Ключ со скрежетом провернулся в замочной скважине. Дверь открылась, и Ирина осторожно, опираясь на костыль, сделала два шага вперёд.
Сделала глубокий вдох, затем почувствовала на своей талии сильные руки.
— Аккуратнее, — Анатолий усадил её на банкетку, стоящую у двери.
— Я предельно аккуратна, — устало проговорила Ирина, затем откинула голову назад и прикрыла глаза. Всё тело сводило судорогой от усталости, и единственным верным желанием было лечь спать…
Он ничего не ответил на её высказывание, затем наклонился, помог ей снять обувь.
В голове пронеслось воспоминание:
«Я снимал с вас сапоги»
Это было меньше месяца назад, а по ощущениям — в прошлой жизни.
Ирина медленно открыла глаза, затем тяжело вздохнула, коснулась пальцами холодной «собачки» молнии, потянула вниз, потому что вся эта одежда мешала нормально дышать.
— Я сама, — выдохнула, когда почувствовала, что тот помогает снять ей куртку, — я не инвалид! Просто какое-то, — сняла одежду с левого плеча, затем замерла, чтобы накопить сил, — время я буду… хромать.
— Я и не говорю, что ты инвалид, — мягко проговорил Анатолий, всё-таки помог ей снять куртку, — вижу, что ты устала. Зачем ты вообще согласилась туда поехать?! — всё-таки сорвалось с его языка.
Он молчал об этом в машине, пока та неслась в обратную от аэропорта сторону. Его вообще тогда волновало только то, что Ирина жива после всей этой истории.
Та внимательно посмотрела на него, затем пожала плечами.
— А я должна была у тебя спросить разрешения что ли? — устало спросила Ирина, не разрывая зрительного контакта.
— Могла в известность поставить, — проговорил он, изучая её взглядом — бледная, уставшая, измученная.
Такой её видеть ему было крайне непривычно. Анатолий тяжело вздохнул, затем бросил взгляд в сторону кухни, понимая, что Кот к ним ещё не вышел.
— Ты от меня ушёл? Ушёл, — Ирина старалась казаться непринужденной, да её больше ни на что не хватало — хотелось спать, а не оправдываться перед ним.
Анатолий снова посмотрел в её глаза. Ирина пожала плечами.
— Скажешь нет? — затем повернулась к зеркалу, на котором несколько дней назад красовалась размашистая надпись.
«Ты во всём виновата»
Его голос до сих пор отдавался на задворках сознания.
Анатолий вновь ничего не ответил, потому что понимал — да, ушёл. Хотя, это осознание пришло к нему в тот момент, когда проснулся в абсолютном одиночестве в своей квартире. Казалось, будто со смертью Толика она навсегда потеряла и без того хлипкий уют. Так и было — вместе с уходом сына Анатолий потерял себя и смысл своей жизни.
Боль от очередного осознания он залил алкоголем, только с каждым разом ему требовалось выпить всё больше и больше, чтобы перестать что-то чувствовать. И когда, как ему казалось, был достигнут апогей, и дальше уже некуда, раздался звонок мобильного телефона.
В спутанном сознании он видел «Павлова» на экране, однако уже не было злости, не было никаких чувств… отвращение, разве что.
«Что ты хочешь от меня… ты во всём виновата… если бы ты не появилась в моей жизни, я бы уберёг его…»
Однако разрывался телефон неизвестным номером, и Анатолий не имел никакого желания отвечать.
Так и сидел в кресле, в мятой рубашке и ослабленном галстуке, смотря на пустую бутылку водки, а телефон продолжал разрываться.
Порой он умолкал, и тогда на душе появлялось опустошение и острое чувство одиночества. В горле пересохло, нестерпимо хотелось пить, но он продолжал оставаться в кресле, в какой-то прострации.
Рингтон отдавался в голове даже после сброшенного вызова.
После того, как телефон вновь загорелся спустя семь пропущенных, Анатолий всё-таки поднял трубку, а его голос был сухим и безжизненным…
Он даже не сразу уловил кто ему звонит, только лишь понял, что это не Ирина, а значит можно было отвертеться сухим «да-да»…
Пока не понял, что произошло.
Анатолий вынырнул из воспоминаний, затем тяжело вздохнул, пробежался взглядом по прихожей.
— Кот где?
Она и не ждала от него ответа на свой вопрос. Ирина вообще не ожидала, что увидит его в аэропорту.
В принципе, всё, что она хотела в тот момент, когда с поддержкой Геннадия покидала трап, это оказаться дома в тепле и попытаться наконец прийти в себя после произошедшего.
— У соседки, — пробормотала она, бросая взгляд на костыли и нервно кусая губы — нужно было найти силы для того, чтобы встать и дойти до ванной комнаты.
Однако в последние секунды, подкопив силы для того, чтобы оказаться в автобусе, Ирина уловила боковым зрением появление машины, которая ну никак не должна была оказаться на взлётно-посадочной полосе.
Голоса Ивана Николаевича и Сергея Куликова были слышны словно из-за слоя ваты. Закусив сухую нижнюю губу, Ирина повернула голову и столкнулась взглядом с Анатолием.
И теперь они оказались в её квартире — помог зайти в машину, внутри дал ей возможность заснуть на его плече, помог добраться до квартиры… хотя, не будь она такой катастрофически уставшей, никогда бы так себя не повела с этим человеком.
Обида за несправедливые обвинения, за скандал, устроенный прямо на её рабочем месте, за нелепую надпись на стекле… была напрочь перечеркнута осознанием, что он узнал про эту поездку.
Анатолий, коротко кивнув на ответ о судьбе кота, проследил её взгляд.
И снова предательски всплыли воспоминания. Когда он первый раз проводил её домой. Вот чего-чего, а такого окончания ужина не ожидал.
Ирина нащупала ногами свои тапки, затем упёрлась костяшками в обивку банкетки.
— Ир… тебе бы прилечь, — сказал он, помогая ей подняться, — поспать… давай, осторожно, — поддерживал за талию, — в спаль… — Анатолий смутно почувствовал, что когда-то уже был в подобной ситуации.
Что-то совсем едва уловимое. Однако сейчас ему было не до этого, поэтому решил списать на всё те же воспоминания об их первом походе в ресторан.
Ирина оперлась ладонью об стену, бросая взгляд на вход в ванную комнату.
— Потом лягу, — проговорила она, чувствуя, как ноет нога, и эта боль переходила на всё тело. Он был прав — очень хотелось лечь спать, — схожу в душ… и лягу.
Говорить ему о том, как ей больно, что пришлось пережить Ирина не собиралась. Во-первых, была уверена, что не спросит.
Снова воспоминание. Когда его сына избили, после мрт, Анатолий лишь вскользь поинтересовался результатами… понял, что сын жив, здоров… а уж куда ей-то до таких вопросов.
«Ты во всём виновата».
Во-вторых, не считала необходимым это всё рассказывать. Особенно говорить то, что из всей команды одна решила встать на лыжи. Её как будто тянуло в очередной раз испытать себя, получить новые эмоции… верным словом для всего этого было «перезагрузка».
«Да уж… никому не пожелаю».
— Тебе помочь? — совершенно спокойно поинтересовался Анатолий, отмечая, как та сжимает ладонью пластик, как морщится, кусает губы, но не сдаётся.
Ирина посмотрела на него с легким удивлением, затем пожала плечами.
— Нет. Ещё раз тебе повторяю, я не инвалид.
— Я не считаю тебя инвалидом, господи… тебя же нельзя оставить одну на пару…
Ирина дёрнулась — и это она тоже уже слышала. Не в отношении себя.
— Я сказала отстань от меня, я ногу поцарапала.
— Поцарапала?! Ир, ну заканчивай всё это. Вообще, нужно поехать в хорошую больницу, к нормальному врачу… кому я это всё рассказываю, — Анатолий махнул свободной рукой, а мышца лица дёрнулась.
Ведь он прекрасно понимал, что не послушает.
«Ты бы сам себя послушал после всего того, что было?»
В те секунды, когда он смотрел на то, как Ирина выходит из самолёта в компании Геннадия, внутри что-то вновь разрывалось.
Предательское воспоминания тогда вновь сковырнуло душевные раны — ведь так уже было. Только это Геннадий остался стоять возле подъезда.
Ирина тяжело вздохнула.
— Если тебе не трудно, чемодан в спальню отвези, — бросила она, перед тем как скрыться за дверью ванной комнаты.
Прислонившись к дверному косяку, прикрыла глаза, чувствуя, как голову окольцовывает боль, и как желание заснуть прямо здесь старательно затягивает в свои сети.
В самолёте Ирине удалось поспать, но этого оказалось недостаточно.
В машине, на вопрос Анатолия о том, что случилось, коротко ответила про лавину, снова проваливаясь в сон. Видимо, такой была её защитная реакция.
Кое как разлепив веки, она сделала шаг к зеркалу и посмотрела на себя со стороны.
Белки глаз покраснели, на коже под залегли тени, даже губы и те были бледными.
— Молодец, Ирочка, — с иронией произнесла, затем включила воду в кране, затем умылась, — вот так бы и закончилась жизнь… глупо.
Прикусила губу, затем вновь прикрыла глаза. Мысли снова возвращались к Анатолию.
«Откуда он всё узнал…»
Среди неясных картин сознания чётко отразился его взгляд. Взгляд, полный усталости, растерянности… потерянности.
Не привыкла видеть его таким.
Но именно таким и видела начиная с шестого января, когда…
Не желая в очередной раз провалиться в пучину воспоминаний, которые на части рвали её тело и душу, Ирина резко закрыла кран, и стало тихо.
Затем, стараясь удерживать равновесие, начала снимать с себя одежду, кусая губы, потому что от каждого движения было некомфортно.
Ведь помимо того, что в ногу воткнулась ветка, были и другие травмы. Ирина знала, что всё тело будет в синяках — надо ж было так влипнуть и оказаться прямо в эпицентре этой чёртовой лавины.
С губ сорвался стон, потому что от очередной попытки избавиться от свитера в плече что-то потянуло.
Ирина сделала глубокий вдох, затем зажмурилась, продолжая раздеваться.
Кусала губы изнутри, чтобы не вскрикнуть — не кричала и тогда, когда… да тогда она вообще не понимала, что происходит.
«А то ещё не хватало здесь его с его заботой»
Ирина осеклась от собственных мыслей, затем прижалась спиной к стене, пытаясь понять, почему сейчас… почему чувствует вину за то, что злиться на него.
— Мало времени прошло… слишком мало времени, — прошептала она, смотря на плитку перед собой, — нужно быть рядом… нам вдвоём придётся пройти это. Иначе никак.
Стояла, продолжая копить силы и обдумывать всё то, что происходило. Не просто так же он приехал… и не просто так узнал о том, во что она вляпалась.
Он же никогда ничего просто так не делает.
Ирина выдохнула, не зная, как сейчас правильнее поступить, однако пока понимала только одно — если и дальше продолжит на эту тему думать и стоять тут, превозмогая боль по всему телу, то дело или кончится ещё более сильной головной болью или всё-таки заснёт прямо здесь и сейчас.
Сделала два шага в сторону ванной и включила воду, вспоминая все рекомендации по принятию душа в случае подобных, как у неё, травм.
Анатолий тем временем занялся приготовлением кофе. Хотя бы потому, что это было единственное съедобное в квартире Ирины. Даже корм кота отсутствовал. Он запомнил, что тот у соседки и даже порывался сходить и забрать его, но… помешало то, что если Ирина сейчас грохнется в ванной комнате, то он этого может не услышать.
— Хоть шаром покати, — с досадой произнёс он, закрывая холодильник.
Затем обвёл взглядом просторную гостиную. Кофемашина закончила рычать, и по комнате распространился запах ароматного бодрящего напитка.
Анатолий достал чашку, затем направился к окну. Поставив кофе на подоконник, он вытащил телефон из кармана. Бросил взгляд на экран, обратил внимание на то, что процент зарядки близок к нулю и начал искать телефон ресторана, откуда привычно заказывал еду.
Затем откинул в сторону занавеску, начиная наблюдать с высоты третьего этажа за двором, но мысли уносились куда-то в совсем другое русло.
Ведь он не может себе позволить лишиться её. Только не сейчас.
— Зачем тебя вообще понесло на эту чёртову турбазу! Орёл, воробей, ромашка, не могла что ли ничего попроще выбрать? — в сердцах произнёс он, а рука, державшая чашку, дрогнула.
Обжигающий кофе попал парой капель на руку.
Анатолий поморщился, затем сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться, потому что сейчас ей точно не нужно всё это. Затем сделал небольшой глоток.
Сейчас он понимал, что его поступок — бросить её и уйти был самым настоящим проявлением слабости. И от этого зубы сжимались, на виске набухла вена, потому что не мог смириться с тем, что оказался настолько слабым.
«Так было бы лучше. И ей и мне. Ведь пока она не появилась в моей жизни… чёртов склиф»
Анатолий тяжело вздохнул, делая новый глоток, продолжая изучать взглядом улицу, а на душе было паршиво.
В те минуты разговоров со знакомыми, в минуты тишины, когда он вместе с женой Олега, кажется с Мариной, сидел в холле склифа, сдерживаться ему помогала многолетняя выдержка.
Анатолий просто не мог себе представить, не мог даже мысли допустить о том, что… что теперь у него никого не останется.
«Сначала Лена, Толик…»
Его прошиб холодный пот, а мозг на секунду вернулся на несколько минут назад, когда они с Ириной стояли возле входа в ванную.
Он точно также помогал своей жене, когда та уже не могла нормально ходить… когда болезнь стала стремительно пожирать её.
Анатолий окинул взглядом окно, а на лбу залегла морщинка — в тот день, с которого его жизнь начала идти по наклонной, а коньяк стал неизменным спутником, у его жены нашлись силы сделать это… и он никак не успел ей помочь, потому что не ожидал, что Елена окажется возле окна так быстро… был погружен в рабочие документы…
Дверь ванной комнаты стукнула.
— Всё нормально? — Анатолий обернулся, снова запирая все свои чувства и воспоминания на замок — не к чему сейчас.
Ирина кивнула, закутываясь в теплый халат, который последние несколько недель принадлежал ему.
— Не намочила швы? Как вообще это всё… — оставив чашку на подоконнике, он направился к ней, — давай, присядь…
Ирина покорно позволила ему довести её до дивана, даже удивляясь тому, как осторожно он сейчас всё это делает.
Анатолий усадил её, затем устроился рядом. Потом осторожно уложил ладонь ей на талию и обнял, а Ирина устало положила голову ему на плечо, потом вздохнула.
— А вечером я снова проснусь, а тебя не будет? — очень старалась сделать так, чтобы голос не дрогнул — с трудом цеплялась за остатки своего образа.
— Ир… — Анатолий никогда не умел подыскивать правильные слова в таких ситуациях, поэтому несколько минут молчал, обнимая её, устраивая вторую ладонь на своей коленке и нервно сжимая ткань брюк, — как тебя можно оставить одну, если ты даже на отдыхе ухитрилась вляпаться? Мы с тобой ещё потом про это поговорим, можешь не волноваться!
Ирина слегка отстранилась от него, затем нервно усмехнулась.
— Я же не виновата в том, что сошла лавина.
Анатолий осторожно коснулся ладонью её лица, проведя по щеке и заглядывая в её уставшие глаза.
«Ир, мне бояться теперь осталось лишь за тебя».
Но сказать этого не смог, поэтому наклонился за поцелуем, совсем слегка коснувшись её губ.
Ирина точно также ответила, потом снова прижалась к нему, чувствуя, как всё тело словно обволакивает уютное одеяло.
— Через двадцать минут привезут ужин… — проговорил он, гладя её по волосам.
— Разбуди… — из последних сил проговорила Ирина, проваливаясь в сон — вымоталась окончательно.
Анатолий кивнул, продолжая вести ладонью по её талии.
Им ещё многое предстояло сказать друг другу, но не сейчас.
Сейчас жесты, движения, прикосновения, поступки были красноречивей любой подготовленной речи.