Что для вас поездки в поезде? Может быть, вы настоящий романтик и находите путешествие поездом очень красивым и поэтичным, наблюдая за сменяющимися пейзажами за окном, создавая при этом у себя в голове невероятные сценарии романов? А может вы путешественник и считаете поезд не просто средством передвижения, а настоящим приключением, в котором каждый новый попутчик — будто ключик от очередного уровня, а донести заваренный кипяточком дошик является настоящим испытанием на прочность и ловкость? А может быть вы Антон Шастун, который считает поезда изобретением дьявола? Потому что полки, сука, короткие, проходы узкие, а запахи поистине «великолепные» — ведь всем нравится запах яиц и курочки… Он своей ловкостью и гибкостью не славится, а поэтому чаще остальных собирает на себе всё углы, полки, ну и носки людей, куда же без них?
А чего стоит коллекция незнакомцев, с которыми путешествовал Шаст. Точнее историй, несколько десятков историй о совершенно разных, но по-своему странных людях. Бабулька, которая живёт с десятью котами и каждого называет именем своих покойных мужей, звучит даже не так странно, как женщина, которая увлекается куклами вуду и предлагала ему сделать и в его честь такую. И это лишь самые запоминающиеся, а покопаться в голове поглубже и можно вспомнить мужичка, который все время пока ехал с Шастом смотрел «Давай поженимся» и проговаривал почти все фразы Гузеевой чуть-ли не наизусть.
И казалось, за всё время пока они гастролируют можно было и привыкнуть, да и к тому же они периодически меняются, но последнее время Шаст всё чаще оказывается не среди своих друзей, а среди каких-то совершенно левых людей. Ребята смеются и говорят, что это своеобразное наказание за постоянные опоздания парня. А Шасту только и остается, что глубоко вздохнуть, послать их всех нахер и уйти в своё купе к очередному человеку, с которым у него совпал маршрут.
Вот и на этой неделе у них очередной тур и очередная «весьма привлекательная» поездка на поезде. Шаст опаздывал, нещадно опаздывал, потому что сначала паспорт решил сыграть с ним в прятки в его собственной квартире, потом он чуть не застрял в лифте, а потом попал в пробку. Это же Москва, так что тут он даже не удивился. Как и не удивился тому, что ко времени, когда он подъехал, все уже давно распределили места, и он снова будет ехать не со всеми. Радовало только то, что он был не один такой. Серёга, который похоже стоял в той же пробке, что и Антон тоже опоздал, а поэтому ехал вместе с ним и это наверное на данный момент лучшая новость.
Уже заняв свои места, они собираются в общем купе, как всегда, чтобы обговорить последние новости, да и просто посидеть их дружной компании. С их напряженным графиком не так часто выдается возможность просто провести время всем вместе. У каждого свои заботы, своя жизнь и как бы им не хотелось, но пересекаются они не так часто как хотели бы. Сережа развивает свой канал и строит дом, и Антон хоть и шутит много, но он гордится им, потому что сделать что-то подобное действительно повод для гордости и радости за коллегу и друга. А Димка развивает свой спортивный канал и Антон, честно говоря, также безумно рад за друга. Дима занимается тем, что ему нравится и получает от этого невероятное удовольствие, а еще у него прекрасная семья. Савина и малыш Тео просто лапочки и Шастун их обожает. А Катя для него как старшая сестра, которая всегда поможет и поддержит. А еще Антон видит, как она любит Позова и как он любит ее в ответ. Такая взаимная, искренняя любовь, проверенная годами, которая не померкла, не исчезла, а продолжает цвести в их сердцах, с каждым годом всё ярче. Шастун хотел бы и себе такую. Отношения для прикрытия его уже, откровенно говоря, заебали. Ни одного лишнего шага и действия, ни одной лишней истории, ни одного лишнего взгляда…
А смотреть хотелось… На него смотреть хотелось. Он ведь взгляд притягивает, будто магнитом, а потом чувствуешь, что зависаешь, что затягивает, сначала в глубину глаз этих голубых, будто океан, спокойный, а через секунду бушующий, с темно-синими волнами под два метра, и тонешь в них без права выплыть, выжить. А потом взгляд переводишь, а там улыбка, такая милая, домашняя, а когда заметит, что пялишься на него, хитрая, с нотками дьяволизма. Знает же, как влияет на него и все равно продолжает, потому что затянуло. Их игра затянула обоих.
А начиналось-то всё действительно как игра, игра для фанатов, чтобы рейтинги поднять, популярность шоу сделать. Просто однажды Арсению прислали такой видос, где они вдвоем были под какую-то супер-пупер ванильную музычку и понеслось… Видосы в инсте, коллажи, фотошопы, фанфики. Сначала это было не так популярно, но вот Стас увидел в этом идею для продвижения самого шоу и воспользовался этим посредством игры Антона и Арса в тайных глубоко (хах, какой каламбур, Арсений бы оценил) влюбленных людей. Было всё: касания, даже там, где их не должно быть, объятия, общие импровизации, роли, которые доставались только им, красная комната, которая навечно останется у Антона в памяти, ну потому что иначе никак — она и стала тем самым катализатором.
И всё было бы хорошо, если бы они не пустили все на самотек. Игра резко вышла из-под контроля. Фанаты, будто с цепи сорвались: бомбили им в личные сообщения, бомбили на эфирах, бомбили на улицах, бомбили на концертах. А у Антона в это же самое время в голове бомбило, потому что Арсений невероятным образом глубоко под кожей оказался и исчезать оттуда не планировал. Это случилось резко, просто в один момент парень осознает, что помнит каждую фразу, каждую реплику, каждое прикосновение и прокручивает их у себя в голове миллион раз перед сном и еще миллион после сна. В общем и целом, помешался он тогда знатно, да и сейчас не попускает его, иначе как объяснить его эти периодические залипания на Попова, когда даже Серый специально его отвлекает, чтобы хоть как-то скрасить неловкую паузу. Вот и сейчас он опять слишком залип, слишком погрузился в мысли, что не заметил, как его зовут вот уже добрых пять минут.
— Шаст… Шаст… Да блять, Антон, — Стас не выдерживает и легонько бьет того по плечу. — Куда ты улетел?
— Путешествую по миру в своей голове, а что? — Арсений смеется с него, а у Шастуна мозг клинит, он не помнит о чем хотел сказать, потому что смех Арсения хочется на диктофон записать и переслушивать, а еще лучше себе Арсения забрать, чтобы только одному его слушать и ни с кем не делиться.
— Шастун, мать твою, ты слишком часто пропадаешь. Я, говорю, спрашивал, и у вас с Серым в купе больше никого не будет, так что можешь выдохнуть и спокойно спать ночью.
— Ой ну спасибо, Стас, единственная хорошая новость за сегодня. — Антон иронично улыбается и отвешивает шутливый поклон и замечает взгляд Арса, направленный точно на него.
Повисает тишина, но она не неловкая, скорее спокойная, комфортная для всех. Каждый думает о чем-то своем, но они вместе и это главное.
— На верхнюю хочу, — тишину прерывает голос Арсения, который уже подскочил с нижней полки и осматривает пути достижения верхней полки. — Тоха, я воспользуюсь твоей добротой и коленками?
Антон даже не успевает кивнуть, как тот уже оказался на нем, пытаясь забраться наверх. Внезапно вагон качнуло и Арсений полетел бы на пол, если б не крепкие руки Шастуна, которые так вовремя оказались прямо на бедрах Попова, совершенно случайно конечно же. Это же вагон качнуло, поэтому Шастун тут совершенно не причем. Он просто испугался за этого придурка, а руки и бедра...ну, так получилось в общем. Он и дальше придерживает его, пока не слышит неловкое покашливание рядом.
Да, Шеминов то явно прихуел от такого. Он конечно и раньше видел этих двоих в весьма интересных положениях. Но вот сегодня этот взгляд Шаста только что явно говорил о том, что он не прочь закрыться с Поповым в отдельном купе прямо сейчас. И наверное это и было главной причиной прихуевания, потому как он думал, что Ира с Антоном прекрасная пара и то, что сначала начиналось, как способ защититься от разбушевавшейся толпы фанатов в итоге переросло в истинную любовь, но похоже он ошибался, похоже, что очень сильно ошибался.
Антон отпускает многострадального коллегу только, когда он уже почти залез наверх. Решает покурить, а поэтому извиняется перед всеми и выходит из купе. В голове одновременно сотни вопросов и лишь одна фраза из песни Сережи Лазарева, что он слышал пока ехал на вокзал: «в самое сердце на пораженье, что же ты медлишь с этой мишенью?»
Курение помогает отвлечься. Классный слоган, не думаете? И продажи бы поднялись сразу. Ведь всем иногда хочется уйти от реальности в какой-то степени. Вот только нихера оно не помогает. Антон тоже раньше верил, что с сигаретой уйдут проблемы, ну или не уйдут, но легче точно станет. Он так жизнь считай прожил, экзамены сдавал, в универе учился, а потом и не учился, а потом в пилотах участвовал.
Вот тогда-то он подвох и заметил. Не всегда сигареты от реальности уводят, особенно когда возле тебя гребанное произведение искусства курит, эстетично колечки выпускает и слишком изящно пепел с сигареты стряхивает. Вот тогда-то сигареты и перестали спасать, но Антон продолжает упорно верить, что когда-то они все-таки помогут, а поэтому продолжает в день выкуривать чуть ли не по целой пачке, искренне веря, что все надписи на пачках то сплошная ложь для запугивания малолеток, а он же не малолетка.
Вот и сейчас стоит в тамбуре, дымит уже третью и никак забыть не может. Руки на бедрах, слишком близко, слишком неожиданно, слишком по-Арсеньевски. Слишком, слишком, слишком… С ним же по-другому не бывает. Он весь из себя слишком. Слишком красивый, слишком умный, слишком творческий, слишком добрыймилыйзабавный. Он весь из себя слишком Арсений. Актёр. Антон верит, что когда-нибудь Попова снимут в самом лучшем фильме, в самом лучшем сериале, в самой главной роли. А если и не снимут, Шаст сам его снимет и не важно в каком контексте упоминать это. Он ведь действительно хорош, камера его любит, а он любит камеру. У них взаимная любовь и Шастун там скорее как посредник, который фоточки Попову делает в турах и на прогулках, поскольку «ну Шаст, ну Тоша, ну кто если не ты?» Эх Арсений, видел бы он себя глазами Антона, там ведь вокруг него при слове «Тошенька» сердечки вьются и радуга по небу идет.
Четвертая сигарета, и взгляд цепляется за часы, уже одиннадцать ночи, пора бы и спать идти, потому что ну а что еще делать в поезде. Вот только как заснуть, когда в голове попеременно то глаза голубые, то фигура этого засранца питерского, который привязал к себе и отпускать не хочет. А за окном уже давно темно, и пейзажей не видно, и роман не придумывается, и спать не хочется. У него только ночь, сигареты и безответная любовь за стенкой.
Арсений за временем следит внимательно, ибо Шастуна долгое время нет, и сегодня скорее всего он больше и не появится. Одиноко почему-то становится… Антон же всегда рядом, пускай не физически, но в мыслях-то постоянно.
Арсений его сразу заметил, еще при первой встрече, потому что Антон светил. Светил как никто никогда до него. Эти глаза зеленые, как луг весной, эта улыбка, которая согревает, дает надежду и окрыляет, эти движения, немного неловкие, чем-то несуразные, но в какой-то степени чисто Шастуновские. Он весь Шастун такой Шастун. В таких влюбляешься и не понимаешь почему. Вот вроде бы еще вчера дружили, братками были, а сегодня ты его к стенке прижать хочешь и поцеловать, не потому что так надо или это роль, а потому что хочется, тянет, будто намагнитил кто-то. И Арсений тянется, тянется к свету Шастуновскому, ибо так легче жить, так дышать хочется, так силы появляются и душа поет почему-то.
Арсений никогда не думал, что он настолько может погрязнуть в человеке. Они вот вроде бы в реальной жизни хоть и видятся, но все же реже чем хотелось, а поэтому Арсений соцсети с особой придирчивостью и четкостью ведет. Каждый хештег продумывает, каждое фото, каждую сторис, оставляя там на первый взгляд совершенно обычные подписи, но стоит копнуть глубже, стоит посмотреть на всю эту картину через призму Арсения, то буквально в каждом посте и в каждой истории есть что-то для Шаста.
Вот он однажды говорил, что у Арса ресницы будто девичьи, но красивые до пизды, ну и получай историю, где лицо близко снято и можно рассмотреть каждую. А вот на этой фотке он с котом, казалось бы чего необычного, вот только Шаста все фанаты котом называют, ну и аналогию провести несложно.
Он встрял, конкретно так без возможности выбраться и сегодняшняя ситуация тому доказательство. Верхняя полка — дурацкий отмаз, потому как только дурак не поймет что коленки шастуновские ему и без потребности были, чтобы залезть туда — спасибо родителям за рост высокий. Вот только все промолчали тактично, а Арсений лишь улыбнулся ехидненько перед тем как на Шаста залезть. И все было бы хорошо, но вот только у судьбы явно чувство юмора слишком хорошее. Вагон шатнуло не сильно, и Арсений бы наверное и не упал вовсе, но Антон испугался за него по-настоящему и вцепился в него сильно. Держал крепко, а у Арса перед глазами кажется все их импровизации из красной комнаты пронеслись. Так же близко и так же недоступно. У Антона ведь девушка, и Арсению просто показалось, что у того дыхание перехватило, и руки вспотели. Просто же показалось, или нет…
Мысли в голове крутятся с чудовищной скоростью, цепляясь то за Антона, то за его девушку, то за сегодняшнюю ситуацию, то за все их прошлые импровизации. И у Попова пульс стучит прямо в висках, пока он не слышит как его зовут ребята.
— Арс, ты чего там спишь уже? — спрашивает Димка, параллельно печатая кому-то в телефоне. Кате, наверное, так как эти глаза сердечки видно даже за километр.
— Не, я просто задумался.
— Вы чего-то все сегодня в думах, то Шаст, то ты… Где летаете?
— Эхх, Стас, — Арсений вздыхает, держа театральную паузу, а после продолжает: — я познаю просторы своего маленького мира внутри головы, плюсом может придумается какая-то новая импровизация. Кстати, а куда Антоха делся, он вроде курить выходил и пропал? — ненавязчиво спросил Арсений
— Он написал, что пошел спать и пожелал всем спокойной ночи.
Попов лишь кивнул и отвернулся. Спать не хотелось. Хотелось любви и обнимашек, но ни того, ни другого он не получит, пока наконец не расставит все точки над и.
— Ладно, пойду я тогда умоюсь перед сном, вы еще не расходитесь?
— Да нет еще, время-то еще детское.
Арс выходит из купе и дышит наконец полной грудью. Тут за дверьми не нужно притворятся счастливым человеком, когда на душе полная неразбериха.
Он проходит мимо купе Шастуна и останавливается. В голове одна лишь мысль: «Мы должны разобраться». Пару минут сомнений и вот он уже открывает дверь в купе. Антона нет, а мысли о том, что они должны разобраться отходят на второй план. В купе летает ненавязчивый запах парфюма Антона, того самого с нотками жасмина и клубники. Арсений поглубже вдыхает, пытаясь хоть на секундочку задержать его где-то внутри, в легких, чтобы к сердцу дошло и оно перестало так отчаянно пытаться вырваться из груди.
Ну куда же ты делся, малыш?
Попов находит парня стоящим в тамбуре, по-прежнему дымящим сигарету и смотрящим вдаль.
— Ты пришел…
— Решил составить тебе компанию — лицо Арса озаряет легкая улыбка и он подцепляет сигарету из протянутой Шастом пачки.
— Как там ребята? Не обиделись, что я вас кинул?
— Нет, у них веселье только начинается, они там решили в какую-то игру сыграть, вот я и свинтил оттуда.
Антон смеется, а мужчина смотрит, впитывает в себя эти эмоции, запоминает каждую крошечную морщинку. А после они молчат. И молчание это помогает наверное по полочкам разложить все мысли и чувства.
— Как там Ира? — вопрос, разрезавший не только тишину, но и то самое магическое уединение и умиротворение, которое только-только начал ощущать Антон.
— Спроси что полегче…
— Хорошо, почему ты стоишь тут один, в то время как твои друзья там веселяться?
— Это не легче, Арс, — парень вздыхает и поджигает еще одну сигарету.
— Какая это по счету? — он кивает на никотиновую палочку в руках парня и поднимает бровь в немом укоре.
— Эмм, шестая или седьмая.
— Шаст, так нельзя. Ты же знаешь, что это медленная смерть. Курение убивает.
— А чувства могут убить? — неожиданный вопрос прерывает Арса, который уже хотел прочесть целую лекцию о вреде курения.
— Чувства? Сложный вопрос, спроси что полегче. — Легкая полуулыбка, а у Антона мосты внутри рушатся, и пути назад нет. Ему нужно обдумать, побыть в одиночестве.
Арсений замечает всё. Глаза, не так давно такие яркие, зеленые, теперь излучают беспокойство и панику, дыхание парня прерывистое, а взгляд бегает по тамбуру со скоростью света.
— Антон, всё хорошо?
— Да, Арс, прости, я наверное спать пойду, устал чего-то.
Антон быстро тушит сигарету, которая и сама уже давно дотлела, и выходит из тамбура.
Подсознание кричало идти за ним, и кто такой Арсений, если он не послушает свой внутренний голос.
Он заходит почти следом за парнем и видит как тот, согнувшись и опершись на стол, тяжело дышит.
— Антон, мне кажется нам нужно поговорить…
Антон пожимает плечами, но после отвечает: — ты все-таки пошел за мной. Поговорить? А ты уверен, что то, что ты услышишь, тебе понравится?
— Я ни в чем не уверен, никогда. Просто если стоит выбор между сделать что-то и не сделать, то я всегда выбираю первое.
Антон на этот монолог лишь хмыкает - вот его Арсений. Человек, который толкает заумные фразочки, человек, который пытается выяснить что с ним не так и помогает советами в любой ситуации. Человек, в которого Антон нещадно влюбился и теперь не знает, что ему делать с этими чувствами.
— Арс, скажи, когда всё изменилось? Почему раньше всё было так легко? Почему я мог покурить и забыть о проблемах, а сейчас я курю одну, две, пять, а проблема никуда не уходит. Даже скорее наоборот приходит и составляет мне компанию — парень слегка улыбается, по-прежнему стоя к Арсению спиной.
— Ты сейчас сказал, что я твоя проблема. Почему? — Арсений поднимает вопросительно бровь и облокачивается на дверь сзади.
— Для меня проблема это то, чего я не понимаю, а тебя я не понимаю, как не понимаю своих чувств к тебе.
— Хочешь, я помогу разобраться? Обещай только не дать мне по ебалу за это.
Антон смеется, но по-прежнему на Арса не смотрит, лишь в окно, и шепотом произносит: — Никогда бы не смог этого сделать.
Медленно оторвавшись от стены, Арсений подходит к Шастуну сзади и кладет одну руку ему на спину, неторопливо ведя ею вдоль позвоночника, лишь слегка задевая поясницу и переходя выше к выпирающим лопаткам, второй рукой разворачивая его к себе. Он видит, как медленно Шастун разжимает веки и переводит взгляд на мужчину.
— Я никогда не смогу причинить тебе боль… — шепотом, прямо в губы. Взгляд парня быстро переходит с глаз на губы и обратно, и Арсений не выдерживает. Целует медленно, не напирает, дает ещё шанс, последний шанс парню остановится, ведь это та самая последняя черта, после которой что-то точно изменится. Хотя сколько у них было этих самых последних черт, они почему-то постоянно были уверены, что это всё, конец, но алкоголь в их крови решал всё за них.
Арсений не требовал ответа на поцелуй, скорее он его поцеловал даже больше для себя, а Антон ответил. Сразу ответил. Не сомневался ни секунды, и это, пожалуй, сейчас стало самым желанным для них обоих.
Они целуются долго, и поцелуй выходит совсем не страстным, без языков, без укусов, спокойно, словно впервые, словно бояться спугнуть наконец-то своё счастье. Но вот внутри у каждого сейчас буря, потому что даже такие ласки, размеренные, не требующие какой-либо бури снаружи приносят ураган внутри, когда сердце выпрыгивает и становится неспособным так быстро разносить кровь по телу.
— Ну что, ты разобрался со своими проблемами? — Арсений отрывается от Антона и смотрит на него с легкой улыбкой.
— Пожалуй, осталась еще одна неразрешенная, — и он впивается в губы Арсения с новой силой, только вот теперь уже наоборот страстно, с напором, покусывая то верхнюю, то нижнюю губы и зализывая следом укусы.
Аккуратно прижимая Шастуна к столу, мужчина забирается тому под толстовку, ведя длинными пальцами вдоль торса парня. Арсений отрывается от таких любимых и манящих губ и переходит поцелуями на не менее манящую шею. Тонкая кожа будто светится изнутри в лучах лунного света, и Арсений невольно залипает на пару секунд, будто парализованный.
— Сень, ты бы поторопился, а то мало ли кто решит нас искать, а?
«Нахал» проносится в голове у Арсения, и он просто не понимает, как он смог вытерпеть эту пытку раньше.
Попов медленно целует шею Антона, оставляя на ней пару ярких алых отметин и мысленно представляет, как на Шаста будут смотреть гримеры, готовя его к концерту. Не лучшее представление конечно во время такого, но вот она - их актерская жизнь, когда одновременно важно всё и неважно ничто.
Антон, чувствуя такие любимые поцелуи, еле сдерживает стоны, до белых костяшек сжимает стол позади себя. Он переполнен чувствами к этому человеку и слишком долго был в ожидании. Еще с утра он планировал напоить всех лишь бы повторить поцелуй с Поповым, а тут он сам всё решил, да ещё и без алкоголя. Что же может быть лучше?
Арсений стягивает толстовку с парня, а следом скидывает и свою футболку, и Антон понимает, что может быть лучше. Лучше, когда Арсений стоит весь такой красивый, разгоряченный в свете луны и буквально излучает из себя любовь, а голубые глаза, которые обычно выглядят как летнее небо, сейчас будто бушующее море, которое медленно поглощает черное небо.
Антон вплетает свои пальцы в волосы Попова и притягивает его обратно для поцелуя. Наконец эти желанные губы полностью в его распоряжении, а потому он покусывает их с еще большим желанием и наслаждением. Он притягивает мужчину к себе еще ближе, проходясь ладонями по шее и плечам, оставляя красные полосы от ногтей.
Попов оглаживает ладонями бока парня, медленно продвигаясь к паху.
— Аррс… — с придыханием выстанывает Шастун, когда Арсений наконец легко сжимает член парня через такую мешающую сейчас ткань. Он убирает руку и поднимает взгляд на Шастуна:
— Тшш… Котёночек, ты же понимаешь, что тебе нужно быть немного тише.
Антон, пытаясь хоть немного отвлечься от происходящего и не кончить слишком быстро, как тот школьник из таких ненавистных ему фанфиков, начинает осыпать поцелуями шею Попова, иногда даря тому поцелуй то в ушко, то засасывая кожу, но не оставляя засосы. Он ведь понимает, что тогда то им точно придется несладко. С шеи он мокрыми поцелуями переходит на ключицы, то слегка покусывая, то зализывая ранки от укусов.
Арсений освобождает уже истекающий смазкой член младшего из плена тесных черных джинсов и таких же черных боксеров и начинает медленно надрачивать парню. Он слегка хлопает по головке, а после размазывает смазку по всему стволу и Антон теряется. Воздух, такой необходимый сейчас, почему-то заканчивается и Шастун не находит ничего лучше чем укусить брюнета прямо за ключицу.
— Ай, Шастун, держи свои зубки при себе, — Арс посмеивается, но дрочку не прекращает, а потому Шастун, который итак еле сдерживает сейчас стоны, просто не в состоянии ехидничать.
Свободную руку Попов вплетает в волосы шатену и слегка натягивает их, заставляя оторваться от своего плеча, на котором тот так удобно устроился, и поцеловать его.
Поцелуй, совсем не похожий на предыдущие. Такие у них были лишь по пьяни, когда они оба знали, что на утро ни о чем не вспомнят, а поэтому всё было как в последний раз. Каждый тогда думал, что это последний и больше никогда, что сможет переболеть и всё пройдет. Но время шло и вот они оба пришли к тому, что не пройдет, не выздоровеют. И сейчас этот поцелуй то самое признание, самое сокровенное, что у них есть на данный момент они отдают друг-другу.
«Вот моё сердце, возьми мою руку» своеобразный девиз этого поцелуя. Теперь точно всё, теперь точно никуда друг от друга.
Укусы, языки, которые сплетаются воедино в диком танце, громкие вздохи, которые прерываются лишь стонами — всё это говорит лишь об одном. Ты мой, и теперь ты никуда не денешься.
— Арсс… Я больше не могу. Я скоро… — Темп руки Арсения ускоряется, а Шастуну всё сложнее держать себя в руках. Он уже не молчит, потому что попросту не может.
Поэтому услышав фразу Арса, сказанную на ухо таких соблазнительным шепотом, что лишь от него можно кончить:
— Кончай, котёнок!
Мир Антона взрывается тысячью красками, а перед глазами летают разноцветные мошки. Он обмякает в объятьях Арсения, пока сперма рвано выстреливает прямо тому в руку.
Попов заботливо поддерживает Антона одной рукой, пока он еще находится в эйфории от оргазма, а вторую руку подносит ко рту и медленно облизывает один за другим пальцы.
Аккуратно опуская Шаста на стол позади, он уже собирается выйти из купе, чтобы пойти в туалет и привести себя в порядок, но его за руку ловит шатен и меняет их местами. Теперь уже Попов оказывается прижатым к столу, поднимая на Шаста совершенно обескураженный взгляд.
Антон опускается на колени, хоть это и неудобно в этом пипец каком узком помещении, но он терпит и поднимает на Арсения игривый взгляд.
— Антоон… А что ты делаешь? — Брюнет смотрит на парня совершенно невинно и Шастун уже и не верит, что буквально минуты три назад этот самый черт шептал ему на ухо пошлости и дрочил, когда буквально через стенку сидели их друзья.
— Думал, что сможешь просто так уйти от меня? Теперь то я тебя никуда не отпущу. Но учти, что у меня это впервые так что не суди строго.
Сидя на коленках, парень по одному начинает снимать кольца с пальцев, периодически кидая на Арсения слишком уж развратные взгляды, и облизывая раз за разом раскрасневшиеся от поцелуев губы.
Антон, будто в замедленной сьемке, приспускает штаны мужчины и даже в темноте видит как красиво проглядывается силуэт члена сквозь черные боксеры. Он целует его прямо через ткань и слышит как Арсений шипит и судорожно втягивает воздух.
Стягивая трусы, Антон оставляет один поцелуй прямо на головке, на периферии видя как раскрываются губы Арсения в немом стоне.
Он проходится языком по всему стволу, мешая свою слюну со смазкой, которой истекает член Попова, требуя прикосновений и ласки.
Арсений смотрит на парня и не может поверить, что это действительно Антон, его Антошка, который раньше и слова боялся сказать против. Сейчас такой уверенный в себе, знает, что нужно Попову и что сейчас Арс буквально полностью в его руках.
Парень неторопливо берет член в рот, постепенно привыкая к длине, но не переусердствуя, так как все-таки испортить первое впечатление не хотелось. Он складывает губы буквой о, и при этом периодически втягивает в себя воздух, создавая подобие вакуума. Арсений на этом моменте буквально улетает, потому как он мало того, что слишком долго держался, так еще и Шастун стоявший перед ним на коленках выглядел уж слишком соблазнительно.
Арсений вплетает пальцы в волосы Шастуна и тянет за них, привлекая его внимание к себе:
— смотри на меня!
Сосредоточившись на своих ощущениях и мыслях, а еще на этих потрясающих зеленых глазах, Арсений хочет отодвинуть Шаста, чтобы кончить, но тот противится, а потому Попов кончает прямо Антону в рот. Антон проглатывает и пытается подняться, но ноги из-за неудобной позы не держат и он заваливается прямо в руки к Арсу. Мужчина хочет поцеловать его, но Шаст отпирается:
— Арс, ну мне нужно сначала себя в порядок привести.
— ты че, придурок что-ли? Если ты думаешь, что мне будет противно, то ты очень, слышишь, очень сильно ошибаешься.
Арсений валит того на нижнюю полку, залезает сверху и наконец целует такие родные и желанные губы.
— эй, голубки, вы там скоро? Я вообще-то спать хочу. — Голос Серого за стенкой разрезает тишину купе и парни смеются. Всё-таки поездки в поезде могут быть и хорошими. Главное, найти хорошего попутчика.