Бессмертный выругался, зло и грязно, а затем засунул в карман руку.

— Остальным тоже топоры нужны, — сказал Ясь, наблюдая за тем, как бегал кругом Лад, рубя ветки, но те росли быстро — быстрее, чем тот успевал рубить.

— Я не собирался организовывать артель лесорубов, представь себе, — ехидно сообщил Кощей. — Взял с собой лишь самое необходимое! Топор у меня один.

— Доставай всё, чем можно рубить, ломать и крушить, — потребовал Ваня, отламывая ветки. Левой — той, что побывала в воде и затем прикоснулась к игле — ветки ломать было легко: просто обхватить замотанной ладонью и сжать. Древесина крошилась, осыпаясь к ногам. И у Ивана бороться с ветками получалось чуть ли не быстрее, чем у Вожака — рубить их.

— Так я и ищу! — огрызнулся Бессмертный и мирно признал: — А ты хорош, Ваня.

Через мгновение Кощей вытащил булаву, и её тут же забрал Ясь, кинувшись помогать; следом и Барсик получил нож, которым он мог обрезать лишь мелкие ветки. Себе же Бессмертный достал длинный меч и тоже приступил к тяжелой, утомительной борьбе. Только ворон взлетел и летал над головой, иногда подсказывая, где ветки ближе всего подбирались к людям, но в основном стараясь просто не попасть под горячую руку.

Пот с них тёк градом, активно растущие ветки не давали возможности даже мечтать о том, чтобы прорубаться к выходу. Под ногами скакал клубок, лавируя межу ними, не мешая, но иногда отвлекая. Эта борьба в какой-то момент стала казаться бесконечной, бессмысленной, но через вечность, что длилась несколько часов, Бессмертный сообщил:

— Закат! Я попробую колдовать. Мы не выберемся так. Вам нужно продержаться минут двадцать без меня.

— Меньше слов, — отозвался Вожак. — Давай, мы справимся. Ваня, слева.

Кощей подобрал несколько отрубленных веток, в изобилии валяющихся под ногами, сложил их, достал огниво и с первого раза развел огонь. Больше на других Бессмертный не отвлекался, лишь следил, чтобы огонь не перекинулся, понимая, что в этом случае останавливать пожар и продолжать рубить ветки будет просто нереально. Густой, вязкий зелёный дым скапливался сверху, вынуждая ворона хрипло кашлять, летать всё ниже и ниже. Уже и Лад стал слегка пригибаться, а Бессмертный всё ещё варил своё зелье и читал нараспев заклинание. Костёр вспыхнул ярче, жидкость в походном котелке засветилась розовым, когда Кощей кинул последний ингредиент — три шерстинки с хвоста сатира.

Деревья по-прежнему росли, но значительно медленнее. Бессмертный поднялся и уж собирался что-то сказать, но Лад успел первым:

— Давайте прорубаться вперёд, за клубком!

Изрядно уставшие, вымотанные, они ещё упорнее принялись за работу. Барсик смотрел, чтобы ветки не схватили с тыла; Кощей с мечом и Иван голыми руками справлялись лучше всех и шли в центре, отвечая за основную работу, а Ясь с Вожаком прикрывали фланги. Клубок, как и прежде, менял направления часто, неожиданно. Казалось, что это всё никогда не закончится, да и Бессмертный чуял, как с его заклятием борется магия сатира и родная, местная, первородная сила берёт верх, как ветки растут всё быстрее и быстрее, заставляя двигаться медленнее, всё с большим и большим трудом.

Выход на луг прорубили неожиданно, когда заклятие Бессмертного окончательно пало. Ваня молча схватил за воротник Барсика и первым вытолкнул его наружу, следом выбрался Ясь, затем уже Вожак, а вместе с ним вылетел и ворон. Лад и ератник помогали с другой стороны дыры, но лес, словно чуя, что добыча уходит, удвоил свои усилия.

— Иван, давай! — приказал Кощей. — Выбирайся. Я бессмертный, если что.

Снизу корни и ветки уже образовали плотную стену; Бессмертный поднял Ваню и передал в руки Яся, пока Лад подрубал ветки, что стремились удержать молодца. Когда Иван встал на землю, ветки затянули прореху почти полностью, и он тут же кинулся рвать ветки, понимая, что ещё мгновение — и Кощея поглотит лес.

— Может, и не надо его выручать? — спросил Ясь, берясь за работу следом.

— Он нас выручал и не спрашивал. Гад, злодей, но чем мы будем лучше, если погубим Бессмертного тогда, когда он хоть что-то хорошее сделал? — глухо сказал Вожак, дыша тяжело, почти падая от усталости.

— Прыгай! — позвал Иван. — Мы не продержимся дольше!

И Кощей прыгнул, ветки пытались схватить, но не успели.

— Только одежду постирал, — недовольно отозвался Бессмертный, поднимаясь с травы и отряхивая одежду от травинок и пыли.

Никто и не отреагировал толком на ворчание Кощея, все немного отошли от леса и просто повалились на траву, только верный ворон сел на плечо: птиц не хотел рисковать и приземляться на траву. Каким бы измотанным и уставшим ни выглядел Барсик, ворон не исключал, что, приземлившись, тут же станет жертвой кошачьего коварства. А приземляться на взбесившиеся деревья птиц тоже не хотел, хотя безумно устал махать крыльями. Но островок птичьей безопасности постоял минуту и тоже предпочел лечь на траву.

— Нужно разбить лагерь и лечь спать, — устало признал Лад, не спеша, в прочем, вставать.

— Надо, — повторил вслух Барсик и поднялся первым, с подозрением посмотрел на лес. — Нам нужен хворост.

— Не вздумай даже близко подходить к лесу! — подскочил Вожак. — Я сам!

Пока остальные отдыхали, Лад ходил по кромке леса и рубил ветки, а сфинкс собирал их, складывая большую кучу. Следом поднялся Ясь, и уже он, взяв несколько самых сухих веток, развёл костер. Обустройством лагеря никто особо не занимался: не было ни сил, ни желания. К тому же было тепло, и огонь развели больше для защиты от зверей, чем для тепла.

— Нужно распределить дежурства, — ровно сообщил Лад. — Пусть Ваня дежурит первым, а Барсик — последним. Мы попривычнее.

— Я дежурю вторым, а ворон — предпоследним, — подал голос Кощей, устраиваясь на траве поудобнее. — Защита от него никакая, но поднять шум он в состоянии.

— Я дежурю с Барсиком, — не согласился птиц. — Я не буду ещё отдельно за вами следить!

— Будешь. Завтра у меня на плече доспишь, — резко приказал злодей.

— Тогда следующим я дежурю, за Кощеем, — решил ератник.

— Я после тебя, перед говорливым, — согласился Лад.

— Тогда все спать, а я буду следить за костром, — встал Иван и вздрогнул, когда ворон приземлился на плечо, но птиц тут же закрыл глаза и явно никуда улетать не собирался.

— Пусть спит, — попросил Бессмертный. — Он твоего Барсика побаивается.

Ваня лишь кивнул, решив, что от него не убудет: несмотря на свои немалые габариты, весил пернатый гад немного. Дежурство давалось ему с трудом, и стоило присесть, как глаза сами собой закрывались, поэтому, когда пришло время ложиться, Иван был рад передать эту почётную миссию Кощею, тем более плечо, на котором спал ворон, всё же затекло, а на местах, где птичьи когти прикасались к телу, образовались маленькие, но тёмные синяки. Разбуженный птиц перелетел на плечо своего господина, но Ваня успел крепко заснуть ещё до того, как стих шум крыльев.

Ворон просыпался бесконечно: в отличие от Ивана, Бессмертный постоянно шевелился, а потом и вовсе не сел даже, а улегся за спиной Вани. Руки Бессмертного шевелились, мешая дремать, и птиц спрыгнул на траву, чтобы его прекратило трясти. Въевшийся страх перед Барсиком не давал ворону заснуть внизу, и от нечего делать птиц принялся наблюдать за своим господином.

Убедившись, что спит Иван крепко и даже не замечает, что рядом кто-то улёгся, Кощей принялся обыскивать шантажиста. Вначале Бессмертный порылся в карманах, хотя и не думал, что игла спрятана именно там. Сейчас, в мире живых, злодей чуял, что его смерть тут, рядом, где-то на Ване спрятана. Убедившись, что карманы пусты, Кощея вдруг осенило, что иглу можно было повестить на нитку и носить, словно оберег, на шее. Засунув руку за ворот, проведя по груди, Бессмертный убедился, что идея хорошая, но парню она в голову не пришла. Иван же вдруг пошевелился, откинувшись, прижавшись спиной к груди Кощея.

Злодей замер, боясь окончательно разбудить Ваню; узкая прохладная рука Бессмертного всё ещё лежала на груди парня, только вот сосок под пальцами затвердел, да и теплая спина, запах волос, травы и мирное дыхание создавали совсем другую атмосферу, наталкивая на мысли, никак не относящиеся к обыскам и иглам.

Мотнув головой, отгоняя непрошеные помыслы, Кощей вытащил руку и провел ладонью по бедру, неспешно, мягко, ища потайные карманы, прощупывая швы. И тут же его пальцы накрыл своими Иван, прижимая руку плотнее к бедру. Бессмертный замер, понимая, что ещё мгновение — и Ваня проснётся, начнёт звать на помощь. Только вот парень переплёл свои пальцы с пальцами Кощея и утащил его руку себе под щеку, расплывшись в довольной улыбке во сне.

Бессмертный лежал на левой руке и особо не мог ею обыскивать Ивана, а правую парень держал крепко, начиная шевелиться, стоило Кощею хотя бы слегка двинуться, потянуть её к себе. Решив, что время ещё есть, Бессмертный остался лежать так, с удивлением отметив, что ему нравится вот так валяться и чувствовать чужое тело, слушать чужое ровное дыхание. Задумавшись о том, как давно он вот так с кем-то был близок, Кощей и вовсе позабыл о течении времени.

Бессметный мог бы не будить Яся и продолжить обыск, тем более Ваня вновь глубоко заснул и отпустил руку из плена, но у него появился другой план: остановиться на следующую ночёвку в гостинице, и пока Иван будет мыться или спать, обыскать вещи парня. Благо один день задержки для Кощея был не таким уж долгим сроком. А сейчас и ему самому стоило выспаться, чтобы завтра иметь ясный ум и быть готовым ко всему.

Поднявшись, Бессмертный разбудил ератника и улёгся на траву, подальше от других, мгновенно засыпая. Ворон тут же перелетел на плечо Яся и уже радовался, что сможет поспать, но ератник присел рядом со спящим Ваней и, немного полюбовавшись парнем, погладил по отросшим волосам, приводя их в ещё больший беспорядок, улыбаясь своим мыслям.

Иван завозился во сне, словил руку Яся и потянул себе под щеку, заставляя ератника улечься рядом, лицом к лицу. Ворон успел задремать и едва не упал, когда Ясь принялся ложиться, даже когтистой лапой на щеку наступил, пытаясь сохранить равновесие. Ератник зашипел сквозь зубы, свободной рукой скинув несчастного сонного птица на траву.

— Сплошные герои-любовники, — пробормотал тихо ворон, отходя от Ивана подальше. Мало ли кому ещё захочется поваляться рядом с этим третьим сыном. Может, птиц бы уже и плюнул на всё и заснул, но увидел, что две точки светятся зелёным в темноте где-то там же, где в обнимку спали оба оборотня. Мало того, один зелёный огонек потух, а затем вновь вспыхнул, окончательно заставив ворона скинуть сонливость. Хотя Барсик спал, при этом крепко, и лишь два одиноких светлячка пытались привлечь самок свечением, сидя на гладкой голове сфинкса.