Кран

Чонин уже не знает, как намекнуть Джисону о своих чувствах.

Говорить напрямую просто, но сложно. Джисон не воспринимет всерьёз признания, потому что уверен, что это странный розыгрыш.

Потому что Чонин не может ответить на его чувства. Или так он считает.

О чувствах соседа известно не понаслышке — сорваны как вишня прямо с пьяных губ в одну из посиделок с друзьями под соджу.

 — Ты очень милый, — сказал тогда Джисон, пытаясь потрепать чониновы щёки. Чонин всеми силами отмахивался, но всё же сдался, как только чужая ладонь коснулась его лица. А потом другая. Обе легли на щёки, и пьяный Джисон начал смотреть на младшего как на самое драгоценное. — Маленький лисёнок. Очаровательный, как мультяшка. Ты мне так нравишься, я, ик, серьёзно. Поцелуешь меня в щёку? Ты раньше постоянно это делал, пока мы росли. Нет? Ну ладно. Я спать пойду. — Чонин даже и слова не успел вставить, притуплённые алкоголем мыслительные процессы замедлились, да ещё и близость Джисона рождала в голове вакуум.

Если до этого сомнения в собственных чувствах к соседу были, то после его пьяного признания отрицать очевидное стало невозможным. Катализатор запущен в сердце, дальше только любовь.

После признания Джисон начал вести себя как обычно. Язык развязался из-за выпитого, но в памяти всё ясно сохранилось. Хотя, сказать, что всё сразу стало как обычно, значит соврать. Джисон некоторое время ходил рядом с Чонином ощутимо на цыпочках — не буквально — а после всё вернулось на круги своя.

Чонин пытался поговорить о произошедшем той ночью, но даже упоминание не относящегося к признанию разговора заставило Джисона напрячься и испугаться. Он начал отвечать односложно, быстро, слишком заметно постарался сменить тему. А после всё стало как раньше.

Реакция друга подтверждала искренность признания. И слова их общих друзей тоже. Да, Чонин влез в личное пространство друга, но доказательства ему нужно было получить кровь из носу, тем более издеваться он никак не собирался. Джисон может о чувствах своих молчать хоть до гробовой доски, а для Чонина было важно узнать, что его чувства взаимны.

И Джисон так удачно пару раз поплакался друзьям в жилетку о том, что никогда не будет во вкусе Чонина. Всего лишь парочку, потому что Джисон привык носить всё в себе.

Ожидать, что сосед/друг с детства повторит своё признание, не приходилось. Поэтому Чонин решает взять ситуацию в свои руки.

Напрямую Чонин пытался, он прямо сказал однажды: «Ты такой хороший хён, ты мне нравишься». Джисон добавил, «Ну конечно, я же твой друг». Ситуация как из глупого анекдота.

После Чонин попытался ещё пару раз сказать «Ты мне нравишься», но Джисон не воспринял слова всерьёз. О его реакции стоило только догадываться — их друзьям он не сказал ни-че-го.

Джисон предлагает вместе посмотреть аниме о пловцах. «Free!». Сам он пересматривал его и хотел переубедить соседа в том, что споконы — жанр захватывающий, стоящий внимания. Чонин равнодушен к спорту, поэтому и споконы никогда не были для него привлекательны. Но ради интереса и друга всё же решается дать этому аниме шанс. И радуется этому.

Потому что у персонажей очень хорошая химия (и даже не у Рина и Хару), их дружеские отношения развиваются и крепнут, они растут как личности, меняются. Сражаются с самими собой и на соревнованиях. Сюжет захватывает.

Однажды Чонин решает перейти в наступление и невзначай сказать:

 — Я хочу быть для тебя как Рин для Хару.

Подразумевая не их соперничество, конечно же, а неприкрытое влечение друг к другу.

— Ты о чём? — Джисон ставит серию на паузу.

На экране ноутбука один из участников команды по плаванию, частью которой является Хару, Рэй, хватает Рина за воротник и кричит на него в попытках узнать, что вообще ему от Хару нужно, почему он не может оставить его в покое. Рин — достаточно странный персонаж поначалу, можно подумать, что к Хару он относится плохо. Но Чонин всё же уверен, что Рин ценит Хару, просто имеет некоторый эмоциональный барьер. Чонин шипперит их.

 — Как Рин для Хару? — Недоумевающе спрашивает Джисон.

— Ты же видишь, какая между ними химия. — Чонин пожимает плечами и всеми силами пытается держать маску невозмутимости.

Джисон вспыхивает.

 — Я не знаю, о чём ты.

Чонин приподнимает брови.

 — Да? В других аниме ты всегда находил любимые пейринги.

Пожимает плечами. Провальная тактика.

(Джисону нравятся ринхару. Он кричал внутри себя, когда смотрел эпизод, где Рин и Хару ночевали на одной кровати в австралийской гостинице.)

(Лучше бы Джисон начал знакомить Чонина со споконами с «Yuri on ice», тогда Чонин прямо сказал бы, что хочет быть для Джисона как Юри Кацуки для Виктора Никифорова. Так было бы понятнее.)

Чонина в сюжете интересуют только взаимоотношения между пловцами, подготовка к соревнованиям и сами соревнования. Мышцы персонажей не интересуют — всё же они ещё школьники, а он уже нет. Да и рядом с ним на кровати лежит, буквально, гора мышц.

Пубертат сбил обоих огромным грузовиком. Кажется, именно это означает та самая английская фраза, которую говорят, когда кто-то сильно изменился в подростковые годы. Чонин знает, что вырос и стал выглядеть по-другому, но Джисон — это что-то. Он начал качаться, тело приобрело значительную рельефность. Чонин и сам качается, но до друга ему всё же далеко.

Чонин продолжает говорить разного рода фразы, намекающие на его к Джисону влечение, но Джисон всё воспринимает как шутку и заливисто смеётся.

Они были соседями по дому, а сейчас, учась в университете, снимают вместе квартиру. Навыки готовки обоих сомнительны, но когда они решают приготовить что-то вместе, получается не так уж и плохо. И в один из дней, когда Джисон моет томаты, Чонин подходит к раковине с сельдереем, хотя может подождать, пока друг закончит и отойдёт от раковину, и опускает овощ под струю воды.

— Мы так здорово моем овощи. Может вместе примем душ? — Как бы невзначай говорит Чонин.

Джисон смотрит на него округлёнными глазами и едва не роняет томат.

— Ты что извращенец? — голос Джисона стаговится высоким.

У Чонина уже не остаётся приличных способов намекнуть о своём интересе, поэтому он переходит к грязным тактикам. Да, он буквально говорит «мне так нравится мыть с тобой овощи, а знаешь, что ещё я бы хотел делать с тобой, связанное с водой?». Но Джисон не понимает.

Поэтому Чонин решает сделать самую недвусмысленно трактуемую вещь — раздеться и залезть к другу в душ.

После тренировки так или иначе нужно ополоснуться, а тут приходит в голову гениальная мысль. Джисон не закрывает дверь — санузел не раздельный. Поэтому Чонин может беспрепятственно зайти в ванную. Он снимает футболку спортивные штаны и бросает их в корзину для белья.

Джисон выглядывает из-за шторки.

— Ты чего там делаешь? — Почти пищит он, когда Чонин начинает снимать трусы.

Джисон слишком явно старается смотреть выше пояса.

— Хочу сходить в душ.

— Может быть ты это будешь делать не одновременно со мной?

— Ну, хён. — Чонин умоляюще выпячивает губу. — Мы же в школе ходили вместе в бассейн. Что я там не видел?

Они не только ходили вместе в бассейн, но и мылись под одним душем, когда в душевые была очередь. В этом нет ничего такого.

 — В этом нет ничего такого, — невинно озвучивает свои мысли Чонин.

Джисон спустя время сдаётся.

 — Ладно. Залезай.

Джисон встаёт как можно дальше, чтобы никак не соприкоснуться. Но у Чонина есть план.

Джисон выдавливает гель для душа на ладонь и начинает растирать его по телу. Чонин решает помочь и массирующими движениями распространяет гель по его бицепсу.

Джисон напрягается и отшатывается.

 — Что ты делаешь?

— Помогаю, — Чонин не перестаёт строить невинную мордашку.

Шторка создаёт ощущение замкнутого пространства, поэтому близость обнажённого Джисона кажется удушающей. От неё жарче, чем от горячей воды из душа.

 — Ты лучше сам себе помоги, — Джисон звучит натянуто, когда передаёт соседу его гель для душа.

Чонин хитро улыбается, начиная распределять гель по своему телу. Джисон отводит взгляд и смотрит в стену.

Он хватает с полочки шампунь. Чонин вновь решает помочь и начинает массировать его кожу головы, подступая ближе.

 — Чонин. — Неодобрительно выдыхает Джисон.

Он стоит полубоком, так что Чонину прекрасно видно, что друга ведёт.

 — Тебе неприятно? Я прекращу. — Чонин собирается отстраниться, но Джисон задерживает его.

— Нет. Мне не неприятно. Чёрт, что ты делаешь? Мне кажется, мне это снится.

Чонин касается губами разгорячённого джисонова плеча.

— Тебе это точно не снится.

Джисон осторожно разворачивается, придерживаясь за стенку. Чонин может его понять, у него тоже голова кругом.

Они смотрят друг на друга несколько мгновений, после чего Джисон притягивает Чонина к себе за затылок и жарко целует.

Чонин надеялся, что сначала они обсудят свои чувства друг к другу, но думать об этом уже поздно. Он отвечает на поцелуй и аккуратно заставляет друга прислониться к стене, чтобы нависать над ним.

Джисон едва ли не стонет, когда Чонин начинает покусывать его губы, и разрывает поцелуй.

— Я не могу поверить, что это произошло в реальности, — шепчет он.

— Это всё же лучше всяких фантазий, не думаешь?

Джисон мечтательно прикрывает глаза на мгновение, проводит языком по губам и кивает.

— Гораздо лучше.

— Ты мне нравишься, хён. — Наконец решается признаться Чонин. Теперь Джисон точно не сможет принять это за шутку.

 — Ты мне тоже нравишься, — нерешительно отвечает Джисон.

 — Я знаю.

Джисон не спрашивает «откуда?», потому что это и так ясно.

Чонин инициирует следующий поцелуй, но Джисон вновь разрывает его, не позволяя страстям эскалировать.

— Давай, мы сначала оденемся, а после продолжим целоваться, ладно?

Чонин прекрасно понимает, какую физическую реакцию оказывает на соседа. Он и сам подвержен.

Джисон помогает Чонину вымыть голову, они вытирают друг друга полотенцами. И целуются долгими часами на диване после выхода из душа.

Признание Джисону: миссия выполнена.