Неожиданный взрыв.
Противный писк и заложенные уши – это единственные последствия которые ощутил на себе Накахара.
Он в свою очередь сидел на небольшом, искусственно созданном холме. Его снайперская винтовка валялась где-то поблизости. Сам же солдат спокойно наблюдал за тем, что происходило внизу, и курил единственную оставшуюся сигарету.
Его спокойствие довольно обосновано, все равно они уже заочно победили. Это было понятно еще в начале боя.
Сейчас, как считал сам Накахара, правительство просто избавляется от лишних голодных ртов. Все-таки, и их страна понесла довольно большие потери в результате войны.
Особенно это было заметно сейчас. Последние пару месяцев солдаты питались старыми консервами и черствым хлебом. Ну, это если повезет.
До этого, конечно, они питались ненамного лучше, но в рацион входили хоть какие-то фрукты или овощи. Видимо, сельское хозяйство понесло довольно ощутимые потери урожая и запасов. Возможно, некоторые склады с провизией были разграблены или сожжены в результате вражеских атак... Кто знает, это лишь предположения рядового солдата Чуи.
Поднявшись и подхватив под руку свое довольно увесистое оружие, он спокойно спустился с холма, не обращая внимания на довольно громкие звуки от выстрелов, что раздавались откуда-то из-за его спины. А зря.
С раздражением Накахара вынимает сигарету изо рта, отшвыривая. Его уже порядком достало то, что все сражаются за территорию, деньги и так далее. А обычные люди отдают за это свои жизни. Неужели нельзя найти причин посущественнее для начала таких кровопролитных битв?
Но додумать свою благородную мысль ему никто не дал. Острая и тупая боль сковали его от неожиданного удара в спину. Пару секунд он еще держался на ногах, но вскоре упал на колени, сгибаясь в три погибели. Неужели он закончит свою жизнь вот так, убитый какой-то крысой?
Обернувшись он видит, что человек, напавший на него, одет в ту же форму, что и он, только с нашивками полевых врачей. Неизвестный доктор не спеша, вальяжно обходит тело снайпера, дух которого вот-вот покинет этот мир.
Ладонь доктора тяжелым грузом ложиться на чужое плечо, дыхание, что чувствует на себе Чуя, отдает могильным холодом. Оно вызывает мурашки по всему телу и животный страх. За все 4 года войны Накахара впервые ощущает такую леденящую кровь в жилах.
– Я могу предложить тебе вечную жизнь, – раздается тихий, манящий согласится без раздумий голос. – Взамен на твою верность мне до гроба.
Пока доктор говорил, Чуя готов поклясться, он не слышал ни единого выстрела, крика или же взрыва. Что за существо перед ним?
– Я... – времени думать у солдата почти не осталось. Он чувствует как жизнь очень стремительно покидает его тело, губы начинают синеть, а конечности отниматься, – Я согласен.
Незнакомец хмыкает, скалясь в кровожадной улыбке предвкушения. Обнаженные клыки доктора открывают Чуе его настоящую сущность. Солдат отключается, не помня больше ничего из того злополучного дня.
***
Сознание возвращается к нему совсем не скоро. Как потом сказал тот самый доктор, который недавно собственноручно его прирезал, что лежал Чуя без сознания в лазарете около недели.
– Кто вы? – не выдержал Накахара, он был сегодня явно не в духе. – И почему я... все ещё жив?
Что удивительно, незнакомец лишь устало выдохнул, подтянул к себе стул и присел рядом с койкой мальчишки, смотря на того в упор.
– Я Мори Огай – первородный вампир, и теперь ты обязан мне жизнью, поклявшись перед смертью в верности до гроба, – словно давно заученный текст проговорил без запинки явно поехавший крышей врач. – Еще вопросы? – будничным тоном спросил Огай.
– А...э... – юноша немного впал в ступор. Он не совсем этого ожидал, когда давал согласие перед своей гибелью. – Вы... Вампир?
– Да, – мягко отозвался Мори. – И ты теперь тоже. – стараясь как можно мягче преподнести такую шокирующую новость.
– Вы что, шутите? – где-то внутри у Чуи зарождалось не большая паника. – Я надеюсь, что это какой-то розыгрыш... – с надеждой ответил парень, смотря на мужчину перед собой мокрыми от подступивших слезинок глазами .
– К сожалению, я говорю тебе правду, – Огай прекрасно понимал этого юношу, он сам когда-то был в похожей ситуации. Ох, и давно это было. – Тебе придется многое понять и принять. Завтра я зайду к тебе еще раз, и мы выпишем тебя отсюда.
– Извините, но... как же моя семья? Моя мать она... не перенесет того, что ее сын стал ужасным кровопийцей, – Чуя и представить не мог, что произойдёт с ней, если она узнает об этом. – Что же делать?
– Для твоих родственников ты умер еще неделю назад, – доктор поднялся со стула и вернул тот на место. – Завтра мы обсудим все более подробно, а пока отдыхай. – выходя из палаты кинул Огай на последок.
До сих пор холодный и безэмоциональный юноша, относившийся ко всему в этом мире довольно эгоистично, наплевательски не смог сдержать слез. Кажется, он жестко проебался.
***
Ночь перед еще одним разговором с Огаем тянулась непозволительно долго. Сколько бы Чуя не пытался, а уснуть у него все никак не получалось.
– Да блять... – недовольно шепчет солдат в сотый раз, переворачивая подушку на более прохладную сторону. – Почему этим тварям не нужен сон? Это же с ума сойти! – недовольно восклицает юноша.
После еще одной неудачной попытки заснуть Накахара все-таки плюет на эту затею. Ну не нужен сон, так не нужен. Не собирается он и дальше тратить свое время на бесполезную хрень. Резко встав с кровати, он понимает, что это было его величайшей ошибкой. Перед глазами пляшут черные точки, голова начинает неистово кружиться. Благо, все это длится всего пару секунд.
Сейчас, стоя около приоткрытой двери в коридор, он собирается пойти и найти этого Огая. Юноша уверен, тот не спит. Зачем тянуть с разговором до утра, если можно поговорить и сейчас, не так ли?
Чуя выходит в коридор и идет тихо-тихо, стараясь не создавать лишнего шума. Осматриваясь, Накахара замечает, что он далеко не в полевом госпитале, а в городском.
"Каким образом я сюда попал? – думает юноша, недоумевая. – Мори наверняка постарался."
Он внимательно смотрит на каждую табличку на двери, почему-то думая, что Огай занимает здесь далеко не последнюю должность. Ох, ну вот, пожалуйста. Интуиция его не подвела.
Надпись на двери гласила: "Главврач Больницы Номер 5, Мори Огай."
Не долго думая, Накахара вваливается в кабинет, предварительно даже не постучав. К его удивлению, врач просто сидел и работал с бумажками. Никакой кровавой картины, которую Чуя уже себе представил во всех деталях, здесь не было.
– Почему без стука? – недовольно бормочет доктор, но солдат все равно его слышит. Слух обострился до предела после перерождения.
– А я это... извините, в общем. – как-то неловко отвечает юноша, понимая свою ошибку. – Я просто подумал, может, мы поговорим сейчас? Ночь кажется такой длинной.
– С тебя вечер в баре. – врач, откладывая стопку каких-то бумажек в ящик, радуясь победе.
Накахара лишь в недоумении смотрит на Огая.
– Что простите? Какой еще бар... – но закончить он не успевает, дверь за ним закрывается, а из-за спины выходит мужчина, на вид намного старше врача перед ним. В мыслях Чуя прозвал этого мужчину просто "старик".
– Твоя взяла, – недовольно отзывается третий гость в комнате. – Я рассчитывал на его терпеливость...
– Чуя-кун, познакомься, – Мори острием скальпеля в своей ладони указывает на старика. – это Хироцу Рюро, мой старый знакомый.
– Приятно познакомиться, господин Хироцу, – Чуя кланяется тому, после резко выпрямляясь. – Мори-сан, извините, но о каком баре вы говорили?
Рюро проходит к столу главврача и встает рядом. Мужчина достает огниво и футляр с небольшим количеством сигарет, после чего достает одну и закуривает. Характерный запах табака тут же заполняет небольшое помещение.
– Я предложил ему пари, – начинает старик, делая затяжку. – Поговорите вы о всех нюансах жизни вампира утром, или же ты придешь сюда ночью.
– И, как видишь, Чуя-кун, я победил, – радостно хлопнув в ладоши оповещает его Огай. – А теперь, присаживайся.
Солдат заметив небольшое махровое кресло рядом со столом, присаживается в то, тут же довольно растекаясь по всему креслу. Кайф.
– А Рюро-донно тоже вампир? – задает Накахара интересующий его вопрос.
– Да, но не настолько старый, как Огай, – говорит старик со всей серьезностью.
– Хорошо, – парень принимает такой ответ, но продолжает заваливать двух вампиров вопросами. – И по сколько же вам обоим тогда лет?
Мори на этот вопрос только как-то грустно хмыкнул, но все равно ответил.
– Я, если честно, уже даже и не знаю сколько мне, – как-то грустно произносит он, – но точно больше пяти тысяч.
Хироцу не спешит отвечать. Он только непозволительно долго курит свою сигарету, выкуривая ту почти до фильтра.
– Мне, – все же начинает он, – где-то пару сотен лет. Огай обратил меня, когда я умирал от какой-то неизвестной болезни.
На какое-то время в помещении воцаряется тишина. Чуя переваривал информацию, Мори заполнял какие-то бумаги, а старик курил вторую подряд сигарету.
– Хорошо, Мори-сан, расскажите, пожалуйста, о ваших законах? И как вообще жить будучи вампиром? Как вы, Боже, не сгорели на солнце?
С последнего Огай с Хироцу сильно прыснули.
– Я сказал что-то не так? – в недоумении спрашивает новоиспеченный кровосос.
– Да нет... – Мори складывает руки в замок перед собой, укладывая на те подбородок. – Большинство того, что ты знаешь о вампирах — лож и неправда. Я выдумал это лишь с одной целью – люди должны думать что мы отличаемся от них. Что нас можно поймать таким простым способом: не отражается в зеркале– вампир. Бред.
Старик на пару с Чуей внимательно слушает Огая. Первый — от скуки, второй — принимая правила его новой жизни.
– То есть, все, что я когда-либо слышал о вас — ложь? – не веря своим ушам спрашивает Чуя. – Вот это я понимаю... мастер пиздежа.
За такие слова Накахара отхватывает по губам от старика. Тот был весьма консервативен к подобным выражениям.
– Ай!, старик, ты что, совсем? – потирая горящие от удара губы негодует Чуя.
– Заслужил! Это за мусор, что льется из твоего рта, – недовольно бурчит Рюро в ответ. – Как ты там меня назвал? Старик?
Чуя на это только недовольно скрещивает руки на груди, готовясь ответить что-то очень колкое, но поймав на себе взгляд алых глаз Огая, тут же передумывает.
– Ну так вот... – через какое-то время продолжает врач. – Одним из наших самых главных правил является то, что ни при каких условиях мы не можем убивать людей. Пить их кровь - да. Выпивать до дна? Запрещено.
– Почему? Я думал вы часто убиваете... – с неким облегчением в голосе говорит Чуя. Ему не придётся и дальше убивать людей, как на войне. Ура.
– Потому что около тысячи лет назад я подписал с людьми мирное соглашение и теперь стараюсь следить за тем, чтобы все вампиры соблюдали эти правила, – Огай делает небольшую паузу, продолжая. – Этот договор и роль хранителя из поколения в поколение передается одной семьей, что следит за порядками. А так же, – глаза врача опасно блеснули, – они занимаются казнью. Все, кто не желают жить по правилам – умирают. Такой вот у нас закон.
От обилия информации у Чуи начали плавиться мозги.
– Мори-сан, а вы вот, каким способом питаетесь? Пьете кровь пациентов?
Огай на это только закатил глаза.
– Нет. Так как я главврач, имею доступ к хранилищу, куда люди по собственной воле сдают свою кровь, – покосившись на зашторенное окно Мори разглядел первые солнечные лучи. – Думаю, сейчас наш диалог окончен, так что советую тебе вернуться в свою палату. Если при утреннем обходе тебя не найдут в палате, то медсестры так верещать будут, а я не люблю шум.
– Хорошо, я вас понял. До свидания, – попрощавшись и с Мори, и с Рюро Чуя покинул чужой кабинет и, ели отыскав свою палату, вернулся в ту.
***
Через несколько часов Огай заявился в чужую палату и сказал собирать вещи. Накахару наконец-то выписывают.
Юноша долго думал, где же он будет жить, если не дома у своей матери. Но, как обычно это бывает, ответ оказался прямо перед его носом.
– Мори-сан, то есть, я буду жить с вами? – как-то неловко переминаясь с ноги на ногу спросил юноша, стоя на пороге чужого дома.
– Да, будешь. Но не здесь. Мы переезжаем, – четко проинструктировал его старший.
– Почему вы переезжаете? – недоумевая спрашивает парень.
– Ну, во-первых, я живу здесь уже достаточно долго и люди начали замечать, что я не старею с годами, – отпирая дверь и пропуская мальчика внутрь сказал мужчина, – во-вторых, здесь живут твои родственники и друзья, они могут узнать тебя, но ты же уже мертв, правильно? И заключающим фактором является то, что после окончания войны удобнее всего менять место жительства. Квартиры дешевле.
Последний пункт в этом списке даже насмешил юного вампира, хотя это и глупо – смеяться на ровном месте.
– Ринтаро! – полный веселья и радости детский голосок раздается из глубины квартиры.
И совсем неожиданно на Огая налетает маленькая желтоволосая девочка, в красном пышном платье, юбка которого была обшита белыми рюшами.
– Ох, Чуя-кун, познакомься, моя дочь – Элис, – врач гладит девочку ладонью по мягким волосам. – Элис-чан, это Чуя-кун, он составит тебе компанию.
Оторвавшись от отца девочка смотрит блестящими голубыми глазами-блюдцами на гостя.
– Приветик, – она дружелюбно протягивает свою руку для рукопожатия в честь знакомства. – Как Ринтаро и сказал, меня зовут Элис и я тоже вампир!
Накахара немного ошарашен тем, что девочка сразу ответила на интересующий его вопрос. Какая смышленая девочка.
– Привет, – Чуя пожимает маленькую ладошку, после отпуская. Он до сих пор не верит, что у Мори-сана есть... дети.
– Элис, детка, ты уже собрала все свои вещи? – Огай опускается на корточки, смотря прямо ребенку в глаза.
– Да, конечно, – она грустно опускает свой взгляд вниз. – Мы уезжаем сегодня?
– Да, к сожалению, всех твоих друзей придётся оставить здесь, – Ринтаро в успокаивающем жесте гладит ребенка по голове, – но ты сможешь завести новых уже совсем скоро.
Чуе эта картина кажется очень милой и трогательной.
– А куда мы переезжаем?
– В Йокогаму.