Сердце в груди надрывается в крике,
В узких зрачках пылает пожар.
Перед глазами мелькают картинки,
Что душат нещадно, рвут сердце по швам.
И порваны нитки, пропитаны кровью —
Болью, которую не заглушить,
И ты раненным псом заходишься в вое,
Скулящим, паршивым желаньем убить.
Ненависть ядом же льется по венам,
Дурманит рассудок, шепчет про месть.
И слезы стирая ты знаешь, уверен:
Предателю-крысе дарована смерть.
Но вот ты сидишь в тюрьме, в Азкабане!
Подонок же жив, не расплачен за грех.
Но где он, а где ты, эй, глупый Бродяга?
Сыскать крысу не смог что за дюжину лет.
А годы несутся, а грудь все пустеет.
Дементоры любят людские сердца.
А стены все давят, время бледнеет.
Но взгляд до сих пор не теряет ума.
Двенадцать же лет проходят в тумане:
Дементоры-сон-кормежка-обход.
Циклом, по кругу, и так раз за разом,
Но в прах разбивает лишь фото одно.
Крыса, ублюдок, предатель, убийца.
Снова та ночь, будто «после и до».
И мысль о побеге на самой зарнице,
Когда изнутри жжет дымом костер.
И после чего пестрят заголовки
Магических черно-белых газет
Убийцей, что был никогда не виновен:
«Сбежавший из ада — Сириус Блэк».