Стояло лето. Ночью в лазарете было невероятно тихо, разве что был слышен шум сосен за окном. Энирипса тяжелыми огрубевшими руками пролистывала длинные списки. Страницы были исписаны именами солдат, пострадавших на войне с Ноксом — и все это требовалось упорядочить. Целительница никогда не растягивала дело — раз было сказано, значит она принялась методично расфасовывать причины, имена и характеры травм, попутно разбираясь со списками тех, кто скончался уже в лазарете.

Энирипса занималась канцелярской работой уже час, когда в дверь постучали.

— Входите, — сухо сказала она.

На пороге низкой деревянной двери стоял Арманд. Целительница моментально поправила фартук и встала со стула.

— Садитесь, мой принц. Что вас беспокоит?

— Сейчас расскажу.

Арманд медленно подошел к ней. Тут его взгляд остановился на статистических колонках о жертвах войны с Ноксом, которые энирипса не успела убрать со стола. У принца напряглись жилы на шее. Он достаточно долго молчал.

— Ваше величество, что вас все-таки беспокоит? — спокойно спросила энирипса.

— Это раны, которые мне оставил... кхм... — тут Арманд перешел на шепот, — один рыжеволосый клыкастый субъект.

— Да, я помню. Вы два месяца назад обращались насчет них, — ответила энирипса, одновременно пытаясь ставить печати на списках. — Что с ними?

— Они не заживают. Это не нормально. — Арманд перевел дыхание на полуслове, затем посмотрел в глаза целительнице. Он, переступая через и без того уязвленную гордость, слегка приподнял длинный рукав белой рубашки. — Это ненормально.

— Дайте посмотреть.

И энирипса, не дожидаясь ответа, осторожно закатила рукав. Целительница, увидев поврежденную руку, тяжело вздохнула, но взгляд не отвела. Она привычно, почти машинально взяла кисточку и, после ряда медицинских махинаций, сказала:

— Ранения, оставленные демоном или тем, кто был им одержим, почти не заживают. Простите, мой принц. Я сделала все, что могла.

— Что? Я трачу огромные средства втайне от отца, я обращаюсь уже к пятому лекарю, заявленному, как лучшему в королевстве — и все для того, чтоб они говорили, что ничего не могут сделать? — рявкнул Арманд.

— Мой принц...

— Все, с меня хватит! — и на этих словах он покинул лазарет.

Времени было в обрез, и нечего было здесь торчать, раз ему не могут помочь. Сегодня церемония награждения братства тофу, и он, как принц и лучший воин королевства, должен стоять в первом ряду. Когда Арманд подумал о последнем, к горлу у него подступило. Он взял массивный плащ по форме листа и закрыл им плечо и правую руку.