Ни для кого не секрет, что любимый многими День дурака впервые появился во Франции во второй половине шестнадцатого века и с тех пор исправно подавал ежегодный повод для шуточных розыгрышей и забав над окружающими большинству жителей европейского континента. Как и положено истинному французу, Пьер Аронакс не был исключением из правила, однако нежданное путешествие на "Наутилусе" волей-неволей вносило коррективы в обычный ход этого события. Более того, здесь, в тысячах миль от ближайшей суши, никто, кажется, и не вспоминал о существовании такой даты: капитан Немо и его странный экипаж не следовали традициям земли, канадец, испытывающий на себе очередной приступ хандры, очевидно, не помышлял о подобном, Консель, по большей части, пристально следил, чтобы сосед не решился в порыве отчаяния на какую-либо рискованную глупость... а вот сам профессор вспомнил о ней совершенно случайно, что впрочем можно объяснить напряжением последних дней и счастьем от счастливого спасения из ледяной ловушки сплошных льдов. Теперь же, когда путь судна лежал в более низкие широты, а все опасности остались позади, привычный образ мыслей снова укоренялся в его сознании, чему в значительной мере поспособствовали наблюдения за морем в канун знаменательного дня.
Послеобеденные часы 31 марта Аронакс собирался провести в салоне, пользуясь случаем исследовать фауну вод южной Атлантики, покуда субмарина не приблизится к суше настолько, чтобы взять полный ход. Но пока что иллюминаторы оставались открытыми, давая возможность лицезреть жизнь, скрытую ото всех людей, кроме обитателей "Наутилуса". За толстыми хрустальными стёклами плавно раскачивались водоросли огромной длины, в коих легко признавались представители фукусовых, дно покрывал ковёр из морской травы вельпы, украшенный кое-где коралловыми наростами, и среди всей этой буйной зелени сновали мириады ракообразных, моллюсков, крабов, каракатиц, вслед за которыми на пир собирались морские выдры и тюлени, чьи хвосты порой мелькали совсем близко от прозрачной преграды. При взгляде на всю эту кипучую жизнь хотелось ощутить себя её частью и просто любоваться открывшейся картиной весеннего обилия. Душа, едва не оставшаяся навечно бродить среди ледяных торосов юга, постепенно отогревалась от пережитых испытаний и молила как можно быстрее влиться в это предапрельское оживление, растопить остатки ушедших тревог, наполниться новыми мечтами и надеждами.
За всеми подобными мыслями Аронакс машинально отметил, что за окном практически не попадается рыб и, немного подумав, справедливо связал их отсутствие с начинающимся нерестом.
"Должно быть, - рассуждал учёный, - Они в это время уже оказались в верхних течениях местных рек, где некогда появились на свет. Удивительная вещь - инстинктивная память - никогда не нуждается в маршрутных картах и календарях, но всегда проявляется вовремя. Нынче местных рыбаков ждёт замечательный лов: апрельские рыбы крайне безрассудны и неосторожны".
Внезапно словно молния прошила электрическим импульсом его сознание. Профессор бросился к календарю и отыскал текущий день. Сутки на подводном корабле мало чем отличались друг от друга и не несли в себе строгой еженедельной наполненности, поэтому немудрено было забыть сегодняшнее число или день недели. Ведение дневника отчасти помогало следить за датами и событиями, и всё же на время антарктической трагедии в этом деле случилась заминка, выдернувшая его из чёткой действительности.
"Ну конечно, как я мог забыть? Апрельские рыбы!"
Губы его расплылись в искренней, многообещающей улыбке.
***
Утром следующего дня француз проснулся преисполненный отличного настроения на час раньше обычного и, уверившись, что никто не потревожит его в столь неподходящий для визита час, сел за стол, вынимая из ящика листок бумаги, перо с чернильницей и канцелярское лезвие.
Когда от водорослевого полотна осталась лишь горстка обрезков и чернила подсохли, в дверь каюты негромко постучали. Мгновенно заметая следы своего тайного занятия в недра ближайшего шкафчика и поправив костюм, Аронакс ответил самым что ни есть будничным тоном:
- Войдите.
Посетителем ожидаемо оказался его помощник.
- С добрым утром. Господин профессор уже поднялся?
- Да. Сегодня мне исключительно не спится.
- Похоже что не только Их чести.
- Как Нед?
- Поднялся с четверть часа назад - говорит, поблизости уже скоро появится земля. Думаю, ничто не в силах изменить его стремления покинуть "Наутилус"... Господину профессору требуется моя помощь?
- Пока нет, - тут он точно спохватился. - А хотя не мог бы ты принести из библиотеки мою записную книжку. Похоже, вчера я оставил её на столике у входа.
Консель послушно кивнул и вышел, не заметив мелькнувшей в глазах своего хозяина азартной усмешки. А уж знать о том, что искомый блокнот Аронакса преспокойно лежит под подушкой в каюте владельца, ему было совершенно не нужно...
Покуда наивный малый продолжал свои поиски, профессор осторожно сунул недавние бумажные творения в карман куртки и поспешил подняться на палубу, где почти сразу наткнулся на канадца.
- А, это Вы, господин профессор. Ну, что я говорил - на горизонте острова, судя по карте, Огненная земля. Местечко, конечно, не самое людное, но, по крайней мере, нам не грозит быть изжаренными заживо, как в Океании, - тут он склонился совсем низко и быстро прошептал на ухо: - Сегодня вечером! Это наш шанс! И наплевать, что в небе "кошачьи хвосты".
Бодрое настроение Аронакса сразу испарилось, он покачал головой.
- Не думаю, что это разумно. На горизонте уже собираются облака, к ночи погода окончательно испортится.
- Посмотрим, - убеждённо отрезал гарпунёр и с жадностью стал всматриваться в очертания суши невдалеке.
Несколько оправившись от внезапной новости, Аронакс твёрдо вознамерился перевести разговор в более спокойное русло, приступая ко второй части своего плана. Облокотившись на бортик в нескольких шагах от собеседника, он устремил взгляд вдаль и будто бы невзначай произнёс:
- Какие необычные у них копытные...
- Что, простите? - обернулся Нед.
- Говорю, скот местный какой-то странный: такой обычно в горах водится. То ли бараны, то ли муфлоны - отсюда и не разглядеть наверняка.
- Какие бараны? Я ничего не вижу.
- Да как же! Вон там, - для пущей убедительности профессор указал на большой валун на берегу, - Хотя, если учесть, что зима в этих краях весьма суровая, неудивительно, что у этих животных такая длинная и густая шерсть.
Последняя фраза далась Аронаксу с трудом от подступающего смеха, ибо глядя на совершенно ошеломлённое лицо товарища, пытавшегося разглядеть на пустом берегу то, чего там в помине не было, действительно хотелось расхохотаться. Улучив момент, когда Нед в своём устремлении особенно далеко перегнулся через заграждение палубы, профессор приблизился к нему со спины и на пару секунд коснулся одной из лопаток, а затем потянул Ленда назад, чтобы тот не упал в воду.
- Осторожнее, друг мой, Вы можете потерять равновесие. К тому же те бараны уже скрылись. Так что незачем рисковать, - француз провёл ладонью по волосам, довольный своей хитрой шуткой. - Спускаемся вниз?
- Идите господин профессор, а ещё немного постою: оценю расстояние до нашей свободы.
"Что ж, надеюсь, моя маленькая игра отвлечёт его от нынешних планов", - мыслил Аронакс, шагая по коридору к салону, когда вдруг перед ним появился Консель. Парень выглядел довольно нервно и раздосадованно, и на секунду профессор даже пожалел, что дал ему невыполнимое задание.
- Их честь простит меня, если я скажу, что не нашёл его блокнот для записей? - тихо спросил он. - Я просмотрел все выложенные книги, но всё равно не смог ничего обнаружить.
- Прости, дорогой мой, я две минуты назад вспомнил, что оставил его в своей каюте. Жаль, что тебе пришлось так напрягаться.
На удивление, тот обрадовался.
- Значит, записи господина профессора целы! Больше всего я боялся, что они пропадут, но теперь всё позади.
- Да уж, это здорово. Кстати, Нед успел посвятить тебя в свои планы?
- Нет, а что такое?
- Типичный случай, - со вздохом ответил Аронакс, - Ничего принципиально нового. Ты найдёшь его на палубе, но прежде... - он пригляделся к сюртуку слуги, - Прежде нужно привести в порядок твой воротник он, видимо, смялся во время поисков книжки.
По знаку профессора Консель послушно развернулся спиной и подождал, пока ткань вновь не ляжет правильно под руками его хозяина, не замечая, как одна из них скользнула в карман верхнего платья, быстро вытащила белую бумажку и тонкую булавку. После полуминутной заминки Аронакс отпустил подчинённого, ещё раз извинившись за причинённые хлопоты, а сам, тем временем, продолжил путь и стал напряжённо раздумывать, следует ли использовать третью вырезанную фигурку, поскольку неудачная шутка в адрес следующего человека могла обойтись ему слишком дорого, особенно с учётом его равнодушного отношения ко всему земному, в том числе и к праздникам. Поэтому, подавив разочарование, он смял последнюю бумажку прямо в кармане, чтобы избавиться от опасного соблазна.
Но, видимо, его мыслям в скором времени суждено было материализоваться. В салоне, около раскрытого иллюминатора молчаливо стоял капитан Немо. При виде профессора он кивнул и жестом пригласил присоединиться к нему.
- Вы тоже заметили, господин Аронакс, как пусто теперь в этих водах? Южные моря по определению богаты рыбой, так как в холодной воде растворяется больше кислорода, чем в тёплой, но теперь здесь практически пустынно.
- Из-за сезонного нереста.
- Я знаю, - Немо слегка тряхнул головой, откидывая со лба непослушную прядь. - Весьма обидно, что не удастся угостить Вас местными полутораметровыми мерлузами: они, право же, очень хороши в пряном устричном соусе, да видно, в другой раз. Хотя, - добавил он, обращая внимание на поверхностный слой океана, залитый солнечными лучами, - Тут и без рыбы есть чем полюбоваться. Узнаёте ли Вы этих существ?
Профессор вгляделся в золотисто-зеленоватые, точно ажурные пузыри, парящие у самой поверхности моря.
- Это медузы рода Mastigias. Подождите! Неужели это те знаменитые медузы, которыми управляют микроскопические водоросли?! Но я полагал, они встречаются только около Палау.
- Именно так. Однако в своё предыдущее плавание мне удалось обнаружить их небольшую колонию на здешнем шельфе, поэтому не упустите возможность взглянуть на это чудо природы. Тем более, сегодня солнечно, а значит их золотой окрас проявится во всей красе.
Капитан скрестил руки на груди и отступил от стекла, освобождая обзор на удивительных кишечнополостных, подставлявших ярким лучам своих крошечных симбионтов, позволяя профессору зачарованно наблюдать, как длинные кудрявые щупальца переливаются в светло-персиковой гамме цветов и продолжая рассказывать об удивительном способе питания этих животных, получающих органические вещества от своих мельчайших зелёных сожителей.
- К слову, профессор, через десять минут должны подать завтрак, так что я советовал бы Вам идти к себе в каюту.
- Завтрак? Но ведь сейчас нет и восьми.
- Ах, да! Вы ведь ещё не в курсе нового внутреннего распорядка. Начиная с сегодняшнего дня, "Наутилус" отходит от шестеричной системы отсчёта времени к десятеричной, как более удобной и совершенной в технических расчётах. Так что Ваш завтрак будет ожидать Вас через десять... точнее, уже через девять минут. Не опоздайте.
Аронакс немало удивился, но в душе списал эту небольшую поправку на непредсказуемый характер капитана и направился в свою комнату.
***
- ...Так вот, друг мой Консель! Именно поэтому мы должны бежать нынче вечером - другой возможности может не представиться ещё очень долго! Постойте-ка... - канадец пристально вгляделся в куртку собеседника. - Что это за штука у Вас на спине?
Консель в недоумении обернулся и гарпунёр снял пришпиленную бумажку с его пиджака. Но едва Ленд развернулся в обратную сторону, просвечивая находку на солнце, тот воскликнул:
- Нед! У Вас на свитере такая же!
- Что за чертовщина! - рассердился он, на ощупь отцепляя собственную булавку и вытягивая обе фигурки перед собой. - Какие-то рыбы...
- Рыбы... - эхом отозвался помощник профессора и вдруг ударил себя ладонью в лоб: - Ах, я забывчивый простак! Ну, разумеется! Это означает, что мы оба "апрельские рыбы", так глупо попавшиеся на шуточный розыгрыш. Надо было предвидеть это.
- Ох, уж я задам этому шутнику! - молниеносно вскипел канадец. - Так коварно обманывать честных людей!
- Нет, Нед, эти честные люди сами честно попались на удочку, так что никого винить не нужно. Лучше расскажите, каким образом Их честь Вас разыграл.
- Расскажу по дороге к нему!
В это самое время "Его честь" сидел за своим рабочим столом в ожидании приёма пищи и старательно пытался перенастроить свой карманный хронометр на десятичную систему отсчёта, когда в дверь с громким стуком вломились двое его товарищей: вернее, один его товарищ, изо всех сил сдерживаемый другим.
- Ну, господин учёный! Ну, попадитесь мне только Ваши научные записки - все перемешаю и подспрячу!
Профессор улыбнулся.
- Вижу, вы оба оценили мою небольшую шутку про День дурака - надеюсь, правда, не будете держать обиды из-за старинной традиции мелких обманов в этот праздник - ведь всё это лишь безобидный розыгрыш, - Аронакс ещё немного подкрутил колёсико в часах. - Между прочим, сейчас не лучшее время для посещения: вот-вот принесут завтрак и...
- Завтрак, я не ослышался? - перебил гарпунёр, мгновенно остудив свой пыл.
- Господин профессор, должно быть, ошибается. Слишком рано для подачи завтрака.
В противовес словам друзей в каюту постучали, и вошёл стюард с подносом, закрытым металлической крышкой. Поставив блюдо на стол, он поспешно вышел, почему-то слегка улыбаясь, и Аронакс произнёс:
- Видите: завтрак на месте.
- Чудеса да и только! А что принесли Их чести на завтрак? Наверное, рыбу, как обычно?
Тот пожал плечами, поднял крышку и едва не выронил её от изумления. На широкой тарелке действительно лежала рыба. Только вот не жареная, а бумажная.
- Но ведь, - потрясённо проговорил несостоявшийся едок, - Но ведь это значит...
Канадец расхохотался в голос, утирая выступившие слёзы:
- Это значит, что Вы, профессор, такая же апрельская камбала, как и мы! С чем Вас торжественно поздравляем!
На изящной фигурке, изображавшей, предположительно, большого лосося, острым и тонким почерком капитана Немо чернела надпись:
"С первым апреля, господин Аронакс! И не забудьте перевести часы обратно".