Потухшее однажды пламя

Дыша через силу, Ренгоку крепко сжимал зубы до боли в челюсти, пытаясь покрепче ухватиться за катану. Руки мелко подрагивали, норовя выпустить оружие из рук, но мужчина лишь упрямо перевёл взгляд на стоящего впереди демона. Третья высшая луна. Левый глаз совсем не видел, столп лишь чувствовал, как течёт из раны на голове его же тёплая кровь. Он чувствовал, как у него адски болит в груди, и понимал, что ещё сломаны ребра. Кёджуро еле держался из последних сил, стараясь не упасть. Его держала одна единственная мысль.

Он обязан спасти.

Позади него стояли совсем дети, которые не могли и толком разглядеть движения демона, и мужчине было страшно представить, что будет, если он вот так умрёт, когда только близится рассвет. Он ведь столп, спаситель. Ренгоку был надеждой. У него не было варианта, кроме как сражаться до конца, сражаться из последних оставшихся сил. Он не должен и колебаться перед этой чёртовой высшей луной, не тогда, когда сзади него молодые охотники, совсем ещё дети, которые нуждаются в помощи. Он должен защищать — в этом его предназначение.

—…Не важно, как отважно вы боретесь — людям не победить демонов, — уверенно сказал Аказа, посмотрев на охотников, как на жалких животных, которых и добивать-то мерзко.

Вначале Ренгоку застыл. Он правильно услышал? Этот демон действительно умудрился выдать такое?.. В шоке взглянув на высшую луну, который выглядел так, будто сказал вполне себе естественную вещь, мужчина почувствовал разгорающийся внутри огонь, только уже ни в желании защитить таких же охотников, как и он, а в самой чистой ненависти. Они все жертвовали собой. Он даже не хотел думать, сколько обычных охотников умирает в одном лишь желании — очистить этот мир от демонов, чтобы их родные, будущее поколение не сталкивались со всем ужасом, что творят все они. Чтобы больше никто не терял близких, чтобы больше никто не испытывал огромную боль утраты в желании отомстить. Эти охотники жертвуют всем, чтобы в итоге он услышал это? Ренгоку, сжав катану от переполняющей ненависти, хотел броситься вперёд и одним движением отсечь голову демона, чтобы тот больше никогда не смел даже думать о таком. Но он понимал, что так сделает только хуже. Это высшая луна, и как бы беспомощно при этой мысли он себя не чувствовал, так просто ничего не будет, и лишь пытался сконцентрироваться на происходящем. Нельзя позволить ненависти захватить себя, иначе в миг всё, чего он достиг, будет бестолку.

Он должен хотя бы защитить.

Игнорируя боль в теле, столп приготовился перейти в атаку. Он должен если не убить, то хотя бы ранить демона так сильно, чтобы тот никого не тронул. Он сможет, всегда мог. Он стал столпом, когда в него не верил даже отец.

Он сможет.

— Я выполню свой долг! И не позволю никому умереть!

На поле боя было так тихо, что его на мгновение оглушил собственный крик. Впереди него демон лишь заливисто рассмеялся, будто Ренгоку смешно пошутил, и снова сказал, что он должен стать демоном.

«Да пошёл ты к черту».

Полная концентрация дыхания. Дыхание пламени. Девятый стиль — чистилище.

Ренгоку молился, чтобы у него хватило сил. Он практически не ощущал свое тело, лишь некоторые отголоски боли, из-за которой столп даже не понимал, смог он сконцентрироваться или нет. Где-то в груди бешено билось сердце, отдаваясь импульсами по всему телу, и это единственное давало ему понять, что он все ещё жив. Что он ещё стоит на ногах, а не видит лишь ужасный сон.

Встав в стойку, в подсознании столпа навязчиво мелькала мысль, что он умрёт. Спокойная, не выражающая каких-либо эмоций мысль. Просто смерть. Ренгоку никогда не думал, что сможет так спокойно принять факт своей смерти. Ему всегда казалось, что он будет сожалеть, со страхом ожидать, когда же окончательно закроет глаза, а в итоге принял это как должное, будто бесконечно ожидал лишь этот миг. Впрочем, это было и к лучшему, какой он столп, если перед лицом смерти думает только о себе, когда он может спасти несколько жизней, пусть и взамен своей.

Даже отец будет горд им… И Сенджуро тоже.

В горле внезапно образовался ком. Его брат. Он оставляет Сенджуро совсем одного. Кёджуро обещал вернуться. Обещал, что как только придёт с задания, обучит того чему-нибудь интересному и видел, как тогда загорались глаза его брата. Когда они стояли на пороге, он видел, как тот сомневался, но говорил, что верит в брата и его силу, лишь осторожно махая рукой на прощание. Они обещали друг другу рассказать, что с ними произошло за то время, пока они были порознь. 

Но если он сдастся, то какой он тогда старший брат, раз не может защитить людей.

Стиснув зубы, Ренгоку на мгновение с силой зажмурился — сейчас не время переживать и думать о том, что было. Как бы ему ни было больно, у него нет и права сейчас дать слабину. У него не должно даже быть возможности рассмотреть вариант отступления, он столп, он обязан. Ренгоку молился, чтобы его рука, крепко стиснувшая катану, не дрожала. Его брат сильный, он построит свою судьбу так, как того захочет, даже без Кёджуро. Они ведь братья, а он, стопл пламени, сильный. Он тоже сможет, они всегда могли.

Быстро бросившись вперёд и сосредоточив все свое внимание на цели, Ренгоку надеялся, что он сможет хотя бы ранить демона в таком-то состоянии. Тело безумно ломило, использовать дыхание пламени казалось поистине самоубийственным поступком, но столп, нахмурив брови, надеялся, что все получится.

Он почти достиг Аказу. Но прямо перед его лицом, почувствовав, что его будто что-то резко остановило, вокруг внезапно все затихло.

Он пронзил демона? Он вообще держит катану? Кёджуро не понимал, будто находился в бреду. В ушах звенело, а перед глазами раздваивался ухмыляющийся ему прямо в лицо демон. Пару секунд мужчина просто стоял, да и стоял ли, пытаясь осознать, что произошло. Почему все резко остановилось? Почему этот чёртов демон ухмыляется? Сердце, ранее быстро и громко стучавшее, почему-то начало биться ощутимо медленнее. Он победил? Или проиграл?

До ушей лишь обрывками доносились самоуверенные слова чёртового демона о том, чтобы Кёджуро уподобился ему. Что он будет сильным демоном, и это того стоит.

Ренгоку чувствовал лишь отвращение.

Он даже не слышал полностью, что ему пытается донести третья высшая луна, но ему уже было чуть ли не до боли мерзко. Он не для этого всю жизнь старался стать столпом, чтобы в итоге пойти на поводу. Он — сын сильной женщины и столп, и умрёт, защищая людей. И пусть каждое лишнее движение отдавалось импульсами боли по всему телу, он не имел права колебаться. Ренгоку помнил, как из последних сил замахнулся катаной и как услышал звук с трудом рассекаемой плоти.

А потом все было как в тумане.

Кажется, он старался отсечь голову демона. С дырой в груди. При этой мысли почему-то становилось немного смешно. Он будто сквозь пелену слышал крики Камадо, слышал, как на помощь ему кинулся Иноске, тот все ещё не умел действовать тихо, что слышал даже Кёджуро. И слышал свое собственное, казалось, угасающее дыхание.

Но он точно знал, что не убил демона. Видел, пусть и расплывчато, что даже не ранил достаточно сильно. Но высшая луна сбежала, пусть только из-за того, что близился рассвет.

Значит, Ренгоку смог выполнить свое обещание.

Осторожно осев на землю, он больше не слышал, как его звали молодые охотники, не слышал, как громче всего кричал Танджиро, пока тот сам не подбежал и не упал весь в слезах рядом с Ренгоку. Тот что-то кричал, держа лицо мужчины в своих ладонях, а Кёджуро что-то отвечал ему. Он почти не видел, как начал сильнее рыдать Танджиро, не слышал, как тот клялся в чем-то, и не чувстовал, как он любовно оглаживал его щеки. Ренгоку лишь улыбался, что-то объясняя мальчишке, хотя мужчина даже представления не имел, что именно.

Последнее, что он почуствовал — как ему на ладонь приземлилась слеза, и последнее, что он слышал, это тихие чужие всхлипы.

Резко сев на своей кровати, Ренгоку тяжело задышал, крепко схватившись за одежду в районе груди. Руки сильно дрожали, он все ещё фантомно ощущал тяжесть своей катаны, и Кёджуро в отчаянии запустил руку в волосы, тут же с силой схватившись. Сон ярко отпечатался в его сознании, на миг он забылся, где действительно находится, казалось, он все ещё сидит на траве и успокаивает какого-то мальчика, передавая ему свою гарду от меча. Передавая ему свою волю пламени.

Пытаясь протолкнуть в себя воздух, мужчина лишь крепче сжимал пальцами футболку, будто боясь, что это все реально. Он боялся открыть свой левый глаз, будто ощути он боль — и все окажется реальностью. Ему мерещилось, как по лицу течёт его кровь, заливая постель и окрашивая его бледные руки в красный. Ренгоку даже не заметил, как задрожал всем телом, пока не почуствовал легкое прикосновение к своей ладони, а позже — к щеке.

— Кёджуро? Что случилось?.. — подавив зевок, Танджиро в торопях неуклюже сел на кровати и, кое-как разлепив глаза, наобум погладил того по волосам, ласково отцепляя руки самого мужчины от волос. Накрыв ладони Ренгоку своими, парень начал неторопливо поглаживать их большим пальцем и обеспокоенно осматривать любимого сонным взглядом.

Кёджуро, переводя дыхание, от лёгких и успокаивающих прикосновений почти пришёл в норму. Весь этот сон теперь казался бредом, как и его реакция, но боль и мысли были такими настоящими, что ему казалось, что они поглотят. Он потерял грань между сном и реальностью. Обычно кошмары так сильно не впечатляют его, но в этот раз… Слегка помотав головой, Ренгоку перевёл взгляд вперёд и увидел безмятежного, сонного, а главное милого-милого Танджиро, который пусть ничего и не понимал, но пытался успокоить Ренгоку. Тот, тихо зевнув, прикрыл глаза и легко поцеловал ладонь мужчины, а потом, будто поняв, что сделал, резко опустил руку любимого. Кёджуро даже в темноте видел, как покраснел Танджиро. Слегка улыбнувшись, мужчина, от переполняющей его нежности, быстро поддался вперёд и крепко обнял парня, повалив того на кровать. Помолчав пару секунд, Танджиро, смирившись, лишь понимающе вздохнул и удобнее устроился в объятиях, кое-как накрыв их одеялом. Это было неважно. Они разберутся с этой проблемой утром, но сейчас — они могут безмятежно поспать в объятиях друг друга, так зачем портить идиллию.

На этот раз во сне Ренгоку улыбался.