Пуфика Эйвери вернул хозяйке за день до того, как починили трубы, и в доме появилась вода. Повода оставаться жить у Мишара не было, но и съезжать Эйв не хотел. Вот только смысла врать и оттягивать момент сборов было глупо.

— Привет. Как твой день прошёл? — поздоровался Мишар, вернувшись домой на час позже, чем его хороший мальчик, и замер, уставившись на сумку с вещами. — Ты куда собрался?

— Привет, — отозвался Голдфиш. — Водопровод подчинили…

— Это хорошо, но не повод уезжать от меня, — перебил Рей, обняв. — Мы и живя вместе можем ходить на свидания, я считаю, что на них и женатые пары должны ходить. А жить вместе удобнее и приятнее. Так я могу проводить больше времени с тобой. К тому же, так тебе удобнее добираться до работы. Но, если ты хочешь жить у себя, то я могу переехать с тобой. Мне не сложно. Тем более, мне нужно перевезти только себя и грузовик костюмов. Тех, что не погрызла твоя моль.

— Берлин грызёт твои костюмы? — испугался на мгновение, представив сумму долга, Эйвери.

— Уже нет, я поставил замок на двери гардеробной. Не думай об этом, — отмахнулся Рейнер.- Просто скажи, ты правда не готов жить со мной?

— Готов, я просто думал, что мешаю тебе.

— Нет, не мешаешь, — ровно и уверенно сказал Мишар. — Оставайся вместе с Берлином. С вами тут стало гораздо веселее. К тому же, если ты сегодня решишь заняться переездом, то пропадут билеты…

— Куда?

— На концерт, — Рей, улыбаясь, достал билеты на Placebo.

— Как ты догадался, что я их люблю? — обрадовался Эйв.

— Во-первых, ты их включаешь часто, во-вторых, дома ходишь в майке с ними. Было очень сложно догадаться, — насмешливо сказал Рей. — Так как? На концерт или везём тебя в одинокий дом, где никто тебе ни завтрак не приготовит, ни спинку в душе не потрёт?

— Сам же прекрасно знаешь, — радостно отозвался Голдфиш, забрав билеты из рук. — А как достал их? Они все давно проданы!

— М? У меня могут быть свои секреты, — рассмеялся Рейнер. — Мне нужно переодеться, до концерта не так много времени, а в своём костюме я там буду так же уместен, как в свадебном платье на похоронах.

— Мы опоздаем, побудешь невестой, ничего страшного, — отмахнулся Эйв. — Поехали.

— До концерта ещё полтора часа, — возразил было Рей, но Голдфиш помотал головой.

— Приехав вовремя, после того, как всех запустили, мы не сможем пройти ближе к сцене, — нетерпеливо возразил тот, и Мишару осталось только подчиниться.

Уже после концерта они заехали в небольшой приятный ресторанчик, где, к удивлению Эйвери, не было больше никого из посетителей. Только они вдвоем и быстрая официантка, которая, принеся заказ, тоже исчезла. Звучала приятная тихая музыка, зал освещали лишь свечи на столах.

— Спасибо тебе за вечер, и не только за концерт, — улыбнулся Голдфиш. — А в первую очередь за то, что не дал мне съехать. Я ведь и не хотел съезжать, просто было бы невежливо напрашиваться в гости и дальше.

— Не за что, — кивнул Рейнер и вдруг встал из-за стола, опустился на одно колено и, словно в фильмах, достал из кармана пиджака коробочку, достал из неё кольцо и спросил. — Эйвери Голдфиш, ты согласишься быть моим женихом, а потом и мужем?

Эйв помолчал с минуту, любуясь Мишаром, а затем ответил:

— Да, я согласен. И да, я тебя тоже люблю.

Эстер зябко куталась в шубу из искусственного меха, натуральный она не любила, жалея зверей, сетуя мужу на судьбу, держась крепко за руку Джона, ступая в туфлях на высоком каблуке по утоптанному снегу:

— Я ведь спланировала шикарную свадьбу на пляже, придумала все наряды. Но нет, им приспичило отметить в горах! В чём сюда приезжать дамам? В горнолыжных костюмах и снегоступах?

— Искорка, я же предлагал тебе одеть утеплённые джинсы и свитер, а тут уже переодеться. Мы могли бы приехать раньше других гостей.

Эстер скривилась: явится на свадьбу младшего сына в таком наряде она не могла себе позволить!

— Джон, ты до сих пор ничего не понимаешь в женщинах, — вздохнула миссис Голдфиш. — И за что я тебя люблю, мой хороший?

— Сам удивляюсь, Искорка, что ты смогла во мне рассмотреть, — честно сказал Джон, любуясь своей женой так же, как любовался ею в день их свадьбы, в день, когда она подарила ему первого сына, и как собирался любоваться всегда, до последнего вздоха.

— Ма! — обрадовался встречающий гостей Эйвери и обнял Эстер.

— Здравствуй, Эй, — она крепко прижала сына к себе. — А где самый счастливый человек на свете?

— Кто, дорогая? — спросил Джон, ожидавший своей очереди, чтобы обнять Эйвери.

— Рейнер, разумеется. Это же ему так повезло — заполучить наше сокровище! Это, в любом случае, его самый лучший день в жизни и самая большая удача, — как само собой разумеющееся пояснила мужу миссис Голдфиш, уступая тому сына.

— Наверху. Устраивает свою маму в её комнате, — пояснил Эйв.

— Пойду, поздороваюсь, — кивнула Эстер и, отдав мужу шубу и стуча каблуками, поспешила на второй этаж.

Если Эйвери выглядел непривычно и даже слегка нелепо в костюме, то Рей, с которым миссис Голдфиш столкнулась в коридоре, выглядел великолепно.

— О, тебя-то я и искала, — улыбнулась Мишару Эстер и обняла. — Поздравляю тебя с будущей свадьбой. И учти, ты обязан сделать моего мальчика самым счастливым.

— Я знаю, Эстер, — заверил Рей. — Я и сам очень хочу, чтобы он был со мной счастлив.

— Можешь звать меня мамой, теперь ты часть нашей семьи, — заверила Голдфиш. — А своих мы любим. Надеюсь, ты не против будешь отпраздновать Рождество с нами? Все соберутся. Мы всегда отмечаем вместе, но если вы будете в твоей семье отмечать…

— Нет, мы придём, — пообещал Рейнер, вспоминая натянутые и форменные празднества в их семье.

— Хорошо. Если что, я подскажу тебе, что можно купить кому в подарок. Мы дарим то, что по карману, не обязательно и даже не желательно дарить дорогие подарки всем, достаточно что-то приятное. Мне вот лучше всего дарить что-то для ванной. Я там провожу треть жизни, как говорит Джон, — улыбнулась Эстер, отпуская Рея. — А мужу моему самый дурацкий галстук, что увидишь. Он их коллекционирует.

 — Я учту.

Миссис Голдфиш сжала ладонь мужа, когда её сын ответил «да» и женихи, наконец, поцеловались.

— Ну всё, твоя душенька спокойна? — спросил Джон. — Теперь, когда все дети устроены…

— О нет, дорогой. Арье уже четыре, нужно думать, в какую школу отдавать внука, и Лея сообщила, что ждут ребенка. Я никогда не буду спокойна, да и не ищу спокойствия, — улыбнулась Эстер, убирая слезинки из уголков глаз. — Но я счастлива, мой хороший, как всегда была после нашей встречи.