Стоит им выключить видео, как Чонин слышит грохот откуда-то с нижнего этажа. Следующие за этим торопливые шаги и хлопок двери — громкий такой, сильный, что впору стёклам задрожать. Сонливость как рукой снимает. На её место приходит тревога.

Нет никаких сомнений, кто это мог быть. Сынмин добрался до базы. Его появление, столь шумное, вызывает общий переполох, заставляя собраться под дверью комнаты, за которой глухая тишина. Нет только Ёнбока, но происходящая драма в любом случае мало бы его волновала. Она его не касается никаким образом. Непонимание, откуда столько шума, даже если и было в начале, пропадает. Новости распространяются быстро, особенно с той записью, что теперь гуляет с одного новостного сайта на другой. Все стремятся написать о том, что личность одного из сеульских героев была раскрыта. И их совсем не волнует, насколько этот факт ужасен для самого героя.

Ещё немного, и вместе с видео по сети будет гулять настоящее имя Пульгасари. Никто не сомневается, что найти эту информацию смогут без особых сложностей. Особенно, если ищут сразу сотни людей. Каждый хочет урвать эту сенсацию первым. Может, кто-то его узнает и поспешит продать столь ценную информацию жёлтой прессе, не задумываясь о том, какие последствия будут для их знакомого. И для всей команды. Но мысль о собственном раскрытии последняя, что будет по-настоящему тревожить, учитывая, что одно из них уже произошло.

Да, не все герои скрывают свои личности за масками. В Мстителях вообще обо всех — почти — всё известно. Но этот путь не подходил им. Казалось, что раскрытие несет в себе слишком много неприятных последствий. Одни минусы и ни одного плюса. К тому же, если раскрываться, то не таким образом.

— Сынмин-а? Впустишь? — жалостливо зовёт Чан, стуча костяшками по дереву запертой двери. В ответ — тишина.

Замок закрыт. Даже Чанбина остаётся снаружи, и ему не открыл. Конечно, у них есть варианты. Чану не составит труда сломать замок или вообще вынести дверь. Или проще: Феликс может открыть проход прямо в комнату. Но Чан запрещает. Говорит, что хоть они и беспокоятся, но не должны настолько нарушать его границы. Мол, он же хорошо знает Сынмина. Возможно, тому просто надо немного времени в наедине с собой, обдумать произошедшее. Его слова в общей тревоге звучат слишком авторитетно, чтобы спорить.

Пугающую тишину — ни звука из комнаты — разбавляет жужжание беспокойных голосов, один Чанбин стоит безмолвно, подперев стену и опустив голову, о чём-то размышляя с хмурым выражением лица. Чонин успокаивает, в том числе и самого себя: слышит бормотания Сынмина и его шаги от стены к стене. Тот в порядке. Относительно.

Но что именно говорит Сынмин — не рассказывает. Сам старается не вслушиваться, слишком то личное, чтобы он становился свидетелем. Но последние его слова всё же остаются в голове. А может это Сынмин понял, что его подслушивают, проверяя в порядке ли он, поэтому и решил обратиться мысленно.

— Скажи им разойтись. Не надо караулить дверь, — звучит сухим, голосом. Чонин бы сказал, что тот совсем лишён эмоций, но сквозь слова тонкой нитью плетётся раздражение. Наверняка, это не единственное, что сейчас испытывает Сынмин. Он может только предполагать, но наверняка там ещё и злость, и разочарование. — Всё равно я сейчас не буду говорить с вами о произошедшем, — отрезает, не давая и права на переговоры.

— Он... Он просит уйти, — заговаривает Чонин, чуть громче, чем до этого. Все остальные голоса вмиг смолкают. Чонин снова слышит звенящую тишину вокруг себя. Словно сказал что-то настолько шокирующее и ужасное.

— Он сказал тебе? — как-то недоверчиво переспрашивает Хёнджин, щуря глаза. На лжи поймать пытается что ли?

— Да, наверное... понял, что я его услышу? Подслушиваю? Говорит, что сейчас ни с кем не будет обсуждать произошедшее, поэтому стоит разойтись.

Чонин опускает взгляд. К его словам сейчас столько недоверия. Оно и понятно. Он бы, вероятно, так же смотрел на кого-нибудь, предложившего разойтись в момент, когда Сынмину нужна поддержка. Но тот отчаянно их отталкивает.

— Хорошо, — Из мыслей вырывает голос Чана. — Сынмин, — он снова оборачивается к двери, надеясь, что его услышат и выслушают. — Пожалуйста, помни, что мы рядом.

— Просто оставьте меня сейчас, — раздаётся глухое в ответ. Уже не только в голове у Чонина.

Они всё же делают то, что он просит. С неохотой и нежеланием подчиниться этой просьбе. Сынмин может быть упёртым. Если сказал, что не пустит, значит так и будет. Феликс уводит Хёнджина, за ними Джисон и Минхо — всё ещё в разные комнаты как незнакомцы. Чонин не уверен, что между ними произошло, но видит тот жалостливый взгляд, что кидает на Минхо Джисон. Он никого из них не спрашивал, хотя хотелось. Понимал, что тогда придётся отвечать на встречные вопросы, а этого ему совсем не хотелось. У комнаты остаются только он, Чан и Чанбин. Чонин смотрит на Чанбина, всё так же подпирающего стену у двери, даже не шелохнулся.

Чанбина Сынмин точно впустит. Он отчего-то в этом уверен, поэтому, взяв Чана за руку, уводит прочь из коридора. В подтверждение своей уверенности слышит, как тихо щёлкает замок, уже спустя мгновение. Даже если Сынмин не готов показывать свою слабость перед командой, то Чанбин — это совсем другой разговор. И, возможно, им всем ещё стоит у них поучиться.

Замок просто щёлкает. Даёт понять, что больше не заперто. Но дверь никто не открывает, никто не ждёт с распростёртыми объятиями. Чанбин сам дёргает ручку и входит внутрь через небольшую щель. В комнате совсем темно, не включен свет, окна закрыты рулонными шторами от уличных фонарей. Ориентироваться можно только наощупь, пока глаза привыкают к темноте.

Хорошо, что эту комнату он прекрасно знает. И найти Сынмин, сжавшегося на кровати, не составляет труда. Тот вздрагивает, стоит лишь коснуться напряженного плеча. Словно от неожиданности. Хотя и прекрасно слышал, как Чанбин вошёл, и наверняка почувствовал, как он забрался на кровать.

— Сынмин-а?

— Они теперь знают, — тихо бормочет Сынмин. — Кто я такой. Наверняка уже всё выяснили...

— Сынмин-а, — не даёт закончить Чанбин. — Всё будет хорошо. Ты прекрасно справился со своей работой. И мы обязательно разберемся со всеми последствиями, слышишь? Всё будет хорошо, — успокаивает он, притягивая Сынмина к себе, заставляя того полулечь, приваливаясь к его груди.

— Слабо верится... — в ответ. Сынмин жмётся ближе, как в поисках защиты.

— Мы со всем разберёмся, — снова заверяет Чанбин. Ему надо убедить в этом не только себя, но и Сынмина, легко способного считать любую неуверенность. — Мы всё равно большую часть дней живём на базе, территория защищена, никакие журналисты или кто бы то ни был ещё не подберётся. И в городе лишнего внимания не допустим. Шумиха — она же только в начале. Всё поутихнет, успокоится.

— Когда только это будет. — Даже не вопрос, отчаянная неуверенность в том, что это вообще произойдёт.

— Внимание всегда можно отвлечь. Например, громкой победой над Звуковым Монстром, что думаешь? — Сынмин еле заметно кивает. — Или, всегда можно перевести на обсуждение кого-нибудь другого. Хочешь, тоже маску сниму?

— Нет, не подставляй себя, оно того не стоит, — тут же куда более бодрым голосом отвечает Сынмин. Даже приподнимается, крепче прижимаясь ладонями к телу. — Пообещай, что не сделаешь это специально.

— Хорошо, Сынмин-а, просто знай, что я всегда готов, если тебе это будет нужно, слышишь? Мы обязательно справимся со всем вместе, я никому не дам тебя в обиду.

***

Жизнь на базе начинает кипеть с самого утра. Слишком много новостей для обсуждения. Ещё раз поговорить про Звукового Монстра, про его разделение, сопровождающееся тем фактом, что им нужны некоторые подготовки, поэтому разобраться в тот же момент не получится. Объяснить Ёнбоку, что за переполох произошёл ночью. К счастью, Сынмин всё же выбирается из своей комнаты в сопровождении Чанбина, на их сочувствующие взгляды только сухо кивает, говоря, что всё в порядке, он справится. Всем видно, что на самом деле ничего не в порядке, но факт, что Сынмин не запирается от всего мира уже радует. Вместе с тем приходится объяснять, в чём проблема раскрытия личности. Оказывается, в мире Ёнбока такого в принципе нет, если ты герой. А вот про личность Саунда знают только они, тот тоже в маске ходит.

По его рассказам складывается мнение, что их миры во многом похожи, но так же сильно и различаются. Одна только сила звука, которой все наделены, чего стоит. Но стоит речи зайти о ком-то из команды, как Ёнбок напрягается. Особенно, если это Хёнджин — тот подошёл к нему совершенно без какого-либо умысла, но это не помешало Ёнбоку испуганно отшатнуться и уйти на другой конец их обеденного зала — или Чан. Но с Чаном как-то более понятно, и как бы они все не пытались убедить его, что в этом мире Чан и Хёнджин совсем не такие, как в его, убеждения эти действуют слабо.

Не обходится без конфликтов. Уджин, к счастью не лично присутствуя, а лишь по звонку, требует Чана дать комментарий произошедшему вчера, подтвердить, что под маской Пульгасари всё это время был Ким Сынмин. И Чана такая просьба по-настоящему злит. Прямая просьба ещё сильнее разворошить осиное гнездо новостей. Учитывая, что сам Сынмин сейчас хочет только затаиться и ни в каких миссиях не участвовать, так Уджин, словно масла в огонь подливая, говорит, что того на миссии теперь стоит чаще отправлять. На этом Чан его грубо прерывает, почти на грани крика отвечая, что Сынмин сейчас будет с ними на базе. И никаких заявлений ни он, ни они выпускать не будут.

— Пока член моей команды не чувствует себя комфортно из-за всего происходящего, он не будет участвовать в миссиях, особенно таких незначительных. И если он захочет прекратить геройствовать, то так всё и будет, независимо от того, что вы думаете об этом. — И завершает вызов, не дожидаясь хоть какого-то ответа с той стороны.

Чонину кажется, что напряжение в момент тишины прямо звенит в воздухе. Но помещение быстро заполняется разговорами. Хотя, он уверен, о произошедшем ещё придётся поговорить: Уджин наверняка примчит на базу, отчитывать их.

Сынмин, во время всего разговора сжимавший в пальцах кружку так, что та вот-вот была готова треснуть, с благодарностью смотрит на Чана, кивая ему. Наверняка передал что-нибудь мысленно, чтобы не при всех. И, стоило разговорам возобновиться, взялся за телефон, но отодвинул его подальше с тяжёлым вздохом уже спустя несколько минут. На всё ещё горящем экране видео восторженный твит из новостной ленты.

«Чёрт возьми это же Ким Сынмин! Я училась с ним вместе на первом курсе!»

И ниже чуть смазанный кадр из того самого видео, на котором, судя по всему, бывшая одногруппница узнала Сынмина. Сынмин бормочет про себя: «Сегодня пожалуй без интернета. И завтра тоже». И блокирует телефон, стараясь с самым невозмутимым видом вернуться к остаткам завтрака. Но его выдаёт, с какой силой он снова сжимает кружку, отрешённо смотря куда-то вглубь жидкости в ней. Чанбин успокаивающе поглаживает ему спину с таким же тяжёлым, разочарованным вздохом.

После завтрака наступает то самое время, когда все запираются в лаборатории, чтобы продолжить работу над вызволением команды Ёнбока. Или почти всё. Чонин, всё ещё считая, что в этом деле мало полезен, планирует вновь убить день на тренировке. Только в этот раз не на обычной, а на той, что вчера. Возможно Ёнбок к нему присоединится. И направляясь в зал, встречает в коридоре Минхо, стоящего, оперевшись на широкий подоконник, что-то печатая в телефоне.

— Хён? — зовёт он. Минхо смотрит на него вопросительно, подняв голову. Пальцы замерли над клавиатурой в телефоне, так и не дописав. — Почему не со всеми?

— Был уже там, ничего интересного, — как-то сухо отвечает Минхо, утыкаясь обратно в телефон, что-то быстро отправляя. Чонин уже откровенно не выдерживает. Возможно всё дело в том, что сам он с Чаном всё же поговорил. Или это Чан с ним. И хоть какого-то внятного итога он для себя не видит, тут надо выждать, посмотреть как пойдёт, но сам факт разговора. Вот и ждёт, что Джисон и Минхо — весьма очевидные в своей ссоре, — должны поговорить прямо сейчас и ни минутой позднее.

— Хён, что случилось? — всё же спрашивает он. Минхо строит непонимание, но при этом напрягается. — Между тобой и Джисон-хёном? Не говори, что всё в порядке, все видят, что это не так.

Минхо смотрит на него долго, молчаливо. Чонин уже готовится к гневной тираде о том, что лезет не в своё дело или ещё что-то вроде, но Минхо только устало вздыхает. Запрыгивает на подоконник, приваливаясь спиной к холодному стеклу, только после этого отвечает:

— Я и сам не знаю, Чонин-а, — тянет он. Звучит так жалобно, словно скулёж побитого щенка. Чонину в тот же момент становится его невероятно жаль. Хоть он и сам пока не понимает причин.

— Тогда может начать с начала? В какой-то момент же всё пошло под откос? Или что там у вас? — спрашивает он, устраиваясь рядом, он не думает, что хорош в таких разговорах по душам, но попробовать стоит. Стекло сквозь тонкую ткань футболки чувствуется ледяным, но совсем недолго.

— С начала? Начало было в прошлом году, когда меня прозвали Капитаном Корея, — бормочет Минхо. Говорит тихо, словно не хочет, чтобы его вообще расслышали. Чонин пытается сопоставить факты, но получается откровенно плохо. — А потом я перестал соответствовать их ожиданиям, и понеслось... А Джисон только масло в огонь подливает.

— Хён, что он наговорил? — осторожно интересуется он. Догадка есть, осталось только подтвердить её.

— Что я слишком рискую, действуя как супергерой. И этот риск необоснованный. Я и без того все меньше хочу надевать маску, а тут ещё... — Он бъет кулаком по подоконнику рядом с бедром.

Минхо мрачнеет в мгновение. Вся потерянность и печаль с лица стираются, сменяясь чем-то злым, недовольным и обиженным. Чонину очень хочется ударить себя по лбу и закатить глаза. Нет, конечно слова про маску он воспринимает серьёзно. И прекрасно понимает, что речь тут не про раскрытие личности. Но вот всё остальное ему до боли знакомо.

— Боги, в Джисон-хёне включился Чан-хён. Поверить не могу. — Смешок вырывается сам собой. Нервный и совсем не весёлый. — Хён, — он зовёт Минхо. — Я не знаю, почему Джисону это в голову сейчас ударило, но он не прав. Ты не рискуешь необоснованно. Ты много работаешь над этим, а Джисон видимо из лаборатории совсем не вылезает, раз не видит это. Я думаю, вам стоит спокойно сесть и обсудить это ещё раз. И если он не понимает тебя, то он дурак. А если ты правда решишь завязать с геройством... Не буду скрывать, тебя будет не хватать, хоть я и понимаю, что с базы-то тебя никто не выгонит, но всё равно. Но решение твоё поддержу, потому что в этой ситуации лучше действовать так, как будет лучше тебе, а не так, как хочет общество.

— Чонин-а... — Минхо замолкает и уже через минуту притягивает Чонина к себе, обнимая. — Кошмар, когда ты успел так вырасти. — Он отстраняется так же быстро. — Не думаю, что действительно хочу заканчивать. Просто... Это имя словно давит ответственностью, и не той, которую я добровольно на себя взял. А сдаться для меня будет значить, что я не справился, а все приложенные усилия были зря.

Чонин задумывается. Капитан Корея, по аналогии с Капитаном Америка. И у них слишком разные истории, чтобы носить похожие имена. Даже не так, у них слишком разные истории, но людей это не волнует, они будут отождествлять просто из-за похожих имён.

— Тогда может сменить его? Сменить костюм, псевдоним, сделать вид, что ты совсем другой герой. Только маску надо будет такую, как у Сынмини-хёна или Хёнджина-хёна, чтобы всё лицо закрыто и ни у кого не возникли подозрения. Или как у меня, с капюшоном. А с Капитаном Корея придумаем что-нибудь... Скажем, что на пенсию ушёл...

— Эй, какая ещё пенсия? — возмущается Минхо, но смеётся над этим вместе с Чонином. — На самом деле, я даже не думал о таком варианте. Надо будет поразмышлять, спасибо Чонин-а. Только поговорить лучше, когда всё успокоится. Сейчас... Не подходящее время, словно если мы не придём к какому-то итогу, то всё станет хуже.

— Пожалуйста, хён, рад, что хоть чем-то смог помочь. Кстати, ты не видел Ёнбока? У меня к нему есть дело, я как раз искал его. — Разговор подошёл к логичному завершению, так что он вспомнил о своей изначальной цели.

— Удивительно, но в лаборатории его не было. Хотя мне казалось, что он должен быть самым заинтересованным в этом разделении, — фыркает Минхо, очевидно недовольный поведением гостя и тем, что тот шастает по их базе. Как бы сильно он не был похож на Феликса, он им не является, поэтому полного доверия всё равно нет.

— Мне показалось, что он его боится, — признается Чонин. Они вчера говорили. Не так много, но Ёнбок рассказал некоторые детали о своей команде и взаимоотношениях. — Разделения и возвращения всей своей команды. У него с ними не такие уж хорошие взаимоотношения, особенно с лидером.

— С Хёнджином-то? — удивляется Минхо. — Он что-то тебе рассказывал?

— Можно и так сказать. Хёнджин винит Ёнбока в том, что их Чан, точнее Кристофер, стал таким сильным. Потому что Ёнбок учил его использовать силу.

— Звучит не особо логично, он же пользоваться силой учил, а не мозги ему промывал, — фыркает Минхо. — Тот Хёнджин мне уже не нравится. Как бы только Ёнбок нашего украсть у Феликса не решил, — отшучивается он, чтобы хоть как-то разбавить атмосферу. А Чонин замолкает. Потому что из вчерашних разговоров сделал ещё один вывод, а теперь не знает, стоит ли об этом говорить.

— Не думаю, что ему нужен Хёнджин, — всё же начинает он. — Ладно, это, на самом деле, только мои догадки, и мне очень странно об этом говорить, но думаю, что у Ёнбока не было никаких отношений с Хёнджином в своём мире. И не могло быть. А вот с Кристофером...

— Ого, — потрясённо выдаёт Минхо. — Тогда лучше следи за Чаном. Или точнее за Ёнбоком, мало ли.

— Всё будет нормально, хён, — отмахивается Чонин. — Когда появился Минхо-два, ты же не думал, что он может украсть Джисона?

— И то верно, — вздыхает Минхо, глубоко задумавшись. — Но у того Минхо был свой Джисон. Мне иногда даже интересно, как там у них дела.

— Предлагаешь заглянуть в гости, когда всё устаканится?

— Может быть, — пожимает плечами.

— Ладно, пойду найду его, попробуем закончить с тем, что начали вчера.

— Это с чем?

Чонин уже забегает за угол, когда звучит вопрос, поэтому не отвечает ему, и так проговорился. К счастью, Минхо следом не идёт, а Архив услужливо подсказывает, что Ёнбока он сможет найти в том же зале, что и вчера. Уж сегодня-то у него точно получится. И силу свою почувствовать, и всё остальное. Ёнбок же говорил, что манипуляции — это не так сложно, верно?

***

— Эй, Чонин, тебя Чан искал! — голос, ровно такой же, как тот что сейчас давал указания, сбивает с толку. Чонин теряет всю концентрацию и выругивается про себя, поворачиваясь к стоящему в дверях Феликсу. Тот даже не выглядит виновато. Скорее заинтересованно. Ну, конечно, ни Чонин, ни Ёнбок подробностей этих тренировок не разглашают. С момента появления Ёнбока идёт третий день. Третий день они и занимаются. Получается? Вполне. Но не так хорошо, как Чонину хотелось бы. А с другой стороны, он за весь год владения силой не пришёл к такому итогу, как сейчас— даже не знал, что в этой стороне можно искать — так что, наверное, получается, у него очень даже хорошо.

— Иду, — тянет он, поднимаясь, чтобы подобрать телефон, оставленный на полу у стены, что ближе к выходу. — В лаборатории же?

— Да-да, — кивает Феликс и, выпустив Чонина в коридор, закрывает за собой дверь, оставаясь один на один с Ёнбоком. — На самом деле, я искал вас обоих. Сегодня планируем пробно провести разделение, вытащить ещё одного.

Феликсу казалось, что новость должна обрадовать Ёнбока, но тот как сидел на полу у стены, так и остался сидеть, только сильнее опустив голову. Словно новостью он расстроен. Феликс делает несколько робких шагов вперед и садится рядом, оставляя между ними немного расстояния.

— Ты не рад? — всё же спрашивает он. В воспоминаниях ещё достаточно свежо поведение Минхо-два, который рвался домой и только и делал, что хандрил. И, в сравнении с этим, поведение Ёнбока ни ему, ни кому-либо из команды не понятно. Тот наоборот отстранён, даже не следит за продвижением их плана, о команде не говорит особо.

— Я... не знаю, — признаётся Ёнбок. Голос звучит тихо и глухо. Феликс хмурится, отбрасывает лезущие в лицо пряди и спрашивает дальше:

— К нам как-то попал человек из другого мира. И он очень хотел попасть домой, а ты словно избегаешь этого, с Чонином время проводишь. Поэтому... Я правда не понимаю, что не так.

Ёнбок молчит с минуту, обдумывая ответ. Взглядом то и дело бегает по углам зала, сжимает в пальцах ткань штанов. Словно бы хочет начать говорить, но в итоге не произносит ни слова.

— Это помогает отвлечься, — наконец проговаривает почти шёпотом. — Ваш Чонин не похож на нашего, к тому же в нём есть сила звука. Это немного напоминает о доме. И он совсем не умеет пользоваться этой силой, точнее, в начале не умел, а появилась она у него из-за нас, думаю, это справедливо, если я хотя бы покажу, что она может, верно? И... Я видел, как вы себя ведёте, как действуете как команда. В моём мире всё не так. И с командой я не особо близок. Мы скорее просто коллеги, так и не ставшие полноценными друзьями. Иногда мне начинает казаться, что я тебе завидую. Нет, кто-то вроде Джисона или Чанбина совсем не плохие, но... Ну, знаешь, твой Хёнджин не винит тебя во всех смертных грехах, а ваш Кристофер... Извини, ваш Чан, он не пытается уничтожить всех остальных. — В конце звучит с горькой усмешкой. Словно Ёнбок пытается свести всё к шутке, но выходит откровенно плохо. — В вашем мире всё не так. И мне начинает казаться, что я тебе завидую.

— Почему... — Феликс осекается. Для самого вопрос звучит странно, но в ситуации Ёнбока — логично. — Почему ты не уйдёшь от них? — Ёнбок вскидывает голову и смотрит удивлённо. Словно Феликс предложил что-то совсем странное и страшно. — Скажу честно, я не представляю такой сценарий для себя. Но, послушав твою версию, то как к тебе относится Хёнджин, особенно если он лидер команды, стоит ли это терпеть?

— Не знаю, не думаю, что у меня есть вариант уйти, — мотает головой Ёнбок. — Но почему-то сейчас ловлю себя на мысли, что его стоит вытаскивать последним. Это был его безрассудный план...

— Феликс-щи, Ёнбок-щи, — Ёнбок не договаривает, прерываемый механическим голосом Архива. — Чан-щи попросил передать, что они собираются начать тестовую попытку разделения.

— Что ты говорил? — спрашивает Феликс, сразу, как Архив замолкает. Но Ёнбок отрицательно мотает головой и поднимается на ноги.

— Не важно, думаю, стоит посмотреть на происходящее.

Феликсу остаётся только согласится. В голове вьется странная мысль, что он не может найти общий язык с самим собой. На всём пути они больше не говорят. Феликс ведёт Ёнбока на улицу. Там, около парящего в воздухе Звукового Монстра, уже расположилась платформа для перемещений. Точнее, сразу две. Одна спереди, а вторая позади. Как вход и выход. На ближайшей Чанбин в своём защитном костюме. Сынмин, внимательно наблюдающий за происходящим, стоящий рядом с ним Чонин, то и дело кидающий взгляды на Звукового Монстра и что-то говорящий Сынмину. Тот только рассеяно кивает. Джисон вьётся около системы управления, вместе с Чаном и Хёнджином. Минхо сидит на траве поодаль, выглядит так, словно его вырвали с тренировки. Ёнбок останавливается рядом с ним, не подходя к Звуковому Монстру ближе. Только смотря на него с грустью, легко читаемой в глазах. Феликс же идёт дальше, к Хёнджину. И только после этого Ёнбок решается отойти от Минхо к платформам. Мало ли. Вдруг полезен будет.

— Готов? — громко спрашивает Чан. Чанбин утвердительно кивает. Сынмин отходит от платформы на несколько шагов и Чонина за собой уводит. — Старт через три... два... Один!

Джисон тянет на себя какой-то рычаг. Перед Чанбином даже не открывается привычного портала. Всё по-другому. Он вроде бы успевает сделать шаг, но на самом деле, сразу ускорившись, пропадает из поля зрения. Секунда напряжённого ожидания. Его фигуру видно на противоположной платформе, но он один.

— Не смог, — тяжело дыша, словно континент обежал, говорит Чанбин. — Ухватился, но что-то оттолкнуло.

Ёнбок хмурится, пытаясь хоть что-то предположить. Может, Чанбин просто ухватился за кого-то особенно вредного, вроде Хёнджина.

— Что-то иное, не знаю, как правильно описать, но оно отличалось, словно...

Ёнбок чувствует первым. Даже не слышит, а именно чувствует, но предупредить не успевает. Гул разрастается, словно усилившейся гравитацией придавливает их к земле. Песнь чёрной дыры и пустоты открытого космоса. Ёнбоку так чертовски знакомые. Давит со всех сторон, не даёт и шанса на сопротивление. Ёнбок поднимает голову. И видит его на щитах, окружающих Звукового Монстра, словно на подиуме, возвышается над ними и смотрит сверху вниз. Видны только глаза, на скрытом чёрной маской лице.

Саунд.