Его нутро сгорало от нетерпения. Словно перебирая струны, подушечки пальцев касались замысловатой бляшки на ремне. Вот и всё — мышонок попался в ловушку, каким бы храбрым он ни казался, на деле он навсегда останется лишь дрожащим грызуном.

«Посмеешь обнажить шпагу, храбрый мышонок?»

— Хаха, мышонок? — губы Кайи растягиваются в усмешке, но чётче смех читается в его сощуренных туманных глазах, — мне больше подошёл бы змей, не считаешь? — его рука тянется к шее любовника, вольно скользит по плечу, скидывая рубашку. Обнажает светлую спину, усыпанную градом родинок.

Кажется, Аякс сказал это вслух? Контролировать мысли он не хочет — скажет, что скажет. Его слова — пустышки, они ничего не значат.

Нет в его душе и частички тепла, которую он мог бы подарить дорогому человеку. Сейчас нет в его сердце места для таких людей.

Сейчас.

Сейчас, здесь — лишь бледное отражение реального Аякса.

***

Секс с Кайей — самое приятное угощение из тех, которые может искушать Аякс. Его руки нежны, словно лепестки сесилий, но в то же самое время властны и грубы. Этот человек — противоречие. Его любящий взгляд лишь острие ножа, заточенное самым умелым мастером. Неопытные путешественники верят его словам, обласканные тёплым взглядом, они совершенно не замечают, как глубоко он впивается лезвием в чистую кожу.

Поэтому Аякс перевязывает его глаза шёлковым платком.

Обезоружен. Повержен.

Но такое чувство… такое чувство, будто бы Кайе нравится быть поверженным.

Чальд Тарталья не любил слабых людей, можно даже сказать, он презирал даже само существование слабаков. Если человек силён духом, то перед ним открыты все дороги, осталось лишь подобрать ключ.

Кайя был одним из самых сильных людей, которые когда-либо встречались Аяску, однако именно здесь он готов был лишиться своего самого главного оружия и отступить, но не сдаться. Почему он такой возбуждающе привлекательный своей уязвимостью?

Почему он не выглядит жалко?

Взгляд Аякса скользит по вспотевшему телу, губы сами тянутся к тёмным соскам. Лишь одно касание и Кайя неслышно приоткрывает рот, чтобы сделать глоток воздуха. Аякс не видит этого, но чувствует. Он пускается в атаку, закидывая мужчину на прикроватную тумбочку, в награду получает сдержанный вздох.

Хочется схватить его за горло, заставить задыхаться.

«Моли, моли меня остановиться».

— Хм, ты всё делаешь правильно, — шепчет Кайя, вплетая пальцы в рыжие волосы, — продолжай.

И Аякс будет продолжать. Он будет упиваться своим доминированием, будет делать всё для того, чтобы заставить эту мышь пищать от удовольствия, молить его сделать это жёстче, требовать разорвать его упругое тельце. От одних мыслей от этом парень готов сойти с ума. Он сделает всё, он будет изнемогать от усталости, но заставит Кайю прокричать его имя.

Такие детские мысли, такие глупые желания. Кайя ухмыляется, он знает, о чём думает Аякс. Ему не нужны глаза, чтобы видеть.

Малыш из Снежной привык эгоистично получать всё, что хочет. Он не видит препятствий, лишь цель. Точно также не он не видит того, как ловко им манипулирует Кайя. Позволяя Аяксу цепляться за любой тихий вздох, вознаграждая тем самым за будоражащие ласки.

Ах, даже если бы Кайя родился мышонком, то без труда бы проглотил аллигатора.

Тихое «Аякс», будет наградой за все эти требовательные прикосновения, за всю эту бешенную ночь.

***

Тарталья никогда не просыпался раньше полудня, но сегодня в комнате было так душно и жарко, что он открыл глаза, когда на часах едва пробило 9.00. Кайи, как обычно, не было рядом, он уже ушёл пить кофе на кухню.

Пить кофе с самого утра. Отвратительно.

— Доброе утро, — жест вежливости, собранный из остатков положительных эмоций, оставшихся со вчерашнего.

Кайя обернулся и кратко кивнул, придерживая плечом мобильный телефон, он ел овсяное печенье, запивая его крепким напитком.

Пить кофе без молока. Отвратительно.

— Ему удалось скрыться под мостом, — отвечал старший лейтенант полиции в телефонную трубку, — в следующий раз я… да, обязательно, — Кайя улыбался во время разговора, однако Тарталья знал, что ему не весело.

Его любовник скучает.

Подойдя ближе, Аякс отбирает одну печенюшку из общего блюдца и неряшливо откусывает кусочек. Крошки на полу раздражают Кайю. Лейтенант вздыхает, его улыбка меняется, теперь она принадлежит Тарталье.

Получив долгожданное внимание, Аякс целует парня в губы, но тот тут же отстраняется, ставит свою руку между ними и вновь отвлекается на телефон.

— Всё понял, обязательно сделаю, капитан, — с этими словами, даже не попрощавшись, Кайя скидывает вызов, — тебе лучше уйти через чёрный ход, — продолжает он, возвращая внимание к своему кофе.

К кофе. Аякс ревнует.

— И почему же, старший лейтенант, вы не поймали меня в этот раз? — Тарталья буквально цитирует начальника Кайи, — оказался не по зубам?

Смешок, вызванный этим высказыванием, кажется Чальду оскорбительным, он хмурится и недовольно отстраняется.

Кажется, он вновь забыл, что они близки друг другу только в тёмное время суток.

Кажется, он упустил из памяти, что в его сердце нет ни для кого места.

Особенно для него.

Что ж, представление кончилось, пора снимать маски обожания и расходиться.

— Надеюсь, выговор тебе сделают жёсткий, — грустно усмехается Чальд Тарталья, покидая квартиру Кайи.

Почему грустно?

Что ж, в этот раз он забыл надеть маску.