Красивый, но хрупкий

   Подъём по лестницам Чёрного замка никогда не был простым, поэтому без остановок и передышек добраться до кабинета Повелителя могли лишь натренированные и самые выносливые чернокнижники и дипломатические визитёры. Похвастаться физической силой или особой выносливостью лорд Орт не мог, хотя до того, как время пустили вспять, он скакал по академии не хуже брата. Опираясь на трость и одной рукой прижимая к груди кипу документов, Рурука упрямо шагал вверх, пытаясь припомнить, почему у него было такое хорошее настроение, что он отказался от помощи сопровождающих. Теперь же расположение духа у молодого мужчины было исключительно паршивым, и идея выделить фракции лишние деньги угасла также стремительно, как и появилась.

     Впереди наконец-то показался коридор, ведущий к кабинету Повелителя, и последняя, точно сделанная в насмешку всем, кто прошёл предыдущие пролёты, лестница в дюжину высоких ступеней, покрытых ковровой дорожкой. Травмированное колено немилосердно болело, а руку, которая держала важные бумаги, сводила судорога, и он мечтал о том, как бросит всё это на стол проклятущему вампиру, а сам упадёт в кресло. «Если он мне не предложит вина, то хер ему во всю его морду, а не финансовое вливание», — раздражённо думал Орт. Остановившись у двери, он склонил голову, пытаясь отдышаться и прийти в себя, прежде чем заходить. И к своему вящему удивлению услышал разговор на повышенных тонах, доносящийся изнутри. Навострив уши, дипломат стал улавливать каждое слово. Судя по всему, Гилберт Найтгест был чем-то крайне раздосадован и выговаривался благодарному слушателю. А, учитывая, как он безбожно картавил, это мог быть либо Артемис, либо Пассиса. Третьего не дано.

     — Ну, а что мне с ним делать, если он р́вётся и ломается?! — донёсся до Руруки едва не отчаянный вскрик. — Кр́асивый, конечно, зар́аза, но слишком хр́упкий. Я стар́аюсь р́асшир́ять дыр́ки, чтобы лучше входило, но ему это всё р́авно не помогает — р́вётся и всё тут. А склеить уже точно не получится.

     — Ты пробовал языком? — участливо и с поразительным сочувствием в голосе поинтересовался второй, и Орт не без недовольства узнал голос Пассисы. Лицо у него покривилось, но разговор между Господином и территориальным управляющим был до того интересным, что хотелось дослушать. Пока что картина вырисовывалась страшная. — Вот если тут лизнуть…

     — Конечно же я пытался языком, — нетерпеливо прервал его старший брат и раздосадовано ругнулся. — Вот тут, например, не сходится, а я уже заебался в него запихивать — всё равно выскальзывает. Спасибо, что хотя бы ножницами не приходится пользоваться.

     Лицо у Руруки медленно, но верно вытягивалось. То, что он услышал, слишком уж походило на строго конфиденциальную информацию, не предназначенную для чужих ушей. А для дипломата подобное было, как для кота сметанка. «Сильно сомневаюсь, что он это говорит про Артемиса, — соображал он, разом забыв и про больное колено, и про тяжёлые документы. — Интересно, а сам Арти вообще в курсе, чем его дражайший муж занимается, пока он сам с ребёнком возится? Вот ведь кобелюга», — не без восхищения подумал он про Гилберта.

     — Он, конечно, очень кр́асивый, но у меня не будет вр́емени, чтобы долго с ним сидеть и вдумчиво заниматься. Да и что тепер́ь? Выкидывать? Жалко, мне же подар́или. Да и я его давно хотел… — образовалась долгая пауза, наверняка наполненная крайне сочувствующим взглядом Пассисы. Брови у Орта медленно ползли выше. «Ну и подарок. Кто, Дьявол тебя побери, дарит такое?!» — Это же детям надо дар́ить, а наш отец таким не занимался.

     — А ты уверен, что это не Митсу предназначалось? — спохватился псионик.

     — Если бы! — патетично воскликнул Повелитель. — Захожу в кабинет после Недели зимы, а он, значит, уже лежит у меня на столе. Повязанный, а свер́ху кокетливейший бант из атласа. Я сначала тоже подумал, что это ошибка какая-то, но ему сзади пр́икололи бумагу. Вот, полюбуйся, «Гилбер́ту Найтгесту для снятия стр́есса». Я потом всех на ковёр́ вызывал и спр́ашивал, чьих р́ук дело, но никто, сука, не пр́изнался.

     — Так отдай Митсу, пусть ребёнок поиграется, — предложил самый простой выход из ситуации Пассиса.

     — Ещё чего. Я его, значит, битый месяц верчу, а тепер́ь отдать Митсу?

     Снова установилась тишина, за время которой Рурука успел передумать кучу самых ужасных мыслей. Его воображение уже рисовало хрупкого тонкого блондина, накачанного наркотиками и связанного по рукам и ногам, лежащего на рабочем столе Господина чернокнижников. Бедняга, наверное, был так опьянён вампирской афродизией или зельями, что даже пискнуть не мог от боли — иначе бы Орт уже услышал вполне характерный звук. Вместо этого послышался тихий треск, и старший Найтгест смачно выматерился.

     — Гил, попробуй вставлять мягче! Ты же видишь, как он прогибается и трясётся.

     — Вижу, не говор́и под р́уку! Он ломается пр́ямо в пальцах, только погляди не это.

     — М-мда-а… — задумчиво протянул младший и тут же неприлично фыркнул. Такое его хорошее настроение и наплевательское отношение к происходящему в кабинете возмутило Орта до глубины души. — Интересно, что сказал бы Артемис, если бы увидел, чем ты тут вместо работы занимаешься?

     — А где мне им заниматься? Не домой же тащить!

     — Да, ты прав. Он бы вряд ли одобрил, да и Митсу бы наверняка попытался бы влезть.

     — И даже он смог бы эту кр́асоту сломать. Дай р́уку, — потребовал вампир, — а тепер́ь пощупай, какие тонкие стенки. Оцени, насколько всё р́ельефно.

     Пассиса даже ахнул в ответ на это. Теперь Рурука начинал не на шутку закипать. Этот дуболом-кровопийца не мог оценить даже его, что уж говорить про всех остальных! И теперь стало откровенно обидно. «Вот, значит как? Ходишь к брату, чтобы вместе с ним щупать красавцев, сукин сын? Я тебе такую выволочку дома устрою, что мало не покажется», — на грани ярости думал дипломат.

     — Ты его так лихо складываешь, — с нотками сомнения и даже опаски в голосе проговорил Пассиса, — не боишься, что сломаешь?

     — Нет, он очень гибкий, — с абсолютной и шокирующей уверенностью ответил старший брат, — я и сам в пер́вый р́аз удивился, насколько. Вот, погляди, как с ним можно.

     — Ох! — почти восхищённо воскликнул территориальный управляющий. — И правда, очень, очень гибкий. Хм… может быть ты тогда его вот так сложишь и вставишь под этим углом?

     — Блядь, не влезает, — раздалось после длительной возни в кабинете, — попр́обую сложить пополам…

     — Дурья твоя башка. Ты сначала дырку расширь, иначе не влезет, а потом попробуй вставить!

     «И когда это ты стал таким мастером? — уже с обидой подумал Рурука, вспоминая, как приходилось каждый раз направлять мужа, чтобы он всё сделал правильно. — Хоть бы раз в постели мне такие познания и опыт демонстрировал. Нет же, он предпочёл это всё отработать на братской игрушке. Вот ведь суки. Ну ничего, когда об этом узнает Артемис, мало вам не покажется. У самих дырки расширятся так, что месяц присесть не сможете». Он приложил ухо к двери, стараясь улавливать каждый звук. То и дело раздавались шаги, как будто кто-то ходил вокруг стола, неразборчивое бормотание, ругань.

     — Блядь, я так больше не могу, — прорычал сквозь зубы Повелитель чернокнижников и в сердцах, судя по всему, стукнул кулаком по столу. — Никакого тер́пения не хватит на эти дыр́ки!

     — А мне кажется, что с ним просто нужно быть аккуратнее и нежнее, если ты не хочешь его сломать окончательно. Ты смотри, как он трясётся. Неужели чего-то покрепче не было?!

     — О чём я тебе тут уже битый час талдычу? — мрачно бросил Гилберт, затем тяжело вздохнул. — С одной стор́оны, если я с ним закончу, то можно будет поставить в кабинете на видное место, чтобы каждый мог посмотр́еть, пощупать, а с др́угой… да сил моих больше нет! Я так не могу, он мне все нер́вы измотал! Сейчас же из окна выкину и никто не узнает!

     Понимая, что теперь-то точно нужно вмешаться, Рурука быстро толкнул дверь и прошёл внутрь:

     — Лучше мне отдай.

     Оба вампира перевели на него удивлённые и озадаченные взгляды. Переглянулись, наверняка мысленно спрашивая друг у друга, сколько дипломат слышал. Тот пытался взглядом найти замученного юношу, но то ли Гилберт его хорошо спрятал, то ли…

     — Не знал, что ты таким увлекаешься, — пожал плечами старший Найтгест, отворачиваясь от окна к Руруке и ставя на стол поразительно детальную модель Чёрного замка. — Можешь взять, если хочешь, но потом не жалуйся. Бумага тонкая, хотя деталей очень много, нужно дополнительные усилия вкладывать, чтобы вставлять части… не моё это, всё-таки. О, ты с документами по финансам? Садись, сейчас всё сделаем.

     — Ой да пошли вы оба нахер, — разочарованно простонал Рурука и театрально подбросил бумаги, тут же разлетевшиеся по всему кабинету, и вышел вон. — Модельеры, блядь, недоделанные…