— Я согласен, — сказал через три дня Мин Юнги. Подав руку и поблагодорив на прощание он отправляет его с помощью кнопки «отмена», меняя его с собой местами.

Теперь можно пойти к Чимину.

***

— Да? — Чимин никак не ожидал внезапного прихода Юнги-хёна. Столько времени прошло, он вроде уже начал привыкать.

— Чимин-а, пустишь?

— К-конечно хён. Проходи, располагайся в гостиной. — быстро бормочет Пак и только после замечает бардак, царившейся в доме. — Ах, прости, я был занят и н-не ожидал, что кто-то придёт, я с-се.

— Успокойся и подойди ко мне. — Юнги смотрит какое-то время в глаза младшего, а тот совершенно не видит былого холода в этих родных глазах. Словно кто-то по щелчку пальцев подменил их теплотой и искорками. — Поговорим? — хрипловатый голос звучит как колыбельная для Чимина, который долгое время страдал бессонницей, а когда удавалось вздремнуть его мучили кошмары. И Мин замечает это всё. Разговор может подождать, а Чимину нужен отдых. В таком состоянии он вряд ли будет понимать то, что ему говорят и примет это всё скорее за сон по пробуждени. — Пойдём в комнату.

Блондин только кивает, молча следуя за старшим. Он едва не падает, разбивая себе нос, зацепившись за ступеньку тапочком, но его вовремя ловит его Юнги-хён.

В комнате Чимина царит ещё больший бардак, чем в прихожей и гостиной. Наверняка время для него тоже прошло быстрее.

— Минни, ложись спать, — шепчет в самую мочку уха, скрывая одеялом. С этим человеком хочется быть ласковым, шепчет глупые вещи на ухо, заставлять краснеть и всё-всё другое.

— Юнги-я… не уходи пожалуйста.

— Я останусь.

Мин тоже устал, а потому ложится рядом со своим мальчиком, прикрыв глаза. Пожалуй они оба заслужили хороший отдых.

На утро Юнги просыпается первым, что не удивительно, за последние месяцы у Чимина был сильный стресс и истощение, слава богу не критичное. И пока что Шуга может позволить себе понаблюдать за этим милым спящим личиком. Пак трётся щекой о подушку и притягивает второго ближе к себе, пытаясь согреться. Хочется ещё немного полежать вот так, они ведь никуда не торопятся, а потому Юнги позволяет себе мимолётное успокоение, притянув сладко спящего парня ещё ближе, хотя казалось уже уж ближе.

Спустя часа два Мин проснулся и начал готовить Чимину завтрак. Он прекрасно понимает, что будет нелегко… Ох, как нелегко. Теперь ему нужно заново завоевать его доверие, хотя бы не любовь, потому что иначе это бы оказалось для него настоящей пыткой. Мин Юнги влюблён в Чимина — и это факт.

Когда Пак просыпается, рядом конечно же никого. И от этого так больно, сердце ноет в надежде… остановится? Неужели у него начались галлюцинации? Но… Нет! Он не мог свихнуться, не до такой же степени. Сглатывая и кое-как отыскал домашние тапочки, чтобы обуть их, он направляется на первый этаж. Слова «Я останусь» эхом отдаляются в его голове, а значит ему не могло это просто напросто присниться.

— Проснулся? — доносится знакомый, родной голос с кухни.

— Хён, ты… — Пак честно ошеломлён. По дороге сюда, он пытался думать как не сойти с ума, ведь ему могло привидеться. Да и с чего бы Юнги внезапно приходить к нему?

— Давай, ты позавтракаешь и мы поговорим? — произносит тёмноволосый, садясь напротив кресла Чимина. В ответ на свои слова он получает полное недопонимание на лице младшего и неуверенный кивок. — Как у тебя дела? — приподнимая бровь Пака и вновь недоумение а его милом личике. — Я думал, после такого времени следует поинтересоваться твоей жизнью… Кхем.

— Всё нормально, хён. — тут же улыбается Пак продолжая наслаждаться пищей. На самом деле приятно, когда твоей жизнью интересуются, пусть и из вежливости. — Лучше скажи как ты?

— Всё по-старому, но я очень скучал.

Вот здесь поподробнее пожалуйста. Сколько младший знает своего хёна откровения всегда не были его коньком. Нет, старший безумно любил их всех и скучал, но произнести эти слова вслух всегда было чем-то невероятно стеснительным для него и милым для окружающих. Такие его выражения были на вес золота. Да что там, куда дороже.

— Хён? — Чимин непонимающе смотрит на него, а внутри распаляется огонь.

— Об этом я и хотел поговорить. — говорит своим хриплым, до одури приятным голосом и смотрит так серьёзно. Что же ты делаешь со мной, Мин Юнги, думает Пак. — Я знаю, сложно поверить, но просто выслушай. — на самом деле говорить страшно, его характер всё ещё при нем гордость тоже никуда не делась, но чувство потери и любви сейчас намного сильнее. Если он не скажет, этот спектр чувств поглотит его целиком без возврата. — Я долгое время не понимал себя. Я заботился о тебе потому что, как бы это не звучало, только заботиться о тебе мне было не противно. Мы все плохо ладили и были такими разными, а ты был… другим. Так было в самом начале ещё до дебюта. Позже это было моей привычкой? Да, именно так. — серьёзный взгляд становится резко растерянным и он шёпотом добавляет, — Я не понял, в какой момент стал чувствовать к тебе что-то больше дружбы, братства и заботы как о младшем. Я влюбился…

Шок на лице Чимина стоит видеть. Всё это время он пытался отойти от воспоминаний, забыться, чтобы не испортить жизнь никому из них двоих. Он думал о том что придётся смириться тем, что однажды у его горячо любимого Юнги-хёна появится женщина, она станет его женой и у него будет полноценная семья. Так в какой момент всё пошло не так?..

— Даже не знаю, что ты сейчас чувствуешь. Но либо это твоё сердце готово пробить грудную клетку, либо моё. — и улыбается так нежно.

***

Зачем длительные разговоры, которые только утомляют? Юнги спокойно объяснил, что не мог поступить иначе, что боялся разрушить жизнь Чимина, хоть чувства и были взаимны. Он извинился за свою ошибку из прошлой жизни и умолчал. Умолчал потому что его Минни слишком добр для этого мира и не заслуживает такой правды. В конце концов, он ведь тоже Мин Юнги? Словно сомневаешься в себе, поддакивал внутренний голос. А вдруг, да? Ему страшно. Страшно, что однажды Чимин узнает, поймёт и… и что? Бросит? Но ведь чувства взаимны, его любят… Или Пак любит не его, а того Мина? В таком случае Шуга сделает всё, чтобы тот полюбил именно его, а новой жизни и… пусть он никогда вообще не знает о том, как с ними обошлась судьба.

Стоит ли сказать этой самой судьбе, что свела их вместе спасибо? Иногда сидишь, понимаешь самого лучшего парня на свете — Пак Чимина, и думаешь чем заслужил такое чудо. А это чудо жмётся ближе и просится на ласку, заставляя губы растянуться в дурацкой влюблённой улыбке. Всё-таки странно это.

Что такое судьба? А то, что он сидит об этом и размышляет на тему этого тоже судьба? Сложно, тяжело, но ведь возможно?

И пусть их любовь перевернёт границы. Пусть старое поколение, выраженное на принципах продолжает твердить об их грешности. Пусть смотрят осуждающе, главное что они счастливы.

Чимин счастлив ходить в магазины с Юнги. Простые покупки, а сколько радости в глазах обоих. Счастлив проводить время с бывшими мемберами, иногда все они встречают своих фанатов — ARMY. И жизнь идёт своим чередом.

Счастье — это просыпаться рано утром и будить вечно недовольного хёна, которому только дай поспать подольше. Счастье — это получать от него поцелуи и больше. Счастье — это украшать ёлку к новому году. Счастье — это носить одинаковые кольца на безымянном пальце. Счастье — это спустя 18 лет, всё ещё жить бок о бок со своей любовью и со своими друзьями и отмечать новый год.

— С новым годом! — произносит Намджун, обнимая свою жену.

— С новым счастьем, — кивает Хосок, тиская в руках своего малыша. Четвёртый по счёту, жена уже хочет подать иск в суд на плодотворность, на что все смеются.

Сокджин так же обнимает свою любимую женщину, рядом взрослые дети и две гейские парочки. Чонгук с Тэхёном, которые кажется совсем не знают, когда пора повзрослеть и Юнги с Чимином.

Так уютно, пусть так будет всегда.

— Выпьем? — спрашивает Намджун.

— За счастье, — сказали все кроме Юнги.

— Юнги-я?

— Я скажу свой тост. — и смотрит на Чонгука. — За твоё счастье JK.

— К чему это, хён? — это ведь было его псевдонимом во время их карьеры, а потому Чонгук ждёт ответа, но старший лишь улыбается. Так загадочно и кажется горько? Странно, что заметил это только Чон.

***

«Мой маленький Чонгук-а, хён очень сильно любит тебя, знай это хорошо? Я помню нашу встречу, между нами словно образовалась связь. Ты знаешь, я никогда не отличался красновечичостью, но я ценю тебя, ценю все счастливые моменты с тобой Гук. Ты сказал, что не можешь описать свои чувства во время первой наши встречи, так вот, я тоже. Правду говорят, ты можешь чувствовать человека уже родным для себя, но никогда не сможешь понять откуда. Теперь я знаю откуда. На самом деле, было весело. Абсолютно всё: учить тебя пить и тусить в клубах; слушать твой пьяный бред и то, как ты не осознаешь явной симпатии к своему подопечному. Я всегда ворчал, но и ты и я знали — мы оба ценили эти моменты. Я пишу это письмо, пока ты рядом подсказываешь и содрогаешься от слёз. Ты представляешь, как мне больно Чон Чонгук? Ты ведь не должен увидеть это письмо и прочесть его содержимое. Я люблю тебя как брата, как друга, как товарища. В этой жизни роднее тебя не было никого, но я очень надеюсь что им станет Чимин. Правда. Я продолжал слушать всё, что ты говорил о Тэхёне и счастлив за вас. Вы заслуживаете этого. Береги его, Чонгук. Заведите детей и будьте счастливы, я тоже постараюсь. Сейчас, я едва держусь, чтобы не заплакать. Хочется, чтобы ты прочитал это письмо, но одновременно я не хочу причинять тебе боли. Береги себя, Тэхёна и возможно вашего ребёнка.

Я буду очень скучать, скорее всего я не вернусь, прости малой. Не злись, прошу... Я всегда буду присматривать за вами, даже не смотря на время, что теперь отделяет нас. 

Счастья тебе с Тэ.

Твой навеки вечный Юнги-хён.»

Квартира, в которой уже никто не живёт так и хранит в себе это письмо. Письмо, которые уже никто и не прочитает. Глубоко в душе писателю хотелось, чтобы прочитали, тогда он бы смог вернуться к ним вместе со своей жизнью, но видимо всё-таки его желание счастья малому дало о себе знать.

— Юнги-хён, ну что ты творишь?

— Не мешай малой, — с сарказмом говорит Мин, на что парочка Чона и Кима просто не обращают внимания.

Может, так оно и должно было случится.