— Джинни, мне нужно, чтобы ты подделала подчерк Ромильды Вэйн.

— Зачем? — поинтересовалась она. Не то чтобы Джинни было жаль Ромильду, но она подозревала, что только этим дело не кончится.

— Объясню позже, сейчас просто пиши, — отмахнулся от нее Гарри. Тут же возникла Гермиона с блокнотом и пером наготове.

Джинни неохотно их взяла. У Ромильды был крупный округлый почерк и дурацкая привычка рисовать сердечки на полях. Так что прежде чем приступить к делу, Джинни вывела три таких сердечка вверху листа.

— Умница! — оценил Гарри, — теперь пиши. «Привет, милый. Жестокая судьба не позволяет мне говорить о своих чувствах открыто. Но молчать о них я уже не могу. Ты самый…»

Тут он запнулся, словно не мог подобрать достаточно остроумного словечка.

— Красивый? — предложила Гермиона.

— Нет, слишком очевидное враньё. Привлекательный. Да пусть будет привлекательный. «Ты самый привлекательный парень из всех, кого я знала. Я думаю о тебе каждую ночь. Возможно, у меня никогда не хватит смелости подойти к тебе первой. Но если бы ты нашел ее в себе, разве бы я посмела отказать?». О, и подпиши «Роми». Она ненавидит, когда ее так называют.

Чем дальше, тем меньше Джинни нравилась идея этого письма.

— И для кого оно?

— А ты сама посмотри, — Гарри ткнул пальцем в сторону гриффиндорского стола. Точнее, той его части, где сидели неудачники. Ребята, так и не сумевшие вписаться, попавшие в Гриффиндор словно по ошибке. Слабые, неспособные и замкнутые.

Среди них сидел и Невилл Лонгботтом. Джинни никогда с ним не общалась, а если говорить честно, она не знала ни одного человека, который бы с ним общался. Слишком странным был этот парень. Неловкий, он двигался так, словно его одежда была выдолблена из цельного камня. Говорил, слегка заикаясь и краснея без всякого повода. И постоянно все портил.

И сейчас он украдкой поглядывал на Ромильду Вейн. Хотя, слово «украдкой» не совсем подходило. Он старательно изображал, что не смотрит в ее сторону, но от этого становилось только хуже. Свой интерес он скрыть не мог.

— Что? Нет! Это разобьет ему сердце.

Гарри легко вырвал записку из ее рук.

— А мне кажется, ему понравится. Он будет читать и неделю мастурбировать в душе.

— И последний штрих, — Гермиона достала из сумочки помаду, — я одолжила её у Роми на перемене. Девочки должны делится, не так ли?

Она наскоро накрасила губы, забрала записку у Гарри и поцеловала ее внизу, там, где обычно ставят подпись.

— Спасибо, я это заберу, — Джинни выхватила записку у Гермионы и сунула себе за пазуху, — очень смешно, не выйдет.

— Так, пойдем, поговорим, — Гарри схватил ее за локоть и потащил в другой конец зала, там где людей почти не было. — Что. Ты. Вытворяешь?

Вкрадчиво и очень тихо спросил он. Джинни высвободилась из его хватки сложила руки на груди. Она-то молчать не собиралась.

— Невилл не сделал тебе ничего плохого. За что ты так с ним?

Похоже, Джинни говорила слишком громко, на них начали оглядываться. Гарри перекосило от ярости.

— Но и ничего хорошего тоже. Этого достаточно, — он все ещё пытался шептать, но получалось плохо. Джинни сдаваться не собиралась. В конце концов, не может же Гарри Поттер и вправду быть таким?

— Пожалуйста, Гарри. Ты выше этого!

Время замедлилось, секунды превратились в густую патоку. Гарри несколько раз глубоко вздохнул и заговорил вкрадчиво, с угрожающими нотками в голосе.

— Подумай ещё раз, — произнес он и протянул руку, — он — никто. И останется никем. А ты можешь устроить свою жизнь раз и навсегда. Не будь дурой, отдай мне записку.

И Джинни сдалась. Она вынула чертов листок и вложила в руку Гарри. Он тут же зашептал какие-то ласковые слова и кажется, поцеловал. Но это ускользнуло от Джинни. В голове шумело, а руки сжимались в бессильной ярости.

Она не заметила и как Гарри ушел. И только прикусив костяшку пальца, Джинни вернулась в реальность. Паршивую реальность.

— Тебе стоит бросить этого парня, — раздался за спиной незнакомый голос. Джинни оглянулась.

— Что?

***

Том небрежно скинул сумку под ноги и уселся на скамейку. Голова гудела после перелета и экстренного портала в школу. Дядя постарался на славу и избавился от него в кратчайшие сроки. Даже выспаться не дал! С одной стороны, Том ощущал, словно бы ещё был день. С другой, маггловский самолёт утомил его настолько, что было уже плевать. Хотелось только уткнуться носом в подушку и провалится в небытие.

Но раз уж так вышло, стоило осмотреться. Он достал дневник и раскрыл на приготовленном заранее списке. Первая галочка встала напротив «ханжа с нервным срывом». В свободное пространство Том вписал «директор Макгонагалл». Следующий пункт «Вы все дерьмо и предмета моего не знаете» отошёл Снейпу. Пункт «Напыщенный болван» — Локхард. С учителями пока это было все. Оставалось внести ещё пару учеников. Том поставил галочки напротив нескольких пунктов сразу:

«Золотой Мальчик», имеется. «Подпевала», «шлюхи» и… Том осмотрелся. На другом конце стола трое бугаев что-то обсуждали, громко смеясь. «Телохранители».

— Невилл не сделал тебе ничего плохого. За что ты так с ним? — раздался тонкий девичий голосок, и Том замер над тетрадью. Кто такой Невилл и что он успел ему сделать?

— Но и ничего хорошего тоже. Этого достаточно, — парировал другой голос. Мальчишеский и ужасно надменный. Таким голосом говорят «вы все мне должны», даже если на словах произносят что-то другое.

Значит, к нему, Тому, этот разговор отношения не имеет.

— Пожалуйста, Гарри. Ты выше этого! — в девичьем голосе послышались плаксивые нотки. И Том с любопытством оглянулся.

Ого, а вот это интересно. Одна из «подпевал» слёзно умоляла Золотого Мальчика не делать что-то. Разброд в стройных рядах или что-то другое? Том присмотрелся к девушке. Она была красива — что само по себе неудивительно, — тонкокостная и лёгкая, словно птица. Невысокая, рыжая и светлокожая.

— Подумай ещё раз. Он — никто. И никем останется. А ты можешь устроить свою жизнь раз и навсегда. Не будь дурой, отдай мне записку.

Золотой Мальчик протянул руку, требуя свое. Рыжая с гневом и неохотой достала листок из-за пазухи и вложила в протянутую руку.

— Вот и умница, — сразу подобрел парень. Он приобнял ее за талию и поцеловал в висок, — делай что я говорю и все будет хорошо.

Том не видел лица девушки, но мог поспорить, ей сейчас было совсем не хорошо. Золотой Мальчик свалил в туман со своей драгоценной запиской и оставил девушку в одиночестве. Она стояла, не шевелясь, и в какой-то момент Том испугался, вдруг она окажется обычной истеричкой и разревется на всю столовую. Это бы испортило впечатление, но девушка топнула ногой, собралась уходить.

— Тебе стоит бросить этого парня, — крикнул ей Том. Она замерла и медленно повернулась к нему. Лицо у нее было узким с тонкими чертами, пожалуй даже милое, если бы не выражение дикого гнева на нем. Так и испугаться можно.

— Что?

Для весомости своих слов, Том встал и сделал пару шагов ей навстречу.

— Я говорю, бросай этого придурка, он тебя недостоин.

Она сложила руки на груди и хмыкнула. Но никуда не ушла.

— Пять минут в школе, и ты уже эксперт. Что ты можешь знать?

Том почесал в затылке, делая вид что задумался.

— Ну, кое-что. К примеру, твой парень полный придурок. Это очевидно. А что девушка вроде тебя делает рядом с ним, я понять не могу.

— Оно и видно. Если не хочешь неприятностей, лучше исчезни, пока мой парень не заметил, что ты говоришь со мной.

— Я люблю неприятности. Неприятности — это весело.

Вот тут она улыбнулась. Совсем чуть-чуть, только уголком рта и глазами. Правда, не на долго. Стоило ей взглянуть куда-то через плечо Тома, как улыбка погасла. Плохой взгляд. Взгляд «ну вот, началось».

— Что ж, тогда ты счастливчик. Неприятности тебя заметили, — и улыбка сразу стала печальной и виноватой.

Золотой Мальчик как из-под земли вырос рядом с рыжей. Интересно, и как он умудряется ходить так незаметно в своей этой ярко-красной мантии? Он обхватил девчонку за талию и прижал к себе, словно сумку с тысячью галлеонов.

— Какие-то проблемы? — с вызовом спросил очкарик. Том заметил, что даже дужки его очков блестели от позолоты. Что за позер!

Том сунул руки в карманы, палочки там не оказалось, наверно в портфеле болтается. Плохо. Но не смертельно.

— Да, я спросил у твоей девушки, почему она встречается с мудаком, но она не ответила. Может, ты знаешь?

Пижон покраснел и чуть не слился с собственной мантией.

А рыжая продолжала смотреть куда-то Тому за спину.

Справившись с приступом ярости, пижон наклонился и поцеловал рыжую в губы. Демонстративно так. У девчонки аж ноги подкосились, как только устояла непонятно. Том закатил глаза.

— Джинн, милая, постой пока с Гермионой, я сам тут разберусь.

— Хорошо, — севшим голосом прошептала она и исчезла. Пижон в это время достал палочку.

— Эй, приятель, я безоружен. Палочка в сумке, — Том раскинул руки, демонстрируя пустые карманы.

— Ну ладно, — палочка исчезла в складках красной мантии. Пижон играет в благородство, как мило. Погодите-ка. «Желтая» стоит тут, неподалеку. А где «зелёный»? За спиной? Два на одного, так что ли? — Драко!

Кто-то со спины схватил Тома за руки и попытался удержать. Благородство кончилось. Том резко откинул голову назад и ударил «зелёного» затылком в лоб. Тот взвыл и отпустил руки.

Вовремя.

Кулак пижона уже несся навстречу. Том увернулся и сбил пижона с ног. Тот покатился кубарем. Тут опомнился «зеленый». Он подлетел к Тому и получил кулаком в живот. И ещё раз. И ещё. От всего сердца, с любовью.

Пижон попытался отодрать его от «зеленого». Даже кулаком в ухо заехал. Том отбросил зелёного за шкирку, развернулся к пижону и врезал ему.

Пижон устоял. Только кровь носом пошла. Надо же! Он попытался выхватить палочку, но Том скрутил его. И, для бодрости, врезал ещё раз — лоб в лоб. Откинул пижона и добавил ему ботинком, куда придется.

Толпа взревела. И когда успела набежать? Прилетела взбешенная директриса.

— Наказаны. Ты, ты и ты! — белая от ярости, она ткнула пальцем в Тома, пижона и «зелёного», — Отработки. Две недели, без выходных. Начало немедленно!

Но Том ее не слушал. Он смотрел на рыжую, а та стояла, спокойная, как статуя, посреди беснующейся толпы и улыбалась. Слегка надменно, но красиво, как улыбаются девчонки, когда читаешь им стихи.

Она и не смотрела в его, Тома, сторону, но от чего-то он знал — видела она все до последнего. Том развернулся к «зелёному» и пнул его напоследок. Рыжик только глаза закатила и отмахнулась. Но щеки порозовели.

А Том подумал, что в этой школе ему понравится.