Почему маги не раздают советы

Про мага Григория в баре знали немного.

Говорили, ему давно уже перевалило за шестьсот, и что он сам уже не помнил, из какой страны он родом. Его всегда можно было найти в комнате за барной стойкой, даже если ты лично видел, как он выходил куда-то всего пару минут назад. Заключать во всем Париже сделки с Григорием было выгоднее всего, и он всегда без проблем давал в долг под минимальные проценты. 

Порчу и мелкие проклятья маг сводил почти бескорыстно, а на пару часов удачи мог и вовсе за удачное знакомство заговорить. Консультировал он всегда бесплатно, а постоянным клиентам зачастую делал приличные скидки на зелья да призывы.

Чего он не делал никогда — не давал советов.

Желающих с ним посоветоваться хватало всегда, все же, маги были существами умными, а за такой долгий срок жизни становились еще и мудрыми. Да и попробуй найти другого такого, который и инквизицию пережил, и двадцатый век, да еще и в двадцать первом умудрялся бы на виду у всех держать бар для нежити. И ни одного человека к нему ни разу не заглянуло — чем не великое колдовство?

Кому везло, тем Григорий в совете просто вежливо отказывал. Неудачливым да навязчивым приходилось похуже: от внезапной сыпи на самых неудобных местах, до особо гадких проклятий, за снятие которых Григорий брал тройную плату, да еще и довольно улыбался и с особым наслаждением ехидно происходящее комментировал. А больше не к кому было идти, маг за шестьсот лет жизни уже давно чуть ли не собственную отдельную магию изобрел, и связываться с ним никто не хотел.

Друг, при всем при этом, у Григория один был  — вампир Жан, примерно настолько же древний, как и сам маг.

Жан единственный, кто на просьбу о совете раз за разом получал не только вежливый отказ, но и набор объяснений: от шутливых, до серьезных. Только определить, является ли хоть один из них правдой, было невозможно.

— Я вот тебе насоветую, — говорил Григорий, — а ты возьмешь, да и последуешь моим советам.

— Так в том и смысл, — отвечал ему Жан.

Григорий только отмахивался, да прикуривал пятнадцатую за день сигарету. Легкие его давно уже поддерживались исключительно магией, как и многие другие органы, поэтому отказывать себе в любимой отраве Григорий не видел смысла.

Если маг был в настроении порассуждать, то говорил, как же тут посоветуешь, если только в голову к другому не влезешь, да жизнь его не проживешь. Всего не учтешь, как бы подробно тебе ситуацию не объясняли. Все равно, где-то не так поймешь, а где-то перемудришь. Еще и ответственным останешься.

В общем, любопытных хватало, обиженных тоже. В обществе нежити тайны любили, тут много кто жил дольше положенного века, а потому косточки друг другу поперемывать особенно приятно было — как же, за сотни лет такие скелеты в шкафу отыщутся, еще и некромантам завидно станет.

— Я слышал, — говорил кто-нибудь в баре, и остальные склонялись ближе, желая подслушать очередную байку, — будто в жизни у него случилась беда. Кто ж его знает, что там именно произошло, говорят — вопрос жизни и смерти. И пошел он за советом к лучшему другу. Молодой тогда еще был, наивный, друзья еще были. Тот ему и посоветовал то ли заклинание какое, то ли зелье, а то и просто дружеский совет дал. А все взяло и пошло по одному месту. Вот он и не хочет повторения истории, мол, своим умом живи.

— Да какие друзья, — отмахивались остальные. — Кто ж его кроме Жана вытерпит?

Одобрительный гомон раздавался со всех сторон, а рассказчик раздраженно заказывал себе еще выпивки.

— А я слышал, — говорил кто-нибудь другой, и толпа меняла свой угол наклона, стремясь послушать новую историю, — что его намеренно обманули. Притворились доброжелателем, втерлись в доверие, да и насоветовали всего хорошего. Да, молодой он тогда был, это верно. Говорят, так он свою семью потерял. Вот и верь после этого советам, как ты знаешь, что тебе не мозги пудрят?

Одобрительный гомон возвращался, теперь еще и с нотками сочувствия. Да, под мелкие проклятья Григория успел попасть каждый второй, но так чтобы семью из-за чьей-то лжи потерять, это несправедливо, конечно.

Была еще одна версия, но её редко вспоминали. Не хотели быть Григорием подслушанными, а потом неприятно заколдованными. Последние деньги и так уже остались у бармена.

— Я слышал, — совсем заговорческим шепотом говорил кто-нибудь, и бывалые посетители тут же понимали, о чем сейчас пойдет речь, да осматривались по сторонам, чтобы убедиться, что маг не подслушивает. — Слышал, что это он сам кому-то так хорошо насоветовал. Слышал, у него друг был — давно, еще до инквизиции, когда нежить не боялась людей и не жила в тени. Сам он тогда магом был не сильным, только начинал. А у друга захворала жена. Тот, понятно, пошел к магу, просить совета да помощи. Что уж там Григорий насоветовал, кто ж знает, да только не дожила девушка и до осени, сгорела, как свечка. Друг, понятно, другом быть перестал, а он зарекся советы раздавать.

По толпе прокатывался возмущенно-сочувствующий шепот. Кто-то тогда еще начинающего мага жалел, кто-то, напротив, считал, что нечего было с советами лезть, если еще ничего не знаешь.

Григорий, правда, все их разговоры слышал, конечно же. Как тут не услышишь, личный кабинет в двух шагах, да подслушивающие заклинания на каждом углу. Только все версии вызывали у него разве что улыбку.

— Любит же нежить развести драму на пустом месте, — бормотал он, и только что призванный дух покорно кивал, затравленно оглядываясь по сторонам. С этими магами поди разбери, зачем призвали. Этому, вот, похоже просто поболтать хотелось. — И ведь хватает воображалки. Эти три — основные теории, я всю жду, когда они на какой-нибудь одной сойдутся. А так-то каждый месяц новая появляется. Не приживается, правда.

— А почему… — неуверенно говорил дух, — … почему бы вам просто им правду не рассказать?

— Да зачем? — Григорий пожимал плечами. — Что им с той правды? Так хоть развлечение есть. А что, самому интересно?

Дух покорно качал головой, мечтая вернуться в свой уютный и тихий загробный мир. Подальше от магов, они-то точно все сумасшедшие. У этого вот весь костюм карандашом исписан, формулы магические, рецепты какие-то.

— Ну, вот ты представь, шесть сотен лет, и не проходит и дня, чтобы на моем пороге не появился очередной несчастный с просьбой помочь. А как спросишь, как же они так вляпались, так все одно: друзья хорошего насоветовали. И ведь что тут скажешь, от чистого сердца же, помочь хотели. Нет уж, пусть своей головой думать учатся.

Дух понимающе кивал, и осторожно просил его отпустить. Маг обычно не отпускал, вспомнив, наконец, зачем призывал изначально, и приходилось собираться со всеми своими духовскими силами, да вкалывать.

В баре тем временем придумывали новую версию, на что маг с каждым новым словом улыбался все шире. Насоветовать им чего-нибудь, думал он иногда, чтобы им мирно не жилось. И советовать главное от чистого сердца. Так, по его опыту, бед еще больше случится.