Запах страсти 2

И радуга над нами

Эрен убеждён: всё, что они делают — правильно. Титаны — зло, которое необходимо уничтожить.

Минутка затишья сродни Благословлению Небес. Тогда почему на сердце неспокойно? Вокруг тихо, слышится мирный стрекот кузнечиков и прочих насекомых. Разноцветные бабочки легко порхают над раскрывшими свои бутоны цветами. Эрен сидит под деревом с прикрытыми глазами. Трудно назвать это отдыхом, если учесть, что он не сидеть должен, а лежать. Перебинтованные руки, шея, и часть тела — явно говорят о недавних повреждениях. Как бы он не старался уберечь себя — с поставленной задачей не справился.

За время пока он был в разлуке с Капитаном, Армин прислал лишь единственное короткое письмо, что их отряд в полном порядке, никто не пострадал, а значит, нет причин беспокоиться за того, о ком Эрен думает постоянно. И всё же на душе неспокойно: тревожно, тяжело и как-то непонятно, и связано это с ощущением зловещей неизвестности.

Эрен не слышит, как подходит Жан, но ощущает его присутствие, когда тот не больно пинает ногой в бедро.

— Эй, ещё не надоело заниматься соплежуйством? — спрашивает он, обращая свой взор на опустившего голову Эрена.

— Исчезни, Жан! Не до тебя…

Они молчат какое-то время. Эрен понимает, что Кирштейн не собирается уходить.

— В няньке не нуждаюсь.

— А я не горю желанием быть ей, — недовольно отвечает Жан, и садится рядом с Эреном. Они давно научились присматривать друг за другом. И хочет Эрен этого или нет, но поддержку дружеского плеча никто не отменял.

Жан прислоняется плечом к плечу, чувствует напряжение. Он смотрит куда-то перед собой, но в тоже время в никуда. Как сказать Эрену о том, что он узнал, Кирштейн не знает. Точнее сказать, язык не поворачивается. А если не сказать, то будет ещё хуже. И почему тем, кто обязан это сделать — должен быть именно он? Все настолько боятся Эрена или всем западло? Та же Микаса не решается открыть рот.

— Слушай, Эрен, — начинает Жан, — Капитану сильно досталось, его доставили в госпиталь при Штабе… — Эрен быстро открывает глаза и ошарашено смотрит на Жана, который говорит чудовищные вещи в его понимании. Сердце учащает ход. Половину из сказанного он не слышит, потому, как не может представить себе, что всё, о чём рассказывает Жан — правда, — … но главное он жив! — заканчивает краткий монолог Кирштейн.

Эрен хватает Жана за грудки и трясёт, рыча от негодования.

— Как так? Кто сказал? Когда?

— Отпусти, придурок, — рычит в ответ Кирштейн, перехватывая руки Йегера. — Говорю же, он жив.

Эрен отпускает Жана, быстро встаёт и бегом направляется к разбитому возле деревьев палаточному лагерю второй части Разведотряда.

*

Он едва выдерживает обратный путь до стен Троста, а там до Главного Штаба. Кажется, что время назло замедляет свой ход. Собственные ранения тревожат в самую последнюю очередь. Всё его внимание и мысли направлены в иное русло — быстрее добраться, увидеть и заключить в объятия. Но то ли судьба, то ли иные силы оттягивают этот момент. Отряд возвращается без спешки, делая продолжительные остановки для отдыха. Эрен бесится, срывает на всех свою злость за медлительность.

За время передвижения он пытается разузнать больше информации у Ханджи, но лидер отряда неохотно делится тем, что знает сама. Эрену ничего не остаётся как — терпеливо ждать.

Через несколько дней пути он оказывается на территории Разведкорпуса, но встретиться с Капитаном Леви не может. Его просят подождать. И он ждёт ровно столько, сколько может.

— Куда собрался? — резко останавливает не особо дружелюбный солдат, стоящий в карауле возле входа в Штаб. Эрен делает вид, что не расслышал вопрос и лезет напролом. За свою настойчивость попасть внутрь без разрешения, он получает удар в живот прикладом винтовки. И если бы это помогло солдату его остановить, но нет. Эрен отшвыривает мужчину к стене, как будто тот ничего не весит, и твёрдо шагает внутрь здания.

С того дня, как он узнал, и прибыл в Штаб Разведки, никто не говорит ему где капитан и что с ним. Даже Главнокомандующий Разведкорпусом Эрвин Смит сохраняет ледяное выражение лица и молчит как партизан. Эрена не покидает чувство, что ему что-то недоговаривают или скрывают, поэтому он не оставляет попыток выяснить всё сам.

— Эрен! — его останавливает голос Ханджи Зое. Эрен делает над собой усилие и замедляет шаг. — Зачем ты пришёл?

— Разве неочевидно?

— Эрен…

— Почему все скрывают от меня правду? Где Капитан Леви? Я хочу его видеть!

Эрен готов ударить старшего по званию, которая преграждает ему путь, но контролирует злость, понимая, что совершит непоправимое. Ханджи подходит и кладёт руку на плечо Йегеру.

— Сейчас не время, понимаешь?

— Это вы так говорите?

— Это его слова. Он сам приказал не позволять тебе приходить к нему. Он не хочет тебя видеть. Пойми, ты это, наконец!

— Думаете, я в это поверю? После всего, что между нами… — Эрен быстро осекается и кривится в лице. Быть не может, чтобы Леви обо всём забыл и передумал. — Я вам не верю.

— Начинай взрослеть, Эрен.

— Даже, если всё так, как вы говорите, пусть он сам скажет мне это в лицо, а не прячется или подсылает своих говорящих собачек.

Ханджи закрывает глаза на явное оскорбление старшего по званию, возможно, она понимает состояние Эрена, но также она понимает и другое — не ей решать. Если Аккерман сам просил любыми способами не позволять Йегеру встретиться с ним, значит, на это есть веские причины, а какие — это личное дело Леви Аккермана.

— Его здесь нет, если ты это хотел узнать у командования, — опережает Зое вопрос солдата.

— Тогда где он, если не здесь? — орёт Эрен на весь пустой коридор Штаба.

— Чем дальше от тебя, тем лучше, — заканчивает разговор Зое. Она разворачивается и уходит к себе в кабинет. Слишком много бумажной работы, чтобы тратить драгоценное время на разборки с беснующимся Йегером.

От досады Эрен сжимает кулаки и бьёт о стену Штаба. Силы с избытком хватает — в стене появляется вмятина, часть кирпичной кладки даёт трещину, а мелкие обломки кирпича осыпаются на пол. Рука Эрена от повреждения дымится, срабатывает регенерация Титана.

Снова провал, решает Эрен. Ни от кого ничего не добьёшься.

*

Эрен возвращается в казарму для солдат Разведкорпуса и ждёт Армина. Арлерт появляется только под глубокий вечер с кучей планов, бумаг и карт. Их комната на втором этаже старого здания, отданного под жильё для солдат Разведки, находится в некотором отдалении от других, точно таких же, однотипных комнат. Единственное окно, которое открыто настежь, задернуто голубоватой шторкой. В комнате горит настольная керосиновая лампа.

— Почему не спишь? — удивляется Армин, раскладывая на столе прихваченные из Штаба бумаги. Он старается не смотреть в глаза другу детства, так как знает, если посмотрит, то уже не получится отвертеться и придётся обо всём рассказать, что он знает. А этого делать нельзя — он обещал!

— Ты на меня за что-то в обиде, Армин? — начинает Эрен. Он лежит на своей жесткой кровати и даже не смотрит на друга. Его опустошённый взгляд обращён на потрескавшийся потолок. Рядом с ним лежит тот самый белый свёрток, что когда-то дал Аккерман перед расставанием.

— Быть умным неплохо, но когда на тебя сваливают всю бумажную работу — хочется быть как Конни… — отшучивается парень.

— Я задал вопрос, не уходи от темы, — разыгрывая притворное спокойствие, говорит Эрен и слышит, как сглатывает Армин.

— Думаю, тебе следует хорошо поспать, Эрен. Было ошибкой приносить с собой все документы и мешать тебе. Лучше я пойду вниз и там поработаю. Доброй ночи!

Армин суетливо подхватывает только что принесённые бумаги и решает покинуть комнату. Но он слишком медлителен в отличие от Эрена, который вмиг оказывается возле двери, преграждая собой путь к бегству. В шее хрустят позвонки, когда Эрен наглядно разминает её. Единственная возможность покинуть комнату — это открытое окно, но они на втором этаже. Прыгать и ломать себе ноги Арлерт не готов — он не Эрен, быстро восстановиться — не получится. Как вариант, можно начать драку, устроить шум, собрать половину казармы, а может кого-то из Главных; впоследствии Эрена схватят, запрут в подвале, но тогда кто он после всего этого? Друг? Армин решает иначе.

— Эрен, пропусти, пожалуйста.

— Не вопрос, Армин, — пожимает плечами Эрен. — Всего один вопрос, ответь на него и ты свободен.

— Без этого никак?

— Где он?

Армин снова сглатывает, комкает в руках бумаги и смотрит на сжатые в кулаках руки друга.

— Капитан обо всём сожалеет, — произносит Арлерт, чувствуя, как закипает от злости Эрен.

— Это он тебе так сказал или они велели передать?

— Эрен, сейчас не время решать личные проблемы.

— А не решать их — ещё большая проблема. Что там произошло, и почему он принял такое решение? Я всего лишь хочу знать правду — это так сложно понять? Почему никто не хочет мне про это рассказать? Он вообще жив?

— Тебе сложно принять любую правду, а не знать её! Твоя самая большая проблема — это потеря контакта с реальностью, Эрен! Ты живёшь в придуманном тобой мире. Ты думал, что нашёл то самое, но это не так! Допустим, узнаешь ты правду, что дальше? Ты же не остановишься и всё равно будешь его искать, а он этого не хочет!

Эрен уважает и любит Армина как друга, доверяет больше, чем самому себе. Арлерт обладает уникальной способностью быстро реагировать во время безвыходных ситуаций, трезво и свежо обдумывать стратегию для новых атак, он всегда готов помочь советом и выслушать очередное нытьё о том, как так получилось, что их жизнь в корне отличается от жизни за стенами… Но сейчас Эрен не понимает скрытное поведение друга. Все твердят одно и то же, как сговорившись: «Капитан жив, но видеть не хочет». Где он допустил ошибку? Что в этот раз сделал не так? За что судьба вновь бьёт по больному месту, отнимая дорого человека?

— Ничего не понимаю… От чего вы меня оберегаете? Боитесь, если узнаю правду, то разнесу тут всё, к чертям собачим?.. — признаётся Йегер. — Если вас всех послушать, то Капитан Леви больше не вернётся обратно в отряд. Его перевели? Отстранили? Заключили под стражу? Потому как, если он вернётся, мы в любом случае встретимся, не будет же он вечно бегать от меня?

— Согласен — не будет… — слова Арлерта звучат с двойным подтекстом, после чего парень опускает взгляд в пол. Армин хочет выложить всё, что знает, но не может — он дал слово самому Капитану.

— Что ты скрываешь? — не выдерживает Эрен. Он хватает Армина за грудки, все бумаги падают им под ноги.

— Ровным счётом ничего, — сопротивляется парень, когда Эрен слегка приподнимает его над полом. — Капитана Леви нет на территории гарнизона. Он далеко отсюда. И тебя он видеть не хочет. Успокойся и отпусти, Эрен!

Йегер смотрит несколько секунд злым рассерженным взглядом, а после отшвыривает от себя Армина и тот падает задницей на пол.

— Мы ещё посмотрим — хочет он меня видеть или нет! — срывается Эрен, громко хлопая дверью.

За побег в самоволку, без всякого сомнения — влетит, но иного выбора ему не оставляют.

Кто ищет — тот всегда найдёт

*

Йегеру удаётся разговорить одного солдата (не без силы, конечно), который служит в отряде Леви. Из рассказа Эрен узнаёт, как так получилось, что самый сильный и опытный боец пострадал. Однако рассказ солдата состоит из того, что он слышал от других, а не видел сам. Также он даёт Эрену намёк, куда могли увезти Аккермана. Этого вполне хватает, чтобы начать действовать самостоятельно.

До всеобщего подъёма в корпусе остаётся три часа. Никого, не предупредив, Эрен Йегер тайком покидает Разведкорпус. Крадёт устройство пространственного маневрирования, лошадь и направляется на поиски.

Эрмих — город, расположенный на южном крае стены Сина, встречает Эрена лучами предзакатного солнца. Он тратит целый день, чтобы добраться до стен города. Униформа Разведотряда — является своеобразным пропуском за любые ворота. Он легко преодолевает проверку и проезжает внутрь. Теперь остаётся найти то самое место, где скрывается человек, который поклялся ему в любви и выяснить: «почему ситуация изменилась?».

Имеющиеся пара госпиталей в Эрмихе никогда не принимали в свои стены такого раненного, как Леви Аккерман. Этот факт сильно расстраивает Йегера. Ему начинает казаться, что его намеренно обманули, предоставив ложную информацию, но попавшийся ночной патруль Военной полиции — полностью опровергает его сомнения. Троица изрядно подвыпивших солдат, расположившихся возле водного канала, громко разговаривают. Эрен сидит неподалеку и прекрасно слышит их голоса. Они бурно обсуждают Разведкорпус, называют разведчиков отдающих свои жизни — глупцами и недалёкими, — а также в разговоре проскальзывают слова, касающиеся одного из руководящего состава, который загремел в санчасть и теперь пытается выкарабкаться. Мужчины всего раз упоминают место, в котором находится предположительно тот, кого ищет Эрен.

Об этом месте Эрен никогда не слышал. Четырёхэтажный госпиталь для самых богатых и важных жителей Парадиза маскируется под гостиницу, и охраняется как Дворец Короля. Требуется время, чтобы найти это место, а когда Эрен стоит возле широких дверей, понимает — внутрь не так легко попасть, но к счастью он прихватил с собой УПМ. Как говорится, если не через дверь, так в окно.

Без особого труда с помощью гарпунных захватов Эрен взбирается на стену здания, затем находит слабо охраняемое место и проникает внутрь через окно. Разгуливать по освещенным керосиновыми лампами коридорам с набором экипировки, как минимум глупо, поэтому Йегер прячет его в одной из комнат, которая используется в качестве складирования инвентаря для уборки помещений. На его удачу, комната не заперта. Там же он оставляет свой плащ с эмблемой Разведотряда. Оставленный в коридоре на скамье чей-то пиджак, оказывается лучшей маскировкой под постояльца или того же больного.

Ночная тишина снаружи и внутри здания нисколько не помогают юному разведчику. Приходится сливаться с ландшафтом, чтобы остаться не пойманным. И всё же, как бы Эрен не был осторожен, проверяя каждую комнату-палату на этаже, его обнаруживает миловидная девушка со светло-пепельными волосами. Она выходит из палаты в тот момент, когда Эрен решает открыть дверь.

— Вы кто? — спрашивает медик, держа в руках поднос с лекарственными препаратами.

Эрен никогда не умел подыгрывать ситуации или соблазнять девушек, поэтому он сначала теряется, а после продолжительной паузы, выкручивается.

— Кажется, я заблудился, — мило улыбается Эрен, пряча за спиной правую руку, сжатую в кулак.

— Заблудились? — переспрашивает девушка, не подозревая подвоха.

— Выходил из комнаты, чтобы подышать воздухом, а когда вернулся — понял, что не помню, откуда вышел.

— Выходили подышать в такой час?

— Бессонница, знаете ли,.. Контуженный и все дела.

— Ну, хорошо. Может, скажите мне своё имя, и я проверю, куда вас разместили?

— Аккерман — моя фамилия, — Эрен продолжает улыбаться, выдавливая из себя улыбку. Он понимает, что сильно рискует, вот так выдавать себя за другого человека. Всегда есть шанс, что кто-то знает, как именно выглядит настоящий Леви Аккерман и его ложь быстро раскроют. Однако девушка просит следовать за ней без малейшего намёка на сомнение.

Они спускаются на два этажа вниз, она ставит поднос с лекарством на стол и принимается смотреть в журнале регистрации.

— Когда вы к нам поступили? — спрашивает медик и Эрен испытывает панику. Если б он только знал, когда привезли сюда Капитана Леви. Йегер делает вид что вспоминает, но девушка его опережает:

— Нашла! Вы всего–то ошиблись этажом. Комната 204. Но тут записано, что вы в очень тяжёлом состоянии…

Девушка смотрит на Эрена очень внимательным взглядом. Благо шея Йегера перебинтована, и он вполне может сойти за раненного солдата. Эрен сглатывает слюну. Если медик продолжит подозревать, то не остаётся ничего, как избавиться от невинного человека.

— Забота и стремление к жизни — творят чудеса, — отшучивается Эрен, в надежде, что отмазка прокатит.

— Вы абсолютно правы, — соглашается медик, чуть погодя. Она возвращается к своей работе, а Эрен спешит на этаж выше.

*

Эрен держит ручку двери, но не решается её повернуть. После всего, через что ему пришлось пройти, непонятно откуда взявшиеся сомнения и страх останавливают. В голове отчетливо слышатся слова, сказанные Армином «И тебя он видеть не хочет». Эрен колеблется буквально минуту, а после, вобрав в грудь воздух — открывает заветную дверь.

Запах йода и стерильных бинтов бьет в нос. Давящая тишина, лёгкий полумрак, переплетённый с акцентированным освещением, которое излучают зажжённые лампы, обволакивают человека лежащего на деревянной кровати с левой стороны комнаты. Эрен не сразу признаёт в этом забинтованном с головы до пят мужчине — своего любимого, чей запах кружит голову. И лишь, когда он подходит ближе, — сердце не выдерживает. Острая боль пронзает его, он опускается на колени, кладёт грузную голову на белоснежные простыни и начинает биться. Он думает, если причинит себе физическую боль, то душевная исчезнет. Но его поступок лишь провоцирует на пробуждение больного.

— Совсем перестал соображать, сопляк…— слышит Эрен слабый надломленный голос Капитана. — Как ты здесь оказался?

Эрен приподнимает голову, глаза застилают слёзы, он тянется к перебинтованной руке и легонько сжимает её.

— Капитан… — почти шёпотом, звучит в комнате.

— Я просил не искать меня. Кто проболтался?

— Вы обещали беречь себя, но не сдержали слово.

— Смотрю, ты тоже не отличился послушанием… Понимаешь, что за это будет?

Эрен сохраняет молчание, боясь отвечать или спрашивать что-либо. Вид слабого и прикованного к постели капитана сдавливает грудь. Он желает чем-то помочь, быть полезным, хоть как-то скрасить тяжёлые минуты восстановления. Если бы мог, то определённо поделился бы своей силой, раны капитана вмиг исцелились и он встал на ноги.

— Тебе лучше уйти. Если обнаружат, то посиделками в подвале не отделаешься.

— Почему вы гоните меня, Капитан?

— Потому что — так правильнее всего. Я не хочу быть никому обузой, тем более тебе, Эрен! Посмотри на меня…

Половина лица Аккермана скрыта под белой бинтовой повязкой. Грудь, руки и ноги упрятаны под толстый слой стерильной ткани. Страшно подумать, через что пришлось пройти этому человеку, и каким чудом он выжил?

— Для меня вы никогда не будете обузой, Капитан. Чтобы вы не говорили, я намерен ждать, сколько потребуется, не отступлю.

— Напрасное ожидание может плохо отразиться на твоём здоровье. Это не тот случай, когда ты должен доказывать своё упорство, Эрен! Возвращайся!

— Хуже уже не будет.

— Мне нужно время, а тебе выполнить свой долг перед человечеством. Не трать время впустую, просиживая штаны возле меня. Здесь достаточно сиделок, еще одна мне не нужна! Просто исчезни отсюда и забудь дорогу! Уходи, Эрен!

Будь проклят этот долг, когда самое дорогое становится недосягаемым.

Но, несмотря на обидные слова, Йегер остается. Не смыкая глаз, он проводит остаток ночи возле капитана. Очень больно осознавать, что он ничем не может помочь. Он украдкой наблюдает, не позволяя себе лишнего. Сопереживает, и кажется, чувствует чужую боль. А утром реальность бьёт сильнее пушечного ядра.

Поступок любимого человека выбивает из колеи.

Без сожаления

Сырые стенки подвальной камеры, в которой Эрен получил вид на жительство, уже месяц сдерживают парня. За это время он передумывает о многих вещах, вспоминает мгновения, проведенные с капитаном. Ему не хватает тепла, прикосновений и ощущения близости. Ничего кроме запаха сырой земли и камня не окружает. Кажется, он въелся в кожу, напрочь стирая собственный запах. Подаренной белой тряпицы нет под рукой, а в памяти лишь исчезающие нотки запаха. От тишины и неведения хочется выть.

Эрен помнит, как капитан самолично сдал его, поступился всем ради порядка. Эрен ненавидит то чувство, которое гложет изнутри день изо дня. Он помнит слова «это для твоего блага», но не чувствует этого блага. Как Капитан Леви может так с ним поступать? Только из-за того, что он теперь не такой как все? Так и он не как все! Разве слепота, ожоги и хромота делают его не человеком? Почему он считает себя обузой, не принимая помощи? Гордый? Тогда может и ему стоит покалечить себя, чтобы стать достойным внимания: будут оба инвалиды, но зато вместе? Чем мотивирует свой поступок Капитан: моральными принципами, эгоизмом, жертвенностью? Что из этого списка правильно?

Эрен загоняет себя вопросами каждый день, ища ответ и выход. Руководство смягчает наказание, так как он полезен, но продолжает удерживать за решеткой. Его никто не навещает, даже Армин и тот был всего раз, посочувствовал, сказав «А я тебя предупреждал» и ушёл. Ощущение, что всем плевать. От него отказались, а от этого больнее вдвойне. Но, если отречение друзей не столь важно и можно пережить, то отречение любимого человека сродни перекрытию кислорода, которого в этой камере с каждой минутой всё меньше и меньше.

Эрен всегда может превратиться в Титана и уйти, но тогда он не будет отличаться от тех, кто за стеной. И ради чего ему так поступать? Капитан Леви осознает вину и вернется? Скорее нет, чем да. Да и поступок будет продиктован детской выходкой.

С завидным постоянством он лелеет в сердце надежду, что всё временно. И стоит только выйти и ещё раз поговорить, капитан поменяет своё решение. Это единственное, что успокаивает и не дает наломать дров.

Эрен сидит в подземной тюрьме ещё три месяца, а когда его выпускают, начинается новый этап его противостояния.

Леви Аккерман возвращается в отряд, но уже в качестве кабинетного командира. Смит запрещает ему участвовать в вылазках и наделяет другими полномочиями, делая своим заместителем. С одним глазом и повреждённой ногой самое место в кабинете протирать штаны, хочет Аккерман этого или нет. У капитана два варианта: остаться и продолжить службу с тем, что имеет, или навсегда уйти, стать гражданским и никогда больше не вспоминать о Разведке. Но разве Леви может бросить всё и остаться в стороне? Приказ остаётся приказом, он принимает новую должность без особого рвения или желания.

Случайная встреча в гарнизоне служит точкой невозврата. Практически весь состав бывшего 104-ого отряда собирается в комнате, где майор Ханджи Зое и капитан Леви рассказывают о новом плане атаки. Иногда их дополняет Армин. Эрен сидит в самом заднем ряду впервые в жизни, без интереса слушая разумные идеи, тактику и полезную информацию. Былое вдохновение и рвение в бой давно не прельщает. Ему всё равно, как и когда он умрёт. Он специально держится стороной, чтобы не дай Бог уловить лишающий сна фимиам. Его безучастность становится настолько явной, что окрик, когда все начинают расходиться, приводит в чувства.

— Ты хотя бы слушал? — капитану с трудом даются слова. Смотреть, как прежде становится невыносимо. Желание прикоснуться, которое он душит в зародыше, рвётся наружу.

— Ровно столько, сколько нужно. Ещё вопросы?

Эрен впервые в жизни держит дистанцию.

— На тебя рассчитывают, и у тебя нет права подвести!

Согласный кивок в сторону и он, не оборачиваясь, уходит. Заходит за угол коридора и бьёт кулаком в стену, оставляя след.

За ужином, когда все в сборе, капитан наблюдает повторение утреннего разговора. Эрен старательно избегает взглядов. Держится в компании своих друзей и сверстников, наглядно изображая душу компании: смеётся, шутит, поддерживает разговор и чуть ли не висит на Микасе. Девушка не отталкивает, а наоборот, только рада.

Капитан делает попытку усмехнуться, понимая, что за таким поведением скрывается обычная детская обида. Маленький ревнивец решает показать свою значимость. Но против собственных чувств не попрёшь — ревность душит и больно колет в районе сердца. Не один Эрен переживает разлуку. А ещё не известно: кому больнее и труднее справиться со всем?

В конце концов, Аккерман не выдерживает и уходит. Поднимается к себе в кабинет, закрывается на ключ и даёт волю чувствам пока никто не видит. Да, он сам отказался, посчитав это правильным решением. Нельзя путать личную жизнь с долгом, пока идёт противостояние с не до конца изученным противником. К тому же, теперь ему нечего предложить Эрену. А было ли вообще что предложить? Они оба связаны клятвой защищать человечество ценой собственной жизни, всё время на передовой, подвергая себя опасности. Те ничтожные мгновения, которые были и есть нельзя назвать полноценными.

Сидеть взаперти надоедает, Леви достаточно проел себе мозг. Он покидает кабинет и решительно направляется к совершению пришедшей в голову глупости. В конечном итоге он не железный. Он тоже жаждет тепла и любви. Пусть это неправильно и противоречит здравому смыслу. В Эрене есть что-то, что притягивает, хочется присосаться пиявкой и не покидать тело носителя, которое содержит всё необходимое для выживания.

Расстояние от главного здания до казарм кажется непреодолимым. С больной ногой быстро не побегаешь. Пустая комната вводит в недоумение — отбой давно был дан, где и с кем проводит время Эрен? Оставаться и ждать под дверью не вариант.

Он направляется к лестнице, которую с трудом преодолел и видит то, что не должен.

Йегер со всей страстью вжимает в стену жертву внезапного порыва. Что ж, возможно это к лучшему, но почему тогда так больно?

Краем глаза Эрен видит каменное, без эмоций лицо капитана. Тот спускается вниз по лестнице, но, не дойдя пары ступеней вниз, серьёзным тоном кидает:

— Отбой был не для всех? Особенные? Быстро по своим комнатам!

Девушка, густо краснея и прикрывая лицо ладонями, опережает капитана на лестнице и пулей мчится прочь.

Он бы ещё понял, если бы это была Микаса, но первая встречная, это выше его понимания. Эрен стоит на лестнице и не уходит, чего-то ждёт. Этого ”чего-то” не происходит, Аккерман преодолевает оставшиеся ступени и скрывается с поля зрения. Эрен стучится затылком о каменную стену, прикрывая глаза.

*

Утро следующего дня ничем не отличается, разве что только, Йегер более дурной. За завтраком пытается устроить потасовку, но не получается. Старшие следят за порядком в столовой. За время полуторачасовой тренировки занимается всем чем угодно, только не тренировкой. Около него постоянно кто-то крутится. Эрен делает недвусмысленные намёки, флиртует, ведёт себя как девка на панели. Аккерман никак не реагирует, лишь наблюдает молча, накапливая внутри токсин.

Такое поведение продолжается все оставшиеся дни перед вылазкой за стены.

— На выход! — говорит капитан очередной пятиминутной пассии Йегера, стоя в дверном проёме комнаты Йегера. Все заняты подготовкой обозов, а этот мелкий засранец решает придаться любовным утехам. — А ты, — он обращается к Эрену, — за мной!

Аккерман ведёт Йегера по коридору, они спускаются и выходят на улицу. Тёплый вечерний ветер вмиг начинает трепать сильно обросшую гриву парня. Молча Эрен следует за капитаном и только, когда оказывается в комнате старшего по званию, открывает рот:

— Необязательно было приводить меня сюда, разговор мог состояться и в моей комнате. Армина все равно нет.

— Высказался?

Эрен стоит спиной, спокойный и безучастный. Он слышит поворот ключа на два оборота, но не горит желанием повернуться. Губы медленно растягиваются в неком подобии улыбки.

— Какое-то секретное задание хотите поручить, Капитан? — с издевкой в голосе произносит Эрен. — Иначе, зачем мы здесь? — Парень разворачивается и смотрит заносчивым взглядом. Аккерман не уступает и смотрит в ответ ещё более надменно. — А быть может, Капитану захотелось близости, а правая рука больше не работает? Угадал?

Эрен вздыхает, как будто сочувствует и сопереживает за капитана. Действительно, итак приятного было мало, а теперь ещё ослеп на один глаз, стал хромым, да и коллекция шрамов стала намного разнообразнее — есть на что посмотреть!

— Не груби! Всю душу мне вымотал! Я знаю, для чего ты это делаешь. Признаю поражение! Сдаюсь! Ты доволен?

Эрен делает вид, что не слышит или не понимает о чём идёт речь. Шаг, другой и Йегера хватают за грудки и отшвыривают к стене. Сильно давят, всматриваясь в легкий прищур бирюзовый глаз. Руки капитана шарят под рубашкой, стискивая бока. Он утыкается в шею, крепко удерживая в руках несопротивляющееся тело и растворяется. Анис! Как он скучал по нему! Эрен стоит неподвижно, позволяя себя лапать. Горячий язык проходится по шее, чувствуя солоноватый вкус. Хочет Йегер того или нет, но барьер постепенно теряет свою стойкость.

Он уже отвечает на поцелуй, удерживая в ладонях лицо капитана. Даже, если после этого ничего не последует — он согласен и на такую малость.

Копившееся возбуждение за последние месяцы вырывается наружу. Капитан берет Эрена прямо у стены, стоя, чуть нагибая. Эрен пытается зацепиться, царапая короткими ногтями по поверхности, но стена, оббитая деревянными панелями, не поддаётся. Приходится упираться согнутыми пальцами, стоная от подзабытых приятных ощущений. Толчки резкие, быстрые, почти грубые.

— Капитан, что вы пытаетесь сейчас сделать: вправить мозги или вытрахать дурь?

— Снять зуд в яйцах! А заодно навсегда отбить охоту искать приключения на стороне.

Эрен хмыкает и получает новую порцию сильных толчков. Быстрый и спонтанный секс способствует эмоциональному подъему у обоих. Йегера крепко держат за бедра и резко притягивают к себе. Приспущенные брюки сползают к коленям, возбужденный член с поджатыми яичками остаются необласканными. Он тянется рукой, а второй продолжает удерживать равновесие.

— Я свободен в выборе, вы сами решили отказаться.

— А ты быстро, как я посмотрю, подхватил попутный ветер и на всех парусах помчался в закат на поиск новых приключений…

Капитан останавливается, выдыхаясь. Он ложится на спину Йегера и обхватывает его руку держащую член, двигает в такт.

Эрен поскуливает от удовольствия, позволяя дрочить себе. Член в заднем проходе снова начинает движение, более плавно и неторопливо. И в какой-то момент наступает финал: Аккерман быстро кончает, а за ним следом Эрен.

Эрен разворачивается, смотрит странным, абсолютно диким взглядом и утягивает капитана за собой. Они движутся к постели, на которую капитан падает спиной. Эрен нависает сверху, выставляя согнутое колено между ног мужчины. Разрешение не требуется, всё и так предельно ясно. Аккерман подставляется под удушливый поцелуй, позволяя снять с себя одежду. Сознательно или нет, он прижимается к молодому телу, готовясь прыгнуть в пропасть.

Эрен поворачивает его и пристраивается с боку, наслаждаясь прелюдией. Член трётся между бедер, имитируя движение в проходе. Его ведёт от запаха, по которому он тосковал долгие месяцы. Теперь он пытается нагнать упущенное, чудно́ порыкивая, втягивая ноздрями горьковатый шлейф листа фиалки.

Капитан не до конца отправился и это чувствуется, словно он потратил весь свой запах энергии пока трахал Йегера. Он позволяет Эрену ласкать себя, отбрасывая куда-то далеко свои амбиции. Эрен рассматривает шрамы и ожоги, почти невесомо касаясь их.

Он проводит осторожно по шраму идущего по всему лицу. Тогда в больнице его не было видно. Всё было скрыто под бинтами, а теперь он может разглядеть поближе: пугающий, тёмно-розовый, уродующий красоту мужского лица. Выцветшая радужка некогда серо-голубого смотрится безлико и ужасающе.

Того кто устроил диверсию и заманил капитана так и не нашли. И если б Леви ещё немного промешкал, то вряд ли остался жив. Его спасло умение выживать в трудных ситуациях, но полностью увернуться от взрывной волны, к сожалению, не удалось. Пришлось поплатиться, лишившись правого глаза, получить сильные ожоги и перелом голени.

Эрен водит пальцами по лицу, но этого мало. Он тянется и оставляет невесомый поцелуй на пострадавшем глазе, словно это поможет исцелиться или снимет боль. Леви на мгновение прикрывает глаза, боясь показать слабость.

А затем он снова приоткрывает их и видит взгляд неподдающийся пониманию.

— Капитан, — зовет Эрен и входит, помогая себе рукой. — Теперь вы не будете отталкивать меня от себя?

— Делай своё дело и не болтай глупости, сопляк! — Капитан отворачивается. От детской сентиментальности Йегера, становится не по себе. Он и так проиграл, чего мелкому паршивцу ещё надо? — В любом случае, мне придётся взять всю ответственность на себя.

Эрен согласно кивает, неторопливо двигаясь, смакуя каждое движение. Грубый шрам от ожога на груди привлекает внимание. Парень тянется к нему, проводит осторожно пальцами. В отличие от него, чья регенерация справляется с восстановлением за короткий промежуток времени, кожа капитана уже никогда не станет такой как прежде. Эрен хмыкает от досады. Сверху ложится крепкая ладонь капитана, останавливая и намекая на ненужность данной ласки. В жалости он не нуждается. Но Эрен как будто не понимает, вторгаясь на запретную территорию. Неторопливо занимаясь сексом, он старается обволочь их обоих в шёлковый кокон, и ему дела нет на пожелания капитана.

Этот неистовый порыв опустошает сильного духом мужчину; та броня, что существовала раньше, в одно мгновение становится хрупкой, прозрачной радужной оболочкой, которую легко разрушить, коснувшись пальцем. Эрену удаётся то, что другим было неподвластно.

Когда всё закончилось, они нежатся, долюбливая друг друга.

— Когда я думал о вас, тогда сидя в подвале, было такое чувство, что в моём сердце сквозная дыра. Сначала она была размером с просяное семя, но становилась всё больше и больше. И в один прекрасный момент стала огромной, от чего невозможно было дышать.

Эрен бубнит под боком, положив голову на плечо капитана. Он смотрит на тень на стене, не размыкая объятий.

— Это пустота, которая проходит, когда находишь замену.

— Думаете?

— Уверен!

— А знаете, я так и не смог ни с кем переспать…

Аккерман прищуривает один глаз. Слабый свет керосиновой лампы освещает лицо парня. Эрен расслаблен, и кажется, полностью во власти трепещущего в груди чувства. Наивный ребенок с чистосердечным признанием. Признание льстит и бьёт по нервам. Аккерман проводит пальцем по губе и тянется за поцелуем. Сегодня мелкий засранец заслужил чуть большего, чем он обычно мог дать.

— Капитан Леви, мне следует уйти к себе? — спрашивает Йегер, понимая, что уже поздно, а завтра с первыми лучами солнца ему покидать территорию гарнизона.

Оставлять снова любимого человека очень не хочется. Каждая минута без капитана сродни подвальной пытке.

— Думаю, нет!

— Почему?

— Мне обязательно объяснять?

Эрен отрицательно мотает головой, слабо улыбается и прикрывает глаза. Сегодня они впервые будут спать вместе на одной постели, обнявшись, и упиваясь запахом друг друга.