Как давно они уже знакомы... Сережа с первой их встречи понял, что Арс самый лучший во всех пониманиях. Но он никак не думал, что влюбится в друга спустя несколько лет. Просто в какой-то момент пришло осознание, что те теплые чувства которые он испытывает к графу вовсе не дружеские. Он ненавидел себя за это, пытался успокоить сердце, когда они обнимались, одёргивал себя когда слишком долго смотрел на Арсения. Но это не проходило, наоборот, становилось сильнее с каждым месяцем. Но когда Арс ночевал у Сережи дома... это был сущий ад. Граф любил после ванны расхаживать в одном полотенце на бёдрах, выходить по утрам в одном нижнем белье, из-за чего приходилось прятать стояк. Но армян радовался, только узнав, что Арс приедет к нему. Но спустя ещё несколько лет, началась «Импровизация» где был Антон и ебанутые шипперы. Сережа искренне ненавидел последних, которые будто назло постоянно спрашивали про Артон. Он жутко ревновал Арса к Шастуну, но признаться боялся и не хотел. Не хотел разрушать их дружбу, не хотел, чтобы граф смотрел на него как на ничтожество. Но, решив всё-таки испытать удачу, он уверенно сказал себе, что признается. Когда Арс будет пьян. Поступок труса? Да, но хоть как-то. В тот вечер импровизаторы разошлись по домам почти сразу, Попов предложил купить ему выпить и остаться у Сережи. Последний сиял от счастья, в душе очень переживая и уже отговаривая себя от признания. Как было сказано, было сделано, и через несколько часов они сидели на кухне в квартире армяна, и граф выпил уже пол бутылки какого-то дорогого спиртного с очень высоким градусом, из-за чего взгляд стал расплываться а на голове было гнездо. Сережа нервно перебирал пальцами рук, обдумывая свое решение, сердце ходило ходуном, на висках несколько капель холодного пота. Выбрав паузу, когда Арс не рассказывал свои истории, Матвиенко глубоко вдохнул и выдохнул. Долго смотрел в глаза напротив, хозяин которых понял что ему хотят что-то сказать. И ещё один вдох-выдох и армян не отрываясь от голубых очей сказал.
— Арс... я.... я люблю тебя. И не как друга, а намного больше... Ты скорее всего завтра это и не вспомнишь, но... — он запнулся, отвёл взгляд и решил что на этом хватит — я... наверное пойду уже...
Сережа встал и удалился в свою комнату на растерзание своим мыслям. Он был уверен, что граф не вспомнит это. Как же он ошибался! На следующее утро, проснувшись помятым, Сережа не хотел вообще ничего. Он долго лежал и просто пялился в потолок, внутри разрываясь от чувств и мыслей. Подумав, он пришел к выводу, что лучше уж выйти, даже если Арс его возненавидит, или не дай Бог уже уехал. Опасения были опровергнуты, граф сидел на кухне и пил кофе после душа, снова в одном полотенце. Сережа решил не подавать виду, как обычно пожелав доброго утра стал делать себе утренний напиток. Он стоял спиной к другу, не хотел оборачиваться и смотреть на голый торс и на ещё не высохшие капли воды, на худые длинные ноги и руки. Чайник подал признаки кипятка внутри, после чего выключился. Матвиенко налил горячее в чашку и хотел было уйти, но голос Арса заставил посмотреть на него.
— Серег, всё хорошо? — Последний не понял причину вопроса но ответил.
— Да, всё в полном порядке. А чего вдруг спрашиваешь?
Арсений сощурил глаза. Он всё помнил, и надеялся, что Сережа сможет сказать ему это, когда он трезв.
— Та выглядишь каким-то нервным чтоли. А кстати, ты мне вчера что-то сказал, а потом вышел, можешь пожалуйста повторить? Я уверен, что это что-то очень важное.
Сердце выпрыгнуло и сделало тройной кульбит, легкие забыли как дышать а ноги стали ватными. Оперевшись рукой о стол, армян глубоко вдохнул. Он стоял перед выбором, не признаться и оставить всё как есть, или признаться и вполне вероятно потерять всё или же обрести счастье. С мыслью «живём один раз» Сережа выбрал второе.
— Я... я вчера сказал, что... — слова путались. Он запнулся, снова вдох-выдох — что люблю тебя...
Но не мог поднять глаза в голубые омуты, не мог сделать ещё один вдох, не мог просто стоять под прицелом чужих глаз. Тишина слишком давила, но армян терпеливо ждал ответа, ведь смысла сейчас уходить уже не было.
— Сереж... я тоже
***
Было уже темно, но до полночи ещё час. Сережа только что выключил трансляцию и включил какое-то видео на ютубе пока ждал Арса из душа, куда пойдет после него. Последующее время обещает быть интересным. Граф вышел через несколько минут с белым полотенцем на талии, улыбаясь и смотря в карие глаза, зная, что так он выглядит очень маняще.
— Иди мойся, только побыстрее, хорошо? — он прошёл мимо армяна, который успел легонько шлёпнуть того по заднице.
— Хорошо — у Серого улыбка во все 32, он быстро поднялся с дивана, на который успел сесть Арсений, и прихватил сменную одежду. Не прошло и 10 минут как тот вышел из комнаты и вошел обратно. Сразу же погасил основной свет, зажег ночник который совсем немного освещал комнату. Арс разлегся на диване, наблюдая за мужчиной, который чуть ли не в одних штанах, нетерпеливо ожидая того лёжа на спине. Сережа медленно ходил по комнате, пока разбирался со светом, и также длительно утраивался между ног графа, руками блуждая по впалому животу, а губами исследуя шею. Поднимаясь выше, он остановился на уровне чужих уст, продлевая зрительный контакт, но всё равно накрыл их своими. Борода армяна колола кожу Арсения, но сладостный поцелуй затмевал этот казус. Его руки нежно обвили шею Серого, не давая тому далеко отдалиться. Недавно выпитый кофе чувствовался, так приятно напоминая их посиделки, их языки в диком страстном танце кружили долго, прерывисто, заставляя дышать часто и глубоко. Сережа прервал его, из-за чего услышал недовольный тихий стон. Проигнорировав это, он начал ласкать языком шею и ключицы возлюбленного. Левой рукой он прошелся от бедра до правого соска, вырисовывая круги по дороге. Добравшись до него он сначала просто оглаживал всей ладонью, позже массировал между большим и указательным пальцами. Наигравшись с засосами по всей груди, Матвиенко стал посасывать другой сосок. Всё это время наслаждаясь томными вздохами графа под собой.
— Серег... пожалуйста..
— Пожалуйста, что? — оторвавшись от своего занятия спросил армян, хотя ответ уже был ему известен.
— Прошу, трахни меня уже... — Арс изнемог от таких приятных пыток. Дважды повторять не пришлось, немного приподнявшись, Сережа убрал полотенце с родного тела и кинул куда-то вглубь комнаты. Достав тюбик со смазкой под подушкой, он сказал тихим приказным тоном
— Перевернись на живот.
Попов послушно выполнил просьбу, немного приподнимая бёдра, чтобы было удобно. Как только он устроился, в него уже входили два пальца, обильно смазанными в смазке. Холод прошиб тело, граф немного дернулся, а Сережа, подумав, что сделал больно, гладил по спине и нашептывал извинение. Пальцы начали двигаться, растягивать узкую дырочку. Случайно пройдясь по простате, по комнате прошелся сдавленный и томный стон. Серый продолжил входить под этим углом, слушая и наслаждаясь голосом любимого. Через некоторое время прибавил третий палец, а после и вовсе заменяя на член. Выдавив достаточно смазки на всю длину, он прошелся рукой растирая гель. Приставив головку ко входу, армян медлил.
— Сереж, прошу! — жалостливо сказал Арс, сжимая подушки руками. Матвиенко неспешно начал входить до конца. Внутри было горячо и тесно, что сводило с ума. Руки сместились с бёдер, Сережа согнув их в локтях и скользнув под плечи графа крепко их держал.
— Грубо или нежно? — прошептал на ухо вопрос армян.
— Нежно..! Уткнувшись лбом в правое плечо, Серый стал медленно двигаться, чем вызвал протяжный вздох. Немного ускорившись, он задал свой темп, вслушиваясь в чужое дыхание и вскрики наслаждения. Спустя время до него донеслось.
— Боже... Быстрее...
И он ускорился. Стоны стали громче, и появились короткие фразы иногда проскакивая «ещё, да, да, прошу!». Не выдержав и 15 минут он ещё ускорился, вдалбливая Арсения в диван, изредка целуя того в шею. Правая рука с недавних пор стала поглаживать спину, переходя на живот, спускаясь ниже. Дотронувшись до головки, Сережа уверенно взял горячую плоть Арса и стал неторопливо гладить по всему стволу. Примерно столько же времени потребовалось до разрядки графа. С глубоким и протяжным стоном тот кончил в руку армяна, который долго не заставил себя ждать. С тихим хриплым почти что рыком Серый излился внутрь Попова. Обессилено упав рядом, они тяжело дышали, и были явно счастливы.