Осколки короны впиваются зубьями в шею:
Ты был властелином, но ныне ты носишь ошейник,
Ты заперт за Стенами Ночи в пустом и холодном
Ничто – это кара за то, чем тебя одарила природа;
Это кара за то, что Отца ты ослушаться смеешь,
Что сильнейшим по праву себя средь других разумеешь,
Что в короне горят светоносные жгучие камни,
Что ты ставил себя выше общих законов и правил.
Но не ты себя создал таким – это Эру заслуга.
Кто же нужен тебе, о Единый: дитя иль прислуга?
Ты жестоко карал за жестокость, но, может,
То презренье к законам твое самолюбие гложет,
Гложет то, что твой сын не желает тебе подчиниться?
Видишь прочих детей ты смиренно-спокойные лица,
Но, не видя, ты знаешь, что Мелькор глаза не опустит
И посмотрит надменно, хоть с рук ему это не спустят,
Не дождёшься покорности! Пусть сотни лет пролетят,
Но горит в Пустоте пламенеющий Мелькора взгляд.