kiss me on the mouth (and set me free)

бомгю мечтает о любви.

о такой, о которой пишут в книгах и сказках — со своей половинкой, предназначенной судьбой, в огонь и воду и до крышки гроба, чтобы умереть в один день счастливо и спокойно. бомгю в очередной раз переворачивается в попытках уснуть, расправляя тяжелое одеяло над ним, и вздыхает.

одиночество теплится под ребром.

когда бомгю находит телефон под подушкой, экран обжигает синим светом глаза — на часах почти два ночи и ни одного нового сообщения. бомгю вздыхает ещё раз, оставив попытки на сон, и открывает сообщения. последнее — от мамы: мы на свидании с папой, будем поздно <3; чуть ниже — диалог с субином, который уже часа три как спит; а дальше — учеба, учеба, работа, люди, которых больше нет в его жизни, снова учеба и сплошное ничего. бомгю ещё раз проверяет сообщение от мамы, написанное час назад, и невольно улыбается.

бомгю отчасти повезло.

он любит своих родителей больше всех на свете. каждый раз, когда он ненароком замечает, как отец нежно кладет руку на спину маме, как они готовят вместе по вечерам и проводят время за ужином, болтая обо всем на свете, как даже спустя 25 лет брака все ещё ходят на свидания и дарят друг другу подарки — бомгю не морщится от отвращения, наоборот, только радуется за них. иметь любящую семью — это привилегия — бомгю это понимает, и ему даже не нужно далеко ходить за примерами, чтобы убедиться в этом. у субина, например — его лучшего друга с детства — натянутые отношения с родителями ещё с тех пор, как он копался в песочнице; у парня субина — ёнджуна — стало чуть лучше, когда мама пару лет назад развелась с абьюзером-отцом. зная всё это, ещё больше хочется, чтобы было как у его родителей — красивая девушка с кольцом на безыменном пальце рядом, романтика спустя долгие годы, забота и нежность, и, может быть, три ребенка — два сына и дочь.

отчаянно хочется иметь кого-то особенного рядом.

бомгю засыпает, когда слышит, как поворачивается ключ в замке — солнце понемногу начинает освещать ночное небо позднего октября. он лишь надеется, закрывая глаза, что завтра на парах не будет душниловки, и что субин, как обычно, принесет ему что-нибудь вкусное — просто так или от жалости, глядя на мешки под глазами бомгю.

на утро бомгю не встречает субина в универе.

конечно, думает бомгю, строча ему очередное гневное сообщение, кто же кроме меня приходит в эту дыру в субботу после четырех часов сна. он гасит экран телефона, когда преподаватель по теоретической грамматике вяло, но с ноткой раздражения оглядывает аудиторию в семь человек из двадцати нужных — лекция не пройдет спокойно. бомгю снова вздыхает; ему тоже хочется сейчас, как субин — валяться в объятиях ёнджуна и спать до полудня, встречая субботу в теплой кровати вместо конспектирования лекции на жестком универском стуле. конечно, в мечтах у бомгю рядом не ёнджун, а какая-нибудь красивая девочка с длинными мягкими волосами и пухлыми губами, пахнущая вишней и гелем для душа; может быть, девочка, похожая на минджи, сидящая перед ним.

бомгю думает, что надо бы уже набраться смелости побольше и поговорить с ней или, может, пригласить на кофе или чай — что ей больше нравится.

бомгю хочется, чтобы было тепло, и чью-нибудь ладонь в его собственную.

от мыслей его отрывает голос преподавателя, который громче обычного пытается выяснить, чем же все-таки так отличается существительное, кроме очевидного ответа, от других частей речи. бомгю ответа не знает и даже не пытается думать — нет смысла искать ответ на вопрос в голове, если там изначально его не было. он лишь косится на локскрин, где субин в новом сообщении спрашивает, насколько все плохо на паре — домашки будет в два раза больше точно.

когда пары, наконец, заканчиваются, бомгю решает, что хочет позвать минджи куда-нибудь прямо сейчас — она так мило улыбается своей подруге, пока собирает вещи, что ему уже кажется, что она — та самая для его сердца на всю жизнь. он мнется немного, украдкой поглядывая на неё, и ждет, когда закончит свой разговор с подругой, чтобы неловко ткнуть в плечо и позвать пить кофе (или чай — главное, чтобы ей нравилось), но его отвлекает очередное уведомление на телефоне.

план рушится, когда субин умоляет бомгю пойти на другой конец универа забрать у хюки с первого курса какие-то суперценные очень важные написанные ему и только от руки конспекты. бомгю читает сообщение и краем глаза видит, как возможная любовь его жизни уже вышла из аудитории, ни разу не обернувшись на неловко стоящего между парт бомгю.

бомгю хочется, чтобы кто-то обернулся.

когда он приоткрывает дверь кабинета, никто не смотрит на него — бомгю бегает взглядом по удивительному количеству студентов в обед субботы, ища хюнина где-то на задних партах — зрение у бомгю так себе, а кай как назло не красит волосы в яркие цвета как все его друзья и половина их факультета.

— бомгю-хён, иди сюда, — он машет с последней парты, привлекая его внимание, и улыбается привычно-солнечно для него.

бомгю не боится незнакомых людей, но первокурсники всегда казались ему немного бешеными — слишком много в них жизненных сил и ни намека на выгорание — готовы ходить на пары даже в субботнее утро.

когда он добирается до последней парты, то замечает рядом с каем ещё одного человека — большие глаза и пепельные волосы; бомгю не помнит, чтобы видел его где-то в потоке ранее. опять же, не то чтобы он сильно интересуется первокурсниками.

хюка пинает сидящего рядом с ним парня, кивая головой на бомгю, и тот выставляет руку вперед: — кан тэхён.

солнечная улыбка — замечает бомгю — клыки, как у вампира.

— чхве бомгю, — он улыбается, пожимая рукув ответ, и больше на тэхёна не смотрит, — что там надо субину передать?

а, говорит хюнин, начиная копаться в своем рюкзаке с кучей брелков и нашивок, и достает оттуда тетрадь в килограмм весом, не меньше, и с гордостью и громким звуком кладет её на стол.

— скажи честно, субин держит тебя в заложниках? ты должен ему денег? — кай смеется, пока бомгю одновременно с интересом и ужасом разглядывает тетрадь, прикидывая объемы работы, вложенные в эти исписанные листы.

он замечает, как тэхён также неотрывно смотрит на него — странно — всё то время, что бомгю крутит в руках рукописный дубликат войны и мира; бомгю кидает ответный взгляд — тэхён своего не отводит и не говорит ничего.

— у нас просто лекции уже прошли, а у вас почему-то только сейчас будут, поэтому субин попросил, — поясняет хюнин, а бомгю думает, что лучше бы он так на пары ходил, как обворовывает первокурсников, — если хочешь, можешь тоже глянуть.

бомгю поражается щедростью младшего — будь у него столько конспектов, он бы хранил их в сейфе и никому ни за что бы не дал.

— у меня тоже есть конспекты, — внезапно говорит тэхён, все также неотрывно смотря на него, — если хочешь, могу тебе дать, — и улыбается так по-доброму, а глаза сверкают — бомгю немного пугается.

— спасибо, но я, в отличие от некоторых, не пользуюсь добротой перваков, — бомгю смеется и тэхён смеется в ответ — снова зубы-клыки, — но я запомню на всякий случай.

бомгю хочется, чтобы у него был кто-то, кому он со всей заботой даст свои конспекты.

когда бомгю уходит, скрываясь за дверью, хюнин толкает не сводящего с двери глаз тэхёна в бок.

— он гетеро, — хюнин вздыхает, а тэхён с удивлением, сведя брови, поворачивается к нему — на губах вопрос реально?

— у нас? гетеро? такое бывает? — хюнин кивает на каждый вопрос, вздыхаяещё раз, разделяя удивление тэхёна, — я не верю.

— тебе придется, — хюнин хлопает его по плечу дважды, пока тэхён все ещё пытается переварить эту мысль в своей голове — такой красивый, так жаль.

но взгляда от двери всё ещё не отводит в какой-то мнимой надежде.

бомгю тэхёну очень понравился.

опять не повезло.

второй раз бомгю сталкивается с тэхёном в актовом зале универа на очередной научной конференции, до которой по сути никому нет дела. бомгю с субином выбирают места подальше от центра и поближе к окну — будет на что залипнуть во время очередного нудного доклада от препода, которого коллективно ненавидит весь факультет.

тэхён внезапно садится рядом.

бомгю машинально поворачивается в сторону шороха — тэхён смотрит на него и улыбается, кидает короткое привет; где-то позади него хюнин машет ему и субину; бомгю смотрит на тэхёна чуть дольше положенного.

у него новые сережки — бомгю не помнит, в какой момент он запомнил старые;

длинные пальцы.

— сколько пар мы пропустим, пока сидим тут? — субин слегка толкает его в плечо, заставляя бомгю повернуться к нему.

— полторы? — у бомгю в глазах растерянность, замечает субин, неловкая и непривычная, — надеюсь побольше.

субин лишь кивает головой в знак согласия, бросая взгляд на тэхёна, сидящего рядом с его другом, затем на бомгю и подозрительно сдвигает брови.

бомгю хочется, чтобы кто-то тоже заметил в нём что-нибудь новое.

конференция тянется дольше предполагаемого — они пропускают не только одну пару, но и обед вместе с половиной второй. бомгю успевает занять себя всем, чем только можно — достать субина, полистать тикток, посмотреть в окно, повторить ещё раз — ноги затекают от жёсткого сидения, и слушать уже нет сил. он поворачивается в сторону, где сидит тэхён, и тот сразу же поворачивается в ответ; он выглядит так же заёбанно, как и половина сидящих здесь — тэхён предлагает какую-то игру на телефоне. он берёт телефон в руки и проигрывает через десять секунд, а тэхён смеется чуть слышно — достаточно, чтобы было слышно только им. бомгю пробует ещё раз и думает, что тэхён кажется ему довольно забавным.

субин косится на них ещё раз, но ничего не говорит.

когда конференция затягивается настолько, что даже докладчикам становится впадлу рассказывать, что они наисследовали за месяц, бомгю находит себе развлечение в виде рандомных реплик, которые тэхён периодически вставляет между речью докладчиков. в помещении становится душно и хочется пить, и, наверное, если бы не тэхён, я бы уснул как хюнин прямо сейчас — думает бомгю, неосторожно смотря тэхёну в глаза.

бомгю хочется развлекать кого-то особенного рядом с ним и давать телефон в момент скучных мероприятий.

— ты только скажи ему, что ты не гей, — говорит субин, смотря, как тэхён уходит, бросив короткое увидимся, пока бомгю записывает его номер в телефон, загораживая проход, — а то разобьёшь ему сердце.

бомгю смотрит на него с непониманием: — как ты узнал, что он гей? — субин закатывает глаза, — неужели я один нормальный здесь остался?

— ты здесь единственный не нормальный, — субин бьет его по плечу достаточно больно, чтобы бомгю зашипел и начал тереть место удара ладонью, — не гомофобничай.

когда тэхён уходит, в последний раз бросая осторожный взгляд на бомгю, пока тот записывает его номер, в груди что-то колет; неприятное чувство, которое тэхён испытывал слишком много раз для одного человека. колет так, что он поспешно уходит, хватаясь за руку кая как за спасительный круг.

говорить с ним было плохой идеей.

кай спрашивает, что тэхён сегодня принес на обед, заранее зная, что ничего, и ведет его за собой в столовку; тэхён мямлит что-то про то, что снова забыл сделать себе еды, а в мыслях только вопросы и мерзкая обида, расползающаяся по грудной клетке.

если не гей, почему так тянет?

— а я ведь предупреждал, — в голосе у хюнина нет претензии, лишь сочувствие — тэхён успел настрадаться.

— я в порядке, — тэхён почти не врет, — к тому же, я вижу его второй раз в жизни, — может, и в последний, добавляет он, но уже про себя — к счастью или к сожалению.

хюнин ничего не отвечает, лишь кивает головой в знак согласия и предлагает свой красиво упакованный обед в контейнере.

///

свидание с минджи проходит ужасно — по меркам бомгю.

минджи хорошая и очень добрая — она любит собак и детей, много готовит на досуге и пишет картины, когда есть время — бомгю удивляется тому, насколько она талантлива, когда девушка показывает фотографии её работ. бомгю думает, что у минджи вкусные духи и красивые руки — тонкие длинные пальцы с аккуратным розовым маникюром; у минджи мягкие волнистые волосы — он проводит рукой по локонам, дотрагиваясь до её щеки; у минджи пухлые губы и липкий блеск на них, смазанный от чашки чая — бомгю думает, что, может быть, ему даже хочется поцеловать их прямо сейчас. минджи трогает его руку, о чём-то увлеченно рассказывая — у неё холодные пальцы — и бомгю берет её руку в свою.

поцеловать её, стоя у подъезда, бомгю все же удается, когда она ненавязчиво приглашает зайти посмотреть на её картины вживую. она улыбается сладко-сладко, перебирая его пальцы своими – на улице поздний ноябрь и снег вот-вот начнёт падать им на головы — бомгю сложно сказать нет.

картины у минджи действительно замечательные — бомгю думает, что ей надо было стать художницей вместо лингвистки; он обещает купить у неё одну в будущем, когда станет богатым, на что она звонко смеётся и всё также держит его руку в своей.

минджи — девушка-мечта, как та, образ которой он всегда представляет перед сном, думая о будущем и о своей глупой романтичной мечте. она замечательная, думает бомгю, но поцелуй выходит совсем не таким.

поцелуй выходит таким холодным и мокрым, что мыслями бомгю уходит куда-то далеко от происходящего — сколько завтра пар, что делать на выходных, когда субин позвонит ему — столько ненужных мыслей для интимного момента с девушкой мечты. он касается ладонью её щеки, кладя вторую руку на талию — всё, как положено — и чувствует её тепло рядом с собой.

но касания её языка такие холодные, что хочется убежать — вспоминается, что почти декабрь.

минджи руками обвивает его шею нежно-нежно, и бомгю думает, что со стороны это выглядит так красиво — она опирается поясницей на столешницу, а он держит её талию; и губы на вкус как персики — такие мягкие и нежные — но бомгю не может, потому что поцелуй получается мерзким.

минджи замечательная девушка, но бомгю бросает короткое прости и закрывает дверь её квартиры, так и не успев снять с себя что-то помимо пальто и ботинок.

бомгю хочется, чтобы поцелуи когда-нибудь стали теплыми.

он выходит на улицу — бегом с девятого этажа по лестничным пролетам — и выдыхает; за выдохом появляется облако пара и быстро растворяется в воздухе. уже давно за полночь, бомгю смотрит на небо, с которого тихо падают маленькие снежники, тая у него на лице.

хочется кричать — на себя, на всё вокруг; хочется, чтобы не было так одиноко — противная грязь в душе как та, что появляется от первого снега на асфальте. бомгю смотрит на неё и пытается найти ответ

что со мной не так?

у снега на это нет ответа — снежинки падают на мокрый асфальт, тая прежде, чем успевают пожить хоть секунду.

[субинни, 00:21]

ну как там секс

бомгю лишь усмехается, когда видит сообщение на темном экране, покрытом каплями воды, и думает, что, может быть, никакого секса у него никогда и не будет.

[вы, 00:33]

со мной что-то не так

бомгю засыпает с этой мыслью опять и снова — каждый раз после свиданий всё, о чем он думает: что с ним не так. он зарывается поглубже в одеяло, накрываясь с головой, чтобы никто не услышал, как слёзы катятся с его щёк — мальчики не плачут, ему не пять лет. подушка мокнет как в пять лет.

хочется, чтобы кто-то, кроме грусти, лежал рядом на его слишком большой для него одного кровати.

он вспоминает минджи и её образ в его голове — она выглядит как та, кто точно бы понравилась родителям; он вспоминает, вытирая слезы углом одеяла, как она сказала, что бомгю нравится ей уже очень-очень давно — он не отвечает, только целует.

что такое нравится?

он думает о том, что ему нравилось трогать её мягкие волосы и говорить о жизни — минджи такая интересная; нравится смеяться с ней и пить чай в соседней от универа кофейне; то, как она замечает что-то новое в его внешности каждый раз, когда они разговаривают. но ничего из этого не заставляет его дыхание сбиваться и неловко краснеть от одного взгляда – сплошная пустота.

пустота и ничего, кроме отвращения от того самого холодно-мокрого поцелуя, который должен был быть согревающим.

на следующий день бомгю принципиально избегает минджи — выходит из аудитории позже всех, опаздывает на пары, не задерживается после; минджи ни при чём, она хорошая, но бомгю чувствует себя виноватым.

он смотрит, как она болтает увлечённо о чем-то со своей подругой, и отворачивается тут же — совесть не позволяет задержать взгляд хоть на секунду. субин спрашивает, в чём дело, когда его друг кладёт голову на парту, пока у них есть пара свободных минут — бомгю лишь немного качает головой. субин кладёт ладонь ему на плечо, немного сжимая, и приглашает выпить пива после пар.

— у меня как раз мама уедет на выходные, а мы давно не собирались, — бомгю не видит, но слышит по голосу, как субин тепло улыбается — как и всегда, когда пытается его подбодрить.

— разве ты не хочешь провести время с ёнджуном? — бомгю наконец поднимает голову, когда преподаватель возвращается в аудиторию, и субин чуть заметно кивает головой, говоря успеем ещё.

бомгю очень хочется знать, что не так.

они пьют вторую бутылку какого-то вишнёвого сидра, купленного в магазине по пути; бомгю такое не особо любит — слишком сладко и напоминает о тех свиданиях, которые закончились плохо (там всегда был вишнёвый сидр) — но субину нравится, поэтому он старается не думать.

субин сегодня разговорчивее обычного — замечает бомгю — как будто ходит вокруг чего-то, но никак не может спросить, и его это напрягает. даже если он и знает, о чём будут вопросы, то ответов у него нет — даже с сидром, который туманит мысли. бомгю заканчивает бутылку, ставя её на пол рядом с собой к остальным пустым и поворачивается к субину.

— что ты хочешь у меня спросить весь вечер, — бомгю смотрит в упор, а субин лишь неловко постукивает по горлышку бутылки в его руках.

тишина провисает на пару долгих секунд прежде, чем субин говорит: — я не имею ввиду ничего плохого, но ты уже в который раз возвращаешься со свиданок таким разбитым, — он делает паузу, — ты в порядке?

бомгю молчит.

он и сам хочет знать ответ на этот вопрос. сколько у него было таких встреч за полгода? три? четыре? и сколько было таких же, как минджи — красивых и добрых, идеальных для него — бомгю уже потерялся, и все воспоминания слились в один неприятный удушающий ком. если бы он знал, что с ним не так, непременно бы решил эту проблему прямо сейчас, а пока он кладет голову на кровать позади них, смотря в потолок.

— я не знаю, субин, — он выдыхает — пахнет вишневым сидром, — наверное, нет.

субин хочет сказать, что, если бомгю нужно выговориться, то он всегда рядом, но тот его опережает, будто читая мысли: — сколько бы я ни пытался, всё кажется, я не знаю, чужим? — бомгю смотрит на него, ища ответы на свои вопросы, но субин лишь молча слушает, — я целую одну, я целую вторую, а на вкус — одно и то же и такое мерзкое, будто я грязь с ботинок слизываю.

субин понимающе кивает, бомгю отбирает у него бутылку пива и делает глоток.

— не знаю, может, я что-то делаю не так, или у меня слишком завышенные ожидания к себе или к ним, — он делает ещё один глоток, — но я больше не могу копить эти мерзкие ощущения внутри, у меня нет места.

на фоне идет какая-то криминальная документалка про женщину, которая хотела убить своего мужа ради денег; субин снова понимающе кивает и хочет как-то помочь.

— не заставляй себя, если не хочется, — совет кажется субину простым и глупым, но более тут и не скажешь — бомгю лишь вздыхает.

— но я хочу? вроде бы? — он теребит серебряный браслет на руке, катая его по руке, — мне так одиноко, — он делает паузу, — у тебя есть ёнджун, а у меня, кроме дурацких фантазий, никого.

субин не соглашается — ёнджун ёнджуном, но они всё-таки друзья с песочницы: — у тебя всё ещё есть я.

— я хочу целовать кого-нибудь без желания блевануть, — субин молчит, — может быть, я асексуал или типа того, — бомгю пожимает плечами, а субин хочет сказать, что, может быть, ему стоит посмотреть в другую сторону.

но молчит.

вместо этого говорит: — я в любом случае поддержу тебя.

бомгю говорит спасибо и они заканчивают документалку на третьей бутылке, когда за окном начинает падать снег.

///

в третий раз бомгю встречает тэхёна под конец декабря перед сессией.

точнее, они виделись до этого в универе сто раз — здоровались, проходя мимо друг друга в коридорах, тэхён иногда писал бомгю по поводу тех или иных преподов или универа в целом. но до этого момента бомгю никогда не говорил с ним наедине.

тэхён подсаживается к нему за стол поздним вечером, когда в универе уже почти никого не осталось. он замечает бомгю, одиноко сидящего за тетрадями — рядом на столе банка от энергетика — и решает, что надо как минимум поздороваться.

бомгю немного вздрагивает, вынимая один наушник, и видит перед собой тэхёна — немного уставший, такая же солнечная улыбка, те же серьги, что были в последний раз, волосы уже не пепельные. бомгю улыбается в ответ, вынимая и второй наушник, и отодвигает свои тетради в сторону.

— не думал, что увижу кого-нибудь знакомого здесь в такое время, — говорит бомгю, бултыхая остатки энергетика в банке, — особенно кого-то с первого курса.

тэхён смеётся слегка в ответ, — я целый час сдавал теорию, её все равно не приняли.

а потом я увидел тебя и захотел остаться подольше — тэхён не добавляет.

— а кто у вас ведёт? — бомгю думает, что поговорить с кем-то знакомым будет в сто раз лучше, чем сидеть третий час над конспектами, которые всё равно никто не оценит, — не профессор ли ким случайно?

— как ты узнал? — тэхён округляет глаза, и бомгю думает, как они могут стать ещё больше, чем они есть на самом деле.

— просто дважды валил у него сессию, — тэхён в ужасе смотрит на бомгю, примерно представляя, что его ждёт через пару недель, и содрогается, — не переживай, его все ненавидят, но как-то сдают.

бомгю улыбается тепло и приятно — тэхён смотрит не положено долго, что аж щеки краснеют немного. он напоминает себе, что с бомгю шансов нет, но позволяет себе задержать взгляд на подольше.

они болтают полчаса или больше — бомгю замечает, что время пролетает незаметно; на улице давно стемнело и всё меньше людей ходит мимо них по коридору, как будто постепенно всё вокруг уходит в спячку. но тэхён такой солнечный и тёплый, что бомгю невольно сравнивает его с летом, которого так не хватает в противные минус пять за окном.

— а хюнин где? сдал всё? — бомгю вспоминает, что они всегда ходят парой — он впервые говорит с тэхёном наедине.

— ему повезло больше, он в любимчиках, — бомгю искренне удивляется тому, что у такого откровенно ебанутого профессора мог быть кто-то в любимчиках. видимо, перед очарованием кая и правда никто не может устоять, — я наоборот ему как-то не понравился, наверное, гомофоб.

бомгю смеётся и говорит, что есть у него один такой друг, кто тоже всё сваливает на гомофобию, а в душе селится тревога — что, если субин был прав и тэхён реально может в него влюбиться? он смотрит на парня напротив и сразу же отгоняет мысль от себя — он красивый и уверенный в себе, зачем ему я?

они сидят так ещё полчаса, пока до закрытия универа не остается час — бомгю продолжает писать конспекты, пока тэхён тихо сидит напротив. тихо существуя рядом с ним, тэхён, трусливо бегая глазами туда-сюда, замечает новые детали в бомгю — как красиво лежат его длинные волосы, когда он пишет что-то; как мило он двигает головой в такт музыки в наушниках; запоминает энергетик, который он пьет, и то, как он грызет карандаш, когда думает. тэхёну хочется себя ударить — больно будет потом — но он не может удержаться.

если ты такой, почему я не могу быть с тобой.

они выходят из универа вместе — бомгю зевает, и тэхён невольно подхватывает за ним; на нём розовая шапка, которая красиво сочетается со светлыми волосами, и бомгю понимает, что забыл свою дома. снег противно моросит, волосы у бомгю станут пушистыми к концу пути.

тэхён доходит с ним до остановки — оказывается, что им на один автобус — тэхён живет на пару остановок раньше него. бомгю немного радуется такому совпадению — будет, с кем холодными зимними вечерами проклинать водителей за то, что они едут так долго.

— а мама не будет волноваться, что ты так поздно домой возвращаешься? — бомгю интересуется у тэхёна, который молча наблюдает за тем, как снежинки тают на асфальте — нормального снега за месяц так и не нападало.

— я живу один, все в порядке, — бомгю кажется, что он звучит грустно — то ли от того, что это действительно так, то ли потому, что для бомгю жить одному — грустнее некуда.

— тебе не одиноко? — может, такие вопросы не задают малознакомому человеку, но автобус так и не едет, а бомгю слишком любопытный.

— немного, — тэхён поднимает голову и сморит на него, — заходи на чай как-нибудь.

автобус открывает перед ними свои двери; бомгю соглашается.

///

бомгю сдает сессию и отказывается от свиданий на неопределённое время.

ему пишет юхён с первого курса — хюнин попался на том, что любезно раздавал всем желающим его номер — бомгю вежливо отказывается, говоря, что у него дела. дел у него никаких нет — за окном начало февраля, и в такой холод последнее, что ему хочется, это снова ощущать чей-то холодный язык на своём.

бомгю сдаёт сессию и проводит все свои каникулы дома у себя или у субина — с ёнджуном, конечно, но они весёлые — бомгю почти не чувствует нарастающего снежным комом одиночества каждый раз, когда ёнджун украдкой целует субина, пока они вместе играют в приставку.

из снежного кома одиночества можно построить армию снеговиков вроде тех, что дети вылепили у субина под окнами — уродливые и грязные — всё, как у бомгю внутри. он смотрит на субина с ёнджуном, как они обнимаются каждый раз, как только выдаётся возможность, и невероятно по-детски грустит — он не чувствует себя третьим лишним, но так и хочется закричать ах, ты, сука, я тоже так хочу!

бомгю выпадает из игры на минуту, пытаясь представить, что было бы, если бы он ответил на сообщение юхён; они бы сейчас шли по улице, бомгю бы грел её руку в кармане своего пальто, она бы улыбалась много-много, и бомгю тоже, а потом они бы пришли к ней домой и… живот у бомгю скручивает, как только он думает о поцелуях — становится так мерзко, что он вздрагивает, пытаясь забыть всё, что за секунду всплыло наружу.

— что будешь завтра делать, — ёнджун вырывает его из мыслей своим внезапным вопросом.

бомгю задумывается на секунду, смотря на число на экране телефона — завтра последний день перед началом нового семестра.

— не знаю, тэхён звал к себе, может, пойду к нему, — бомгю ловит на себе удивлённые взгляды друзей, не очень понимая, к чему они вообще относятся, — у меня есть друзья помимо вас!

— какой тэхён? — ёнджун смотрит на субина, и тот показывает ему на пальцах секретный от бомгю код, от чего ёнджун чуть ли не вскакивает с кровати от удивления, — ааа, тот самый тэхён.

бомгю переглядывается с субином, тот молчит и пожимает плечами, переглядываясь с ёнджуном: — как ты умудрился собрать себе в друзья всю радугу, при этом будучи кристально чистым стрейтом, — ёнджун, конечно, говорит это в шутку, но субин как-то слишком сильно бьёт его по ноге, и он сразу же замолкает, понимая сигнал, — мы просто хотели позвать тебя на каток.

— не-не, идите без меня, мешать не буду, — бомгю вздыхает, пытаясь много не думать.

жизнь — удивительная штука, думает он.

квартира у тэхёна маленькая — почти такая же крошечная, как он сам — но очень уютная; бомгю разглядывает маленькие картины, развешанные по всей кухне, замечает цветы, которые своими листьями заполняют половину свободного пространства, и думает, что тут очень даже уютно. он сидит за столом и наблюдает, как тэхён греет пиццу, которую бомгю тащил из своего дома по морозному февралю; что-то в этой картине кажется ему до боли одинокой — то ли то, как тэхён поглядывает на микроволновку в ожидании конца, то ли то, как он стоит от бомгю буквально на другом конце кухни, как будто через пропасть.

бомгю хочется, чтобы ему было кому греть пиццу посреди морозного дня.

вместо чая — бутылка колы из холодильника, тэхён предлагает посмотреть любой фильм на выбор бомгю, раз уж он гость в его доме; бомгю смеется — кто в холод пьёт колу из холодильника — и как обычно предлагает посмотреть стрёмную документалку про серийных убийц. микроволновка звонко цокает, тэхён достаёт пиццу и соглашается.

— у тебя прикольная футболка, — говорит бомгю, смотря на его домашнюю футболку, которой уже много лет.

— не влюбись только, — тэхён говорит в шутку, ухмыляясь, но мысленно ругает себя за то, что делает хуже — себе, прежде всего.

— не волнуйся, мне только девочки нравятся, — бомгю улыбается как-то ужасно грустно — тэхён такое уже видел и больше не хочет.

— ах, эта хрупкая мужская гетеросексуальность, — тэхён смеётся громко, доставая оставшиеся куски пиццы из микроволновки, и несёт их в комнату.

в квартире у тэхёна на удивление очень тепло — она старая, но тут в два раза теплее, чем у бомгю дома; они смотрят документалку, которую бомгю показывает всем своим друзьями при любом удобном случае — колено тэхёна упирается в колено бомгю. на бомгю кремовый оверсайз свитер, и, когда он берёт очередной кусок, тэхён ставит на паузу и предлагает бомгю снять свитер — испачкаешь, потом будешь ныть, маму расстроишь.

— мама и правда расстроится, а я её люблю, — говорит он, пока стягивает свитер с себя и кидает на край кровати.

— везёт, — тихо говорит тэхён.

бомгю не спрашивает.

на второй серии пиццы почти не остается, и кола нагревается — они сидят плечом к плечу, тэхён иногда кладет свою голову на плечо старшему — бомгю и сам чувствует себя как кола. уютно и тепло и, наверное, впервые за долгое время, замечает бомгю, ему нормально.

бомгю много чего замечает — у тэхёна накаченные руки, мягкая кровать, много цветов и очень тихо; не так шумно, как когда он у субина и рядом всегда где-нибудь ёнджун; не так противно и неловко, как когда девочки звали его к себе на чай и холодные поцелуи. бомгю выпадает из реальности на третьей серии и думает, что сейчас — самое не одинокое состояние за пару месяцев. он смотрит на тэхёна, который смотрит в экран, и мысленно говорит ему спасибо.

бомгю хочется, чтобы одиночество покинуло его навсегда.

когда он собирается домой, тэхён буквально настаивает проводить его до остановки, на что бомгю особо не возражает — тэхён в любом случае уже успел одеться и его сложно переубедить. бомгю смотрит на него — толстовка на пижамные штаны и пальто сверху — и завидует тому, как тэхён всегда выглядит так хорошо, неважно, что на нём надето. его собственный оверсайз свитер кажется глупым.

они идут под хруст снега и жёлтый свет фонарей; тэхён смотрит куда-то в небо, бомгю — себе под ноги. кажется, что, как только он сделал первый шаг наружу, его ком одиночества прикатился обратно, увеличившись в размерах. он смотрит на тэхёна и в глубине души ему хочется, чтобы тэхёну тоже было немного грустно, что бомгю уходит — он не может позволить себе грустить в одиночестве.

а тэхёну хуже, чем бомгю может себе представить. он суёт руки в карманы, думая о том, насколько глубокую могилу он себе роет — бомгю такой красивый, и с ним как будто всё встаёт на свои места; карманы у тэхёна такие же глубокие, как и его могила — он бы с радостью погрел в них замерзшую руку бомгю.

с бомгю у тэхёна ноль шансов.

он смотрит на медленно падающий снег и то, как тает облако пара.

если тебе нравятся девочки, почему ты так на меня смотришь.

остановка безлюдная и немного страшная — бомгю переживает, что не доедет до дома, на что тэхён шутит, что тот может остаться у него. он почти отвечает я бы хотел, но губы смыкаются в улыбке и тэхён это замечает.

автобус, наконец, подъезжает, и бомгю убегает в него прежде, чем тэхён успевает что-либо сказать — боится, что испортит момент какой-нибудь неловкостью или глупостью, которая пытается вылезти из него при виде тэхёна. он машет из окна автобуса, улыбаясь, и тэхён машет ему в ответ; смотрит до тех пор, пока остановка совсем не скрывается из виду, и усаживается на холодное сидение — совсем не тэхёнова тёплая кровать. липкое чувство тревоги расползается внутри, пока здания на фоне сменяют одно за другим — бомгю это совсем не нравится. откуда-то из глубины него — где он сам не бывал — растёт монстр пострашнее всех имеющихся.

[тэхён, 23:05]

хочешь завтра после универа поедем домой вместе?

[вы, 23:05]

хочу

бомгю хочется быть собой.

после каникул в универе всё так же противно — пыльно, сухо от батарей и душно от преподавателей. субин крутит ручку в руке, рассказывая, как он сегодня не выспался, потому что ёнджун внезапно остался у него — бомгю слушает в пол уха, смотря на открывающуюся дверь аудитории; там стоит минджи и чьи-то руки, которые её обнимают — субин косится на бомгю, говоря, что это, вроде как, её новый парень — бомгю завидует.

он, наверное, лучше, чем я.

бомгю хочется кого-то, кого можно провожать на пары, крепко обнимая у всех на виду.

— как тэхён? — спрашивает субин невзначай, не уточняя, что именно его интересует.

— нормально? — бомгю не очень понимает, что именно от него хочет субин, но от вопроса становится не по себе, и ладони начинают потеть по непонятной причине, — я показал ему документалку, которую ещё тебе показывал, и было вообще-то очень даже прикольно, и…

субин прерывает его на полуслове: — не оправдывайся, — и улыбается, — я рад, что ты завел себе нового друга, бомгю.

друга, отзывается эхом со дна и снова что-то бьет под ребра — что-то, что скоро взорвется и бомгю потонет навсегда.

— я и не оправдываюсь, сам спросил, — бомгю не нравится то, как обеспокоенно на него смотрит его друг.

все что-то знают о бомгю, чего он сам понять не может.

тэхён ждет его у выхода, ловя взглядом каждого, кто проходит мимо. хюнин стоит рядом, оперевшись на холодную стену, и тяжело вздыхает — у тэхёна глаза горят огнём, и это очень плохой знак. они стоят так молча минут пять, потому что кай не хочет портить момент, но смотреть на всё это ему больно.

— тэхён, чего ты ждешь, — хюнин крутит в руках телефон, периодически смотря на время — они стоят тут уже 7 минут.

— бомгю, очевидно же, — тэхён смотрит на него так, будто это самый очевидный ответ в мире, игнорируя подтекст; бомгю никак не приходит.

— ты же знаешь, что он, ну, — кай мнётся и не произносит вслух то, чего тэхён так боится, хоть и знает с самого начала, — что ты будешь делать, когда он найдет себе де-

— что, если он НЕ, — тэхён перебивает его чуть агрессивнее, чем предполагалось, и сразу же опускает глаза — становится стыдно.

хюнин больше не говорит ни слова, лишь молча ждет с ним, пока бомгю наконец не показывается из-за угла коридора в компании субина и ёнджуна; тэхён неловко машет рукой, абомгю, подбегая, обнимает его рукой за шею, будто делая захват, и улыбается.

они толпой выходят из универа — бомгю слышит, как кай с субином о чём-то перешёптываются позади них, ёнджун впервые за всю их историю знакомства идёт молча, а тэхён то и дело оборачивается назад — так быть не должно. бомгю расстраивается немного и думает, что их момент испорчен, но всё равно продолжает болтать с тэхёном, который, кажется, расстроен не меньше.

когда они оказываются вдвоём в автобусе — сидят коленка к коленке — бомгю вдруг с ужасом осознаёт —

он боялся испортить момент.

какой момент?

бомгю бросает взгляд на тэхёна, который смотрит в окно — у него ужасно красивая шапка, бомгю хочет себе такую же. у них с тэхёном

есть момент?

тэхён смотрит на него в ответ, не отводя взгляд. бомгю начинает потихоньку задыхаться.

бомгю хочет, чтобы сердце не билось так сильно от страха.

////

субин приезжает, как только бомгю просит его.

бомгю ставит перед ними две чашки чая — субин ужасно замерз, пока добирался к нему на другой конец города. из звуков вокруг только шум машин за окном и кричащий попугай в соседней комнате; субин ждет, пока бомгю что-то скажет — он обязательно скажет, как только наберётся смелости и перестанет стучать ногтями по кружке.

вид у бомгю не самый лучший — субин замечает его красные слегка опухшие глаза и поникший взгляд; волосы, собранные в хвост много часов назад, почти выбиваются из резинки. откровенно говоря, бомгю выглядит хуёво, и субин лишь ждёт, когда тот назовёт причину.

— субин, — бомгю не поднимает взгляда — вместо этого цепляется им за чаинки, плавающие на дне кружки, — как ты понял, что ты, ну, — субин слушает внимательно.

— гей? — бомгю в ответ кивает, поджимая губы. он видит свое размытое отражение в чае; хочется плакать.

субин думает минуту или две — бомгю за это время успевает пожалеть обо всём, что случилось, и что случится дальше.

— наверное, я всегда знал, — бомгю впервые поднимает голову, смотря на него с удивлением — субин читает мысли, — как-то так получилось, что я всегда обращал внимание только на мальчиков и считал это чем-то нормальным.

бомгю снова опускает взгляд, пытаясь разглядеть на дне ответ на все его вопросы. субин же спокойно ждет, пока бомгю снова соберётся с силами — очень хочется помочь, но субин не лезет с вопросами.

— я ничего не понимаю, — он вздыхает, и субин слышит, как на стол прямо с щёк бомгю падают слёзы — градом в летний ливень.

субин обнимает его и гладит по голове, сам мало понимая, что можно с этим сделать, кроме как жить дальше — этого он бомгю не говорит. бомгю сейчас не представляет, как жить дальше, когда всё, чем он жил и о чём мечтал, оказалось ложью.

бомгю всхлипывает сильнее, пачкая слезами чужую рубашку, и хочет, чтобы всё вернулось назад и как было — пусть поцелуи были слишком холодные и слишком мокрые, пусть его сердце никогда не билось от чужих мягких губ с персиковым блеском, пусть ему всю жизнь придётся искать ту самую, от которой сердце забьётся и поцелуи станут тёплыми — он будет искать всю жизнь и найдет, лишь бы не быть таким, как сейчас.

слезы падают градом, и ему стыдно за испачканную рубашку субина. он говорит тихо: — всё будет хорошо, обещаю, — и бомгю становится ещё больнее.

любить мальчиков — это для субина, у которого есть ёнджун, и они счастливы; для хюнина, которому в принципе всё равно, лишь бы человек был хорошим; для тэхёна, который такой свободный и уверенный в себе — это всё не для бомгю.

— я так не могу, я не такой, — бомгю наконец прекращает плакать, хотя слёзы всё ещё предательски стекают по щекам, — я не смогу так жить.

субин смотрит на него и хочется пожалеть и обнять, и, может, отругать за то, как он думает, и обидеться на слова так жить, кинутые в презрительной манере. субин смотрит, как у его друга буквально рушится привычный мир, и как его поддержать, он не имеет ни малейшего понятия.

— со временем всё встанет на свои места, — бомгю лишь начинает плакать сильнее, потому что в его голове у вещей больше нет своих мест и места в голове больше нет — сплошная пустота и панический страх перед каждой минутой жизни.

у вещей больше нет своих мест, и теперь бомгю не знает, какое у него самого место в этой жизни.

субин уходит спустя пару часов — бомгю не хочет его задерживать перед последним автобусом и заставлять слушать одни и те же мысли в сотый раз, которые он сам себе крутит ежесекундно. как только субин скрывается за входной дверью, щёки снова покрываются солью — он не понимает, как один человек может выплакать столько за раз — и сколько ещё ему придётся.

он падает на кровать, смотря в потолок, и всё ещё плачет — смириться с этой мыслью он себе не позволяет, потому что, как только он это признает — он проиграл. бомгю не может понять, когда это случилось — в детском саду, когда он ударился головой об камень, или в средней школе, когда девочка, которая ему нравилась, отказала ему при всех, или это всё влияние его друзей — бомгю проклинает всех вокруг, а самое главное — себя.

всё, чего он хотел, чтобы в его жизни была романтика как у мамы с папой, любовь до гроба, свадьба и трое детей — ничему из этого не было суждено сбыться; он отчаянно хотел стать чуть счастливее, а стал самым несчастным человеком в его жизни. хочется выкинуть себя в ближайшую мусорку, лишь бы больше не чувствовать.

бомгю пинает подушки ногами и кричит — хочется сказать ты не достоин такой жизни, но прикусывает язык; вот его друзья — замечательные люди, наверное, одни из лучших в его жизни, живут такой жизнью, и говорить что-то плохое язык не поворачивается.

когда сил плакать больше не остаётся, бомгю смотрит в окно, где кроме фонаря не видно ничего — думает, что, если закроет глаза хоть на секунду, мысли снова начнут кричать с оглушающей громкостью.

что скажет мама? папа? у них никогда не будет внуков.

бомгю хочется, чтобы кто-нибудь собрал его обратно в кучу.

на следующее утро бомгю не сдаётся.

он идет к знакомой аудитории на другом конце крыла — там, где тэхён сидит на задней парте с хюнином — но идёт он не к нему. заглядывая за дверь, бомгю бегает глазами по аудитории в поисках той самой юхён, которой он отказал пару недель назад, но пожалел этим утром. как только он видит её, то думает, что она — точно та самая.

бомгю подходит аккуратно к её парте почти в самом начале ряда и заводит непринуждённую беседу — к его удивлению, она всё ещё рада его видеть. где-то с задних парт он слышит голос тэхёна, который постепенно стихает — бомгю догадывается, почему.

юхён соглашается встретиться после универа, и бомгю с полным чувством удовлетворения выходит, не оборачиваясь — он проиграет сразу же, как только сделает это. сегодня его цель — вернуть свою жизнь обратно.

— «что если он не» да, тэхён? — кай говорит как-то слишком ядовито — не специально, просто очень обидно за тэхёна, который всегда до последнего верит в то, что видит, — забудь о нём.

тэхён лишь молча отворачивается.

может, я и ошибся.

юхён милая и смешная — бомгю видит с ней и свидания под фонарями летними вечерами, и поцелуи на заднем ряду в кино. он держит её руку у себя в кармане, чтобы согреть, и ведёт в кофейню рядом с универом.

сегодня он не едет домой на автобусе с тэхёном — сегодня он поедет с юхён к её дому и, может быть, поцелует её на прощание.

бомгю узнаёт, что юхён играет на гитаре и у неё есть две сестры — они все давно замужем; бомгю думает, что у неё волосы ещё красивее, чем были у минджи, и голос такой сладкий, что он бы слушал вечно. именно так и должно быть, думает бомгю, держа её за руку, пока провожает до подъезда.

у подъезда юхён как-то знакомо мнётся, и бомгю знает, что это значит. он говорит: — можно послушать, как ты играешь на гитаре? и юхён ведёт его за собой в подъезд на пятый этаж старой многоэтажки.

дома у юхён пахнет сладко и уютно, прямо как она сама — бомгю аккуратно ставит обувь в прихожей и следует за ней.

юхён и правда хорошо играет на гитаре — бомгю просит научить паре аккордов; юхён и поёт замечательно, и аккуратно касается своими пальцами пальцев бомгю, ставя на нужные струны. получается ужасно и неуклюже, юхён смеется, а бомгю на секунду думает, умеет ли тэхён петь так же, тут же отгоняя от себя эту мысль.

когда юхён касается его губ своими, бомгю с ужасом ждёт, что будет дальше — будет ли это так же, как и все остальные, или она своим поцелуем расколдует его как принцессу в башне. он обнимает её за талию, но чуда не происходит — становится противно, как только поцелуй становится чуть интимнее; мокро и холодно и хочется убежать — опять — бомгю проклинает себя за свою трусость.

он думает о тэхёне, пока не знает, куда лучше положить свои руки — лучше не становится. хочется как у всех, чтобы от юхён у бомгю бешено забилось сердце, пока она так старается его целовать, и чтобы страсть заполонила все его мысли.

ну же, ломай себя, думает бомгю, когда вместо любви и бабочек в животе его накрывает тревогой. ломать себя не получается — юхён слышит короткое прости, я не могу и хлопок входной дверью. ещё один неудавшийся поцелуй в его огромной коллекции — он стирает чужой блеск со своих губ тыльной стороной ладони.

бомгю хочется, чтобы болеть перестало.

в начале марта снег противно прилипает к ботинкам — бомгю бежит, стараясь не поскользнуться, к остановке, чтобы уехать не домой. от юхён до тэхёна три остановки, бомгю тревожно постукивает пальцами по поручню, нетерпеливо ожидая, когда двери автобуса откроются перед той самой. он смотрит на экран телефона, снова и снова перечитывая сообщения —

можно приеду?

приезжай

— чтобы убедиться, что ему не показалось; что ему действительно разрешили.

бомгю был у тэхёна один раз, но этого достаточно, чтобы ноги сами несли его к тому самому дому. он не очень понимает, что будет делать, когда окажется перед тэхёном — стоять и неловко молчать или, может быть, заплачет и бросится ему на шею — ему отчаянно нужно доказать себе что-то важное.

и тэхён единственный, кто может в этом помочь.

он смотрит на своё отражение в зеркале лифта — волосы, потрепанные мартовской влагой, синяки под глазами и дурацкий кремовый свитер, что был на нём в последнюю их встречу; этажи неспешно сменяются один за другим, и сердце стучит так сильно, как он хотел бы, когда рядом была юхён.

женский голос объявляет седьмой этаж — живот крутит от тревоги.

тэхён открывает ему не сразу же — будто и не ждал вовсе — бомгю успевает перемять все пальцы. когда дверь перед ним всё же открывается, бомгю не знает, что сказать — стоит молча, неловко переминаясь с ноги на ногу, и так же неловко улыбается.

и на тэхёна в мягком свете лампы не смотрит.

— ты быстро, — единственное, что говорит тэхён, закрывая за ним дверь.

бомгю хочется сказать я бежал со всех ног, но вместо этого молча снимает ботинки. хочется посмотреть ему в глаза и спросить ты ведь ждал? но вместо этого снимает своё пальто и вешает рядом с пальто тэхёна. что теперь ему делать, он не знает.

тэхён стоит напротив, опираясь плечом на стену, и ничего не говорит — взглядом следует за всеми движениями, что совершает бомгю. всё кажется не к месту — и бомгю, неловко стоящий у прохода, и желчь от обиды, которая расползается по внутренностям, когда тэхён понимает, откуда к нему так спешил бомгю.

— чай? кофе? — тэхён думает, что так тихо и больно между ними быть не должно; он идёт на кухню, слыша позади себя чужие тихие шаги — хочется, чтобы не было противно от мысли, кого бомгю целовал пару часов назад.

бомгю смотрит на худую спину тэхёна и его помятую домашнюю кофту — замечает, как напряжены его плечи, и как сильно он хочет коснуться его руки. так быть не должно, думает бомгю, когда его сердце впервые бьётся так сильно рядом с человеком.

— тэхён, — бомгю тянет его за рукав домашней кофты прямо перед входом на кухню — становится страшно, но очень хочется.

тэхён молча оборачивается и смотрит прямо в глаза — замечает, что бомгю намного выше, когда стоит в паре сантиметров от него — так близко, что тэхён боится своего громко стучащего сердца.

они молчат пару секунд, которых хватает, чтобы одной ногой оказаться на том свете. воздух вокруг становится противно удушающим, ложась веревками на шею — бомгю смотрит в его большие глаза, сжимая кусок ткани в пальцах, и глушит свои кричащие так не должно быть.

— поцелуешь меня? — так не должно быть, но бомгю очень хочется — так сильно, что жить становится страшно.

тэхён усмехается — у бомгю начинают дрожать пальцы.

если бы всё было правильно, тэхён бы не смотрел на его губы так, будто они покрыты ядом — таким, что способны убить его за секунду; и представлять поцелуи с бомгю перед сном каждый день, храня в воспоминаниях все касания, что бомгю незаметно бросил в сторону тэхёна, было бы не так колюче.

если бы всё было правильно, бомгю бы никогда не оказался в темном коридоре старой квартиры тэхёна, ожидая от него доказательств — доказательств того, что бомгю не гей, и что с ним всё не так, всё неправильно, лишь бы не в этом смысле.

если бомгю вообще когда либо был правильным.

тэхён сам тянется к чужим губам — кладет руку ему на шею, притягивая к себе, и закрывает глаза — на вкус, как самый сладкий яд. бомгю прижимает его к шершавой стене, а в голове пусто — только сердце стучит совсем бешено — тэхён на его губах как всё, чего он так желал и боялся.

губы у тэхёна мягкие и тёплые — совсем не как у юхён или минджи — и всех холодных мокрых поцелуев до этого как будто больше не существует. тэхён ведёт, совсем не стесняясь, и бомгю чувствует себя так, будто это его первый настоящий поцелуй; чужой рот такой горячий и приятный, хочется ещё и ещё и никогда больше не отрываться, и пальцы на шее приятно жгут кожу.

если неправильно, почему так хочется?

на бомгю такой же свитер, как когда они впервые сидели плечом к плечу — тэхён пускает под него свои руки, сжимая пальцами выпирающие рёбра; боится, что тот растворится дымом в воздухе, если отпустить. бомгю выдыхает чуть слышно, но очень горячо по чужим губам, плавясь от чужих прикосновений — никто до этого не трогал его так, как кан тэхён.

от свитера пахнет чужими духами — той, которая до тэхёна пару часов назад так же хваталась за губы бомгю. он сжимает его ребра сильнее, лезет под футболку холодными пальцами; когда бомгю дрожью отзывается на прикосновения, тэхёну хочется думать, что он лучше, чем все, кто был до него.

тэхён на вкус не похож ни на персики, ни на холодный декабрь — он горячий, как лето, и сладкий как сахар, и его язык касается языка бомгю в нужных местах. в начале марта бомгю чувствует себя как в огненном котле — чёлка предательски липнет ко лбу.

руки сами оказываются на нужном месте — ему не приходится думать дважды, когда пальцы ложатся на талию тэхёна, прижимая его ближе к себе; хочется, чтобы между ними не было ни сантиметра лишнего воздуха. его не страшно сломать ладонями как девочек, которых до этого обнимал бомгю — он прижимает тэхёна всем телом к шершавой стене.

тэхён отстраняется и шумно дышит, когда бомгю упирается коленом между его ног — ищет в глазах напротив согласия. хочется прямо сейчас потащить его за руку в комнату, стянуть дурацкий свитер и всё, что есть под ним, и поцеловать каждый сантиметр кожи. но бомгю смотрит в ответ, и за секунду его глаза наполняются тревогой.

он моргает пару раз прежде, чем окончательно просыпается — его колено между ног у парня, и тэхён доказал ему всё, чего бомгю так боялся.

бомгю мечется взглядом от губ тэхёна — влажные и блестящие — к его глазам, ждущим ответа, и понимает, что лучше этого у него никогда не было. тэхён смотрит на него приятнее, чем любая девочка, трогает его горячее, чем кто-либо до этого — сердце разрывается от одного осознания, что это всё правда.

он не прощается с тэхёном — выбегает с наспех надетыми ботинками и пальто в руках — лишь бы не заплакать прямо при нём. он слышит громкое постой, когда убегает вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. два пролета вниз — щёки покрываются слезами; в груди жжёт от осознания, которое он так сильно хочет спрятать поглубже в себе.

тэхён кричит постой, но не догоняет — бомгю сидит на бетонных ступеньках у входа в подъезд и плачет, как ребёнок.

он жалеет о том, что пошёл себе что-то доказывать — и ведь доказал, только теперь бомгю не знает, как будет жить с этим пакетом вещдоков весом в тонну. ветер забирается под свитер — там, где недавно были руки тэхёна — и напоминает, что отпечатки от его пальцев теперь навсегда останутся на его рёбрах.

становится холодно — бетон забирает всё то тепло, что ему так старательно вцеловывал тэхён; хочется упасть в снег с головой, чтобы оставить там все мысли. бомгю понимает, что забыть губы тэхёна ему теперь не удастся, но он постарается.

ведь это неправильно — он не такой.

///

весь март бомгю избегает тэхёна.

где бы он его ни встретил — в столовой, узких коридорах, тесных кабинетах и на универских собраниях — бомгю разворачивается в другую сторону, цепляется за субина, упирается взглядом в пол, лишь бы не видеть тэхёна. на все сообщения — игнор — тэхён перестаёт стараться после первой недели.

когда бомгю не видит тэхёна, то чувствует, как его жизнь постепенно возвращается на те самые места, где была до этого — девочки и мечты о счастливой семье и смерти в один день — и по взмаху палочки он остаётся таким же абсолютным гетеро, каким был до этого.

проблема в том, что бомгю видит его везде: его силуэт, когда проходит мимо остановки, чтобы случайно не сесть в один автобус; его светлые волосы в очереди в гардероб; его лицо и губы, которые так отчетливо всплывают в сознании каждый раз, когда он пытается уснуть. он видит его так часто, что подозревает, что сходит с ума — тэхён мерещится ему в случайных прохожих и снится в кошмарах.

события той ночи бомгю так и не решается рассказать субину — замечает, как тот косится на него каждый раз, когда бомгю резко убегает при виде тэхёна, но ничего не объясняет; он знает, что субин осудит — не за поцелуй, а за всё, что он натворил после. бомгю решает, что, если это не повторится вновь, то никому, кроме них с тэхёном об этом знать не обязательно.

бомгю хочется забыть, как губы тэхёна касались его собственных.

— вы поссорились или типа того? — спустя три недели субин не выдерживает — бомгю в очередной раз порывается убежать, когда видит на горизонте тэхёна, но его останавливает чужая рука на запястье. субин смотрит так серьёзно, что хочется убежать — бомгю унесёт свои секреты в могилу.

— мы не ссорились, — ладони предательски мокнут, когда бомгю пытается врать — кажется, что субин видит его насквозь, — мы ведь никогда и не дружили особо.

субин поднимает бровь, не веря тому, что слышит; если не дружили для бомгю значит переписываться до часу ночи и постоянно ездить домой на одном автобусе, то и субин для него тоже не друг. он наблюдает, как бомгю бросает свой взгляд на тэхёна — на долю секунды — и, наконец, всё понимает.

— у вас что-то произошло, да? — субин говорит почти шёпотом и очень серьёзно — бомгю бледнеет от страха.

неужели так видно?

— у нас ничего не произошло, — субин в это не верит, тяжело вздыхая, — я пойду за колой.

субин смотрит ему вслед и вздыхает ещё раз — ситуация хуже, чем он мог себе представить.

у автоматов всегда многолюдно, особенно в большие перемены — бомгю разрешает себе потеряться в толпе и немного отдышаться. он задумывается на секунду и понимает, что тэхён за всё время не взглянул на него ни разу. обидно, думает бомгю.

он — тот, кто начал его избегать, но всё равно не может не смотреть, каждый раз надеясь поймать ответный взгляд.

газировка слишком холодная, чтобы выпить её залпом — у бомгю леденеют пальцы; на секунду хочется, чтобы тэхён взял его руки в свои и согрел. он трёт переносицу, стоя посреди людного коридора, и не находит в себе сил снова и снова бороться с этими навязчивыми мыслями, которые атакуют его при малейшем признаке слабости. и проблема в том, что бомгю на самом деле очень слаб — перед тэхёном и перед самим собой; сил драться не остаётся.

на паре душно; бомгю почти засыпает — черкает что-то в своей тетради, лишь бы веки не были такими тяжёлыми — хочется поскорее домой, завернуться в одеяло и остаться там на все выходные. за окном март светит ярким солнцем и звенит ручьями — он засматривается на медленно плывущие облака — вот бы также; субин тычет в него ручкой.

бомгю опускает взгляд на парту, где перед ним лежит телефон субина — на экране ёмкое

хочешь, поговорим?

бомгю не хочет говорить; он смотрит на субина устало, а тот на него со всем сочувствием в мире — понимает ли он, через что ему приходится проходить? бомгю и сам не понимает, что у него происходит. он пишет в ответ

поговорим, когда я что-нибудь пойму

бомгю не хочет говорить; он хочет, чтобы жизнь вернулась на места.

и тэхён — единственный, кто может помочь ему вернуть всё на места.

такой вывод делает бомгю, когда после часа слёз глаза ужасно опухают и подушка вся мокрая. ему стыдно смотреть на себя в отражении зеркала в ванной — плакать перед сном каждые выходные становится привычкой. он смотрит в глаза человеку напротив и смиряется с тем, что он никогда не избавится от давящего на плечи груза.

становится ещё хуже, когда мама заходит на кухню посреди ночи — бомгю отворачивается, выпивая воду из стакана залпом. привычное я в порядке на все вопросы, а на спине ощущается её взгляд — бомгю чувствует, как там появляются дыры; кажется, что его видят насквозь — презирают, смотрят с осуждением и качают головой, думая, какой неудачный вышел сын. он возвращается к себе в кровать, думая, что ему всё-таки придётся поговорить с тэхёном — ему нужно убедиться ещё раз.

в понедельник бомгю стоит у проходной и вглядывается во всех, кто проходит мимо. он смотрит на людей, ища ту самую шапку, которую всегда замечал первым делом в толпе, и не может успокоиться. он готов был слушать чужие крики, принимать все оскорбления, и, даже если тэхён захочет побить его, он был готов — лишь бы не прошёл мимо него.

минуты тянутся невыносимо медленно — тревожное ожидание заставляет губы синеть. и, когда бомгю снова и снова мечется взглядом от угла по коридору между лиц людей, то, наконец, замечает его. тэхён замечает его в ответ — хюнин, идущий рядом с ним, сразу же бледнеет в лице.

— тэхён, — бомгю говорит достаточно громко, чтобы его услышали через толпу.

произносить его имя вот так громко — впервые за месяц — больно; бомгю понимает, что скучал по тому, как его губы складываются в каждую букву имени, которое не покидает его мысли ни на секунду.

тэхён останавливается. он смотрит на него — впервые за месяц — и вся злость и обида, которую он копил долгое время выливается на бомгю через молчаливый неотрывный взгляд. они стоят друг напротив друга — хюнин быстро уходит, кидая в след я пошёл; бомгю чуть выше тэхёна, когда они в двадцати сантиметрах друг от друга.

— что? — тэхён смотрит ему прямо в глаза — не моргая, не улыбаясь — хочет прожечь в нём дыру.

— можно мы поговорим?

бомгю готов на любые унижения, когда тэхён молча соглашается, уходя вперед.

они покупают два сидра — бомгю, чтобы набраться немного смелости, а у тэхёна яблочный просто за компанию — и садятся на лавочку у магазина. на улице ветер забирается под одежду, продувая кости через толстовку — бомгю чуть вздрагивает; тэхён рядом с ним лишь молча открывает бутылку об лавочку.

всё становится напряжённым — горлышко бутылки для бомгю как точка заземления; он делает пару глотков и, наконец, поворачивается к тэхёну. тот смотрит не на него — на прохожих, медленно шагающих мимо.

— извини, — выходит совсем неискренне — не так, как он представлял себе много раз, — я не должен был тебя целовать, и это всё было ош-

тэхён вздыхает так раздражённо, что заставляет бомгю замолчать. он смотрит ему в глаза — там столько злости и усталости, что бомгю хочет прикусить себе язык.

— не за то извиняешься, — тэхён отворачивается, пытаясь не думать, как самый сладкий и самый горький поцелуй в его жизни бомгю считает ошибкой, — я не приму.

ветер раскидывает волосы, задувая под шею; тэхён надевает капюшон, чтобы не видеть, как жалко сейчас на него смотрит бомгю: — я не знаю, через что ты там проходишь, но я не считаю тот поцелуй ошибкой, — сидр оставляет на языке кислый след, — ты мог хотя бы ответить на сообщения.

мысли немного путаются и становится холодно; бомгю не понимает, почему так хочется плакать — от облегчения, что тэхён не считает его ошибкой, или от злости на себя, что всё равно ранил его своей трусостью.

— извини, — ему правда очень-очень жаль — так, что он бы заплакал, если бы было не так стыдно бросаться тэхёну на плечо, пачкая нежно-голубую толстовку, — я сам не знаю, через что прохожу.

тэхён вздыхает — интонация прощения или смирения — бомгю чувствует в этом вздохе чуточку понимания, принятия; вздох, который заменяет чужую ладонь, мягко гладящую волосы, и слова всё хорошо.

они сидят молча — сидр в бутылках подходит к концу; бомгю чувствует, как плечо тэхёна, которое всё это время упиралось в его собственное, немного расслабляется — он сам расслабляется немного, позволяя апрельскому ветру подхватить тревогу и унести её подальше.

— ещё не поздно вернуть всё, как было раньше? — бомгю не ждёт согласия, но очень на него надеется. он замечает, что с тэхёном — даже если тот злится — всё вокруг становится чуть более приземленно, чуть яснее и чуть спокойнее.

— наверное, — бутылка от сидра звонко ударяется о поржавевшие стенки урны.

бомгю хочется, чтобы тэхён всегда был рядом.

субин не удивляется, когда бомгю рассказывает о том, что произошло между ним и тэхёном.

бомгю опускает пару незначительных деталей вроде того, что это был лучший поцелуй в его жизни, и как губы тэхёна это единственное, что он хочет чувствовать на своих до конца жизни.

эту деталь он опускает и для себя.

бомгю говорит, что это вышло как-то случайно по ошибке и ничего более — субин на это не ведётся, смотрит на него с подозрением:

— совсем ничего не дрогнуло? — субин разглядывает его внимательно на предмет лжи, которую бомгю в очередной раз собирается ему выдать. он слишком хорошо знает его, чтобы в это поверить, и ситуация сама по себе очевиднее некуда. бомгю в глазах субина если не безнадёжно влюблён, то точно тянется к тэхёну, но слишком боится признаться — ни себе, ни ему.

— ничего, — он врёт — тэхён вывернул ему внутренности наружу, — я ведь не гей.

субин вздыхает; не так, как тэхён до этого — понимающе-принимающе — вздыхает с разочарованием. хочется разломать его шкаф, из которого он никак не найдёт смелости выйти, в мелкие щепки. субин понимающий — он знает, что камин-аут — это сложно и никто никому не обязан, но отчаянно хочется перемотать на ту часть, где бомгю примет себя, как тот однажды принял его в далёком девятом классе.

— я бы на твоём месте язык прикусил.

тэхён не знает, как склеить всё так, чтобы было, как раньше.

он сидит у бомгю на кровати — перед ними ноутбук, в этот раз бомгю позволил ему выбрать мультик и заказать то, что он хочет. бомгю говорит, что это в знак извинения и примирения, чтобы загладить свою вину; он ставит стаканы с колой на тумбочку у кровати и устраивается рядом — плечом к плечу.

как раньше, думает тэхён, чувствуя его острое плечо под футболкой на своём худом; из окна веет началом мая — солнечно, свежо и всё вокруг наконец начинает оживать. они сидят как раньше, но тэхён не помнит, каково это.

ему кажется, что, как раньше — это когда он жадно хватал все взгляды, которые бомгю ему давал, и думал по ночам, как хочется просто быть рядом. как раньше — это когда тэхён давился обидой от того, как бомгю далеко от него — и шансов по нулям, и сил нет сопротивляться — хватаешься за любой уголок; как раньше — это когда бомгю сам выбирал, что смотреть, и приносил еды — от его улыбки у тэхёна сводило под рёбрами.

теперь как раньше не получится. теперь тэхён знает, какие на вкус губы у бомгю — ему достаточно вспомнить; теперь колени бомгю, упирающиеся в его собственные, горячее лавы; теперь мечты стали сводить с ума своими нотками реалистичности — прибавилось ли шансов у тэхёна можно узнать лишь гаданием на таро.

в открытое окно влетает прохлада — бомгю жмётся чуть ближе; видит бог, тэхён старается, чтобы было как раньше — делает вид, старается изо всех сил, чтобы не тронуть случайно чужую ладонь на собственном колене. внутренности выворачивает наружу — бомгю как будто издевается.

проходит пол фильма, когда бомгю кладёт свою голову на плечо тэхёну. он тоже старается, чтобы было как раньше — прежде всего для себя — но тэхён такой тёплый, а из окна так тянет прохладой, и вставать, чтобы закрыть окно, совсем не хочется. бомгю понимает, что пропустил почти все события фильма, потому что всё, чем заняты его мысли — у тэхёна вкусный одеколон.

он поднимает глаза чуть выше — видит перед собой голую шею — ошибка номер один; он задерживает взгляд, выпадая из реальности — хочется дотронуться. плечи у тэхёна немного напрягаются, когда нос бомгю задевает тонкую кожу.

и хочется, и страшно — бомгю был тем, кто предложил как раньше; бомгю тот, кто нарушает свой же договор.

он двигается ближе — у тэхёна по спине мурашки от горячего воздуха на шее — и шепчет тихое можно?

тэхён не отвечает — кивает, задевая подбородком голову бомгю.

шансов у тэхёна больше, чем он ожидал — губы бомгю ложатся на его шею; щекотно и горячо — мурашками по всему телу. тэхён чувствует чужую руку на своей щеке — бомгю большим пальцем вырисовывает узоры и целует-целует-целует тэхёна до самого уха, срывая вздохи с губ. сладко и горько — бомгю ни с чем не спутать — тэхён его не целует, но вкус во рту появляется сам по себе.

фильм откладывается на потом, когда бомгю залезает на коленки тэхёну — появляется перед ним, словно видение; он не целует его в губы — своими снова возвращается к чужой шее и ведёт языком влажно и невыносимо приятно. на нём сегодня нет свитера — тэхёну легче найти ладонями теплую кожу и выпирающие ребра; он сжимает его бока и выдыхает шумно, когда бомгю слегка прикусывает кожу.

хочется умереть прямо в этот момент; тэхён упирается лбом в плечо бомгю, носом ведя по его шее — не целует специально, чтобы потом не было хуже. он чувствует, как глаза начинают слезиться; тэхён не плакса, но бомгю точно издевается над ним, целуя так, как хочет тэхён — чтобы потом снова убежать, оставив его наедине со своим фантомом.

бомгю смотрит ему в глаза — тэхён снимает с него футболку — они соревнуются в том, у кого сердце остановится быстрее. бомгю готов поклясться, что тэхён не человек, что его загипнотизировали и тянут, как магнитом — обычные люди не могут вызывать столько эмоций.

тэхён под ним — шедевр, достойный места в лувре; хочется целовать без остановки и чувствовать, как его руки плавают по спине и рёбрам. бомгю чувствует, как он теряет рассудок, когда слышит тихие стоны, слетающие с губ — это его работа, это он заставляет тэхёна дрожать под пальцами.

тэхён позволяет емуотпустить всё и сойти с ума.

лицо бомгю обхватывают ладони — тэхён двигает его ближе к себе, заставляет посмотреть на себя, — ты сказал, что будет, как раньше, — взгляд тэхёна пронизывает до внутренностей.

— извини, — бомгю не может смотреть на тэхёна без боли в груди, — я не знаю, как сделать, как раньше, и ты сводишь меня с ума.

тэхён на это отвечает поцелуем — на этот раз в губы, как раньше; на вкус — та же горечь, но горячее — руки бомгю лезут под чужую футболку, его колено между ног у тэхёна.

хочется, чтобы тэхён дотронулся везде, где только можно и нельзя — бомгю позволит ему всё, что он захочет, лишь бы тэхён не прекращал заставлять его гореть.

становится только сложнее, когда тэхён расстегивает чужой ремень джинс — у бомгю в глазах темнеет.

можно? — он замирает — тэхён ждёт.

может ли он принять касания тэхёна — вопрос, который бомгю задает себе тысячу раз. тэхён смотрит на него со всей нежностью, будто понимает, о чём он думает.

может ли он позволить себе почувствовать, что такое настоящие человеческие касания? —

бомгю кивает, снова касаясь носом шеи тэхёна.

ремень громко цокает — тэхён не медлит, расстёгивая пуговицу и ширинку одной рукой. бомгю умирает, сыпется, крошится над тэхёном и под его горячей и крепкой рукой. челка липнет ко лбу — бомгю тяжело дышит тэхёну в ухо, сжимая волосы на его макушке в кулак; кусает его ухо, когда тэхён давит чуть сильнее. настоящие человеческие касания оказываются лучше, чем бомгю мог себе представить.

у тэхёна крепкие руки, которые идеально ложатся на его член — бомгю и представить не мог, что бывает настолько хорошо. он тянется своей рукой к чужой ширинке — тэхён дёргается слегка; бомгю колеблется, но ладонь кладёт, слегка поглаживая через штаны, заставляя тэхёна дышать чаще.

наверное, тэхён кончил бы прямо так — бомгю невероятно горячий, даже если просто висит над ним и позволяет себя трогать — и всё это за гранью того, что тэхён себе представлял. а тэхён много себе представлял — и там бомгю не везде был одет; то, как бомгю говорит быстрее тэхён сам не смог бы придумать никогда. он и сам толкается чаще в руку бомгю, и всё кажется таким липко-сладким и очень правильным, но очень редким — как комета пролетает над землёй раз в тысячу лет, так и тэхёну доводится получить лучший секс в жизни с человеком, который даже не гей.

бомгю не целует его на прощание, только неловко стоит в проходе, пялясь в пол, пока тэхён завязывает шнурки на кроссовках. на тэхёне футболка и штаны бомгю — он обещает отдать постиранными, бомгю отнекивается. неловко так, как не было никогда; он смотрит на часы — скоро придёт мама.

тэхён смотрит на него, не смотрящего в ответ, и думает о том, что ему так не повезло влюбиться в бомгю.

— только не избегай меня больше, — говорит тэхён вместо пока и закрывает за собой дверь. бомгю кивает сам себе.

///

бомгю, как и обещает, не избегает тэхёна.

они здороваются в универе, переписываются до часу ночи, делятся конспектами и ездят домой на автобусе вдвоём. тэхён улыбается ему широко и солнечно — бомгю снова замечает его зубы-клыки; бомгю замечает новые серёжки у него в ушах и футболку, которую он так и не вернул — оставь себе.

они всё также смотрят что-то в компании друг друга — бомгю иногда остаётся на ночь в маленькой старой квартире тэхёна — чтобы тебе не было так одиноко. бомгю готовит ему еду на неделю и приносит то, что сготовила его мама — чтобы твой друг не голодал.

бомгю называет его своим другом — чтобы обозначить границы.

иногда они целуются.

тэхён целует его в спину, когда тот готовит ему еду; бомгю на секунду касается его губ на пустой остановке поздно вечером; когда они лежат вдвоём на узкой кровати тэхёна — губы сами по себе тянутся к чужим. бомгю совсем не против — хочется, чтобы руки тэхёна всегда были на нём, чтобы было тепло-тепло от простых касаний, пока никто не видит.

тэхёну нравится его целовать — его руки, шею, губы — всё, куда он только мог дотянуться; тэхён хватается за каждый шанс поцеловать, пока бомгю позволяет ему это. для тэхёна это — болото, вязкая трясина, засасывающая глубже. они — друзья, говорит бомгю, когда прячет нос в его ключицу, слегка касаясь губами.

друзья так не делают, но тэхёну всё равно — на трясину и болото, на то, что больно каждый раз, когда бомгю уходит домой; на то, как друзья неестественно и лживо вырывается наружу.

бомгю его не избегает.

но каждый раз, когда тэхён пытается коснуться его, дотронуться до руки в толпе друзей — никто не заметит — бомгю одергивает руку, как от огня. когда тэхён пытается обнять его — игриво, как делают друзья в людных коридорах универа — бомгю в ответ смотрит с раздражением. тэхён видит в его глазах панику — убирает руки и встаёт чуть дальше; расстояние между ними больше, чем у всех нормальных друзей.

бомгю замечает, как тэхён каждый раз меняется в лице, когда он в страхе одёргивает руку.

кажется, что, когда они с тэхёном рядом и вокруг люди — сразу понятно, чем они занимаются в тайне от посторонних глаз. становится страшно — тысяча глаз будто смотрят на бомгю, осуждая, освистывая, готовясь плюнуть в него и закидать камнями. бомгю боится осуждения — тэхён смотрит на него с раздражением, когда тот в очередной раз небрежно и грубее положенного отталкивает его от себя.

в июне у их факультета неофициальная вечеринка в баре — по сути, сбор друзей, которые приглашают своих друзей через других друзей, и в итоге семьдесят человек оказываются в одном баре.

бомгю не особо хочет вылезать на люди; у него скоро сессия, хочется просто отдохнуть перед ночами зубрежки — а ещё хочется провести как можно больше времени с тэхёном, пока у них есть время побыть наедине. но ёнджун тащит туда субина, а субин не может отказать и тащит туда бомгю — приводи и тэхёна, будет вам свидание — бомгю бьёт его по плечу ладонью. свиданий у них не будет, потому что они друзья, но тэхёна он всё же зовёт.

они стоят втроём у входа в бар — ёнджун курит, субин висит у него на руке, а бомгю нервно дёргает ногой — вокруг шумно и многолюдно, отовсюду играет разная музыка, смешиваясь в кашу из звуков. бомгю чувствует себя не к месту — он из тех, кто первый идёт напиваться, но сегодня и сейчас хочется только уйти домой. он снова проверяет сообщения от тэхёна, который написал, что немного опоздает, и старается не думать.

— вы прямо реально друзья? — внезапно спрашивает ёнджун, смотря бомгю прямо в глаза, и тушит сигарету, — потому что вы не очень на них похожи.

— мне не нравятся мальчики, может хватит? — бомгю бесится от одного да ну ёнджуна — никогда ему не хотелось его ударить, но сейчас хочется по-настоящему. он чувствует, как субин также смотрит ему в спину, пытаясь что-то там разглядеть и увидеть в нём.

бомгю пытается разглядеть тэхёна в толпе.

он приходит спустя пару минут — бомгю слегка давится воздухом, когда видит на нём чёрный бархатный чокер, но ничего не говорит; хочется притянуть его к себе прямо за этот чокер.

они стоят снаружи ещё пару минут — ёнджун с субином о чём-то увлечённо болтают с тэхёном — бомгю их не слышит. что-то не так — бомгю чувствует каждой клеточкой, как тревога заползает всё глубже и глубже.

тэхён даже не пытается к нему прикоснуться — бомгю не замечает, что именно эта деталь пазла пропала.

внутри оглушающе шумно и тесно; люди столпились возле бара и столиков, а на танцполе почти не осталось места — приходится пробираться через липкую толпу, чтобы заказать алкоголь. ёнджун сразу же теряется где-то позади, утаскивая субина за собой потанцевать, а бомгю чувствует напряжение между ним и тэхёном.

они стоят в очереди — бомгю спрашивает, что тэхён будет — тэхён отвечает виски с колой. он не касается его руки, не переплетает пальцы — бомгю чувствует пустоту и гуляющий воздух между собственными пальцами. он заказывает им двоим — касается ладони, когда отдаёт стакан тэхёну; он говорит спасибо и отворачивается в сторону ёнджуна и субина.

бомгю смотрит на них — они танцуют вместе, ёнджун держит его за руки — субин выглядит счастливым даже без алкоголя. бомгю переводит взгляд на тэхёна — он тоже на них смотрит — в глазах грусть размером с планету, которую бомгю не может расшифровать.

он сделал что-то не так? тэхён на него зол? тэхён его ненавидит? не хочет больше быть рядом? — бомгю вздрагивает — в стакане звенит лёд — тэхён трогает его за плечо и говорит на ухо, что пойдёт поздоровается с одногруппником.

бомгю следит за каждым его шагом, взглядом упираясь в прямую спину, скрытую под чёрной кожаной курткой — чувствует себя сталкером. пальцы сжимают стакан сильнее, когда бомгю видит, как тэхён улыбается какому-то высокому парню, которого он никогда ранее не видел — тэхён ни разу за вечер не улыбнулся так бомгю; виски выпиваются залпом. от алкоголя жжёт внутри — почему так противно?

когда тэхён возвращается к бару, бомгю на него не смотрит — так же, как это весь вечер делал тэхён.

— что не так, — тэхён наклоняется к нему — избегает любых касаний — бомгю слышит в его голосе раздражение.

— ничего, — бомгю хочется сказать, что всё вообще не так — тэхён не трогает его своими крепкими руками, не улыбается привычно-солнечно, отводит свои большие глаза каждый раз, когда бомгю пытается в них заглянуть. у бомгю всё не так — он молчит.

тэхён смотрит ему в глаза — страшно, непривычно, тревожно — будто ждёт чего-то от бомгю. он смотрит так, что начинают потеть ладони и секунды тянутся как часы. он испытывает его своим взглядом, а потом прикрывает глаза и резко тянется к бомгю поцеловать.

бомгю уклоняется так же резко.

— я так и думал, — на лице раздражение вперемешку с разочарованием и обидой; тэхён встаёт, оставляя стакан на баре, и уходит в сторону выхода, пробираясь через толпу пьяных людей.

бомгю начинает задыхаться — становится так страшно, как никогда не было — сердце почти останавливается от мысли, что тэхён уходит.

от него.

он проходит через толпу так быстро, как только может — лишь бы не потерять его из виду; кричит на кого-то, кто случайно спотыкается об его ногу, и боится, что, как только он выйдет, то тэхёна уже не найдёт.

тэхёна он находит идущего вниз по улице мимо шумных баров и кричащих людей — бомгю бежит так быстро, как может, чтобы успеть поймать его руку. и, когда он всё-таки догоняет, хватая за запястье, тэхён вырывается из крепкой хватки.

— можешь просто отъебаться от меня? — тэхён почти кричит — горло давят подступающие слёзы.

бомгю смотрит на него и молчит — он не знает, что сказать и что сделать — но отпускать тэхёна страшно.

— не могу, — бомгю страшно, что он сейчас развернётся и уйдёт — оборвёт все связи, и бомгю его больше не увидит — он не сможет с этим жить.

тэхён смотрит на него яростно — ещё немного, и начнёт плеваться ядом, — я не понимаю, зачем ты всё это делаешь.

бомгю хочется спросить, что именно — тэхён не даёт вставить слово.

— ты хоть понимаешь, как мне больно? — у тэхёна голос срывается и хрипит немного — режет бомгю лучше лезвия, — в один момент ты меня целуешь, в другой ты боишься даже взглянуть на меня на людях.

бомгю впервые видит, как по щекам тэхёна катятся слёзы.

— боишься, что все узнают, что ты трахаешься с мужиками? — у тэхёна голос покрыт болью — бомгю хочется умереть на месте, — так вот пусть все вокруг это знают.

тэхён запрокидывает голову назад — дышит глубоко и пытается не умереть на месте; в ребра как будто вонзили ножи, видеть бомгю перед собой смертельно больно.

ему абсолютно похуй на то, что я говорю.

— ты мне нравишься, бомгю, — он делает паузу, — очень.

бомгю хочется крикнуть, что тэхён тоже очень нравится ему — настолько, что он не может в это поверить.

— но я не могу быть с тобой, — у тэхёна глаза-море — полные солёной воды и грусти, — я ухожу.

бомгю понимает, когда тэхён разворачивается и уходит, не поворачиваясь, что проебал свою жизнь — вся его жизнь в человеке, который теперь так далеко, что даже разглядеть невозможно.

— кан тэхён! — бомгю кричит — по щекам таким же градом катятся слёзы, все вокруг смотрят на него — сердце разрывается на части, обломками падая в пропасть.

бомгю всё утро плачет ёнджуну в рубашку — субин сказал, что ему его дорога, иди вон к нему; ёнджун его на удивление обнимает одной рукой, гладя по голове, и смотрит на субина — тот одними глазами говорит пиздец.

они стоят на полупустой барной улице — солнце красным шаром встаёт из-за горизонта, а люди начинают разъезжаться по домам — бомгю плачет так, будто мира вокруг не существует вовсе.

— ну вот и что ты теперь плачешь, — где-то сбоку доносится голос субина, в интонации которого больше осуждения, чем сочувствия, — ты думал, что можно людьми туда-сюда кидаться, пока сам ничего решать не хочешь?

бомгю перестаёт плакать, смотрят на субина — ему не обидно, он не злится, он очень даже согласен с ним — хотелось бы, чтобы его побил кто-нибудь, чтобы облегчить свою боль.

— он мне нравится, — ёнджун закатывает глаза — субин молча соглашается.

— только дошло до тебя?

///

когда дверь в комнату приоткрывается, бомгю щурится от яркого света лампы. он не выходил из комнаты два дня — не ел и не спал, существуя как пыль на шкафах — прерывался только на слёзы и копания в самом себе.

он слышит тихие шаги — дверь остаётся открытой — и чувствует, как кровать рядом с ним проминается. пальцы касаются его длинных волос, разделяя на пряди — слёзы снова подступают к горлу.

— что тебя тревожит? — его мама говорит тихо — очень успокаивающе; бомгю не знает, как рассказать ей хоть о чём-нибудь.

хочется вывалить всё как есть — о том, что ему нравится мальчик, который лучше всех девочек, которых он целовал до него; о том, что ему больно даже думать о нём, хоть и очень хочется; о том, как она гладит его по волосам и не подозревает, что её сын — обманщик и предатель — худший сын на планете.

бомгю поворачивается к ней лицом — она смотрит тихо и неотрывно — и чувствует, как первые слезы стекают с щёк на подушку.

— я, — тихо говорит бомгю, глотая слёзы, — я себя тревожу, я неправильный.

я — тот, кто всё испортил; я — тот, кто всё потерял. бомгю молчит, чувствуя, как его медленно гладят по голове — он этого не заслуживает. и мама смотрит на него со всей любовью и обеспокоенностью в глазах, что хочется отвернуться обратно.

— мой сын не может быть неправильным, — бомгю усмехается про себя — если бы ты знала.

она мало говорит, оставляя бомгю пространство для мыслей, и ждёт, когда он наберётся чуть больше смелости, чтобы эти мысли услышал кто-то кроме него самого. видеть, как её сын плачет — больнее всего. они сидят в тишине, нарушаемой только всхлипами бомгю — хочется сказать, что, что бы ни случилось, всё будет хорошо — и у бомгю, и между ними.

— я потерял кое-кого, кто мне очень нравился, — бомгю наконец произносит это вслух, вытирая слёзы об подушку, и двигается ближе, — и я никогда не смогу вернуть этого человека.

его мама лишь вздыхает, кладя свою ладонь ему на щёку, и поглаживает нежно-нежно — словно понимает всё, что у бомгю творится внутри. если бы только она знала — думает бомгю, закрывая глаза. вспоминается, как тэхён также гладил его по щеке своими мягкими пальцами.

— мы с твоим папой тоже однажды чуть не расстались, — бомгю поднимает на неё взгляд с немым вопросом, — подумали, что так будет лучше, но всё равно не смогли друг без друга, — она добавляет, — и теперь у нас есть такой замечательный сын.

бомгю чувствует в её голосе тёплую улыбку, совсем как в детстве, когда она также утешала его и вытирала слёзы из-за разбитых коленок на детской площадке, — как вы всё решили?

— поговорили? — у его мамы немного мечтательная интонация в голосе при воспоминаниях из прошлого, — наверное, поняли, что, даже если родители и против, лучше быть с тем, кого любишь, — бомгю улыбается.

хочется так же — с тем, кого любишь, даже если все вокруг против; чтобы не было сомнений и слёз; чтобы вместо боли только чужая ладонь в своей собственной.

— приглашай тэхёна к нам на ужин как-нибудь, — говорит его мама перед тем, как выйти из комнаты, — когда поговорите.

бомгю не знает, как и откуда она понимает о нём всё — даже раньше, чем он сам — и слёзы снова катятся по щекам.

бомгю хочется, чтобы тэхён был рядом с ним всю его жизнь.

тэхёна будит громкий стук во входную дверь — на часах три ночи, а за окном июньское солнце уже успело показаться за горизонтом — в такое время он никого не ждёт. тэхён надевает тапочки, шаркающе шагая к источнику звука; становится не по себе — в кармане штанов лежит телефон на случай, если надо будет вызвать полицию.

когда он подходит к двери, стук прекращается — тэхён понимает, что человек за дверью услышал его шаги. он смотрит в глазок, готовясь набрать 112, но по ту сторону двери ни убийц, ни алкашей, забывших, где их квартира.

по ту сторону двери стоит бомгю и смотрит прямо в дверной глазок.

— я тебе не открою, можешь уходить, — тэхён убирает телефон обратно — внутри только раздражение и злость. последнее, что он хочет видеть сегодня — это бомгю.

— но мне нужно с тобой поговорить, — слышит тэхён по ту сторону двери — эти слова заставляют его засмеяться.

тэхён не хочет говорить — он решил, что они уже наговорились достаточно за их короткие непонятные отношения. говорить с бомгю сейчас равно самоубийству — тэхён не хочет даже думать, что тот существует — тем более, слышать его голос и смотреть ему в глаза, стоя в метре друг от друга.

— я тебе не открою, — он повторяет снова — хочется пнуть эту железную дверь так, чтобы бомгю почувствовал, как ему здесь не рады. в груди снова начинает болеть — уже привычное состояние при виде бомгю, про которое тэхён смог забыть всего на день.

— тогда я буду сидеть у тебя под дверью, пока ты не выйдешь, — тэхён усмехается ещё раз — сиди сколько угодно — и снова смотрит в глазок. он не видит ничего, кроме носков обуви бомгю под его дверью.

тэхён не открывает и вместо этого идёт на кухню.

как дальше спать он не представляет — вместо этого ставит чайник, чтобы хоть чем-то занять ожидание и мысли. он стучит пальцами по столешнице, думая о том, как дышать становится трудно. шум от чайника сливается с пением птиц за окном — тэхён чувствует, что не может собрать себя в кучу; он так скучает и так хочется впустить его к себе — но вспоминает, что бомгю трус и сам не знает, чего хочет — тэхён не может так с собой поступать. становится очень жаль и грустно за себя — так сильно никогда не болело.

тэхён подходит к двери ещё раз и всё также видит бомгю, сидящего у него под дверью; кровь так сильно шумит в ушах, что хочется не слышать ничего. он прислоняется спиной к двери — на обратной стороне бомгю также прислоняется своей — и думает, что соседи точно подумают что-то нехорошее.

впустить бомгю очень хочется, но очень страшно — тэхён боится, что его сердце не выдержит ещё одной трещины. сердце у тэхёна похоже на витраж — куча трещин, оставленных бомгю, а между ними стеклянные кусочки влюблённости к нему, которые вот-вот треснут окончательно.

он сидит так минуту или две, может быть, все десять — время плывёт мимо него незаметно; понимает, что, как ни пытайся, сердце у тэхёна всё равно останется всё в бомгю — покрыто им и пропитано насквозь — ему от него не отделаться. он тянется к дверному замку, колеблясь немного, но всё же рискует и поворачивает.

тэхён рискует, потому что, когда ты влюблён, ты отключаешь инстинкты самосохранения.

бомгю успевает встать прежде, чем перед ним открывается дверь — тэхён не смотрит на него, только ждёт, пока тот зайдёт внутрь.

— я пустил тебя только потому, что соседи будут сплетничать, и только на пять минут, — тэхён стоит напротив него в узком коридоре — между ними не больше метра — и бомгю только сейчас замечает, как было драгоценно то, что тэхён всегда был на расстоянии вытянутой руки.

тэхён уходит на кухню, не оставляя бомгю и шанса успеть сказать что-нибудь; тот поспешно идёт вслед за ним, упираясь взглядом в чужой затылок перед собой, но останавливается в проходе — он не решается сделать шаг навстречу и сесть на жёсткий кухонный стул напротив тэхёна.

он так и стоит в проходе — мнёт пальцы, ждёт чего-то от тэхёна, хотя сам к нему пришёл — тэхён не говорит ни слова. тот, кто обычно вёл из них двоих, теперь молча стоит, опираясь на столешницу, и смотрит пронзительно.

— спасибо, что пустил, — бомгю кажется разумным начать разговор с благодарности — то, чего он никогда не говорил ему прежде; тэхёна это не впечатляет.

он смотрит на бомгю снизу вверх — хочется спрятаться подальше в тёмное место — но ничего не отвечает. бомгю вспоминает все раздражённые взгляды тэхёна, которые он адресовал ему — их было мало, но все хранятся в воспоминаниях — и ни один из них не похож на этот. язык как будто каменеет, не позволяя выдавить и звука.

бомгю всё же решает сесть напротив — трёт лицо ладонями, пытаясь собрать хоть одну мысль воедино — тэхён смотрит всё также пронзительно.

— ты мне нравишься, — бомгю решает начать с того, что ему было более-менее очевидно, — я в этом точно уверен, — кажется, что это может хоть немного убедить и смягчить тэхёна.

— поздравляю, — вместо смягчения тэхён плюётся ядом — трещин становится ещё больше.

бомгю знает, что этого недостаточно — пусть ему хоть тысячу раз нравится тэхён, это ничего не изменит, — извини, что делаю тебе больно.

— ты всё извиняешься за что-то постоянно, но я не понимаю, за что, — тэхён старается быть спокойным, но его голос начинает ломаться, как и он сам, — тебе жаль, что ты не можешь и дальше меня использовать, или тебе жаль, что я не даю тебе что угодно, когда угодно на золотой тарелочке, как только ты захочешь?

бомгю хочется кричать; тэхён такой поломанный — это всё вина бомгю. он смотрит на человека, который делал его таким счастливым, и не может простить себя за то, что сделал его таким несчастным. хочется кричать нет-нет-нет, мне жаль не за это.

— мне жаль, что я тебя поломал, — тэхён горько усмехается, закатывая глаза, и смотрит в окно — там солнце светит как днём и палит горячо через толстые оконные стекла.

тэхёну тоже хочется кричать — бить посуду, плакать, лезть на стену — бомгю его сломал, и это факт. на тэхёне было написано — не бросать, хрупкий груз — и бомгю проигнорировал все надписи и знаки. он сломал своими неуверенностями и страхами, своим эгоизмом и небрежным отношением.

— и что ты теперь хочешь? — тэхён не поворачивается к нему — не вынесет даже одного взгляда в глаза напротив; шею туго обвивают верёвки.

бомгю смотрит на него, не моргая, и со всей уверенностью и смелостью, которую только мог найти в себе, говорит: — я хочу быть с тобой, — и добавляет, — если позволишь.

по столешнице раздается громкий хлопок — тэхён отворачивается, впечатывая кулак в стол, и опускает голову; по щекам текут слёзы, которые уже невозможно остановить. хочется понять, что изменилось с тех пор, когда тэхён последний раз говорил с ним — по его мнению, совсем ничего.

а так хотелось, чтобы что-то.

— я был с тобой, бомгю, — он разворачивается, смотря ему в глаза — так пристально, чтобы бомгю понял, как у него сейчас жжёт в груди от обиды, — я был с тобой тысячу раз, и столько же раз ты отталкивал меня.

бомгю ненавидит себя за это. он ненавидит себя за то, как трусливо пользовался губами тэхёна, а дома уговаривал себя, что ему совсем не нравится; он ненавидит себя за то, что не смог вовремя уйти, и добивал его до конца; и за то, что по его вине они оба плачут на кухне в четыре утра.

— я знаю, что я слишком долго думал и копался в себе, и я до сих пор почти ни в чём не уверен, но, — бомгю делает паузу, — в том, что с тобой я чувствую то, что не чувствовал ни с кем раньше, я уверен.

тэхён выдыхает — как же иначе — и давится воздухом, слёзы намертво душат его. он не сомневается в чувствах бомгю — губы не врут — он бы прямо сейчас поцеловал его в эти самые губы. но у тэхёна есть гордость и чувство обиды за себя.

— меня вообще не волнует, в чём ты там пытаешься разобраться, — он подходит ближе, чтобы видеть его жестокие глаза лучше, — и мне абсолютно всё равно, гей ты или кто ещё, я просто хочу, — он выдыхает шумно, на пару секунд закрывая глаза, — чтобы человек рядом со мной не шугался от меня как от чумы при виде посторонних, когда мы с этим самым человеком целовались пять минут назад в пустом коридоре.

тэхён плачет. как ребёнок, в голос, позволяя себе всхлипывать и вытирать слёзы рукавом, пока они с новой силой льются из глаз — так жаль себя за всю ту боль, что ему приходится испытывать. и птицы за окном уже не поют, и солнце забирается все дальше по стенам, освещая их разбитые силуэты.

бомгю обнимает его так крепко, как только может — кладёт его голову себе на плечо, позволяя намочить слезами футболку, и гладит по волосам. самому плакать не хочется — только прижать к себе тэхёна, чтобы он больше никогда не чувствовал себя разбитым и чужим — руки-ветки обвивают худую спину.

тэхён не вырывается — сил нет, чтобы пошевелить и пальцем — висит, как тина, на бомгю, а сердце никак не склеивается обратно. так страшно снова чувствовать тепло, которое столько раз ускользало из-под пальцев. он чувствует, как бомгю кладёт свои ладони ему на скулы, заставляя посмотреть в глаза:

— я никогда больше не отпущу твою руку, я поцелую тебя при всех на перемене, я расскажу про нас всем своим друзьям и никогда больше не убегу, — бомгю выпаливает быстрее, чем тэхён успевает понять, — всё, что попросишь — я сделаю.

так приятно, когда бомгю стирает большими пальцами слёзы с щёк, и смотрит преданно в глаза — тэхён видит там и страх, и отчаянье, какого никогда прежде не видел; так хочется довериться этим рукам, которые нежно касаются его щёк; так хочется проверить в последний раз — врут ли ему губы бомгю.

они целуются, наверное, в тысячный раз, но губы дрожат как в первый и самый настоящий; на вкус уже не так горько, как было до этого, и болит не так сильно — тэхён всё ещё сломанный, но чувствует, что может, скоро склеится обратно — бомгю обязан помочь.

— моя мама зовёт тебя на ужин, — тэхён улыбается, кладя голову ему на плечо, и позволяет себя обнять — крепко-крепко и тепло, как июньское солнце.

жизнь постепенно встаёт на свои места.

бомгю мечтает о любви.

о такой, о которой пишут в книгах и сказках — со своей половинкой, предназначенной судьбой, в огонь и воду и до крышки гроба, чтобы умереть в один день счастливо и спокойно.

тэхён говорит:

— я не обещаю тебе детей и свадьбу и умереть в один день, — он сжимает его ладонь в своей, переплетая пальцы, — но я могу любить тебя, если ты будешь любить меня.

бомгю целует его в лоб, в ответ крепче сжимая руку, — обещаю любить в ответ и не убегать.

ты лучше, чем всё, о чём я мечтал.