Звуки поворота ключа. Входная дверь открылась. По пустой квартире мертвым эхом раздались тяжелые шаги, направляющиеся из безжизненной гостиной в такую же безжизненную спальню. Шорох простыней. Детектив сидел на кое-как застеленной кровати, обхватив голову руками, локтями упершись в колени. Атмосфера пустой квартиры давила на него. Каждый мелкий шорох, каждый, в нормальной ситуации, тихий звук, эхом разносился по квартире, оглушая мужчину. Это сводило с ума. И как назло все пожирающие, но все же обычно заполняющие пустоту, мысли исчезли. Осталась только давящая пустота. Гэвин Рид был пуст.
***
Он сидел в углу маленькой душевой кабины и прожигал взглядом кухонный нож, который уже полчаса лежал у него в руке. Гэвин всегда считал себя сильным человеком, считал самоубийство занятием жалких слабаков. Нет. Он не собирался себя убивать. Он не ненавидит жизнь. Он ненавидит себя. Он…
— Ты вообще чувствуешь хоть что-то ко мне?
Rk800 склонил голову на бок и нахмурил брови.
— Только жалость, детектив. А разве нужно что-то еще?
Жалость. Гэвин горько ухмыляется. Он жалок. Нож надавливает на участок кожи между большим и указательным пальцем. Донесся еле слышный разрыв тканей и острое лезвие протыкает руку насквозь. Слезы навернулись на глаза, но не от боли. Нет. Нож переместился выше и оставил на предплечье длинный порез.
Жалость.
Плечи начали подрагивать, а дыхание участилось в истерическом припадке. Холодное лезвие ножа оставляло на руке все больше и больше алых порезов. Ему нужна была боль. Боль делает легче. Тишину в квартире нарушали лишь шум воды и тихие истеричные всхлипы мужчины.
Нож выпал из дрожащей ладони и Гэвин с ужасом смотрел на свою руку, на которой почти не осталось живого места. Лишь кровавое месиво. Вода под мужчиной окрасилась в багряный цвет.
— Я жалок, — прошептал Рид.
Гэвин сидел на кровати и перевязывал себе покалеченную руку. Посмотрев на белый бинт, на котором проступили кровавые пятнышки, мужчина брезгливо поморщился. Неужели до такого его довел какой-то пластиковый уёбок?
Ведь в начале Рид действительно презирал андроида и всячески это показывал. Он подкалывал его, «случайно» задевал плечом при любом удобном случае. Однако Коннор лишь смотрел на него своими пустыми и холодными глазами и никак не реагировал на нахальное поведение мужчины. Постепенно презрение переросло в ненависть. Гэвин теперь издевался над rk800 не ради веселья и удовольствия. Нет. Он хотел унизить, сломать, уничтожить. И у него начинало получаться. Гэвин стал замечать как осанка Коннора слегка сгорбилась, взгляд парня перестал быть таким холодным. В нем все чаще и чаще мелькала грусть, беспокойство и… доброта? Коннор скорее походил на маленького потерявшегося щенка, чем на грозного охотника за девиантами. Его движения стали более человечными и на гладком, усыпанном родинками, лице стали мелькать едва заметные, но все же эмоции. Гэвин это замечал. Он внимательно наблюдал за каждым действием андроида. За каждым его взглядом. За каждой улыбкой, которой он одаривал Андерсона. За каждой морщинкой, которая появлялась при виде Гэвина на гладком лице Коннора. Со временем это все переросло в нечто иное.
Гэвин устремил свой взгляд вперед, в глубину пустой квартиры, видневшейся сквозь узкий проем двери в спальню.
Любовь? Искусанные губы искривились в горькой ухмылке. Вряд ли. Одержимость? Вполне возможно…
Гэвин упал на кровать и закрыл глаза. Перед его взором, в пустоте, предстал чертов Коннор. Он сидел перед детективом на корточках и смотрел на него с презрительным сожалением.
— Зачем ты здесь? — тихо пробормотал Гэвин. — Что тебе надо от меня?
— Мне? — брови Коннора приподнялись в удивленном жесте. — Мне ничего от такого как ты не нужно. Неужели ты не понимаешь?
Голос Коннора был спокойным и тихим. Именно этот треклятый голос заставляет пропустить сердце Рида пару ударов, а пульс участиться. Именно от этого голоса по телу мужчины пробегают мурашки, а внизу живота начинает приятно тянуть.
Андроид приблизился к Гэвину максимально близко, почти касаясь своими губами поджатого рта мужчины, и усмехнулся.
— Ты сам меня поселил здесь. Теперь мой дом в твоей голове.
Коннор погладил детектива по небритой щеке. Мужчина достал из-за пояса табельный пистолет.
— Разве такой жалкий неудачник как ты может быть достоин чего-то большего? — холодное дуло прижалось к правому виску.
Мужчина попытался открыть глаза, но ничего не получалось. Лишь указательный палец начинал сильнее давить на курок.
— Чего же ты медлишь? — карие глаза прожигали детектива насквозь.
А ведь действительно…
Гэвин сделал глубокий вдох и сильнее сжал пистолет. Он лишь жалкий неудачник, достойный лишь самоубийства.
…чего он медлит?
Дверь в спальню распахнулась.