Золото, алмазы, драгоценный хрусталь – чего только не увидишь в сокровищницах графа Вальтера. От произведений искусства до простых безделушек, которые приглянулись вампиру во время путешествий — всё хранится под надежными замками дубовых сундуков и тайных комнат.

Но главный сувенир старого графа сейчас мирно дремлет где-то на верхних этажах, наслаждаясь покоем, умиротворенно нежась в тёплой постели.

Вальтер ухмыляется сам себе, раздумывая над судьбой невинной девочки. Впрочем, запах её свидетельствовал как раз об обратном. Наглые детишки Карла успели осквернить и этот подарок своего благодетельного батюшки. Поучить бы их манерам!.. Ну, да ладно. Главное, что сейчас они не смогут причинить вреда его новой драгоценности.

Так, размышляя, граф невольно вспомнил, как вообще получилось так, что Юи Комори оказалась в Бёрнштайне.

Помнится, в тот день, когда Вальтер гостил в Эдеме, Карлхайнц показался ему… Не опечаленным, но король явно пребывал не в настроении. Граф подумал, раз такое дело, быть может, стоит отложить визит и откланяться, но уйти ему не дали. Из вежливости ли иль из другого умысла, но вампиру пришлось остаться.

Карл провёл старинного друга в кабинет, и Вальтер поразился, как сильно обитель Его Величества обросла паутиной и пылью. Мусор был везде, даже на рабочем столе он узрел беспорядок и разбросанные записи. Карлхайнц же, похоже, вовсе не замечал хаоса вокруг. Придвинул резной стул собеседнику, а сам уселся напротив, подперев голову кулаком. Вальтер незаметно смахнул очередной слой пыли с седушки и устроился на предназначенном ему месте, брезгливо сморщив нос.

— Вижу, тебя что-то беспокоит, дружище. Что-то ты совсем себя забросил.

Карл не шелохнулся, замерев словно статуя. Только золотистые глаза чуть прищурились, придав лицу вампира какое-то непонятное выражение. Вальтер открыл было рот, чтобы продолжить разговор, но король неожиданно прервал его:

— Яблоко снова сгнило.

Граф вскинул брови.

— Неужели?

— Да… Никто из них так и не смог стать Адамом. И не сможет, видимо, никогда.

Вальтер прокрутил в голове примерные очертания плана, идею которого Карлхайнц рассказал ему сотни лет назад. Как же давно это было? Кажется, тогда ещё были живы все три карловы жены.

— Что бы я ни делал, какие бы детали не менял — всегда что-то идёт не так, как надо. Может это моё наказание?

Граф позволил себе хохотнуть. Драматизм друга его забавлял.

— Что ж, тогда ты определённо его заслужил.

Король вздохнул, продолжая сверлить взглядом записи на столе. Подцепив пальцами одну, он отряхнул её от скопившейся пыли (значит, замечает-таки). Вальтер продолжал молчать, не зная, что ещё добавить. Аура тяжести так и давила ему на плечи, мигом сметая приподнятое настроение, с которым он приехал в замок.

Карл продолжал считывать текст с вялой бумажки.

— Такое чувство, будто вместе с ней я забрал у Евы что-то, что до этого неизменно помогало плану держаться на плаву. Сдерживало всё то самое плохое, что могло случиться. А теперь, спустя время, когда кажется, что в этот раз я добился успеха — действие «волшебства» прекращается, и впереди лишь очередная волна неудач.

Вальтер не ответил. Похоже, его сюда позвали, чтобы он послужил шутом для монарха. Что ж, пока придётся унять свою гордость. Главное, чтобы этот разговор не затянулся. Вальтер ненавидел тратить время впустую, если только это не касалось лицезрения своих сокровищ.

Он задумался. А ведь и правда: столько всего успело произойти, столько испытаний было пройдено, но вот, пробило двенадцать, карета превращается в тыкву, платье — в грязное тряпьё, а лакеи становятся обычным скотом со двора. Ирония судьбы какая-то.

Граф попытался не быть пессимистом:

— Кто ищет, тот всегда найдет. Главное продолжать попытки! Тем более, когда у тебя в запасе время всего мира.

Карлхайнц отложил бумаги в сторону.

— Я знаю. Однако, — он впервые за вечер улыбнулся, — однако же, это крайне раздражает, мой друг.

Вальтер понимающе ухмыльнулся.

— Кто бы мог подумать, что главным соперником Великого Короля Вампиров окажется собственное эго? Да Вы не так уж непобедимы, как о Вас говорят, Ваше Величество!

— Примерно половина из всего, что обо мне говорят, является гнусной ложью, дорогой Вальтер, — граф в душе облегчённо вздохнул, когда услышал в голосе вампира весёлые нотки.

— Смею предположить, россказни о Вашем гении, наоборот, правдивы, как слова молодой монашки?

— И искренни, как помыслы детей!

Оба на этот раз рассмеялись в голос.

Граф мельком заметил, что даже обстановка вокруг свежеет вместе с хозяином замка.

— Жаль, что Еву опять ждёт неминуемый исход, — неожиданно заметил Карл, отсмеявшись.

— Не лги, тебе глубоко наплевать, что случится с девушкой.

Король вампиров виновато пожал плечами.

Такое же лицо у него было, когда пришлось изгонять дух любимой жёнушки на тот свет.

Вальтер вдруг почувствовал толику отвращения к другу. Его отношение к окружающим людям лишь как к материалу для своих экспериментов порой выводило из себя. Карл совсем не умеет ценить то, что даёт ему сама судьба. Даже будь у него под носом Святой Грааль, он повертит его в руках и отбросит в сторонку, так, мол, может потом пригодится.

Граф не терпел такого отношения.

Идея, внезапно посетившая его голову, так быстро захватила вампира, что он вдруг, сам того не осознавая, выпалил:

— Отдай девчонку мне.

Карлхайнц удивленно воззрился на гостя.

— С чего бы?

— Не притворяйся, Карл, сейчас она тебе и подавно не нужна. А твои сыновья того и гляди снова осушат её до капли. Тебя не интересует судьба твоей Евы, раз она более не пригодна для твоего плана. Так зачем упираться? Отдай её тому, кто не будет столь же расточителен, как твои отпрыски. А коль придумаешь, что делать со своими экспериментами, заберёшь девочку обратно.

Вальтер напряжённо ждал ответа. Вампир напротив него задумчиво хмыкнул.

— Хочешь пополнить свою коллекцию? — Карл застучал пальцами по столу.

— Такой экспонат любой коллекционер захочет получить в своё распоряжение.

Король устало цокнул языком.

— Думаешь, сможешь устоять против такой крови? Моих сыновей не сдержал даже мой личный приказ.

— Твоих сыновей не сдержит даже Второе пришествие. Не равняй меня с юнцами, Карл. Да и не в моих правилах обременять друзей. Я не добавлю тебе мороки очередным убийством Евы.

— Не в твоих правилах обременять друзей, но зато красть драгоценности очень даже в твоём стиле, дорогой Вальтер. Уж извини за прямоту.

Старый граф подавил в себе приступ гнева.

— В любом случае, даже если моя выдержка меня подведёт, разве это слишком высокая цена для Короля?

Карл помолчал с минуту, затем отвернулся на мгновение. Потеребил край левого рукава, очевидно думая, стоит ли отвечать. Затем он открыл ящик в столе, смахнув туда все записи. Нахмурившись, вампир наконец-то нехотя сказал:

— Ей больше нельзя умирать, Вальтер.

Белые локоны упали с плеча, скрыв от гостя выражение лица собеседника. Граф замешкался с ответом. Видимо, его замешательство оказалось слишком явным, потому как он услышал:

— Я отдал слишком много своей силы на то, чтобы возвращать всё к точке отсчёта. Ещё пара таких неудач и я не смогу вернуть Еву к жизни. Ни её, ни Адама.

Солнце за окном окончательно скрылось, и они остались сидеть в тёмном кабинете. Только лунный свет иногда проникал сквозь окна, но тут же скрывался за облаками. Сколько времени он уже здесь торчит? Неважно. Вальтер смаковал полученную информацию. Что ж, доверие короля дорогого стоит.

Главное, чтобы он за это не поплатился.

Очевидно, счёт шёл на единицы. Что значило, что Великий Карлхайнц… Слабеет? Вальтер не поверил своим выводам. Впрочем, нельзя и недооценивать мощь, накопленную за тысячелетия. Мысль, что сам он до сих пор наверняка лишь муха на пути у своего повелителя, отрезвила разум.

Но это всё как нельзя лучше дополняет личные планы графа.

— Иными словами, делай, что хочешь. Но будь готов к последствиям, — необычайно спокойным голосом ответил Карл. Что ж, можно считать это за «да».

Выходя из кабинета, Вальтер не заметил странную улыбку на лице своего короля. Карлхайнц приложил палец к губам, провожая гостя взглядом.

Сможет ли?

Когда Вальтер уезжал из Эдема, замок показался ему заметно обновившимся.

Отряхнувшись от воспоминаний, вампир прикрыл глаза ладонью. Впервые за много столетий эмоции распирали его, норовя вот-вот хлынуть наружу.

Зашедшая в комнату служанка застала графа, стоящего к ней спиной, тихо смеющегося над чем-то, видимо, весьма забавным.