Темнота перед глазами. Тихий шелест пакета в ушах. Отдалённый шёпот:
— А где пирог?
— Не было.
В этой тишине хлопок дверью показался оглушительно громким.
— Ты хочешь, чтобы она тебя съела? — смешок.
— Она умнее тебя – поймёт.
Поворот ключа в замке зажигания, зарычал мотор. Мой любимый звук. Через мгновение машина двинулась с места, и перед закрытыми глазами замелькали фонарные столбы. Смею предположить, что Сэм достал из тайника под подлокотником кассету, и по машине разлилась тихая «Ramblin' Man» группы The Allman Brothers Band. Почему Сэм? Потому что только он из нашей семьи столь толерантен к другим и считается с их чувствами. Дин же включил бы какую-нибудь «No One Likes You» Scorpions, и играла бы она громко. Очень громко. Иногда у меня складывалось такое впечатление, что он был глухим или до него доходило только, если накричать. Других объяснений у меня не было. Впрочем, опустим моё негодование, ведь я уже проснулась. Поэтому, приняв сидячее положение, я придвинулась к середине и через зеркало заднего вида стала прожигать лоб Дина. Его глаза на мгновение встретились со моими, и он тут же дёрнулся, сильнее сжав руль. Не знаю, зачем я делала это, но всякий раз у меня поднималось настроение, когда я видела секундный страх на серьёзном лице Дина.
— Я подумал, что там призрак, — выдохнул он, чуть опустив голову. — А если бы я нажал на тормоз?
— Мы бы втроём вылетели через лобовое стекло, а твоей Детке пришлось бы несладко, — сделав задумчивый вид, проговорила я, поводя глазами по машине, якобы что-то сопоставляя у себя в голове, — да, однозначно.
Старший только что-то буркнул и уткнулся взглядом на дорогу. Спереди на втором сиденье зашуршал пакет, и уже в следующую секунду Сэм протянул мне бутылочку медицинского спирта, свёрток бинтов, ватных дисков и пластырей.
— Чтобы ты ни говорила, но продезинфицировать этот ужас нужно, — ответил он на мой немой вопрос, указывая на мои ссадины и запёкшуюся кровь, пока я двумя своими маленькими ручками пыталась взять всё то, что он держал в одной ладони. — Заражение штука серьёзная.
— Да знаю я, — буркнула, положив медицинские прибамбасы рядом с собой. — Не маленькая.
Пару часов назад мы закончили дело с оборотнем, в котором мне сильно досталось. Говорил же мне Дин не лезть вперёд паровоза. Но я не могла стоять на месте, пока эта тварь пыталась убить ребёнка. Он не должен был видеть этого, слишком мал. Поэтому мне пришлось кинуться на оборотня с небольшим серебряным ножом, пока ребёнок ещё мог дышать. Понятия не имею, где были мои братья, пока я пыталась не дать монстру сожрать мальчика вместе со мной, но держалась я как могла. Жаль, что ростом не вышла, поэтому даже ежедневные тренировки не делали меня сильнее обычной нечисти. Единственное, что я могла делать, так это сопротивляться и по возможности хитрить, используя свою маленькую фигурку, чтобы перейти к контратаке. Но это получалось отнюдь не всегда, как и в этот раз. Я знатно тогда полетала из угла в угол, обо что моя голова только не ударилась, но я всё ещё была в сознании. Теперь фразу Дина: «Просто у тебя мозг маленький» я воспринимала иначе, ведь для потери сознания надо, чтобы мозг ударился о череп. К тому моменту, как подоспели парни, я мечтала о том, чтобы мне просто оторвали голову, потому что болела она не по-детски. Смутно помню, как Дин отчитывал меня, даже на мгновение показалось, что у него сломался голос, пока он кричал на меня. Сэм в это время метко попал оборотню в голову, а потом, приблизившись к нему, выстрелил ещё раз на всякий случай.
Мои вспоминания прервал тихий шелест крыльев, и сзади я почувствовала чьё-то присутствие. Резко достав небольшой ножичек из высоких ботинок, я обернулась, замахнувшись на... – чёрт бы его побрал, – на невозмутимого Каса! Машину резко занесло, но Дин выровнял её и слегка замедлил ход.
— Чёрт, Кас, я же просил прекратить! — прорычал Дин с переднего сиденья, злобно посмотрев на него через зеркало заднего вида.
— Простите, — спокойно ответил он, переводя глаза с отражения Дина на меня. — У тебя кровь, — ангел указал на моё плечо, по которому вниз стекала красная жидкость. Рана открылась. Только я хотела повернуться за спиртом и бинтами, как мужчина дёрнулся, привлекая моё внимание. — Позволь, — он выпрямил два пальца и с моего лёгкого кивка приложил их к моему лбу. Белая вспышка перед глазами, на мгновение я даже почувствовала себя слепой. Потом тепло волной прошлось по всему телу, будто я окунулась с головой в горячую воду. Открыв глаза, я посмотрела на плечо, на котором не было раны, провела подушечками пальцев по лбу, где было несколько глубоких царапин, но и их там не оказалось.
— Всегда поражалась тому, как тебе это удаётся, — пробурчала, накидывая на голые плечи свою чёрную рубашку. Всё-таки ночь на улице, а Дин любил в такие тихие времена ездить с открытым окном и слушать «болтовню» своей малышки. Рёв двигателя, проще говоря.
— Все ангелы так могут, — в привычной манере ответил Кас, который снова не так понял мои слова.
— Знаю, просто не привыкла, — я качнула головой и выглянула из-за передних сидений. — Сэмми, я голодная.
— Держи, — несколько секунд поковырявшись в пакете, он достал запечатанный сэндвич и вручил в другую руку бутылку с газировкой. — Пирога не было...
— Я слышала, — перебив брата, я плюхнулась обратно на сиденье. — Переживу.
Разворачивая сэндвич, у меня буквально слюнки потекли. Где-то внутри я понимала, что мне не стоило его есть, ведь можно навредить фигуре, весу, моей физической форме, но его запах был просто восхитительным. В моём рту и крошки не было, кажется, с самого моего пробуждения, когда Сэм прочитал новости про тела без сердец. У нас просто не было времени на быстрый перекус, так как эта тварь разбушевалась и убивала направо и налево. Первое наше правило: жизни людей важнее еды. Наверное, его придумал кто-то, кто только-только набил свой желудок жирной едой, ибо голодный человек не сказал бы так. Но ничего не поделаешь.
Не успела я сделать первый надкус, как почувствовала на себе взгляд. Неприятный равнодушный взгляд. Нет, я любила внимание, кто ж его не любит, но, когда на тебя смотрят холодными глазами... это немного страшно. Я повернула голову в сторону и увидела, как Кас смотрел то ли на меня, то ли на мою еду – без понятия, что в это в это время обычно делали и о чём думали ангелы, но по привычке я отломила кусок от сэндвича и протянула его Касу.
— Будешь? — я прекрасно знала, что ангелам не нужна пища, но это моё чисто человеческое качество – делиться, – так что я не могла равнодушно жевать сэндвич в одиночку.
— Спасибо, — он взял протянутый мною кусок и откусил.
Мне нравилось смотреть, как иногда у него на лице появлялись хоть какие-то эмоции. Он поднял брови, медленно пережёвывая пищу, а свободной рукой тыльной стороной ладони вытер губы. Видимо, сэндвич пришёлся ему по вкусу.
— Это ты ещё пирог не пробовал, — усмехнулась я, наконец откусывая кусок и в блаженстве закрывая глаза. Я так долго ждала этого, что мне даже показалось, будто сердце застучало быстрее. А может это оттого, что мы просто спускались с горки, а Дин любил скорость.
Негромкая музыка, равномерный рёв двигателя и тихий вой ветра. Из-за невероятно огромного количества времени, которое мы проводим здесь, в старушке-Импале, это всё стало настолько обыденным, что никто из нас этого даже не замечал. Стояла тишина, только несколько раз Дин с Сэмом перебросились парочкой слов, в который раз обозвали друг друга и снова замолчали. Не знаю, почему Кас решил спуститься к нам, но сидел он тихо. Это радовало, ведь обычно он появлялся, чтобы сообщить какую-нибудь дурную новость. Мне даже показалось, что он закрыл глаза. Полностью согласна – в этой умиротворённой обстановке так и хотелось спать. Но я любила ездить ночью, да и вообще сон приходил ко мне не так часто, как хотелось бы. Большую часть времени я притворялась, чтобы Сэм на пару с Дином не читали мне нотации. Нормально спать, как бы сильно я не хотела, не могу, потому что я слишком хорошо знаю, что скрывается в темноте. Не скажу, что весь этот мрак пугал меня, но и не могу отрицать того факта, что я просто боюсь не проснуться. И не от естественных причин, а от того, что какая-нибудь тварь подкралась ко мне ночью и задушила во сне. Согласитесь, не самая приятная смерть, особенно для охотника, который почти всю жизнь истребляет эту нечисть.
Неожиданно Дин притормозил и свернул на какое-то поле. Когда мы проезжались по кочкам, он каждый раз шептал тихое «Прости» Импале. Не сказать, что я считала это странным, с нашей-то жизнью, в которой иногда нельзя доверять даже своей семье. У Дина оставалась только его Детка. Через пару минут он окончательно остановился, глуша мотор. Парни вышли из машины, задержав взгляд на спавшем Касе, и осторожно прикрыли двери, чтобы не разбудить его. Я вылезла следом, разминая затёкшие ноги. Сколько бы раз я ни говорила, что люблю ездить, всякий раз, выходя из машины, готова проклинать долгую дорогу и тесноту Импалы. Нет, я всей душой любила её, никогда в жизни у меня не было лучшей машины, чем эта. Наверное, потому что она досталась от отца, но долгое времяпрепровождение на заднем сиденье делало своё дело.
Сэм достал из багажника переносной холодильник, в котором мы обычно хранили бутылки пива как раз для таких ночей, как эта, и поставил рядом с передним колесом. Дин уже развалился на капоте, вытягивая длинные затёкшие ноги – как же я его понимала. Я запрыгнула на капот, усаживаясь рядом со старшим братом. К сожалению, Импала была не настолько большой, чтобы на ней уместились сразу три взрослые задницы, хотя в свою защиту скажу, что моя довольно маленькая и аккуратненькая, в отличии от моих братьев. Поэтому Сэм усадил на капот только три четверти и большую часть своего веса удерживал ногой, которая стояла на земле. Он наклонился, достал три бутылки и, держа их пальцами, передал нам с Дином. Сэм легко снял кроненпробку с бутылки и поменял её с закрытой у меня в руках. Вот так мы понимали друг друга без слов. Очень приятно осознавать, что они терпят все мои загоны по поводу того, что я самостоятельная и довольно сильная, чтобы выдержать всё то, что приготовил нам путь охотника. Но сколько бы я не говорила о силе, открыть кроненпроку я так ни разу и не сумела. Что поделать, если у девушек такая мягкая и чувствительная кожа, включая и подушечки пальцев.
Первый глоток. Холодок по всему телу. Звёзды над нами приветливо мигали, будто рады в который раз увидеть нас под собой. Пожалуй, мы частые посетители на их ночное представление. Сидя в тишине и думая о своём, я ощущала тепло двух братьев по обе стороны от меня. Приятно знать, что они всегда будут рядом со мной, моими каменными стенами, а я их, как они говорят, маленьким напоминанием не сдаваться. Понятное дело, почему я не могу быть большим напоминанием, ведь ничего большого во мне нет. Хотя Дин как-то раз сказал, что у меня большое сердце. Гораздо больше, чем у них двоих вместе взятых. Я как голос совести в их замороченных головах; как ангел на их правом плече... наверно.
Кстати об ангелах. Я обернулась, чтобы взглянуть на Каса, но увидела лишь пустое заднее сиденье. Опять ушёл. Иной раз мне хотелось использовать какую-нибудь ловушку для ангелов, чтобы он не мог улететь, когда ему вздумается, затащить его туда и заставить спать. Серьёзно, этот парень вообще отдыхает? Я понимаю, что ангелам, впрочем, как и большинству нечисти, сон, как и еда, ни к чему, просто мне больно видеть это замученное лицо. А может оно вовсе и не замученное, просто те новости, с которыми он к нам приходит, заставляют думать именно так. Хочу, чтобы он хоть часок мог провести в спокойствии и тишине, а не на Небе с его вечными проблемами. Думаю, Дин и Сэм тоже это видят и будут солидарны со мной, но они мужчины, что с них взять? «Это же слабость» и бла-бла-бла в таком духе. Их не переубедишь. Поэтому только я одна из всех трёх оставшихся Винчестеров проявляю эмоции за каждого: за себя, за Дина и за Сэма. Или, проще говоря, я просто очень эмоциональна. Но мне нравится думать по-своему.
Я подняла голову к небу. Звёзды по-прежнему добро подмигивали нам. Пожалуй, ночь – это самое спокойное для нас время. Я знаю, что и ночью бушует всякая нечисть, но новости показывают и печатают в газетах только к утру. Всякий раз, когда мы отдыхаем, мне бывает неспокойно на душе, ведь пока мы сидим в потрёпанных мотелях, внутри Импалы под дождём или же на капоте, как сейчас, я только о монстрах и думаю. Мне страшно, что прямо сейчас где-то умирает человек от костлявых рук нечисти. Но братья в два уха каждый раз напоминают мне, что мы не можем спасти всех, успокаивают, что из-за моего непредумышленного бездействия в ад я не попаду. Хотя разговоры про ад пугают ещё сильнее. Я уверена, что и они тоже переживают из-за этого, просто не говорят об этом. Ну и ладно, это их выбор.
Дин снял с себя кожаную куртку отца и накинул её на мои плечи. Это было кстати, ведь неожиданно подул прохладный ветер, и мои майка и рубашка вряд ли спасут от ночного холода. Я одела её поудобнее и вдохнула запах кожи. Прямо как в детстве, когда отец накрывал меня ею, пока я спала или притворялась, что сплю, на заднем сиденье Импалы. Потом, когда он пропал, это делал Дин, из-за чего я довольно долго продолжала в бреду думать, будто отец всё ещё рядом.
В окружающей нас тишине слышно было только наше дыхание и пиво в бутылках.
— Придурок, — вдруг тихо произнёс Сэм, явно обращаясь не ко мне. У меня часто складывалось впечатление, что они научились читать мысли друг друга или же разговаривать друг с другом у себя в голове – и от первого, и от второго мурашки ползли у меня по коже.
— Сучка, — усмехнувшись, ответил Дин, преподнеся горлышко бутылки к губам и глотнув немного пива.
— Идиоты, — выдохнула я, покачав головой.
Жизнь охотника – штука сложная. Но нам хоть есть, с кем её разделить.