Чай и кофе

Сатору мог бы убить всех этих старикашек. В одно мгновение. Без жалости. Без сожаления. Мог бы, но приходилось постоянно отдёргивать себя. Убеждать, что эти ходячие доказательства существования динозавров сами сдохнут скоро. И руки марать не придётся в старческой крови. Годжо не сдержался и невесело усмехнулся, чем вызвал у всех присутствующих в зале совета беспокойство. Приступ жестокости прошёл.

— Итадори Юджи надо казнить как можно скорее. — предлагает один трухлявый пень. Сатору даже глаза закатывает от того, насколько ему надоело слушать одно и то же, но этот жест остаётся незаметным под маской. — Он представляет серьёзную угрозу.

— Чем же? — спрашивает Годжо, вытягивая длинные ноги. — Тем, что сдерживает Сукуну? Или расправляется с проклятиями? Может тогда тем, что помогает другим, не думая о себе?

— Годжо-сан, этот вопрос поднимался ни один раз. — строго остановил его ещё один динозавр. — Кроме вас и господина Яги все согласны с решением незамедлительно казнить сосуд Сукуны.

— Как интересно, а я согласен с решением начать искать новых кандидатов на места в совете. А то вдруг нынешний состав резко получит инфаркт. — весёлым тоном сказал Сатору, растягивая губы в своей любимой улыбочке, которая бесила абсолютно всех. — Или умрёт при невыясненных обстоятельствах. Вы же так собираетесь объяснять студентам смерть Итадори Юджи?

Все присутствующие в зале резко напряглись. Обычно Сатору не позволял себе открыто угрожать членам совет, предпочитая более завуалированные фразы. Повисла неприятная тишина, липнущая к коже. Все смотрели на ненавистного шамана. Если бы не его титул сильнейшего, то их общую проблему давно бы устранили. Итадори Юджи должен был уже год как находиться на том свете. Но проклятый Годжо Сатору вцепился в сопляка как пиявка и не позволял даже пальцем к нему притронуться.

— Мы оставим этот вопрос на следующий раз. — дипломатично отступил всё тот же пенёк. — Также у нас есть проблема…

Дальше Сатору не слушал. Свою задачу он уже выполнил, а всё остальное его уже не касается. Теперь оставалось только вернуться к ученикам и успокоить их, что с Юджи всё будет в порядке. Годжо уже представлял как вернётся к парню и будет долго тискать его в своих объятиях. Всё-таки Итадори был его персональным анти-стрессом, который делал каждый его день лучше. Настоящий лучик солнца в этом тёмном проклятом мире.

Сатору без всякого стеснения растянулся на полу, в пол уха слушая переговоры старикашек. Его хватило максимум на десять минут, потом он окончательно позабыл о любой вежливости. Разлёгся в свой немалый рост и с удовольствием засопел. Директор Яга лишь тяжело выдохнул, представляя, как потом придётся объясняться перед советом.

Когда Годжо вернулся, в общежитии уже давно дали отбой. По-хорошему следовало бы пойти к себе домой и уже там хорошенько отдохнуть перед предстоящей командировкой. Но ноги сами привели его к кампусу. Темноту коридоров разрезал жёлтый свет из-под одной из дверей. Самая дальняя от входа. Самая манящая Сатору.

Он быстрым шагом дошёл до неё и остановился у входа. За тонкой дверцей слышался тихий смех и переговоры. Громче всех возмущалась Нобара, громко комментирую спорный момент в фильме. Ей что-то совсем тихо отвечал Фушигуро, из-за чего девушка расходилась ещё сильнее. Им всем вторил Итадору, голос которого отозвался теплом в груди. Сатору улыбнулся и без сомнений открыл дверь.

— Эхей, ребята! Я вернулся.

Кугисаки шикнула что-то нейтральное и вернулась к доказательству своей позиции. Мегуми равнодушно глянул на него, даже в лице не изменившись, и переключился на экран старенького ноутбука. Сатору подошёл ближе, чтоб увидеть, что там такого интересного смотрят его уже третьегодки, но наткнулся лишь на застывший в паузе кадр.

— Здравствуйте, Годжо-сенсей. — улыбнулся Юджи и подвинулся, освобождая место своему учителю. — Садитесь.

Годжо не нужно было приглашать дважды. Он моментально оказался на месте рядом с парнем, тесно прижимаясь к нему своим боком. Итадори вспыхнул одними ушами и, пока никто не заметил, быстро включил фильм дальше. Внимание спорщиков тут же отвлеклось на картинку. Сатору уже видел этот фильм, при чём ни один раз, из-за чего его мимолетный интерес к его действию быстро пропал. Ведь намного интереснее было наблюдать за Юджи.

Парень снова вернулся на своё место, садясь спиной к своему учителю. Кончики ушей продолжали алеть. Годжо считал это очень милым, как бы сильно Итадори не пытался скрыть своё волнение, но его собственные уши всегда выводили его. Юджи улыбнулся какому-то комментарию Нобары и, как бы невзначай, откинулся назад, оперевшись на руки. Так он оказывался очень близко к Годжо, щекоча его щёку розовыми волосами. Запах шампуня парня приятно обволакивал, принося ощущение дома.

Сатору хитро улыбнулся и поддался чуть-чуть вперёд, прижимаясь к спине парня плечом. Мегуми и Кугисаки оставили это движение незамеченным, в то время как у Юджи на секунду сбилось дыхание. Третьегодка очень хорошо умел скрывать свои эмоции, и, если бы не время, проведенное вместе, то Годжоточно не смог бы так хорошо чувствовать парня на каком-то совершенно другом уровне. Итадори откинул голову ему на плечо и тихо прикрыл глаза. Совсем ненадолго, но этого хватило, чтоб понять его немое послание. Вернее обещание.

— Хочешь, расскажу интересную вещь? — тихо-тихо сказал сильнейший в горящее ушко. Мегуми, если что и заметил, то предпочёл сделать вид, что ничего не видел. И это совсем не из-за пронзительного взгляда голубых глаз из-под чёрных очков.

Юджи на секунду посмотрел и кивнул, удобнее устраиваясь на плече.

— Актриса, сыгравшая главную героиню фильма, раньше была шаманом, даже получила пред-первый уровень. — Итадори удивлённо распахнул карие глаза и резко поднялся. Он снова вернулся к фильму, тщательно следя за главной героиней, наверное, стараясь увидеть в ней какие-то признаки шамана. — Она встречалась с другим шаманом, даже собиралась выйти за него замуж. И где-то за неделю до свадьбы он погиб на задании особого уровня. После этого она переехала в штаты. Но это так — маленькая предыстория. В конце главный герой умрёт, спасая эту девчонку, и будет очень сильная сцена прощания главной героини с ним. Похороны, дождь, скорбящие люди и она. Только ради этой сцены пересматривал его раза четыре, если не больше. Очень цепляет. Даже не удивился, когда узнал, что у актрисы после её съёмок случился нервный срыв.

Сатору закончил говорить и понял, что в комнате наступила тишина. Вернее, на фоне всё ещё звучали звуки фильма. Как раз самая кульминация, но никто уже не смотрел на экран. Ученики уставились на своего сенсея с практически одинаковыми лицами. Удивление и ужас. Даже Итадори отодвинулся от него и обеспокоенно поджимал губы. Годжо не сразу понял, что такого он сказал.

— Фу, сенсей-спойлерщик! — первой оттаяла Нобара и, поджав ноги и обхватив их руками, с недовольной моськой отвернулась от сильнейшего.

— Тц, — буркнул Фушигора и отвёл взгляд. — так какой смысл теперь его смотреть.

— Я победил, — натянуто улыбнулся Итадори. — Кугисаки-сан с тебя пицца.

— Агх! — ударила его девушка и зло посмотрела на Годжо, будто бы это он был виновен в подобном исходе фильма.

Они все предпочли сделать вид, что ничего необычного не произошло. Но все дальнейшие разговоры быстро потухли, даже Кугисаки никак не комментировала реплики и действия героев. Казалось, что все в этой комнате, включая Сатору, замерли в ожидании той самой сцены.

И вот она. Сильный дождь отбивает чёткие ритм по зонтам присутствующих на церемонии. На зелёной лужайке вырытая могила, к которой медленно двигается вся процессия. Кадр сменяется, и показывают главную героиню. На ней простое чёрное платье с длинными рукавами. Растрёпанные волосы. Тёмные круги под глазами. Резкие хищные скулы на похудевшем лице. Она не плачет. Решительно смотрит вдаль и идёт с гордо выпрямленной спиной.

Дождь всё также льёт с тёмных небес. Пришедшие люди смешиваются в водяном потоке в одну тёмную массу, из которой ярко выделяется главная героиня. На её лице равнодушная маска, пропитанная невысказанным горем. Девушка с каким-то затаённым призрением и ненавистью смотрит на тех, кто пытается к ней подойти и утешить.

Церемония погребения продолжается. Уже закрытый гроб аккуратно укладывают в свежевырытую могилу, и на этом моменте ноги у главной героини подкашиваются. Она с ужасом смотрит на то, как её любимый навсегда уходит от неё. Бледную и потерянную её отводят за толпу, закрывая весь обзор. И на несколько мгновений она пропадает из кадра.

Следующее её появление, и на кладбище уже никого нет. Только главная героиня. Сильные капли дождя падают на зонт. Из-за рта у девушки вырывается пар, но она и не собирается уходить. Всё её тело будто бы обмякло в один момент, и она оказывается на земле. Зонт отлетает в сторону. Теперь капли падают на такую хрупкую фигуру девушки.

— Почему? — горько спрашивает она. Её губы кривятся какой-то изломанной линией. — Почему ты это сделал? Зачем? — девушка задыхается, но, отдышавшись, всё-таки продолжает говорить. — Я ненавижу тебя, слышишь? Я ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Как ты мог так со мной поступить? Почему? Почему?! — она бьёт сжатыми кулаками по земле. Во все стороны летит грязь. Девушка пачкается и совсем не замечает этого. — Ты не должен был умирать! Ты обещал! Обещал, что мы поженимся! Что мы переедем к морю и будем каждый день вместе! Обещал! Но ты лжец! Лжец! Ты всё наврал! — наконец, злые слёзы начинают капать из её глаз, и ненадолго она замолкает. — Как ты мог?.. Зачем?.. Скажи мне зачем? Мне никогда не нужен был парень-герой страны, слышишь? Не нужен был. Так зачем же ты полез туда? Я же просила уйти со мной… Почему? Мне не нужен ты — мёртвый герой, слышишь? Мне нужен ты — живой человек. Просто человек, понимаешь? Я так люблю тебя… так люблю, что не могу вынести эту любовь… это так больно… А знаешь, что самое ужасное? Что я понимаю тебя. Понимаю, что ты не был бы собой, если бы не спас её. Ты бы не простил себе этого. И это просто ужасно! Я не могу даже разозлиться нормально. Не могу!

Громкий «шмыг» носом врывается в атмосферу душераздирающей сцены. Три головы моментально поворачиваются в сторону источника звука, которым, как ни странно, оказывается Нобара. Настоящая железная леди, от которой даже лук заплачет, глотала слёзы. Никто не знал, как на это реагировать.

— Кугисаки-сан, ты… — поражённо сказал Юджи и попытался приблизиться к ней.

— Заткнись! — громко крикнула девушка и кулаком ударила этого глупца. Итадори, не успев увернуться, оказался в тёплых объятиях Годжо-сенсея. — Придурок!

Кугисаки быстро вытерла слёзы руками. Покрасневшие глаза и нос остались следами недавней девичьей слабости. Больше никто не рискнул как-то комментировать эту ситуацию.

Момент был упущен. Сцена закончилась. Пошли последние минуты фильма и, наконец, титры. Ученики выдохнули и начали собираться в свои комнаты. Обычно после таких ночей кино они оставались и ещё долго обсуждали просмотренное. Но в этот раз почему-то не получилось. Каждый стремился сбежать подальше из комнаты, подальше от фильма. Сама история не могла похвастаться какой-то оригинальностью или интересными сюжетными поворотами. И, наверное, не узнай ученики подробностей, сегодня было бы как обычно. Но не получилось.

Дверь за Мегуми закрылась. В комнате остались Годжо и Юджи. Парень так и не сдвинулся со своего места, о чём-то глубоко задумавшись. Сатору это совершенно не нравилось, ведь его планы были абсолютно другими, но трогать его он не спешил. Итадори хоть и выглядел очень открытым и простым человеком, который, казалось, не мог долго грустить, на самом деле таким не являлся. Он был очень сложным и, зачастую, его первые реакции не были действительными. Скорее, это то, что хотели бы увидеть окружающие. Его показное легкомыслие совершенно не вязалось с долгими анализами и обдумываниями.

Многие слова и действия как самого Итадори, так и его окружения, подвергались долгому рассматриванию. Из-за чего он не мог быстро по-настоящему открыться другому человеку. Даже Нобара и Фушигура не сразу оказались в круге его близких друзей. Не сразу стали теми людьми, которым он по-настоящему доверяет. Годжо дольше всех входил в этот круг. Тяжело и долго прорывался к сердцу парня. И в итоге стал самым любимым.

Юджи оттаял не скоро. Он о чём-то долго размышлял, закутавшись в одеяло и свернувшись на кровати. Сатору знал, что в такие моменты его не стоит трогать, только если парень сам не попросит. Поэтому сильнейший не спеша убирал небольшой погром, оставшийся после посиделки. Закончив, Годжо сходил на общую кухню для учеников и заварил чай для Юджи и чёрный кофе для себя. Не хватало чего-нибудь вкусненького, но он решил, что сладкое есть на ночь не стоит.

— Я принёс чай. — оповестил Сатору, заходя в комнату. Итадори уже сидел и требовательно смотрел на своего учителя.

— Годжо-сенсей, — серьёзно сказал парень. — почему вы рассказали нам об этой актрисе?

— Потому что… — внезапно Годжо осёкся, не зная, что сказать. — это была правда. Мне очень нравится эта параллель между жизнью героя и актёра. Наверное, поэтому?

— Но ведь это просто ужасно, так легко говорить что-то о смерти. — Юджи не осуждал, но искренне не понимал. — Неужели, вы не боитесь смерти?

— Все мы рано или поздно умрём, Юджи. — со вздохом сказал учитель. — Шаманы часто умирают рано. А те динозавры, сидящие в совете, лишь трусы, поэтому и живы до сих пор. — последнее предложение он сказал очень тихо так, что Итадори его не услышал. — Поэтому, да, я не боюсь умереть.

— Вы нет, а не боитесь смерти близких людей? Друзей? — взгляд Юджи испытывающий. Этот вопрос так и сквозит чем-то недосказанным.

— А это… — Сатору ставит стаканы на рабочий стол и садиться к парню на кровать. Ответ почему-то никак не идёт, а в груди разливается что-то неприятное и уже знакомое. Он уже терял своих друзей. Видел множество смертей людей, с которыми был знаком. Так много, что перестало трогать. — Я не знаю. — честно ответил сильнейший, принимая своё поражение в этом бою. — К примеру, если умрёт… Нанами я… разозлюсь, найду тех, кто это сделал и заставлю пройти через все круги ада. А потом расстроюсь, наверное. Но Нанами не настолько слабый, чтоб проиграть кому-нибудь. Поэтому я уверен, что он проживёт долгую жизнь.

— А я? — внезапно спрашивает Юджи. — Если я умру? Что вы почувствуете?

Сатору снова задумывается. Странная злость поднимается откуда-то из тёмных глубин. Он чётко понимает, что не позволит Итадори умереть. Что он защитит его любой ценой, даже если сам Годжо сдохнет. Почему-то вся его дальнейшая жизнь представляется только с Юджи и потерять его — означает потерять и это будущее. Если его внезапно не станет, то Сатору не видит смысл в дальнейшем существовании этого мира. Сильнейший просто уничтожит его и себя. Или только себя.

Но говорить это Юджи не стоит. Напугать это его не напугает, но напряжет точно. Годжо очень не хотел, что его любимый ученик волновался о чем-то в период их небольшого отпуска. Тем более, уезжать в командировку тогда будет просто невозможно. Уйти, зная, что его мальчику плохо? Ни за что.

— Нет, Юджи, ты не умрёшь. — уверенно говорит Сатору. — Я не позволю этому случится.

— Но вы же сами сказали, что шаманы долго не живут. — грустно усмехается Итадори, укладывая голову ему на колени. — Тем более моя казнь лишь вопрос времени. Осталось 3 пальца, после которых моя казнь больше не будет смысла оттягивать. Вы же сами говорили это.

— Не слушай меня. — хмурится сильнейший. — Шаманы ещё как долго живут. Видел членов совета? Да это просто живые динозавры, которые дожили до наших дней. А с казнью всё давно улажено. Её не будет.

— Правда? — вопросительно поднимает бровь Юджи.

— Да. — кивает Годжо. — Ведь если они отдадут такой приказ, я убью их всех.

Итадори тихо смеётся, принимая его слова за странную шутку. Но Сатору предельно серьёзен в своих словах. Он никому не позволит по-настоящему навредить его Юджи. Никому. Даже посылая его на опасные задания, Годжо точно уверен, что он вернётся живым, хоть и весьма потрёпанным. А когда-то что-то идёт не так, то он сразу чувствует это странным шестым чувством. Даже когда находится на другом конце полушария.

Юджи тянется вверх и ловит его губы. Мягко целует их и снова падает на колени, утыкаясь носом в живот Сатору. Вдыхает лёгкий аромат дорого парфюма и отпускает все свои тревоги. Такой ответ его более чем устроил.

Они ещё немного находятся в таком положении, наслаждаясь друг другом, и начинают шевелиться. Пьют свои остывшие напитки, обсуждают прошедший совет, расстилают постель. Итадори раздевается, привыкший спать в одних трусах, и валится на прохладные чистые простыни.

— Вы останетесь? — Юджи смотрит на него одним глазом.

— Только до утра. — грустно говорит Сатору и следует примеру парня. Также ложится рядом с ним и вытягивается в полный рост. — Я завтра уезжаю в командировку на пару дней.

— Хорошо. — кивает Итадори и закидывает на своего сенсея руку и ногу, прижимаясь как можно теснее. — Тогда вам нужно отдохнуть, Годжо-сенсей. — как-то грустно говорит парень и прикрывает глаза.

— Я не настолько стар, чтоб уставать от того, что не сплю одну ночь. — усмехается сильнейший и оставляет короткие поцелуй в лоб Юджи.

Итадори улыбается и с готовностью перебирается полностью на учителя, садясь на него сверху. Опять тянется за поцелуем и получает его, но уже не такой целомудренный и детский, как тогда, а уже более взрослый. Мягкий язык сталкивается с другим, проходится по чувствительному нёбу и задевает кончики зубов. Сатору обнимает его за спину, притягивая ещё ближе, и чувствует, как Юджи ёрзает у него на паху. Волна сильного возбуждения проходится по всему телу.

Поцелуй становится ещё глубже, ещё развязнее. Итадори стонет, но не отрывается от любимых губ, когда длинные холодные пальцы проходятся вдоль позвонков и сжимают крепкие ягодицы. Он выгибается, словно кот, подставляя их под прикосновения. Сатору отстраняется, оставив пару лёгких поцелуев на губах, и улыбается ему. Резко переворачивает Юджи, подминая его под себя и оказываясь сверху. Дыхание парня на секунду сбивается и больше не восстанавливается.

Годжо слегка прикусывает мочку его уха, чем вызывает у Итадори тихий стон и толпы мурашек по спине. Сильнейший вылизывает его ушную раковину, плывя от того, насколько отзывчивый ответ получает. Парень под ним ерзает, прижимается сильнее и стонет, задыхаясь. Они всё ещё на самых невинных ласках, а член Юджи уже крепко стоит, что безумно льстит Сатору.

Он отрывается от горящих закусанных ушей и спускается вниз к шее. Пока выцеловывает и несильно кусает её губами и зубами, руки его бродят по мальчишечьему телу. Проводят по крепкому прессу, щекотят рёбра и сжимают маленькие стоящие соски. Юджи подрывается и, заглушив свой вскрик руками, подаётся назад, потираясь своей задницей о стоящий член учителя.

Сатору играется с его сосками, выбивая весь дух из него. Парень стонет, дрожит от избытка эмоций и не знает куда деть руки. В конечном итоге, он закрывает ими пылающее лицо, чтоб не шуметь слишком громко. Стены в общежитии просто картонные и любой шорох слышно у соседей.

Годжо спускается губами ниже. На спину. Ему хочется оставить на ней множество засосов, чтоб каждый раз, снимая футболку, Юджи видел их и вспоминал о нём, но не может себе этого позволить. Хоть многие и догадывались об их более глубоких отношениях, но настоящих доказательств так и не получили. И пока Итадори не выпуститься, придётся сдерживать свои собственнические порывы. Поэтому Сатору лишь слегка прикусывает нежную кожу и водит по ней языков, вылизывая его.

Можно было бы и Годжо вылизал его с ног до головы. И у сильнейшего были планы сделать это когда-нибудь, но не здесь и не сейчас. Потом, когда никто не сможет им помешать и когда никому не придётся сдерживаться. Это ведь сейчас Юджи сдерживается, глушит собственные стоны и дыхание, а на самом деле у него очень милый возбуждённые голос и громкие сладкие стоны.

Итадори не хочет долгой прелюдии. Он хочет поскорее почувствовать в себе сенсея. О чём незамедлительно сообщает ему. Но у учителя другие планы, хоть желание всё-таки исполняется, пусть и не полностью. Достав из шкафчика смазку, Сатору принялся аккуратно растягивать парня. Медленно, не спеша, упиваясь реакцией молодого тела на удовольствие.

И Юджи просто выгибало от эмоций. Он как кошка во время течки выгибал спину колесом и сильнее насаживался на длинные пальцы. Хотелось большего. Итадори был близок к концу, но никак не мог его получить. Ему хотелось разделить один оргазм вместе с Годжо.

— Нравится, малыш? — прошептал на самое ухо Сатору, снова прикусывая его. — Хочешь большего, Юджи? Хочешь мой член в себя?

У Юджи, кажется, весь мир пошёл красными пятнами. Он привстал на недержаших его руках и потёрся головой о плечо Сатору. Из рта вырывалось только тяжёлое загнанное дыхание и тихое поскуливание, когда пальцы задевали его чувствительное место внутри. Связать двух букв, не говоря уже о двух словах, никак не получалось.

— Давай, Юджи, да или нет?

— Да-а. — простонал Итадори.

— Ну так возьми.

Годжо снова поменял их местами, вытаскивая пальцы из растянутого нутра. Снова Юджи оказался сверху. Парень хотел было приступить, но заметил мешающую проблему. Нижнее бельё парня улетело ещё в самом начале, в то время как бельё сильнейшего всё ещё оставалось на нём. Итадори разочарованно выдохнул и трясущимися руками принялся стягивать его под тихий смех учителя.

Последнее препятствие к такому желанному наполнению был откинуто в сторону. Юджи снова оседлал мужчину и сел на него, потираясь своим возбуждённым членом об член Сатору. Совсем недолго. Парень нащупывает валяющуюся смазку и выдавливает её на Годжо, размазывая её по прессу и паху. Теперь сильнейший дрожит от прикосновений аккуратных рук парня.

Все меры предосторожности соблюдены. Юджи хищно облизывается и медленно насаживается на твёрдый член сенсея. Сатору выдыхает блаженно и укладывает руки на бока Итадори. Они дают себе где-то полминуты, чтоб привыкнуть к ощущениям, и Годжо подождал бы ещё немного, но парень не хочет ждать. Он сразу принимает достаточно быстрый темп, упираясь руками в скользкую от попавшей смазки грудь.

Юджи тяжело и быстро дышит, быстро подходя к самому краю. Ему безумно нравится ощущать в себе сенсея. Он жмурится и чуть ли не закатывает глаза от удовольствия, которое лишь усиливается от ощущения все дозволенности. Итадори может делать всё, что захочет, и самостоятельно задавать ритм. Их скачки становятся ещё интенсивнее. Сатору несдержанно стонет и ещё сильнее сжимает крепкие бока.

Годжо старается сдерживать себя, но в итоге тянет парня на себя и глубоко целует. Юджи ненадолго теряется, и контроль снова у сильнейшего. Но в этот раз они согласны друг с другом. Обоим хочется получить разрядку как можно скорее, будто бы от этого зависят их жизни. Итадори громко и несдержанно стонет, когда чувствует крепкую хватку на своём стояке.

Ещё пара секунд и они оба кончают. Сатору глубоко в Юджи, а Юджи в сжатый кулак. Парень устало валиться на сильнейшего и вырубается, так и не влезая с сенсея.

Годжо же даёт себе минуту на то, чтобы перевести дух после подобных скачек. И, аккуратно сняв Итадори с себя, принялся убирать место их последствия. Поругался из-за того, что ванная общая и до неё придётся ещё идти. Но всё равно напялил на себя свои брюки и пошёл, чтоб намочить несколько полотенец. Потом вытирает Юджи и старательно вычищает его, ругая себя за слишком необдуманный и глупый поступок. Презервативы благополучно остались лежать в шкафчике.

Только убедившись, что проснувшись Итадори не будет чувствовать сильного дискомфорта, Сатору лёг рядом с ним, обнимая, и заснул.

Утро наступило до обидного быстро. Годжо с трудом вылез из тёплой постели, не желая покидать Юджи. Ему хотелось проснуться вместе с ним, поцеловать его и провести с ним целый день, но реальность была крайне жестока. До вылета его самолёта оставалось два часа и следовало торопиться. Что и начал делать Сатору.

Только перед самым выходом он не сдержался и подошёл к кровати, где тихо посапывал Итадори. Стараясь его не разбудить, сильнейший нежно провёл рукой по его волосам и коротко чмокнул его в нос. Но парень всё равно проснулся, не до конца, но всё же.

— Уже уходите? — сонно спросил Юджи, как кот прижимаясь к ласкающей его руке.

— Да, Юджи, прости, что так постоянно получается.

— Ничего. — утешающе целует руку парень, прикрывая глаза. — Возвращайтесь скорее. Люблю вас.

— Чего? — опешил Сатору, впервые слыша подобное признание от Итадори.

— Возвращайтесь скорее. — повторил снова Юджи. — Люблю вас.

— И я тебя. — тепло улыбнулся Годжо и снова поцеловал его, но уже в лоб. — Спи, Юджи. Я скоро вернусь.