Зал Желаний

Зал Желаний представлял из себя большое, почти необъятное пространство со множеством свисающих с потолка чёрных телефонных трубок и проводов. Раз в три гребка веслом можно было переплыть по мутно-зелёной воде от одного мраморного столба до другого, но так и не увидеть — почти всегда — ни входа, ни стены, ни выхода.

Вода казалась бесконечно глубокой.

Зал Желаний никогда не продувался ветром, а воздух в нём был неподвижный и постоянный, один и тот же из года в год, из века в век.

Штиль — идеальное слово, чтобы описать это место.

Но временами из трубкок на потолке раздавался звон:

Дзинь-Дзинь.

Дзинь-Дзинь — он, словно маленький огонек жизни, согревал Зал своим теплом, усмирял мраморный холод. Мгновение казалось, что здесь есть живое.

Никто не отвечал, некому было ответить, но из телефонной трубки иногда слышался детский голос:

«Хочу стать космонавтом!»

Коротенькое желание, выплюнутое трубкой, быстро тонуло в густой тишине, терялось где-то среди холодных и широких столбов.

Но звон повторялся вновь — из другой трубки.

«Хочу... Найти своих родителей»

И снова:

«Хочу поймать Жар-птицу!»

Никто не отвечал. Никто не слышал.

«Хочу сделать всех счастливыми»

«Хочу дожить до своих внуков»

Звон повторялся, повторялся снова. Зал слышал множество желаний, но не мог исполнить их.

А внизу, над потолком трубок и проводов, текла река Времени. Иногда, телефонные трубки превращали голоса в грустое шипение и падали в реку, уходили до самого несущестующего дна.

***

Люди в лодке — их было всегда ровно два, — никогда не пытались достать трубки. Они даже никогда не мочили руки в воде.

Бывало, что люди делились словами.

— Выбрал что-нибудь? — спрашивал первый.

— Да, — отвечал ему второй. — Отправлюсь в Рим.

— А я в Швейцарию. Говорят, там готовят потрясающий минестроне, — заключал первый.

Их разговоры были короткими, дежурными, можно сказать — и абсолютно пустыми, пропитанными статикой, как и всё здесь.

Такие же обрывистые, как и желания из трубки.

Люди в лодке плыли по Залу Желаний не торопясь. Иногда длинные провода с потолка задевали их головы, а иногда были так высоко, что не дотянуться и рукой.

Рано или поздно люди всегда покидали Зал Желаний, проплывали под мраморной старой аркой и выбирались Туда. В блаженно спокойный простор. Там не было потолка и трубок, было только вечное утро, заливающее нежным розовым небо и воду. Ни одного клочка земли — лишь горизонт, сливающийся с линией бескрайнего океана, лишь свобода без цели и смысла.

Люди в лодке вставали, когда над ними оказывалась безоблачная гладь, светло-бледный космос без фильтров атмосферы.

Люди в лодке расправляли свои крылья. Ах, да, крылья — белые ангельские крылья, они раскрывались нежно, расправлялись веером пушистые перья.

И потом люди в перьях, которых всегда, как негласный закон, было два — два на два крыла, потом, точно, потом они взлетали с лодки и летели очень стремительно и высоко. Их белые силуэты растворялись под светом восходящего солнца, таяли, пока не исчезали совсем.

Зал Желаний оставался где-то там, внизу, снова в ожидании тех, кому он подарит судьбу.