Ярче всех звёзд

Они лежат на крыше его дома, рассматривая небосвод. Когда ты живёшь вдали от яркого города, появляется возможность увидеть по-настоящему тёмное небо и сверкающие звезды. Они глядят и рассказывают друг другу разные истории про небесные тела, иногда даже выдумывают, вызывая улыбку. Парни укрыты двумя пледами, которые когда-то давно были принесены одним химиком. Сидят вплотную рядом друг с другом, чтобы не замёрзнуть. Это холодное начало ноября, который уже своей минусовой температурой напоминает декабрь. Снег упадет на землю и не отличить.

— Вчера, когда ходил в магазин ночью, — говорит Альбедо после небольшой паузы. — Видел салюты, запущенные студентами. Они, как елочные игрушки, такие же броские и яркие. Но на удивление, они не такие яркие, как знаешь где?

— Где?

— В твоей горячо любимой Японии, — он смеётся. — Я никогда там не был, но сколько раз видел по телепередачам и роликам в ютубе, так там они такие невообразимо запоминающиеся. — он вздыхает и снова поднимает взгляд на небо. — В этом году Новый Год и Рождество вообще скучными будут.

— Вечно тебе не угодишь, — Скарамучча закатывает глаза и фыркает, после чего получает слабый толчок в бок. Возможно, ему стоит пересмотреть свою поездку по делам и полностью изменить расписание на первый месяц зимы. Он тоже поднимает взгляд в небо, сохраняя молчание. Идёт время.

***

Декабрь близится к своему концу, скоро настанет Рождество. Альбедо должен отпраздновать его с семьей, но по некоторым причинам он не может поехать домой, в Мюнхен, где его ждут Алиса и Кли, да и друзья. А Скарамучча и вовсе улетел куда-то. Но вряд ли тот празднует Рождество, будучи японцем. Всё-таки католическо-христианский праздник.

Шесть часов утра, он мирно спит, имея наконец-то возможность выспаться. Никто к нему не вламывается.

— анта бака, вставай давай! — Ах если бы Бог существовал, Альбедо бы вынес ему все мозги за создание такой занозы как Скарамучча. Голд же старается игнорировать нарушителя покоя, что как обычно, бесцеремонно ввалился в его квартиру. Практически третий год с такой выходки идёт. Нужно было пометить в календаре день, когла он дал ему дубликат ключей.

— Я сказал: вставай! Самолёт через полтора часа!

Он сталкивает его с кровати ногой, благо химик успевает выставить руки перед падением.

— Какой еще самолёт? — зевая, он встаёт и неспешно идёт в ванную, пока Скарамучча, уже зная где что лежит, начинает бросать вещи в спортивную сумку.

— Такой, иди умывайся.

И где-то через сорок или пятьдесят минут они оказываются в зале ожидания бизнес класса. У Альбедо, к сожалению, сил совсем нет, чтобы расспрашивать: почему они тут, куда он его везёт (лишь надеется, что не на черный рынок), почему именно в такую рань. Он просто сидит и почти спит. Скарамучча недовольно глядит на него. Ему же до ужаса хочется рассказать, но он слишком упёртый, поэтому ждет, когда его попросят рассказать что такое. И Альбедо знает это, но понимает, что половину слов, если не больше, он попросту прослушает. Шестое чувство подсказывало ему, что стоило лечь раньше, а не сидеть читать какую-то там книгу до четырех утра.

Однако как только они оказываются на допустимой высоте, он укрывается выданным пледом и, положив голову на плечо своего соигрока в карты, засыпает. И спит до самого первого обеда. Хотя он мог и его проспать, если не столь "заботливый" Скарамучча.

***

— Дамы и господа, мы успешно сделали посадку в городе Токио, Япония. — слышит Альбедо, когда капитан объявляет о посадке. Он широко распахивает глаза и с изумлением смотрит на банкира, который ухмылялся, как чёрт. Трудно было молчать об этом весь полёт.

— Ты серьёзно? — Альбедо как-то истерически усмехается, кладя две ладони на руку парня, который явно упивался этим непониманием, смешанным с радостью.

— Когда я не был серьёзен? — отмахивается он и встаёт, уклоняясь от крепких объятий. Ничего позже отблагодарит. Еще как отблагодарит.

Они находятся в каком-то загородном доме, до которого ехали еще где-то час с лишним, в течение которого Альбедо во все глаза рассматривал столь интересный для него город через окно машины. А сейчас изучив весь дом, они изучают этикет страны Восходящего солнца.

— Ну, не так уж и отвратительно, — встав с колен, Скарамучча убирает буклеты на полку, не желая хвалить ученика, который действительно схватывает все на лету. Недаром тот учится постоянно.

— И когда мы пойдём в город? — спрашивает его попутчик, пошедший следом за ним.

— Сначала переоденемся. — Он хмыкает и улыбается. И уже через несколько минут будучи одетым в традиционное темно-фиолетовое кимоно Скарамучча помогает одеться его сожителю, который вместо запоминания лишь внимательно рассматривает нового для него Скару.

Тёмное кимоно ему прекрасно подходило, а черный широкий пояс или, как Скарамучча сказал, оби (или же харамаки? он запутался) прекрасно дополнял картину. Жаль только, что все было в таких тусклых тонах. Было бы забавно увидеть его в более ярких цветах. Хотя это уже не Скарамучча. Альбедо прикасается к его коже щёки, заставляя того оторваться от аккуратного завязывания банта. Однако поняв, что тот ничего не хочет ему сказать, только продолжил рассказывать о разных тонкостях традиционной одежды.

— Ты запомнил, как надевать кимоно? — оттянув подол, он поднялся и выпрямился, складывая руки, словно он на картинке учебника.

— М-м-м, нет. — И прежде чем услышать тираду, продолжил. — Надеюсь, ты поможешь мне и в следующий раз.

Он смеётся, прикрывая рот ладонью, и чуть слабо шатается, получив легкий толчок от закатившего глаза Скарамуччи. Подойдя к зеркалу, химик с интересом осматривает свое бежевое кимоно, которое сидит на нем ну идеально. Кажется, этот ворчун сохранил его размеры одежды с одной его заказной одежды. Мило.

Только вот глядя на предложенные гэте, Альбедо мысленно расчитывает процент успешного прохождения пути от входной двери до машины. Ему кажется, что он упадет на первой ступеньке.

— Где мои кеды?

— Надевай это.

— Я упаду.

— Я знаю, — он скалится, видимо, так и желая взглянуть на это падение. Альбедо пару раз моргает и разворачивается, уходя обратно в гостиную. Кажется, он отказывается от сегодняшней прогулки.р

Павда уже через несколько минут они едут на машине, только вот Альбедо все же был в кедах. Они всю дорогу пререкаются что же лучше в такую погоду. Каждый считает, что он прав. Каждый считает, что другой не прав.

Однако вот они ходят по ярким улицам ночного города рядом друг с другом. Альбедо держится за локоть Скарамуччи, пока тот соединил руки, пряча их в широких рукавах кимоно. Они общаются с колкостями, стараясь поставить палки в колёса, что только больше радует друг друга. Это их только сильнее раззадоривает, словно добавляет топливо в костёр. Но даже так Скарамучча спокойно рассказывает ему о всех непонятных или полупонятных вещах, что окружают их. Ярмарка — очень удивительное место, которое вовсе не похоже на ярмарки других стран. Альбедо не во всех странах был, а если и был, то не присутствовал на праздниках. Каждая минута была посвящена учёбе, да и этот новый год он думал проведет в познании чего-то нового. Но скучного в виде чтении научных статей. Однако его вновь выдернул тот же человек из скучной жизни в такой яркий мир, наполненный красками. Он не хочет убавлять эту яркость.

— Черт, порвалось. — Альбедо обреченно стонет и смотрит на свое лукошко в которым было меньше десяти рыбок, а потом переводит на Скарамуччу, который все еще умудрялся ловить рыбок наполовину размокшим сачком. Еще чуть-чуть и тот выиграет. Но какая жалость ему не хватает одной рыбки, чтобы забрать все выигранное. Им вручают какой-то дурацкий брелок, после чего Альбедо спешит поскорее увести закипающего от злости Скарамуччу, что явно оставит там столько денег, пока не получит свой приз, который явно будет стоить меньше потраченных денег. Азарт. Это та самая черта, благодаря которой они общаются до сих пор. Точнее одна из причин.

— А что ты, кстати, взял из моих вещей?

— Одежду и ноутбук с зарядками.

— И ты не догадался взять скетчбук? А я думал у тебя есть мозги.

Он с грустью выдыхает, жалея, что у него нет никакой возможности зарисовать окружающее.

— Зря ты так говоришь. Ой как зря, — Скарамучча вновь соединяет руки и продолжает их путь, оставляя за собой след загадок. Голд вскидывает брови и спешит за ним.

— Полагаю, мне нужно забрать свои слова назад?

— К великому удивлению, ты прав. Все же посмышленее Чайлда будешь. — он хмыкает и чуть задирает голову наверх, вызывая краткую усмешку.

Как оказалось, Скарамучча намеревался удивлять его в течение всей недели. Потому что сегодня они зашли в одну мастерскую, где был сделан на заказ скетчбук и инструменты для рисования.

— Считай, что это подарок на это ваше дурацкое католическое Рождество, — он махает ладонью, выходя из заведения, пока Альбедо в шоке смотрел на мастерскую работу, а потом на самого мастера, что лишь пожал плечами, мол, заказ есть заказ, и он его выполнен.

На другой день они вновь гуляли по улицам города, посещая самые разные заведения, чтобы попробовать такие же разнообразные сладости, которых он только не видел.

— Ничего не слипнется? — в который раз оплачивая покупку, он недоверчиво смотрит на пакет, где лежали все понравившейся химику сладости.

— Даже если и так, то я безмерно счастлив. — признаётся Альбедо, поворачиваясь к Скарамучче и ошеломляя его своей честностью и столь искренней радостью, которая так и сквозила из него.

— Ты должен мне много игр, — выдаёт с выдохом Скарамучча, доставая одну из шоколадок и съедая её.

— Только не усни, как вчера. — парирует Альбедо и направляется к выходу из магазина. Кажется, он хочет зайти в еще какой-то магазин. Скарамучче остается только тяжело выдохнуть и последовать за ним, пробуя что-то необычное вместе с ним, в итоге также вместе морщась или удивлённо продолжать есть дальше. Ему нравится видеть его таким оживленным, так что он даже записывает пару-тройку видео, где он пробует странности-сладости со смешной реакцией. Этим вечером они еще готовят еду на оставшийся отдых, а половину ночи играют в маджонг, как и было обещано.

Следующий день они посвещают музеям, потому что на улице идёт снег и становится еще холоднее, отчего проходится одевать обычную одежду, традиционную одежду оставляя на другие дни, да и все равно дома они носят свободные юкаты, так как того хочет Скарамучча, что утверждал, что раз они в его стране, значит и слушаются его. Альбедо лишь соглашается, закатив глаза. Ему просто лень спорить, да и не так уж и сложно носить "японский халат". А Скара рад, и парню этого достаточно. Каждый день они изучают страну с новой стороны, даже успевают наткнуться на нечто опасное, благо выходят из такой ситуации чистыми и невинными, при этом смеясь над нелепостью. Чужой или своей уже не важно.

А вот последний день уходящего года они проводят дома.

— Твоя любовь к домам в самых отдаленных местах когда-нибудь меня погубит, — стоя на веранде, Альбедо ворчит, держа руки в рукавах юкаты. Нет, он на самом деле тоже проникся атмосферой тихого дома, когда никто не может нарушить твой покой кроме надоедливого азартного игрока, на предложение сыграть которого ну нельзя отказать. Потому что самому нравится.

— Мы даже не увидим салютов отсюда.

Нет, насамом деле они увидят, так как дом находится на берегу токийского залива, вид которого открывается на город, стоящий вдали. Но Альбедо не уверен, что это будет также потрясающе, как на картинках. Хотя это же все фотошоп, как выражался Скарамучча! Зануда.

Он выдыхает и распускает волосы из пучка и тут же чувствует, как чужая рука начинает слабо массировать затылок, расслабляя и снимая напряжение. Подошедший Скара явно знал, как заставить млеть Альбедо. И он был благодарен ему за это.

— Кто звонил-то? Хотя дай угадаю. Это был Чайлд, который перепутал время? — Альбедо слабо смеётся, получая кивок, который так и говорил "как же он меня достал". — Кайя был с ним? Ну и хорошо. Иначе он ныл бы мне все утро.

— Не проще добавить в чёрный список его? — парень оборачивается, чтобы узнать сколько времени. Простые разговоры помогали также расслабиться и ему, поэтому вместо принятия успокоительных после небольшого нервного скачка, Скарамучча решил просто послушать, что говорит Альбедо. Его мягкий голос, плавная речь всегда успокаивала его шалящие нервы. И тот без слов понимал его состояние, начиная говорить частично с ним, но основным в "диалоге" был он, говоря о каких-то глупостях, а потом внезапно резко переходя на что-то научное, каким-то оьращос это все связывая. Хотя Скара особо не вникал, он незаметно подкладывал скетчбук и карандаш, который Альбедо автоматически брал и рисовал что-то, особо не осознавая это.

— До нового года пять минут, — внезапно сказал Альбедо, после чего обернулся назад, проверяя. Действительно. — Принесешь вино или что-нибудь подобное? Мы, кажется, покупали шампанское.

Скарамучча мягко кивает и уходит, забирая инструменты рисования у парня, который только сейчас понял, что рисовал. Кажется там был традиционный костюм Японии. Вероятно лекция банкира об этих прекрасных костюмах сильно въелась в голову.

— И все же тебе стоило хотя бы предупредить меня, что мы уезжаем надолго. Я бы взял с собой подарок для тебя. — парень вздыхает и заправляет за уши пряди волос, которые прохладный ветер начал трепать. Он принимает бокал шипящей жидкости и принюхивается.

— Не настолько долго, как ты в этом году сматывался, бесстыжий. — Скарамучча злобно скалится, грозно глянув на парня рядом, но вскоре расслабляется, когда Альбедо извиняюще улыбается и приобнимает его за локоть. Хитрит, зараза.

— Прости, зато теперь я рядом, так ведь?

Но Скарамучча молчит и не отвечает, глядя в даль, где открывался вид на светящийся яркими огнями город. Альбедо непонимающе смотрит на того, но ждёт, когда тот придумает речь.

— Рядом говоришь? А откуда мне знать, что ты снова не пропадешь на долгое время? При этом учитывая, что даже я не смогу до тебя достучаться? — неожиданно прямо говорит японец и поднимает взгляд на Альбедо в ответ. Он саркастично подмечает. — Было как-то не очень весело приходить в квартиру и видеть слои пыли на ней и такую же пустоту.

Альбедо молчит мгновения, но, вздохнув, говорит дальше.

— Я хочу быть рядом с тобой, — признаётся парень и чуть крепче сжимает его плечо. Что-то хочет еще сказать, но его перебивает свист сбоку. Они тут же оборачиваются, и их лица озаряет ослепляющий всплеск фейерверков на другом конце берега. Свист за свистом в такт гремящих ударов часов, стремящиеся поскорее отбить все двенадцать ударов ночи.

— Тогда ты должен оставаться рядом со мною всегда, — отвечает Скарамучча и протягивает ему свой бокал. Альбедо отрывается от первых салютов и улыбается, касаясь краем своего бокала края бокала стоящего перед ним.

— Как того пожелаешь, Скарамучча. — они выпивают содержимое, повторяя свои желания в голове, чтобы они обязательно сбылись. Быть рядом.

 Трепетное прикосновение к подмерзшим губам, но требовательные объятия, прижимающие к себе и не желающие отпускать. Огни салютов озаряют все побережье, привлекая к себе все свое внимание. Они самые разнообразные: в форме надписи пришедшего нового года, в форме кандзи, просто аккуратные и ровные шары, в виде полос, которые после ярко разлетаются на несколько других полос и последующие яркие вспышки. Альбедо с восхищением смотрит на этот парад салютов. Он не может оторвать взгляда от такого волшебного зрелища, а Скарамучча не может оторваться от Альбедо, который светился ярче всех фейерверков, ярче всех вывесок в центре Токио. 

— Ярче звёзд, — шепчет он и гладит по щеке химика, который тут же оборачивается и переспрашивает его. Но Скарамучча никогда не повторяется дважды, поэтому, хмыкнув, он уводит парня за собой. — На улице холодно. Замерзнешь — лечить тебя не буду.

Альбедо смеётся и идет вслед за ним, смотря на свою путеводную звезду, за которой он готов следовать постоянно.