Сообщение от Чана приходит практически в ту же секунду. Неудивительно, если кто-то успел дозвониться в полицию, то о столь масштабном происшествии наверняка сразу же донесли в СПЕКТР, а оттуда и команде. Жаль только, что если им не удастся связаться с Феликсом, то никого порталом быстро к ним не отправить. Впрочем, не так важно, Чонин уже тут, он этим и займётся.

Перспектива раскрывать себя не кажется столь радужной и, наверное, если бы у него был выбор вне этой ситуации, раскрывать личность или нет, то он выбрал бы нет. Но сейчас он в достаточной степени осознаёт все риски связанные с его невмешательством. Сидеть сложа руки в ситуации, когда он может и должен что-то сделать — полный абсурд, и он точно после будет винить себя в бездействии. Зачем вообще стоило ввязываться во всё год назад, если он не готов действовать в экстренных ситуациях?

Параллельно с этими размышлениями он лезет в рюкзак. Там, под немногочисленными книгами и тетрадями, на самом дне в потайном кармане притаился костюм. Достать его не проблема, но, и никто даже не подумает, что дно двойное. Только кроссовки придётся свои оставить, но это меньшая из проблем.

Телефон не перестаёт трещать от уведомлений, за дверью кабинки слышны тихие разговоры студентов.

Чанни-хён

Чонин?

Ты в безопасности? Что у вас там происходит?

Пожалуйста, скажи, что ты в другом корпусе

Чонин читает сообщения и сдерживает раздражение. Какова вероятность, что Чан сейчас всеми силами будет уговаривать его не вмешиваться в происходящее и подождать кого-нибудь сильнее? Словно в одиночку Чонин всё ещё ничего не стоит.

Он быстро переодевает обычную одежду на костюм, в который раз радуясь, что когда-то попросил Джисона сделать его максимально похожим на что-то повседневное. Не только комфортно в носке, но и незаметное. На первый взгляд он просто свою светло-голубую толстовку на другую кофту переодел, тёмно-серую. Раньше он только задавался вопросом, зачем цветные элементы в одежде Джисон сделал «включающимися». Что без дополнительной активации их даже не видно, тогда аргументом была работа в темноте, ночью, чтобы он не выделялся подсвеченным узором на рукавах. Сейчас это обретает больший смысл. Без рисунков и эмблемы на первый взгляд не сказать, что в одежде есть какой-то подвох. Перчатки прячутся в карман, а одежда неаккуратно сталкивается в рюкзак. Чонин будет жалеть об этом потом, когда достанет мятую толстовку.

Я в этом корпусе

Пока притаились

Могу точно сказать, что жертв нет, но большей информацией ещё не располагаю

Он наконец отвечает Чану. Ожидание ответа становится мучительным, хотя не занимает и минуты.

Чанни-хён

Решаем, кого отправить к вам. Феликс вне связи.

Чонин-а, ты же не будешь лезть на рожон?

Чонин тяжело вздыхает. Неужели началось? Он понимает, почему Чан может волноваться, но разве не глупо останавливать его от действий, когда он буквально супергерой?

Если придётся, я не стану отсиживаться в стороне

Чанни-Хён

Ты же понимаешь, что тогда раскроешь себя?

Да

Эта мысль не приводит в восторг, но если надо — я сделаю это

Я принял решение

К тому же, думаю, как бы Сынмин не отпирался, ему будет легче, если будут знать о ком-то, кроме него

С моей стороны неправильно будет сидеть в стороне, пока другим угрожает опасность, учитывая, что у меня есть возможность это предотвратить

Чанни-хён

Хорошо

Это хорошая позиция, Чонин-а

Я верю в тебя

Ты справишься

Чонин удивлённо смотрит на экран. Он быстро печатал все свои ответы, готовый отражать любые нападки, но получил вот это? Что ж, возможно у него осталось предвзятое мнение из-за всего прошлого поведения Чана. И, судя по всему, их последняя ссора дала свои плоды. Весьма хорошие.

Чонин осторожно приоткрывает дверцу, выглядывая наружу. Что Чонсу, что Бомгю окидывают его скептическим взглядом, двум незнакомым студентам дела нет. Что ж, им действительно не понятно, почему в такой момент он решил переодеться, но объяснять что либо сейчас нет времени. Ему бы выйти в коридор, желательно так, чтобы его не остановили. Вариант, конечно, есть, но слишком сложный для исполнения.

— Что ты… — хочет спросить его Бомгю, но Чонин перебивает, не даёт закончить:

— Что-то известно? Кого-то смогли вызывать? — спрашивает он, но в ответ только отрицательные покачивания головой.

— Не знаю, связь глушат, ни позвонить, ни написать, — горестно вздохнув, отвечает Чонсу.

Связи нет? А как Чонин тогда списался с Чаном… Ах да, когда-то настроенная Джисоном резервная сеть. Что-то вроде запасного плана на случай, если они окажутся в зоне, где не ловит обычная связь. Тогда это казалось какой-то паранойей и совсем бесполезной задумкой, не пригодившейся ни разу за последние месяцы. Кроме сегодняшнего дня. Надо будет сказать Джисону спасибо.

— Может я схожу проверить, что там в коридоре? — осторожно спрашивает он и уворачивается от подзатыльника.

— С ума сошёл? — сразу же восклицает Чонсу.

Первый план провалился. А выйти ему все равно надо. Единственный вариант, при котором его отпустят, это просто сейчас рассказать, кто он такой. Правда не факт, что в этом случае его просто не заводят вопросами и не скажут сидеть и не рыпаться. Прямо как Чан ещё не так давно.

— Что за… — успевает он пробормотать про себя, заслышав приближающиеся шаги. Он сбавляет силу регулятора, чтобы не оглушать себя дальше, контролировать все эти близкие звуки всё ещё не особо легко, они продолжают оглушать и бить по голове словно отбойным молотком.

Только дверь не открывается, ещё буквально выбивают, что она остаётся висеть на одной жалко поскрипывающей петле. Да, не в самом удачном месте они спрятались, думается Чонину, раз за ними пришли так быстро. По крайней мере мужчина в маске и с автоматом не вызывает доверия, это точно не спасение. И его приказу следовать в спортивный зал, где видимо всех собрали, сопровождаемой угрозой, что кому-нибудь он сейчас голову снесёт, боязно ослушаться. Чонин вместе с остальными не сопротивляется, закидывает телефон в рюкзак, а тот на плечи, и выходит из кабинки подняв руки. Он, возможно, думал над каким-то таким вариантом, рассматривая его как самый отвратительный и неудачный. Но вот он случился и действовать придётся так. Немного надежды вселяет последнее увиденное сообщение на экране телефона, только он не успел разглядеть отправителя:

Скоро буду.

Выбраться и с минимумом свидетелей надеть маску не получилось, поэтому придётся делать по-другому и, видимо, устраивать из этого шоу. Сейчас Чонину надо не привлекая внимания смешаться с толпой в зале. Это сделать достаточно просто, никто ни в чём его не заподозрит, кроме, наверное Чонсу, тот бросает какой-то слишком задумчивый взгляд на его одежду. Чонсу вероятно слишком большой фанат супергероев, чтобы не подметить схожесть костюма.

В зале несколько сотен человек: студентов и преподавателей. Чонин видит, что некоторые ранены. Спортивный зал в этом корпусе большой, можно матчи проводить и собирать зрителей, но сейчас он выглядит переполненным. При том, что некоторые студенты, вероятно, затаились в кабинетах на верхних этажах, а кто-то успел уйти или сбежать когда всё началось или через запасные выходы. Их ставят куда-то в первый ряд толпы. Вся эта атмосфера только сильнее угнетает. Террористов — Чонин не знает, как ещё их назвать — объединяют закрытые масками лица, одни только глаза видно, и какая-то странная эмблема на руках. Что это за организация или группировка?

Пытаясь вспомнить, не встречал ли он этот знак раньше, он пропускает часть пафосной речи их лидера, но улавливает суть. Именно их университет стал целью потому что здесь учился один из супергероев. И, очевидно, он настолько ненавидят команду Громовых, что готовы практически на всё, чтобы их уничтожить, а сейчас ждут, что герои придут и сдадутся им, чтобы сохранить сотни жизней.

— …И им лучше не медлить, иначе, вы все по одному будете умирать.

Вашу мать, а вот и подвох. Ему точно нельзя медлить. Учитывая все нюансы, действовать надо быстро, найти способ подобраться к ним ближе, сделать так, чтобы никто не пострадал от его действий. Последняя фраза особенно настораживает. Как именно они планируют выбирать, кого убивать?

Ответ на вопрос не заставляет себя долго ждать: какую-то рыдающую девчонку-первокурсницу вытаскивают из толпы и приставляют к её голове пистолет. Счёт идёт на секунды. Чонин скидывает с плеч рюкзак, всучает его ничего не понимающему Бомгю и быстро нацепляет на руки перчатки, вытащенные из кармана.

— Отпустите её! Возьмите лучше меня! — подаёт голос он, делая шаг вперёд. Чонин не уверен, сработает ли, но это первое, что приходит ему в голову, как вариант осуществления его не самого продуманного плана. Времени на раздумья всё же нет. Так он окажется ближе всего к лидеру. Он слышит, как позади Чонсу с паническим вздохом зовёт его идиотом, и навряд ли его взгляд сможет как-то убедить бледнеющих друзей, что всё под контролем.

— Подружка твоя что ли? — насмешливо спрашивает лидер. Нет, Чонин её впервые видит. Но это срабатывает, теперь его выводят в импровизированный центр, толкнув девушку назад в толпу. — Или кто-то решил проявить глупое благородство? Скорее бесславный суицид, — продолжают насмехаться над ним. Он стоит прямо напротив лидера. Конечно, зачем им бояться простого безоружного студента.

Чонин не обращает внимание на направленный на него пистолет. По крайней мере старается. Провернуть трюк со всеми у него не получится, сейчас он на том этапе, когда обязательно нужен зрительный контакт. Но у него уже получалось, получалось на всех тренировках с Ёнбоком. Получалось то, что не получалось ни у кого из команды Ёнбока, ни у Саунда. Он вскидывает голову выше, держится прямо, совсем не то поведение, которое ожидают от жертвы, и, прочувствовав силу внутри, что уже рвётся наружу, твёрдым голосом произносит:

— Опусти руку с пистолетом, — приказывает он. В ушах мелодично позванивает, словно кто-то включил фоновую музыку. Возможность слышать свою силу только добавляет уверенности, поэтому, когда первый приказ не получает никакой реакции кроме возмущённо-насмешливого: «Что?» он повторяет. — Я сказал: опусти руку с пистолетом и больше не поднимай его. Это приказ.

Мужчина явно хочет возмутиться, спросить кто он такой и что о себе возомнил, но слова не успевают слететь с языка, против его воли рука опускается вниз, пистолет на него больше не направлен. Сила звука, способная воздействовать на само сознание. Можно сказать, именно об этом он думал, выбирая себе псевдоним, даже не зная тогда, что сможет такое. Как в легендах сирены гипнотизировали своим пением, так и он может подчинять своим голосом. Приказ будет действовать минут двадцать, не больше. Немного иллюзии безопасности. Но нет времени медлить.

— Да кто ты чёрт возьми такой?! — кричит мужчина. Чонин давит довольную ухмылку.

— Моё настоящее имя вам ничего не скажет, но, может, так будет более узнаваемо.

Он приподнимает ворот кофты, где спрятана маска, закрывает нижнюю часть лица и фиксирует на голове капюшон так, чтобы тот не слетал от одного неаккуратного движения, все цветные линии на кофте подсвечиваются. О да, так куда более узнаваемо, для всех, не только для них. Сирена. И восхищённые и какие-то облегчённые вздохи и возгласы со стороны заложников тоже придают уверенности.

Те, что сзади, пытаются как-то отреагировать на странное поведение лидера, но Чонин быстро разворачивается, скрипя кроссовками по полу, и направляет на них звуковую волну. Звук служит скорее отвлечением. Он не такой громкий и не расходится во все стороны, а именно сконцентрированный в волне энергии, что он направляет туда, с силой отбрасывая мужчин в масках к стене.

Ему надо не дать навредить гражданским, в этом очень бы помогло защитное поле, но в этом он ещё не мастер. По части защиты у них Феликс и Сынмин куда лучше справляются с их силовыми полями.

Поэтому приходится действовать теми способами, что ему доступы. Энергия со звоном разливается по помещению, слышится и чувствуется, выходит за его пределы и сгущается вокруг каждой поставленной цели, вокруг каждого нападавшего внутри зала. В этом переливе Чонин успевает услышать щелчок за спиной и в тот же момент пригнуться к низу. Пуля пролетает над головой и застревает в стене напротив.

Двери в зал распахиваются. В голове успевает проскользнуть паническая мысль, что это подкрепление и совсем не в его пользу, но вместо этого он видит как полупрозрачный голубой купол накрывает студентов и преподавателей, от толпы исходит новая волна радостных возгласов.

В проходе стоит Пульгасари.

Чонин и сам не может сдержать удивлённого вздоха. Вот кого-кого, а Сынмина он совсем не ожидал увидеть. В первую очередь из-за того, что после раскрытия тот совсем не хотел геройствовать. Скорее думал, что на помощь быстрее придёт Чанбин. Но, может, тот тоже где-то в здании, проверяет верхние этажи или вроде того. Чонин уверен, что несколько противников притаилось там.

Это замешательство и одновременная радость немного сбивают его концентрацию. Контроль сознания пропадает, а в Чонина летят сразу несколько пуль. Над этой техникой ещё работать и работать.

В этот раз он не успевает уклониться. Но только одна проходит рядом, едва касается руки, даже не царапая: костюм укреплен как раз на такой случай. Остальные замирают в воздухе охваченные голубой энергией, а после падают на пол. Чонин только кивает в благодарность и направляет на этого мужчину ещё одну волну энергии, она скручивается, громыхает, оглушая, пока невидимые путы не сменяются другой, более осязаемой энергией. Они удерживают и лидера, и тех, что остались в стороне после первой атаки Чонина.

— Вижу, ты и до меня неплохо справлялся, — хмыкает Сынмин подходя ближе.

— Но всё равно не против подмоги, — вздыхает Чонин и смотрит на толпу. — Надо всех вывести. Там наверху могут быть ещё заложники…

Купол, который защищал людей, деформируется и вытягивается в коридор, что ведёт к выходу на улицу.

— Не беспокойся об этом, всё под контролем, — говорит Сынмин. Вопрос, когда он успел позаботиться об этом, остаётся висеть в воздухе. Чонин стягивает вниз капюшон и маску. Всё равно в них теперь нет такого смысла, как раньше. Он уже показал лицо.

— Проходим на выход, не толпимся, не паникуем, выходим из здания! Пропускайте вперёд тех, кому нужна помощь, врачи ждут у выхода! — раздаётся рядом звычным голосом, указания, направленные на толпу. Чонин смотрит в сторону выхода. Там людей инструктирует Пульсар. Ну, конечно. Именно с ним Сынмин так быстро добрался до университета.

— Я разобрался с теми, что остались на улице, а Чанбин проверил этажи, — объясняет Сынмин. — Пока ты отлично справился здесь. Только… — Он окидывает взглядом толпу, что покидает зал, дожидается, пока свидетелей их разговору станет меньше. Сложно не заметить, какие взгляды на них кидают, некоторые продолжают снимать. Личности обоих героев теперь раскрыты. — Ты раскрыл себя. — грустно вздыхает Сынмин. Чонин кивает.

— Так было нужно, — отвечает он. — Я не мог оставаться в стороне.

— Не будешь жалеть?

— Не знаю. В любом случае, выбор был небольшим. Либо раскрыть себя, либо позволить им убивать, пока дожидаюсь помощи. Второе я бы себе не простил.

— Правильное решение, — соглашается Сынмин и кладёт ладонь ему на плечо. — Думаю, я бы поступил так же.

— Теперь мы в одной лодке, — усмехается Чонин. — Будем справляться с излишним вниманием вместе.

Сынмин ничего не отвечает. Толпа почти рассосалась, он провожает последних людей взглядом и тянется свободной рукой к маске, снимая её. Тоже нет разницы, в ней или без, все и так знают, кто он. Под куполом, никуда не шелохнувшись, остаются стоять лишь двое. В руках одного юноши он видит ужасно знакомый рюкзак. Кажется, Чонину предстоит объясниться.

— Всех вывели и обезвредили, — рядом с ними оказывается Чанбин. — Остались только эти. — Он кивает в сторону преступников. — Отличная работа, Сирена.

— Спасибо, — чуть опустив голову отвечает ему Чонин и тоже поглядывает на мужчин, закованных энергией Сынмина.

— Мы выведем их, — говорит ему Сынмин. — Не беспокойся об этом. Думаю, тебе сейчас предстоит объясниться.

— Ох, точно…

В зале остались только Бомгю и Чонсу, которым он раньше совершенно точно не раскрывал эту часть своей жизни. Наверное, правильнее было бы поделиться с ними в иной обстановке, не по такому случаю. Но обстоятельства сложились именно так. И уходить, совсем ничего не сказав, было бы совсем некрасиво.

Оставив Чанбина и Сынмина выводить преступников, он делает шаги к защитному полю. Неуверенность охватывает как-то совсем внезапно, а исчезнувшее поле только подпитывает её. Неловко и странно говорить сейчас о том, что больше года держал в секрете.

— Чонин, твою мать, какого чёрта?!

— Наверное, я должен был сказать раньше, — вздыхает Чонин, потирая затылок. Практически подбежавший к нему Чонсу хватает за плечи и встряхивает. Смотрит, сведя брови к переносице, как-то недовольно. Бомгю рядом с ним скорее всё ещё ошарашен произошедшим, чтобы как-то комментировать.

— О да, должен был! Чонин, да как ты вообще в этом всём оказался? А эта сила? Разве она была раньше? Твою мать! Одно дело наблюдать за тем, как собой рискует совершенно незнакомый человек, другое дело понимать. что всё это время под маской был друг! Я чувствую себя сейчас таким клоуном, после всех этих восторженных комментариев о героях, которые ты слушал.

— Наверное, мне жаль. Но это стоило держать в тайне. К тому же мне было интересно слушать все эти комментарии, так что всё классно, — пытается оправдаться он, но под сверлящим взглядом всё равно не по себе. Он смотрит на Бомгю в поисках поддержки, но встречается только с полным непониманием и удивлением.

— А Чан-щи точно не ревнует тебя к Танталу? — наконец придя в себя, спрашивает тот, пытаясь разрядить атмосферу. Чонсу отпускает Чонина и толкает Бомгю локтем в бок за неуместную шутку.

— Идиот, нашёл время — критично выдаёт он, складывая руки на груди, а затем спрашивает уже у Чонина. — Чан-щи и есть Тантал, да?

— Кхм, давайте обсудим это всё позже, в более приватной обстановке. Например… На базе Громовых.

— На базе… Громовых? Серьезно?! — переспрашивает Чонсу. Кажется, такое предложение заставил его подобреть.

— Да, но придётся подписать договор о неразглашении информации, которую узнаете там и которой нет в общем доступе.

***

— Справляешься? — голос Сынмина звучит рядом слишком неожиданно. Хотя, казалось бы, с его-то слухом нельзя пропустить и шороха рядом. Чонин всё равно испуганно вздрагивает и стаскивает с головы наушники, оборачиваясь назад. На пороге комнаты в штабе стоит Сынмин. Дверь открыл, но ещё не вошёл, как бы ожидая разрешения. Чонин только молча двигается на заправленной кровати, освобождая немного места рядом, и откладывает в сторону ноутбук, с которым работал.

— Не знаю, — честно отвечает он. Сынмину лгать бессмысленно. Почувствует. Сынмин кивает, закрывает за собой дверь и проходит в комнату, усаживаясь рядом.

С раскрытия прошла всего неделя, а он уже по полной вкусил количество лишнего внимания, свалившееся на него. Наверное, всей его мысленной уверенности в том, что он готов, не хватает. Слишком много взглядов, перешёптываний и слов в лицо. Никакие регуляторы уже не спасают. Всё чаще хочется выкрутить их на полную и заблокировать любые звуки, чтобы сидеть в полном вакууме от звуков. Разве что переливы силы слышать. Это оказалось тяжелее, чем он предполагал. Конечно, мысль, что станет легче, когда шумиха спадёт, держится в голове. Но когда это случится? Радует и немного успокаивают, что в университете он не один. И в моменты, когда у него самого не хватает сил, чтобы одёрнуть кого-нибудь особо наглого, с этой задачей справляются Чонсу и Бомгю. А он теперь что-то вроде публичной личности, просто так откровенно хамить и грубить людям нельзя. Репутация героя и всё такое.

— Не жалеешь? — продолжает спрашивать Сынмин.

— Наверное, нет. Так было надо. Как только запахло жаренным, я понял, что придётся. Там и решил, что раскрою себя, но людей защищу. Так что не жалею, но внимания оказалось больше, чем я предполагал. Вся проблема в том, что мне нельзя просто на время закрыться, пары никто не отменял. Будет совсем плохо, если я вылечу с последнего курса. Тогда ещё и мать все нервы сгрызёт… Помогает, что вы и так знали всё, и Чонсу с Бомгю относительно нормально новость восприняли. И Чан изменил поведение. Хотя я иной раз так и вижу, как ему хочется просто запереть меня и не подпускать людей ближе. Не знаю, хорошо, что он сдерживается, или это вообще тревожный звоночек, — усмехается он. Кажется, вывалил на Сынмина информации куда больше, чем требовал вопрос. Но с Сынмином говорить почему-то легко. Может дело в том, что в случае необходимости тот и сам сможет достать нужную информацию из головы. Эта мысль даже не напрягает и не настораживает. Чонин знает, что без необходимости Сынмин в чужих мыслях копаться не станет, да и нередко слышал, насколько этот процесс ему нелюбим.

— Чан-хён просто хочет тебя защитить, но иногда перебарщивает, — отвечает Сынмин. Чонин кивает. Знает. Они с Чаном говорили об этом. Тот факт, что Чан больше не пытается в гиперопеку, словно он несмышлённое дитя, радует. И дело не только в его решении о раскрытии, но и многом другом.

— Да, но он над этим работает. Ладно, раскрытие как-нибудь переживу. Универ скоро закончится, можно будет меньше на людях появляться, — вздыхает он, закрывая глаза.

— Всё внимание на тебя переключилось… — как-то грустно тянет Сынмин. Дело явно не в том, что его расстраивает факт подключившегося внимания. Мол, как так про него позабыли, начав обсуждать Сирену — Ян Чонина. Расстраивается из-за того, что теперь через это проходит кто-то другой, близкий друг из команды.

— Да ладно, я же понимал это. К тому же, так лучше для тебя, для тебя это стало слишком неожиданным и, наверное, неприятным сюрпризом. Всё нормально. К тому же, я знал, что рано или поздно раскрою себя. Ещё до нашего первого боя против Звукового Монстра. Зачем надо было начинать, если не уверен, что переживу последствия? К тому же, я не против отвести от тебя лишнее внимания. С тебя же всё началось.

— М? Что ты имеешь в виду?

— Тогда, ещё на первом курсе, если бы я не подошёл к тебе, то, наверное, не был бы сейчас тут. Подумать только, куда меня привели поиски конспектов, — смеётся Чонин. Эта мысль появилась в голове несколько дней назад совершенно внезапно. — Ни о чём не жалею.

— Вот как… — задумчиво отвечает Сынмин. — Это хорошо, что ни о чём не жалеешь.

— Всё одну и ту же тему мусолим. Расскажи лучше что-нибудь другое, интересное. Как подготовка? Определились с датой свадьбы? Мне начинать откладывать на подарок?

— О… О! Да, дата есть, через три месяца. Ещё столько всего надо сделать и обсудить, у меня уже голова кругом идёт, если честно. А как только подумаю, что эта информация в интернет попадёт… По традициям не получится в любом случае, поэтому много гостей не будет. Только самые близкие, но всё равно. Хоть они и не знают, что Пульсар и Чанбин один и тот же человек, журналисты с радостью съедят новость о том, что я замужем…. Замужем… Так звучит… Необычно…

Сынмин словно подвисает на обдумывании этой информации. Видимо, мысль о скором замужестве ещё не уложилась в голове. Однополые браки в их стране разрешили не так давно, а до этого мысль о женитьбе даже в голову не приходила, слишком много мороки с регистрацией брака в другой стране.

— Уверен, всё пройдёт прекрасно, — посмеиваясь, успокаивает Чонин, похлопывая его по спине. Волнение Сынмина из-за такого события столь же забавно, сколько мило.

***

Они никак не комментируют раскрытие личностей ни Сынмина, ни Чонина, больше поглощённые разбирательством с той бандой, что напала на университет. Повыискивать их штабы, других членов группировки. Сделать всё, чтобы эта небольшая организация перестала существовать и бесчинствовать. В общем-то, у них получается вполне успешно. Они не успели разрастись настолько, чтобы стать какой-нибудь второй ГИДРой. И слишком много сил потратили на своё первое и последнее нападение. Видимо, хотели сделать себе масштабный дебют, а получился только масштабный провал.

Да и какой смысл в заявлениях? Написать или выступить с обращением, мол, да, Ким Сынмин это Пульгасари, а Ян Чонин — Сирена. Все и так это знают и понимают. Отрицать бессмысленно, подтверждать ещё глупее, зачем тратить время на очевидные вещи.

Только, если после раскрытия Сынмина в команде только немного шли разговоры о том, чтобы раскрыть кого-то ещё, чтобы перетянуть внимание на себя, то сейчас они никуда не пропали. Хоть и первоначальная проблема решена. В воздухе то и дело проскальзывало чувство какой-то незавершенности от того, что личности раскрыты только у двух младших участников. Совсем не потому, что кто-то хотел в свою сторону столько же назойливого внимания. просто это кажется каким-то логичным этапом их пути. И уверения, что СПЕКТР не будет препятствовать такой инициативе, только сильнее укрепляло мысли в головах.

Но никакой удачной ситуации не представлялось, а делать специально — слишком размытый сценарий. Конференцию провести? Заявление выпустить? Просто снять маску на одной из миссий? Всё пустилось на самотёк, в выжидании подходящего момента.

Чонин на такое только посмеивается, подкидывая идеи самых нелепых «подходящих моментов», а Сынмин лишь глаза закатывает. Мол нечего торопить события, раскрытие совсем не такое радужное событие. Но разве кто-то не осознаёт этот факт? По правде, реагирует он на это не особо часто, больше занятой подготовкой к свадьбе и сильно нервничая, когда ещё до самого события в интернете как-то оказалась эта информация. Кричащий заголовок: «Сеульский супергерой готовится втупить в брак, к тому же за мужчину!» был буквально первым, что он увидел в тот день с утра. Чанбину всего-то стоило проснуться немного раньше и увидеть эту новость. Кто-то дал журналистам эту пищу для размышления, не раскрыв имя второго жениха при этом. Чанбин вообще не понимает, как реагировать на такое. Хочет найти тех, кто эту информацию слил и тех, кто опубликовал, и разнести к чёртовой матери за вторжение в личную жизнь.

Сынмин снова становится центром внимания, что совсем не радует ни его, ни Чанбина, ни команду. СПЕКТР в ответ на это начинает расследование, намереваясь выяснить, не сливает ли информацию кто-то из сотрудников.

Но ситуации это мало помогает, в сети слишком много обсуждений вскрывшейся ориентации героя и попыток угадать личность потенциального жениха. Каких только теорий там нет. И что делать с этой информацией и чем её перебить — непонятно. Думали даже над тем, чтобы перекрыть новость другой: рассказать людям, что Капитан Корея покидает команду или презентовать нового героя.

— Не надо, — именно Сынмин отклоняет идею. — Я знаю, что у вас был план сделать это позже, не сдвигайте сроки из-за меня. Переживу, не в первый раз, что уж теперь. — Звучит слишком смиренно.

— Недолго осталось, — задумчиво тянет Феликс в ответ на его слова. — Есть у меня одна идея, давно думал реализовать, а тут даже повод появился. — Больше никак свой ответ он не объясняет, только улыбается загадочно.

Феликс не заставляет долго ждать, всего лишь до вечера следующего дня. Мысль о том, что именно он сделает и как давно сидела в голове, ещё до раскрытия Сынмина. Они, на самом деле, считали его последним, кто снимет маску, но сложилось как сложилось. А теперь ещё и Чонин, и другие новости. Будь обстоятельства другими, он бы сам для себя решил, что перетягивает одеяло, но так… Так даже лучше, учитывая все контексты.

Но, возможно, его стоило предупредить кого-то ещё, кроме Хёнджина о том, что планирует сделать. Как минимум Хёнджин тоже в этом участвует, но и он почти никому не говорит о задуманном.

Феликс всего лишь начинает вечером трансляцию. Обычную трансляцию в блоге, одну из многих, отвечает на вопросы в комментариях, рассказывает о каких-то мелочах. Он уверен, кто-то из команды точно подключился к эфиру, чтобы послушать, о чём он там болтает. Кроме Хёнджина. Хёнджин рядом в комнате, хоть и вне кадра.

Феликс немного удручённо смотрит на комментарии с вопросами о том, где же Хёнджин. Нет, он не жалеет, что в прошлом году, практически сразу после того, как они начали официально встречаться, раскрыл отношения публике. Его аудитория достаточно лояльно отнеслась к тому, что любимый блогер в отношениях с парнем. Обычно эти вопросы его не раздражают. Просто сейчас ему очень нужны другие. Как жаль, что весь фарс и обсуждение того, что Феликс это Феникс, давно прошли. Он тогда отбился от всех нападок, упорно утверждая, что никакой связи с героем не имеет, люди со временем успокоились и перестали закидывать глупыми вопросами.

Уже решив, что план провалился и в таком виде, как он хотел, реализовать его не получится, Феликс говорит, что скоро завершит трансляцию. Именно в этот момент на глаза попадаются нужные строки. Только увидев отправителя он понимает, что это всё Хёнджин подыгрывает ситуации. Феликс смотрит на него поверх телефона, с которого ведёт трансляцию. Хёнджин лишь усмехается в ответ и дублирует комментарий, чтобы тот снова промелькнул перед Феликсом и подписчиками. Феликс его зачитывает.

— Что я думаю о раскрывшихся отношениях Пульгасари? — Он смотрит в камеру с минуту и хмурится. — Думаю, что люди лезут не в своё дело. потому что, согласитесь, мало кому из вас понравится, если кто-то решит афишировать ваши отношения без вашего ведома. Поэтому я совершенно точно недоволен фактом, что их раскрыли. — Он прерывается на чтение нескольких комментариев. Они летят слишком быстро, чтобы он успевал уловить смысл чего-то длинного. — Говорю так, словно защищаю его? Ну, да, защищаю, — хмыкает Феликс. — Кто-то хочет и готов раскрыть свои отношения, как мы с Хёнджином, а кто-то хочет оставить их только для себя и, может, для близких, а не выносить на публику. И имеет на это право.

— Это раскрытие — вторжение в частную жизнь, — подаёт голос Хёнджин, подвигаясь ближе к Феликсу, но всё ещё оставаясь вне обзора камеры.

— Вот, Хёнджин со мной согласен. Не надо обсуждать и распространять эту информацию, если так хотите обсудить Громовых, то обсуждайте то, что они сами вам дают, — заключает он. Вот, подводка к завершению эфира готова. Хёнджин рядом довольно улыбается, предвкушая, почти скалится. Встаёт со своего места и обходит Феликса, становясь с другой стороны. Так он, появившись в кадре, практически выйдет у него из-за спины. Заготовленное шоу, которое зрители с радостью съедят. — Например что? — зачитывает следующий комментарий Феликс. Явный вызов, как и многие другие, намекающий, что герои о себе рассказывают слишком мало. — Хм-мм… — Он притворно задумывается. — Например…

Одного движения рукой хватает, чтобы зажечь в руке золотую печать и сменить свой образ на другой, знакомый куда большей аудитории, чем есть у него, как у Феликса. Обычная домашняя одежда меняется на костюм, на лице привычная маска, которую он спешит стянуть, показывая лицо.

— Например, это. Сложно отбиваться от теорий, что я и Феникс один человек и заявлять, что это неправда, когда это буквально правда. Но тогда это надо было держать в тайне. — Он пожимает плечами. Комментарии в чате летят с ещё большей скоростью, а к трансляции, кажется, присоединилась пара тысяч человек. — Знал ли об этом Хёнджин?

— О, да, — снова заговаривает Хёнджин. Он появляется за спиной. Сначала в кадре не видно головы, Феликс сидит и камера слишком низко направлена. По такому выходу ещё ничего не понятно. Но стоит ему положить руку Феликсу на плечо и наклониться к камере, как ещё один факт становится раскрыт. На запястье виден светло-розовый узор, таким же цветом горят зрачки. За спиной веером раскрываются белые хвосты. — Я не мог не знать, кем является мой парень и товарищ по команде.

Феликс усмехается напоследок, вальяжно откидываясь на спинку стула, и завершает трансляцию. Телефон уже разрывается от количества уведомлений о новых комментариях, отключая на них звук, он открывает чат команды. Не прошло и минуты, а реакция уже есть.

Ким Сынмин

Какого чёрта вы оба сделали?

Бан Чан

Я знал, всё согласовано

Спокойнее, Сынмин-а, теперь у людей есть новый повод для обсуждений

Феликс быстро печатает ответ:

Хей, что за реакция?

Теперь у них есть тема погорячее, а вы можете спокойно заниматься свадьбой

И вообще

Это давно запланировано

Мы даже репетировали!

***

— «…Это решение было принято мной достаточно давно. Я обдумывал его на протяжении нескольких месяцев и обсуждал с командой, но всё же пришёл к выводу, что такой исход будет наилучшим для всех. И для меня в первую очередь. Мне жаль, если эта новость кого-то расстроит, но это действительно необходимо для меня. Много аспектов моей жизни не позволяют мне больше заниматься геройством, в том числе и здоровье. Я принял решение покинуть команду Громовых и отказаться от имени Капитан Корея. Спасибо всем за поддержку…»

Минхо выключает запись, не дослушав до конца. Это обращение они записали утром. К вечеру его опубликовали на сайте и в социальных сетях, вместе с тем убрав его имя из описания команды, которая теперь, по официальным данным, состоит из семи человек.

— Ну, как оно? — спрашивает Джисон. Он устраивается рядом, уложив голову Минхо на плечо и перекинув руку через талию. Даже сквозь футболку чувствуется, какая его кожа холодная. Хоть с ним и всё в порядке, он даже не мёрзнет больше. Джисон не уверен, когда сможет к этому привыкнуть, просто старается не вздрагивать от каждого прикосновения, что становится слишком неожиданным. Кажется, Минхо согревается только от человеческого тепла.

— Как-то странно. Слишком много плачущих смайликов в комментариях, глаза рябит. Мне и самому уже грустно стало. Словно отпускаю какую-то очень значимую часть себя. Хоть и знаю, зачем всё это делаю, но…. Всё равно странно.

— Угум, — кивает Джисон. — Вроде понял. Капитан Корея действительно стал значимым этапом в жизни, но пора переходить на новый. Грустно, что какое-то время тебе придётся действовать в одиночку. А как же наша командная работа? Уф, надеюсь, это не продлится долго, — вздыхает он. Минхо успокаивающе поглаживает его по волосам.

Они обсуждали это. Когда только продумывали план по выводу из игры Капитана Корея и ввода нового героя в команду. Будет слишком странно просто взять и заменить одного члена команды на другого, им якобы незнакомого человека. Поэтому первое время Минхо будет действовать как независимый герой и делать вид, что не имеет никакого отношения к Громовым. Пока не получит от них официального приглашения в команду.

И реакцию людей Джисон тоже может понять. Будь он фанатом кого-то из героев, тоже был бы невероятно расстроен. В их общем чате Чонин уже жаловался, что кто-то из друзей ему телефон оборвал с вопросами о происходящем. Мол, как так Капитан Корея уходит.

Кажется, их обвиняли в излишней скрытности? Что ж, за последние два месяца на людей вылилось слишком много информации.

Сначала личность Пульгасари — Ким Сынмин. Случайное раскрытие на миссии, ставшее хитом. Кто-то даже предполагал, что всё это постановка. Как жаль, что нет.

После себя вынужденно раскрыл Чонин, став звездой университета. Теперь о завершении учёбы он мечтает сильнее, чем когда-либо ещё.

Затем слив информации о свадьбе Сынмина, до которой осталось совсем немного времени. И практически следующее за этим раскрытие Феликса и Хёнджина. Не только их личностей, но и факта, что Феликс и Кумихо в отношениях. Кажется, единственное запланированное раскрытие. Феликс, и до этого иной раз узнаваемый на улице, совсем не переживает по поводу большего внимания. Он и Хёнджин вообще выглядят единственными довольными раскрытием своих личностей. Хоть кто-то этому рад, успокаивает.

А теперь ещё и Капитан Корея «покидает» команду, так и не раскрыв лица и имени. Наверное, эта тайна навсегда останется с ними. По крайней мере, они так хотят. Никому не стоит знать, что тот просто меняет имя, чтобы представиться другим героем.

Получается, четыре на четыре. Четверо раскрыты, четверо — нет. Джисон слишком часто думает об этом. Минхо в ближайшее время точно останется в маске. Причём в новой. С новым геройским псевдонимом. Он сам… Он не уверен, что хочет в ближайшее время раскрывать себя. Откуда-то в голове сидит уверенность, что узнав о Хан Джисоне, люди быстро найдут его взаимосвязь со Старком. Чан? С одной стороны, никаких предпосылок для его раскрытия нет. Чан никогда не изъявлял желания рассказать миру о том, кто он. С другой стороны, как-то странно, когда лидер команды продолжает скрываться под маской.

Может, Чанбин? Джисону отчего-то кажется, что именно Чанбин следующий кандидат на раскрытие, но он никак не может объяснить свой вывод. Может, просто какое-то предчувствие?

— О чём задумался? — спрашивает Минхо, холодными пальцами касаясь шеи. Джисон вздрагивает от неожиданности. Нет, ему нужно ещё время, чтобы привыкнуть к этому.

— О всяком, геройском, — просто отвечает Джисон и поднимает голову, ловя внимательный взгляд Минхо на себе.

— Например? — продолжает спрашивать Минхо.

— Например? Слишком много мыслей. И о раскрытии личностей, и о том, что мы в принципе делаем. Подумать только, лет шесть назад я и подумать не мог, что когда-то смогу назвать себя супергероем. Это всё было таким далёким. А теперь… Мы справились в первый раз, мы окончательно разобрались со Звуковым Монстром в нашем мире, мы справлялись на протяжении всего этого года. Даже если в какой-то момент мою личность раскроют при самых неприятных обстоятельствах, не думаю, что буду готов бросить всё из-за минутной неудачи. Мы справлялись тогда, справимся и со всем, что ждёт нас в будущем. Знаешь, мы словно переходим в новую эру. Где мы не только появившиеся в Сеуле герои. Что-то совершенно новое, с раскрытием личностей, большей ответственностью и большими достижениями.

— Хорошо звучит, мотивирующе… И пугающе одновременно, — улыбается Минхо и оставляет на его губах поцелуй. Тёплый и холодный одновременно.

— Ай.

Джисон рефлекторно отстраняется, когда губы покалывает от холода, а затем смеётся. Как и Минхо. Они оба ещё не до конца привыкли к новым силам Минхо. Но то, какие успехи он делает в управление ими, поражает. словно всю жизнь с ними живёт.

— О, совсем забыл, зачем пришёл! — Джисон вскакивает с кровати, хватает Минхо за запястье и тянет на себя. — Я собирался тебе показать!

— Что именно? — уточняет Минхо, поспевая за ним в комнату, что когда-то была полноценной лабораторией в доме, сейчас же большая часть оборудования переехала на базу.

— Это!

Джисон рукой указывает ему вперёд. На небольшом постаменте стоит манекен. А на нём костюм. Светлый, практически белый, с серебряными и голубыми вставками. На Капитана Корею похож лишь основным цветом. В остальном — совершенно другой.

— Это твоё. Что скажешь?

— Ого, он уже готов, — удивлённо тянет Минхо, подходя ближе, чтобы рассмотреть.

— Да. Вот и начало твоего нового этапа.