не то чтобы от хинаты шоё что-то зависело в его жизни. каждый день проходил так, будто и не он строил его. каждый был одинаковым по своей сути и содержанию. каждый шёл по одному сценарию: он учится, учится, учится, а потом разрушается, разрушается, разрушается.
шоё хотел бы, чтобы всё было по-другому. в его голове ураганы, цунами, лавины, бомбы размером с планету и шум, всё взрывается, ревёт, мешает думать.
всё своё осознанное существование он хотел только одного — любить и быть любимым. но каждый раз выходило совершенно не по плану. взыв, за ним другой, каждый по силе и происхождению разный. он много кого любил, действительно много, и каждый раз был полон искренности. всё начиналось всегда одинаково.
шоё любил учёбу, действительно любил, отдавался этому полностью, без остатка. любил свою семью, старался быть полезным, он много для этого сделал. любил каждого, кого встречал на своём пути, не умел ненавидеть. чувствовал злость временами — на людей, на ситуации, — но ненавидеть у него просто не получалось.
«всё начиналось всегда одинаково». он с радостью в глазах смотрел на свой студенческий, его будоражило то, что у него всё получилось, получилось, как надо. он возвращался домой с улыбкой, уставший, но счастливый.
он с улыбкой встречал кагеяму, своего одногруппника, с которым успел сдружиться каким-то образом с первого дня. он дорожил им, он его любил так тепло и искренне. потому что тобио хороший. кто-то мог этого не понимать, кто-то мог отворачиваться от него, говорить, что он никчемный, что его ничего не интересует. хината видел его — всё тепло которое помещается в нём, всю доброту, которую он готов был ему отдавать. и хината был готов отдавать в ответ.
также как он был готов отдавать всё ацуму, бокуто, тсукишиме, ячи. и всех их он действительно любил. любил держать их за руку, любил их обнимать, любил их целовать. любил их смех, их слёзы, их мысли и слова. и всё было так классно и так приятно.
но заканчивается всё одинаково. шоё срывался. в какой-то момент его любви переставало хватать на весь мир, который её заслуживал, который её ждал. и он закрывался, не мог с этим ничего поделать, потому что силы заканчиваются, эмоции заканчиваются, в голове снова ураганы, цунами, лавины, бомбы размером с планету и шум. и всё так громко, громко, громко. хината плакал. плакал потому что считал, будто он плохой, потому что не может давать миру и людям, существующим в нём, то, чего они заслужили, ненавидел себя, потому что причинял всем тем, кого он любил, боль, невероятную, несоразмерную, по его мнению. и он уходил, потому что так проще всем.
каждый раз его любовь выходила ему боком, он чувствовал себя беспомощным, будто младенец. он горел, горел, горел, а потом истлевал, кидался в бескрайнее море и тонул в собственной жалости к самому себе.
«возможно, я сломан», — говорил он себе каждый раз, каждый день своей жизни. он словно не мог быть счастливым, словно не умел этого. но так сильно этого хотел. он был рад, когда были рады другие, но будто бы он в какой-то момент переставал радовать. как солнце, которое должно осчастливить вас, жарким летом становится самой отвратительной вещью на свете и вам хочется, чтобы оно поскорее ушло, чтобы вздохнуть спокойно. он чувствовал себя, как это солнце. хотел поскорее уйти, чтобы дать людям взглянуть в небо.
а кагеяма... о, кагеяма всегда был рядом. видел всё, знал всё, продолжал держать его руку, слушал его также, как хината слушал его самого. в какой-то момент они начали встречаться. этому, кажется, никто не был удивлён, все этого ждали. и шоё казалось, что в этот раз всё будет по-другому, он не потухнет, не утонет в ненависти к себе. так и было. он был счастлив. потому что кагеяма был счастлив.
а потом что-то произошло, и он снова сорвался. и это действительно оказалось по-другому. он ненавидел не только себя. он ненавидел буквально каждую вещь, что окружала его, он перестал чувствовать что-то, кроме этой ненависти. «возможно, это мой конец», — думал шоё. смотрел в потолок пустым взглядом. но всё же себя он ненавидел сильнее всего. тобио говорит, что скучает, а хината только и может, что лежать в своей кровати и поедать себя живьём. он перестал выходить из дома, перестал общаться с людьми без особой необходимости, и его это устраивало. он привык — ждать, когда всё станет легче. и он злился на себя, чувствовал себя подлецом за то, что не испытывает ничего прямо сейчас — ни к миру, ни к тобио, который всё ждал встречи с ним.
но шоё устал. устал плакать, устал ждать, устал ненавидеть и терпеть. устал делать больно своим безразличием человеку, которого на самом деле он любил больше вселенной, казалось.
пришло время уйти. он держался так долго, он справлялся так долго, но в какой-то момент он почувствовал, будто к его горлу подставили нож. от кагеямы часто отворачивались, и хината это знал, как никто другой. и тобио так часто говорил ему, что боится, что он уйдёт от него также как остальные. также как он сам уходил от других. и это давило, давило, давило на него. от ножа у горла не больно, но дышать страшно. и воздуха стало не хватать. он глотал пустоту, страх и сомнения, но в какой-то момент... взрыв.
он ушёл. не желая причинять боль себе и тобио. он надеялся, что всё будет хорошо, как и раньше. кагеяма достаточно быстро придёт в себя, а шоё восстановится, чуть медленнее.
и снова всё закончилось также, как и всегда. а начиналось всё с любви в миллиардной степени искренности. любви, которая переполняла его. и всё продолжится также, он также будет любить. но пойдёт всё по одному и тому же сценарию, не давая быть счастливым. он не понимал, почему это происходило, не понимал от слова «совсем».
«я всего лишь хочу, чтоб меня любили», — говорил шоё себе. и он скажет это снова, как только наступит следующий раз, когда он не позволит себе быть любимым.