Крыса

В дали ранее казавшейся бескрайней снежной пустыни виднеются мазки зеленого леса. Наконец, монотонный хруст снега сменяется шарканьем по каменной дорожке, только замерзшие лицо и руки будут еще долго напоминать о недавнем путешествии.

Встречающие высокие ели скоро сменяются массивными деревьями, чьи шевелюры закрывают закатное небо. Чудные звери прячутся в тени, лишний раз стараясь не показываться чужакам. Они — охраняют лес так же, как лес это делает с любым, кто ступит на его территорию, хороший ты или плохой. Юркие лисьи глазки пристально следят за каждым движением новичка; волчий след не отстает.

В ногах нет и капли усталости, а вот спина сдает позиции — плечи изнывают от тяжести винтовки вкупе с косой и стрелковым луком. Левая рука временами подрагивает из-за давно потухшего фонаря, пока правая свободно болтается (на самом деле он всегда держит ее наготове, чтобы в случае нападения успеть ударить первым). Сердце и легкие готовы поклясться, что откажут раньше, чем их хозяин дойдет до ближайшего города.

Впереди показались огни. Уже привыкшим к темноте глазам стало некомфортно. Голова не первой свежести гудит; чем больше раздражителей, тем сильнее боль затмевает разум, а свет — лучший из таких, сразу после шума. Ветер легонько треплет шевелюру странника, проведя по щетинистой скуле; не решаясь спуститься ниже, удаляется ласкать лесных обитателей. Мужчина только раздраженно сдувает выбившуюся прядь.

Наручные часы показывают десятый час. Однозначно можно сказать, что среди сугробов было уютнее, нежели в лесу, в котором находишься первый и последний раз в своей жизни. Конца и края нет, — думает стрелок. И вправду. В округе проваливающиеся в никуда из ниоткуда стволы деревьев, чьих ветвей просто не видно, из-за чего может создаться впечатление, словно блуждаешь в трех соснах. Они уходят далеко-далеко на запад, распластавшись еще и на востоке.

Дорожка сменяет свои материалы в паре метров от чьего-то привала на истоптанную за годы землю. Резные фонари покоятся на металлических столбах, таким образом очерчивая шестиугольником лагерь. Конечно, лагерем назвать это было трудно — ни тебе палаток или намека на спальные мешки, один костер, да несколько поленьев для поддержания огня. Похотливый ветерок вернулся так кстати, намекая, что к ночи всегда становится чуточку холоднее. Скажите, он только из ледяных пустошей вышел, потерпит; я же вам скажу, что заболеть странник всегда успеет, особенно после перепадов температуры.

Сбавляя шаг, подходит к танцующему пламени. Импровизированные лавочки из березы любезно приглашают присесть погреться. Мужчина от мысленного предложения не отказывается. Опускается на разрубленное по вертикали дерево. Складывает лук и винтовку по левую руку, прежде снимая хвост своего фонаря, коготь кладя по правую руку. Н-да, стоило раньше упомянуть необычное строение этого орудия, но, если уж супер кратко: ловишь цель мини-косой, а примотанный тросс обвивает ее; таким образом яд успевает распространиться по организму, даже если жертва успела выкрутиться из хвоста.

Зимогор поведал о нейтральной территории, которая обставлена светом, где можно передохнуть у костра, иногда в компании таких же странников. Здесь нельзя использовать магию, а любое огнестрел дает осечку, будто патронташ отсырел. Он не упомянул о ядах и зельях, но любые нападки в сторону отдыхающих жестоко караются лесом. Интересно, есть ли тот, кто является хозяином этого места?

Из небольшой набедренной сумки мужчина вытаскивает яблоко и завернутый пергаментом кулек. Да, ужин скудный, но вы попробуйте что-то дельное нарыть без торгов и обмена. К сожалению, в пустыне не так уж и много обитателей, а про рынок можно не заикаться. Можно сварганить чай для разнообразия, чтобы запить пару кусочков вяленого мяса. Термоядерная смесь, но хоть что-то.

Вскипятить воду вышло минут за десять. Нарезанный фрукт отправляется в подобие котелка доготавливаться. Казалось бы, горячая вода, да яблоко, чего тут необычного? Хоть какой-то вкус появляется, кроме отголосков въевшихся запахов костра и дыма. За это время несколько силуэтов показались на одиннадцать часов. Надо же и диким зверям кушать, — рассуждает у себя в голове одинокий стрелок. Желудок предательски откликается на мысли о еде. Ему поставляют пару кусочков мяса, чтобы успокоился. И он ненадолго затихает.

Трапезу прерывает скрип, будто петли давно не смазывали. Домов поблизости нет, да и кто будет жить в лесу?! Не нужно выкрикивать свое имя, вопрос риторический. Ни намека на калитку. Где-то там, за решетками этого места, выстрелы, гремят взрывы и, наверное, мелькают тысячи цветных огоньков в очередном бою, коих в данную секунду может быть десятки тысяч по всему миру.

Очнулся он, когда напротив куча металла приземлилась на скамейку. Прикинув на глаз, можно сказать, что пару десятков золотых за него дать могут. Сантиметров пятьдесят в длинну, грязный, местами ржавый; места от ударов лезвием красовались в теплых тонах, отскоки пуль, вмятины и облезлая краска — все это составляющая неведанного существа. Глаза выглядят как две черточки, и непонятно, открыты ли они. Но самое комичное это соломенная шляпа. К слову, напоминал незнакомец такого здорового хомяка. Точь-в-точь, если абстрагироваться.

— Далеко прогресс пошел, — как бы невзначай пытается завести диалог. Последние несколько дней его путником был верный снег. — И с вами нам скоро предстоит сразиться за светлое будущее?

Секунды хриплого смеха существо еще выдерживает. Ярко-голубые, неоновые цвета показываются из-под механических век. В один миг на месте груды металла появляется живой хомяк приличных размеров. Соломенная шляпа остается при нем, а вот модных нынче штанишек и рубахи на нем ранее не было. Искренний смех, как у детей, раздается на всю опушку. От увиденного мужчина тряхнул головой, думая, что ему все кажется.

— О, нет! Мы вовсе безобидны!

Звонкий голос бьет по ушам. Радостный, беззаботный тон. Как же давно он не слышал ноток ребячества в голосе.

— Рад слышать. Охотник на нежить, Ник.

— f#14№Хс24k! Рад знакомству!

Мягкая маленькая лапка пожимает протянутую руку. Неприятный звон нарастает, кровь в висках отбивает ритм. Лихорадка накрыла неожиданно, выбивая из колеи. Момент, когда он уязвим сильнее всего, хоть закон леса защищает его. Волосы дыбом встают, а цыпки на ладонях белеют. В области сердца покалывает, кажется, удары становятся реже.

— Как твои успехи, друг?

Грызун снимает свое снаряжение и кладет на скамью: деревянную дудку и сумку, из которой показываются наконечники дротиков. Видно, раз налегке, значит местный. Как его еще волки не сожрали?! Откуда-то достает семечки, принимаясь уплетать за обе щеки. Забавно, но выражение его лица толком не меняется — всегда улыбается, даже когда ест.

— Н-нормально. Ты-ы как?

Нет. Ни разу. Кожа горит, но внутри абсолютный холод. Кажется, даже кончик носа покраснел. Нужно переждать это дело. Чувство струящейся по жилам уходящей жизни нарастает. Картинка плывет, темные пятна то тут, то там закрывают обзор. Руки не слушаются, ноги стали ватными, теперь и не уйти. Дыхание учащается, теперь он дышит через рот. Мужчина буквально клюет носом под аккомпанемент рассказов нового знакомого. Он ни на секунду не замолкает, каждую деталь, видимо, озвучивает.

В какой-то момент это прекращается — организм отключается..

— Живой, нет? — спрашивает женский голос справа. — Ник?

— Да вроде, — улыбка играет на его губах.

Персонаж девушки вытаскивает его за пределы безопасной зоны, чтобы вылечить зельем (н-да, тут и не такое продумано). Здоровье игрока едва не равно нулю, но даже в такой ситуации коварство и жадность никуда не уходят, даже обостряются. Все просто: его исцеляют, а дальше он забирает весь накопленный хомяком шмот, жестоко расправившись с грызуном.

Зелье мгновенно восстанавливает почти полностью шкалу здоровья. Не долго думая, он прожимает все кнопки на клавиатуре, применяет все имеющиеся в арсенале способности и оружие, оставляя труп маленького животного в луже крови.

Ему прилетает по плечу за столь подлое действие. Человек справа ожидал подставы, но все равно зол: губки бантиком, бровки домиков. На ее экране горит надпись «ВАС УБИЛИ», а камера кружит вокруг модельки персонажа.

— Пошел ты, Ник, — обидно. — Я больше не буду помогать тебе!

Только теперь багаж Ника пополнился на несколько ценных вещей, за чужой счет.

И ему ни капельки не стыдно.