколько он помнит, к нему в одиннадцать лет не прилетала сова с письмом. И вещей он странных не трогал. И по голове его вроде никогда сильно не били… Или как там волшебники появляются на свет? Совладав с собой и своими неуместными догадками, он спрашивает:
— А откуда такая уверенность?
— Ну Кошку же ты видишь. — Скорее констатирует, чем спрашивает Субин и получает согласный кивок. — А обычные люди не видят. Да и гналась она за тобой.
Ёнджун открывает рот и закрывает. Слов против такого ответа он не находит. Зато находятся еще вопросы.
— И что, раз я волшебник, то могу пулять из рук фаерболы? Или колдануть что-нибудь?
Субин смеётся от этих вопросов и на его щеках появляются ямочки. Ямочки! Ёнджун внутренне орет и плавится.
— Нет, из рук ты огнем стрелять не сможешь. По крайней мере сразу. Это сложная боевая магия, требующая предрасположенности к огненной стихии. — Субин весело выдыхает последний смешок и переводит в потолок задумчивый взгляд. — Вообще, я был очень удивлен, встретив тебя. Я думал, в этом районе кроме меня не живут волшебники-новички. А ты, похоже даже не знаешь ничего о магии. Как тебя занесло на улицу в такой час?
Ёнджун не знает что ответить. Он не хочет впутывать нового знакомого в свои проблемы. Да и что он скажет Субину? «Мои родители ненавидят друг друга, поэтому я каждый день сбегаю из дома»? «Я окончил школу и не знаю как жить свою жизнь дальше, пока родители ругаются днями напролет»? Как же он жалок…
Ёнджун отводит взгляд и переводит тему:
— Да так, гулял… А почему эта Кошка вообще за нами побежала? И, как я понимаю, она нас ищет до сих пор?
— Да, ищет. Мы с тобой волшебники и являемся средоточием магической силы, по-простому — магии. — Субин начинает объяснять, а Ёнджун ловит себя на мысли, что уже не относится к его словам, как к чему-то выдуманному. Субину хочется верить.— А Кошка питается магией. И ей не хватает той магии, которая развеяна по миру, она не умеет её собирать. А вот найти этакий магический сосуд, чтобы закусить им, она может. Поэтому она охотится на магически одаренных людей или волшебных существ. И не только она… Вообще есть целый класс таких как она, их называют «кошмарами». Каждый ребенок в магическом мире знает о них.
— А как от них избавиться? Может ты колданешь что-нибудь и она исчезнет? — Краем сознания Ёнджун понимает насколько наивен его вопрос. Если бы Субин мог что-то сделать, то они бы не сидели беспомощно в квартире, забаррикадировав дверь волшебными рунами.
— Заклинания от кошмаров сложные, базируются на основе световой магии. Их только в специальных академиях на старших курсах изучают. — Хмуро подтверждает Субин мысли парня, а потом досадливо вздыхает. — Я, конечно, знаю несколько рун света и огня. Но это же руны, а не боевые заклинания, они активны только когда написаны на чем-то.
— А если написать их на бумаге и кинуть? Ну там… смять в шарик, чтобы в цель долетело.
— Ты что? Это же не простые рисульки, а руны! Я даже предположить не могу, что произойдет если их смять! — Возмущается Субин, а в голове Ёнджуна щелкает.
— А если самолетики? Бумагу ты складываешь, а руны можно написать на крыльях.
Пораженный взгляд Субина говорит о том, что кроме Ёнджуна до этого никто не додумывался. По крайней мере, Субин точно. Тот же задумчиво прикладывает кулак ко рту и бормочет:
— А ведь есть в этом что-то…
У Ёнджуна же есть еще вопросы, поэтому он не дает Субину обдумать идею с самолетиками и продолжает расспрашивать про магический мир. И узнает много нового.
Например, как Субин ранее обмолвился, существуют особые магические академии, в которых учится подрастающее поколение волшебников. Субин как раз собирается поступать в одну из них.
— Академия Магии и Ведовства считается одним из самых престижных образовательных учреждений в магическом обществе. — Слова Субина лучатся гордостью и уверенностью. Ёнджун даже проникается уважением к этой академии.
До этого Субин учился в обычной школе, а рунам его обучал дедушка, бывший когда-то известным магом-рунологом. Он же научил ставить простенькую защиту от кошмаров, чтобы парень мог убежать, если вдруг что-то случится. Ёнджун кидает взгляд на светящиеся руны на входной двери и решает, что дедушка у Субина большой молодец.
А еще, у каждого волшебника на доме стоит защита от кошмаров и прочей нечисти, а дети еще и защитные амулеты носят. У Субина тоже такой имеется. Ёнджун недолго разглядывает небольшую круглую пластинку на шнурке и переводит взгляд на Субина:
— Но почему тогда…
— Я здесь с тобой, хотя мог бы и пройти мимо, не замеченный ни тобой, ни Кошкой? — Субин грустно улыбается и прячет амулет под футболку. — Я просто не хочу чтобы еще кто-то пострадал от кошмара.
Ёнджун чувствует признательность и благодарность, хотя и понимает, что за этими словами стоит что-то личное. Субин не в первый раз сталкивается с кошмаром? И, похоже, тогда случилось что-то ужасное.
— А что случается с теми, на кого нападает кошмар? Раз он питается магией, то получается…
—…он съедает их магические силы. И тут два варианта: либо волшебник становится простым человеком, либо истощает свой резерв и… были случаи, когда люди умирали от истощения, — Субин тяжело сглатывает, вспоминая что-то страшное.
Его хочется подбодрить, но Ёнджун не представляет, что хочет и может сказать. Ему жалко Субина, но он совершенно ничего не знает и чувствует себя беспомощным от этого. Тяжелая тишина опускается на них, давит. Ёнджун слышит судорожный вздох и это является последней каплей. Он хватает парня за руку, крепко сжимает его ладонь и зажмуривается, боясь получить отрицательную реакцию. А то вдруг Субину не понравилась такая вольность. Хорошо будет, если он просто выдернет свою руку из крепкой хватки. Но никто не возмущается, а чужая ладонь сжимается в ответ.
На душе становится легче. Ёнджун все еще не знает Субина достаточно хорошо, однако, он знает что чувствует рядом с ним. Хоть они знакомы совсем недолго, а на «ты» перешли сплоченные общей опасностью, но… Но Ёнджун ни с кем не чувствовал себя так свободно, как рядом с этим парнем. С Субином легко. Легко общаться, легко молчать, легко просто сидеть на полу и касаться друг друга плечами, держаться за руки. И дело даже не во внезапной симпатии. Ёнджун готов быть всю жизнь даже просто другом, если Субин позволит. Стать бы еще этим другом…
— Знаешь… — Громкий грохот и знакомый рев, похожий на ржавый скрип, резко прерывают его. Дом встряхивает словно от землетрясения и парни вскакивают на ноги, размыкая руки. Субин подбегает к окну, а Ёнджун думает что вот сейчас родители проснутся и… А что «и»? И увидят Субина? Огромную кошку, чей хвост мелькнул в окне?
— Черт, нашла! — Ругается Субин и отшатывается от окна, судорожно задергивая занавески, когда в проеме показывается зеленый кошачий глаз. Ёнджун сглатывает.
— Она же сейчас всех перебудит, — бормочет он, вставая рядом с нервничающим Субином. С ним как-то спокойнее. Волшебник на эту фразу лишь отмахивается и рассеянно отвечает, в поисках чего-то оглядывая помещение:
— Нет, никто не проснется. — Он ловит непонимающий взгляд и поясняет. — Кошмары активизируются только ночью и распространяют вокруг себя невидимый туман, который на обычных людей действует как сильнейшее снотворное. Ты же никого не видел, пока мы убегали от неё. Да и твои родители никак не отреагировали, когда мы ворвались.
Ёнджун протягивает «а», наконец понимая, почему в районе было так тихо. А Субин тем временем срывается с места и подбегает к окну, расположенному на противоположном конце квартиры, открывающему вид с другой стороны дома. Он внимательно осматривает пространство за окном и кивает подбежавшему Ёнджуну на серую легковушку, припаркованную возле дома:
— Это чья машина?
— Моего отца.
— Водить умеешь? — Кажется, Ёнджун понимает к чему ведет этот разговор, но все же честно отвечает:
— Ну, немного.
— Отлично, поведешь, — командует Субин и открыв окно, спрыгивает на землю, благо, отсутствие решетки и первый этаж позволяют это сделать без проблем.
— Но она же… у меня ведь даже ключей нет! — Ёнджун шокировано замолкает, потому что Субин щелкает пальцами и в тот же момент ключи зажигания оказываются в его руке. Он колеблется всего несколько мгновений и выпрыгивает следом за Субином. Понятное дело, что от огромной кошки на своих двоих далеко не убежишь. Другое дело, когда есть автомобиль.
Разобраться с сигналкой и открыть двери дело пяти секунд. Постоянно оглядываясь парни залезают в салон и пристегиваются. Ёнджун задерживает дыхание и поворачивает ключ зажигания. Машина оживает, начинает тарахтеть, стрелки на приборной панели приходят в движение, а парень кладет руки на руль и выдыхает. Самое главное позади, осталось только снять машину с ручного тормоза и поехать.
— Куда едем? — Спрашивает Ёнджун, а его рука уже тянется опустить рычаг тормоза. В памяти быстро всплывают все наставления, с которыми отец иногда сажал его за руль и учил управлять машиной.
— Куда угодно, главное — подальше от Кошки и желательно на восток. Мы должны продержаться до рассвета, кошмары терпеть не могут солнце.
Субин оглядывается и лепит на лобовое стекло бумажку с рунами. И когда только успел раздобыть бумагу и написать всё? Руны вспыхивают ровным голубоватым сиянием, которое волной распространяется по всей машине. Ёнджун уже не удивляется, лишь подмечает мысленно, что это скорее всего тоже что-то из защитного. Бумажка не мешает его обзору, поэтому он ничего не произносит, лишь кивает и осторожно нажимает педаль газа.
Он успевает выехать со двора и выруливает на главную дорогу, когда за спиной раздаётся жуткий — уже не рёв — вой! Ёнджун нервно вздрагивает и прибавляет газу. Он надеялся, что пока Кошка не заметит их пропажу, они успеют отъехать достаточно далеко, но его надежды рушатся как карточный домик.
Кажется, Субин замечает его состояние, так как в ободряющем жесте кладет ладонь на его бедро, заставляя напряженного Ёнджуна кинуть на себя мимолетный взгляд. Отводить глаза от дороги дольше чем на пару секунд Ёнджун откровенно боится.
— Всё будет хорошо, — уверенно говорит Субин. И скорее всего он использует какую-то магию, заставляя Ёнджуна слегка расслабиться. Не от голоса же Субина ему стало легче, ведь так? И не от тепла его ладони, да? Определенно, это магия.
Кошка снова издает клич от которого в венах стынет кровь. Субин убирает руку с чужого бедра и начинает что-то строчить на листах бумаги, которые прихватил с собой из квартиры Ёнджуна. Ёнджун же чувствует холод на том месте, где недавно лежала ладонь и пытается игнорировать желание снова почувствовать чужое тепло. Он пробует сконцентрироваться на дороге, и удивительно, но у него это получается.
Ёнджун даже не замечает, когда Субин заканчивает писать очередные хитрые закорючки рун и принимается что-то ему говорить. Он приходит в себя только после того, как парень мягко хлопает его по плечу. Кинув взгляд на Субина, он замечает в его руках кипу самолетиков и удивленно вскидывает брови. Неужели он решил воспользоваться его идеей? Субин взглядом показывает вверх и говорит:
— Открой мне люк, я попробую отбиться, а если не получится, то хотя бы замедлю её.
Как Субин собирается отбиваться от огромной кошки самолетиками, Ёнджун совершенно не представляет, хотя сам и подал эту идею. Но памятуя на вездесущую магию, которой за последнее время в его жизни стало слишком много, он послушно открывает люк и наблюдает как Субин встаёт на сиденье и в силу своего немаленького роста, почти по пояс высовывается из машины.
До Ёнджуна с запозданием доходит, что это всё довольно опасно, но окликнуть Субина уже не представляется возможным. Да и вообще, станет гораздо опаснее, если Ёнджун отвлечется от дороги и потеряет управление. Поэтому он лишь сильнее сжимает руки на руле и попеременно косится то на ноги Субина, то в зеркало заднего вида, где разноцветными глазами сверкает фигура огромного кошмара.
А потом что-то сверкает в зеркале и взрывается под лапами бегущей Кошки, заставляя её отскочить в сторону. Ёнджуну кажется, будто он слышит ликующий возглас Субина. А самолетики то работают!
Ёнджун улыбается, воспрянув духом. Удерут они от этой кошки, ни один кошмар их не достанет. За спиной взрываются еще несколько самолетиков, слышны восторженные вопли Субина. Эту сторону парня Ёнджун никак не ожидал увидеть. Но он не будет отрицать, что такой Субин ему тоже нравится.
Они едут еще где-то минут десять, когда Субин наконец спускается в салон. Вид у него взъерошенный, но довольный, он улыбается шальной улыбкой и запускает руку в растрепанные волосы.
— Я и представить раньше не мог, что буду отбиваться от кошмара самолетиками из машины на полном ходу! — Субин словно светится и Ёнджун не может не ответить в том же стиле:
— А я не мог представить, что оказавшись волшебником, угоню машину у собственного отца и буду на ней улепетывать от существа, о существовании которого еще вчера совершенно не знал.
Парни переглядываются и не могут сдержать смеха. Всё это странно для Ёнджуна, но у него совершенно не возникает чувства, что он делает что-то неправильно. Впервые за долгое время он чувствует себя там, где он должен быть. И рядом с тем, с кем должен. Он думает, что мог бы хоть каждую ночь так удирать от кошмаров и прочей нечисти, лишь бы это ощущение никуда не пропало.
После вспышки смеха они едут уже молча, но в приятной и уютной тишине. Кошка, как и обещал Субин, отстала, но посовещавшись, парни решили продолжить путь, чтобы кошмар не смог застать их врасплох. Субин, удобно расположившись на своем месте, засыпает и Ёнджун не решается его разбудить. Ему самому спать совсем не хочется, сказывается напряженная и наполненная событиями ночь.
Спустя час петляний по пустым улицам города и постоянных поглядываний по сторонам в опасении увидеть зелено-голубые отсветы кошачьих глаз, Ёнджун замечает посветлевшее небо. Вздох облегчения вырывается из его груди, но вместе с этим в голову закрадывается беспокойство. Вот наступит рассвет и что дальше? Субин уйдет? Растворится в новом дне, словно удивительный сон? Но Ёнджун совершенно не хочет чтобы он уходил.
Он оглядывается на спящего Субина. Так не хочется снова оставаться одному, снова тонуть в собственной беспомощности и пропадать на улицах опостылевшего города. Ёнджун отчаянно хочет создать любой, хоть самый хрупкий мостик, который позволит связаться с Субином. Может, обменяться контактами? Или пойти в ту академию? Здесь его ничего не держит, родители будут только рады, если сын поступит куда-нибудь, а куда — не важно.
Парень еще некоторое время обдумывает эти мысли, но в какой-то момент отвлекается, чувствуя тепло на щеке. Он поворачивает голову и щурится от яркого солнечного света.
— Вот и солнце, — проморгавшись, тихо говорит Ёнджун. Он решает, что раз уж наступило утро и кошмары теперь точно их не достанут, то можно хотя бы полюбоваться рассветом. Через несколько минут он останавливает машину на небольшой возвышенности и с кряхтением вылезает из салона. Тело, с непривычки затекшее за несколько часов у руля, теперь давало знать о себе противной болью в конечностях и шее.
Ёнджун делает несколько приседаний, махов руками и тихо скулит разминая шею, когда опирается копчиком о капот.
— Сильно устал? — Слышит он внезапно и подскакивает от неожиданности.
— Субин! Кто тебя научил так подкрадываться?! — Обижаться на заливисто смеющегося Субина невозможно, но Ёнджун пыхтит для виду и складывает руки на груди. — Я даже не заметил как ты вышел из машины…
— Прости, привычка, — Субин встает рядом и примирительно пихает Ёнджуна локтем. Они замолкают и наблюдают за тем, как солнце, только-только вышедшее из-за горизонта, веером лучей растворяет тьму перед собой и освещает просыпающийся город.
— Слушай…
— Знаешь…
Говорить оба начинают одновременно и также одновременно друг-другу улыбаются, поняв какую комичную ситуацию создали. Ёнджун кивком головы предлагает Субину начать и тот не отказывается:
— Спасибо тебе, — говорит он, чем сильно удивляет Ёнджуна. За что он его благодарит? Это Ёнджуну надо распинаться в благодарностях, за то, что Субин не прошел мимо и спас от кошмара. Субин замечает удивление на лице собеседника и торопливо продолжает. — Тогда, в квартире, когда ты взял меня за руку. Я тогда вспомнил кое-что, очень страшное. Но ты… твоя рука… Спасибо, мне правда тогда стало легче.
Уши Субина краснеют, он прячет взгляд, но не отворачивается. Ёнджун же стоит в ступоре, не находя что ответить и чувствуя, как его уши тоже теплеют. Субин снова пихает его локтем, немного приводя в чувство и Ёнджун прочистив горло отвечает:
— Н-не за что, я… тебе тогда было тяжело и я… я рад, что хоть немного смог помочь. — Слова даются с трудом, но Ёнджун рад и такому ответу. Теперь настало время сказать самое важное, то, о чем он думал, пока ехал сюда. — Знаешь, я тут подумал… Я же ведь тоже волшебник, но совершенно не знаю твоего мира. Как думаешь, смогу ли я попасть в ту же академию, что и ты?
На последних словах Субин резко вскидывается, а в его глазах мелькает какая-то дикая надежда.
— Ты это серьезно? — Неверяще спрашивает он и хватает Ёнджуна за плечи. — Ты хочешь пойти в Академию со мной?
— Ну да, — теряется от такой близости Ёнджун, но в груди уже ёкает что-то теплое, а в желудке становится щекотно, словно от миллиона лимонадных пузырьков. А все это лишь из-за яркого и лучистого счастья в глазах напротив.
Субин обнимает его крепко и обещает все-все-все рассказать и о магии, и об Академи, вообще обо всем, о чем он только спросит. А Ёнджун прикрывает глаза и чувствует, что наконец нашел свое место в этом мире.