Ночь в Ли Юуэ туманная и нежная. Воздух густо пропитан морской солью, ощущается тепло прошедшего дня и лёгкая прохлада бриза. Море с тихим плеском разбивается о скалы, оставляя шипящие следы брызг повсюду. Погасли огни в домах, не шуршат торговые лавки и затихли деловые голоса. Ли Юуэ погрузилось в сон.

Сяо не спит - не умеет, не хочет, назвать можно как угодно, но факт остаётся фактом. Он терпеливо сидит на крыше одного из торговых зданий и охраняет чужой сон. Вокруг него только бесконечное бархатное небо с миллионом крохотных звёзд и высокие, сильные скалы, укрывающие город с особой любовью. Пейзаж настолько знакомый, что он может закрыть глаза и представить каждую звёздочку, каждую чёрточку, ведь он смотрел на них бессчетное количество раз. Но стоит ему закрыть глаза - как он слышит чей-то приглушённый стон. Словно сквозь толщу воды до него доносится тихое: «Сяо...». Голос кажется знакомым, поэтому Сяо вскакивает, последний раз окидывая взглядом затихший город, и, привычным движением надевая маску, растворяется во тьме. 

Растворяется - идеальное слово для этого состояния. Сяо больше не чувствует в себе эмоций, которые старательно подавляет, а просто превращается в орудие. Тьма съедает его печали, забирает радости, оставляя целое ничего взамен. И это нормально. Он привык. 

Из мыслей Сяо выдёргивает повторный стон, он звучит ближе и чётче, значит, он почти добрался. Теперь сомнения по поводу владельца голоса отпадают. Сяо узнает эти интонации и тембр из тысячи: даже, если лишится слуха, или наконец найдёт вечный покой - на этот голос он всё равно сможет придти. 

Следуя за звуком он попадает в Ваншу, не испытывая при этом ни капли удивления, ведь именно здесь остановился Путешественник. Бесшумно поднимаясь на нужный ему этаж Сяо чувствует боль внутри себя. Он привык к боли собственной, она кажется ему лучшей подругой и заслуженной спутницей, но боль другого человека отзывается тысячей иголок в области сердца и морщинкой на лбу. 

Окно в комнате открыто настежь, ночной ветер ласково треплет занавески. На кровати лежит Итэр. Сяо чувствует липкий привкус кошмара на языке и вздрагивает, потому что Итэр - смелый, отважный, добрый, отзывчивый, внимательный, осторожный, тёплый; Итэр, который лишил себя права на грусть днём - лежит на скомканных простынях, свернувшись в беззащитный комочек и плачет во сне. Закрытые веки болезненно трепещут, тело изломано неправильной дугой, лунный свет очерчивает шрамы от приключений и весь Итэр сейчас соткан из отчаяния и жуткой, отвратительно густой, печали. 

Сяо растерян, потому что Путешественник, за совсем крохотное количество времени, по меркам адепта, стал огромной и важной частью в его жизни. Частью, наполненной кристальными бабочками, путешествиями, звонким смехом и золотистым цветом ржи. Сяо так сильно не хочет его терять, что в уголках глаз непривычно щиплет - чтобы скрыть следы скорби ото всех, и от себя в первую очередь, Сяо аккуратно садится у изголовья кровати. Итэр, всё ещё тревожный и покрытый испариной, с разбросанными по подушке светлыми волосами, словно чувствуя приближающееся тепло, разворачивается в строну Сяо и замирает. Тот, помедлив секунду, поднимает руку и, неслышно стянув перчатку, прикасается к чужой голове. Мягко поглаживает рассыпчатые волосы, нежно вытирает капельки пота со лба и на грани слышимости шепчет: «Я рядом». 

Итэр затихает. Расслабляются напряжённые плечи, выравнивается дыхание. Не контролируя свои действия во сне, он тянется за теплом прикосновений и ещё раз, последний, наконец ласково, а не тревожно, выдыхает заветное имя. Сяо улыбается краешком губ — знает, что здесь тепло и безопасно — и растворяется во тьме за окном также неслышно, как и появился.

В ту ночь кошмары Итэра больше не мучали. 

На следующий день, когда жаркое солнце осветило портовый город, а шумные торговцы вновь начали раскладывать товары, вверх по горе поднималась неустанная троица путешественников. Впереди шёл, относительно бодрый, Итэр, подставляя лицо ласковому солнцу. За ним, соблюдая приличную дистанцию, бесшумно двигался Сяо, внимательно осматривая местность. И в самом конце лениво тащилась Паймон, что-то бормоча. Вдруг она дернула Сяо за край штанины и посмотрела как-то удивительно серьёзно.  «Спасибо» — сказала она, надув обычно полные еды щёки, — «Ему стало гораздо легче». И тут же рванула вслед за Итэром, рассекая утренний воздух. Сяо, ни капли не изменившийся в лице, но почувствовавший непривычное тепло в груди, отправился за друзьями. 

Впереди их ждёт долгое путешествие, но Сяо рад, что смог стать его частью. Итэр, всё ещё греющийся под лучами солнца, был того же мнения.