1
Нагара – райский мир системы Отарио. Его называют "гранатом в ожерелье Отарио". Называют так не только потому, что Нагара богата полезными ископаемыми, но и благодаря флоре насыщенного красного цвета.
Россыпь островов с бурыми шапками джунглей посреди бесконечной синевы океана – чарующее зрелище. Недаром в мирное время Нагара привлекает столь многих влиятельных людей, пожелавших насладиться живописными и контрастными видами, оценить мягкий и тёплый климат.
Здесь и сейчас Нагара привлекла не влиятельных людей, даже не людей вовсе. И если раньше лишь хищники нарушали тишину в лесах своим рёвом, то теперь о былом спокойствии приходилось только вспоминать.
В пойме реки Ниа шипели летучие змеи. Мерно гудел водопад. Из зарослей сочных пурпурных стеблей на берег реки выбежало маленькое создание, напоминающее клубок шерсти. Оно вытянуло и погрузило хобот в мутную воду.
Чуть выше по течению шевельнулось поваленное "дерево": тёмное, с бледными грибными наростами и коричневым мхом на "коре". Однако ловко маскирующийся хищник не успел накинуться на "клубок шерсти". Безобидного зверька спугнули.
В глубине джунглей родился крик, подкреплённый оглушительной канонадой и безумным боем барабанов.
– В-а-а-а-а-а!
Орки.
Зеленокожие пираты превращали райский мир в пепелище.
Вчера – влажный тропический лес с раскидистыми папоротниками, широкими плаунами и вьющимися лианами. Сегодня сюда пришли орки. Завтра вместо леса – пожарище, вместо деревьев – капища жестоких богов, а невероятное разнообразие животного мира окажется в безразмерных желудках чудовищ или превратится в дым, что потянется в небо и обратит день в ночь.
– В-а-а-а-а-а!
В авангарде наступающей орды – олицетворение мощи орков, их кровавых богов: сильный, но хитрый горканавт; хитрый, но сильный морканавт.
Горканавт походил на скалу. Он едва шевелился. Даже несколько двигателей, снятых с трофейных танков, не могли обеспечить необходимую мощность, чтобы придать горканавту хоть какое-то подобие ускорения.
Горканавт – таран. Пусть он медленный, но с каждым шагом падало ещё одно дерево, каждый выстрел оставлял в земле глубокие воронки.
На покатых плечах этой чудовищной конструкции находилась ударная установка. Барабанщик выбивал безумный ритм и выкрикивал столь же сумасшедший боевой клич:
– В-а-а-а-а-а!
Чужаки вторили:
– В-а-а-а-а-а!
Воздух над зеленокожей ордой плясал как над костром. Из нависших туч время от времени били молнии.
Орки способны победить задолго до вступления в битву. Один только вид уничтожающего всё на своём пути воинства вселяет страх в сердца даже храбрейших людей.
Но Империум не просуществовал бы тысячи лет, если бы в нём не было героев, способных бросить вызов всесокрушающей стихии.
– Ополченцы рассеяны, катачанцы перегруппировываются, – вздохнул Родерик. – Все отступают. Сэр… что же здесь делаем мы?!
– Защищаем Гуэльфскую дамбу, – отозвался Роланд. – Это наш долг.
Сэр Роланд, Вольный Клинок и пилот имперского рыцаря типа "Хранитель", отдал нейрокоманду. Человекоподобная боевая машина "Песнь Войны" вскинула громадный цепной меч, салютуя врагам.
Рядом с Вольными Клинками разорвались первые снаряды. В воздух взметнулись гроздья земли, а в реке забили фонтаны.
– Огня не жалеют... чтоб их… – Родерик проскрипел зубами. – При всём уважении, сэр, дело того не стоит. Даже катачанцы отошли!
– Потому что в их жилах, Родерик, течёт иная кровь, – объяснил Роланд. – Мы же с тобой, как и подобает людям нашего происхождения, не отступаем перед трудностями.
– Я не благородный, сэр... вы помните?
– И у тебя есть отличная возможность стяжать славу и звание настоящего рыцаря, Родерик! – воскликнул Роланд. – Вперёд! За Нагару! За Императора! В атаку!
Роланд повёл своего скакуна из адамантия и керамита вниз по течению Нии. Он выбрал воду вместо леса. Родерик же, напротив, скользил под сенью деревьев, взведя оружие "Глефы". Цепной меч рычал и обещал оркам неописуемые муки.
Роланд последовал примеру оруженосца. Рёв цепного меча – лучшее лекарство от вездесущего барабанного боя и визгливых тварей, с криками которых не справляются даже звукопоглотители.
Ионный щит замерцал синевой – в него ударили пули. Он вспыхнул оранжевым отблеском и превратил артиллерийский снаряд в облачко серого тумана. Ещё несколько орочьих ракет закружились перед маской боевой машины в невероятной траектории и пролетели мимо, ударившись в стену старого русла реки. До возведения дамбы Ниа была гораздо глубже.
Завертелись стволы гатлинг-пушки. Роланд наметил первоочередные цели и превратился в смерть, в карающую длань самого Бога-Императора.
Вокруг стволов гатлинг-пушки заплясало пламя, а вдоль фронта наступающих орков начался ураган. Буря огня и острых осколков смешала чужаков, вязкую землю, флору и фауну, воду и воздух Нагары в одно целое, в бурую кашу, которая захлёбывалась кровью и извергала уже не боевые кличи, а вопли агонии. Роланд взорвал трофейный "Леман Русс", пару грузовиков с бульдозерными отвалами и потопил целый флот убогих посудин, на которых орки поднимались навстречу.
Настал черёд дуэли между великанами, громадами, стальными исполинами. Роланд выбрался на берег и направился к горканавту. Рыцарь даже перестал обращать внимание на тех чужаков, что десятками гибли под многотонными стопами "Песни Войны".
Горканавт дождался, когда "Песнь Войны" подойдёт ближе, и выстрелил из многоствольного орудия на правой лапе, собранной из пяти башен имперских танков.
И вновь замерцал ионный щит. Замерцал и погас из-за перегретых генераторов.
– Сэр, внимательнее! – воскликнул Родерик.
– Знаю, – отозвался Роланд.
Он контролировал ситуацию и видел, что копошащиеся гретчины не успеют перезарядить чудовищное оружие горканавта. Они то и дело роняли снаряды, которые перетаскивали со склада на плече орочьего гиганта.
Вражеская боевая машина выплеснула девятый вал пламени из многочисленных огнемётов, отчего во влажных джунглях начался пожар. Однако "Песнь Войны" без колебаний преодолела огненную стену. Разве что ноги закоптились, и загорелось знамя, раскачивающееся между ними. Роланд увёл скакуна от громадной клешни и зашёл вбок металлического чудовища. Рыцарь ударил чуть ниже пояса горканавта и в вихре искр принялся отделять ногу от бочкообразного корпуса.
– Займись второй! – приказал Роланд.
– Есть идея получше, – отозвался Родерик.
Роланд увидел, как "Глефа" Родерика взрезала ряды наступающих орков, с ног до головы облачённых в железную броню, и вышла за спину горканавта. "Кровоискатель" разрядил термическое копьё в бак, питавший прометием огнемёты. Горканавт воспламенился и потерял равновесие, когда Роланд отпилил тому ногу.
За мгновение до падения бешеный барабанщик разбежался и бросился на "Песнь Войны". Цепной меч, только что справившийся с многометровым слоем металла, превратил орка в кровавые брызги, которые перепачкали красно-синий гербовый щит.
Когда боевая машина зеленокожих пала, те не побежали, а только ещё громче прокричали боевой клич:
– В-а-а-а-а-а!
Роланд тоже закричал. Боль поразила каждый его нерв.
Вспыхнул и померк свет. Заложило уши. Во рту появился медный привкус.
– ...р! Сэр! Что с вами?! – Роланд потерял счёт времени, но всё-таки разобрал голос Родерика.
– Проклятье! Что… кх-кх, – закашлялся Роланд. – Что это было?!
– Здесь второй! – прокричал Родерик.
– А я всё думал, чего он ждёт…
Вернулось зрение. Роланд собирался свериться с показаниями оптических датчиков, когда понял, что трон Механикум не отзывается на команды, а внутри кабины даже лампы-указатели погасли.
Роланд похолодел на мгновение, но потом рассудок победил предательские чувства.
– Отвлеки морканавта, Родерик! – приказал Роланд. – С благословения Бога-Машины я сейчас же вернусь в бой!
Оруженосец не ответил, но рыцарь слышал его тяжёлое дыхание и стук, с которым по обшивке "Глефы" били снаряды.
Роланд принялся играть на приборной панели, как на фортепиано. Он включил резервное питание – на визоре шлема появилось схематичное изображение "Песни". Оно пульсировало красным огнём, а напротив каждой части доспехов появилась надпись "Отсутствует напряжение". Роланд выводил из работы один узел за другим, чтобы мощности резервного генератора хватило хотя бы на самые простые функции.
– О, Дух Машины! Духи предков, взываю к вам! – воскликнул Роланд. – Откликнитесь на зов! Даруйте силы мёртвым членам! Даруйте ярость хладным пушкам! Неуёмный аппетит цепному клинку!
И снова боль, от которой Роланд прикусил язык до крови. Но, по крайней мере, он снова видел то, что показывали оптические датчики. И Роланду не понравилась картина.
Орки-подрывники уже почти добрались до "Песни Войны", чтобы прикрепить к железным стопам магнитные бомбы.
Роланд ответил на этот набег неистовой стрельбой из стаббера, а потом добавил ещё десяток снарядов из гатлинг-пушки. Орочья взрывчатка сдетонировала, и "Песнь Войны" снова прошла крещение огнём. Некогда сине-красная боевая машина почти полностью почернела. Прежнюю окраску сохранили только могучие плечи "Песни".
Роланд уничтожил нескольких небольших орочьих шагателей и проделал настоящую просеку в рядах чужаков между собой и морканавтом, а потом бросил свою боевую машину вперёд на предельной скорости. Резервный генератор не мог обеспечить питанием ионный щит, поэтому нужно было действовать быстро.
Каждую секунду на "Песнь Войны" проливался град из тысяч пуль. Её пытались сжечь, пытались сбить наземь гроздьями снарядов. Однако боевая машина стойко переносила все удары.
Орочий исполин готовился произвести ещё один выстрел. Уже стёрлась гравировка, а под синей краской и не различить былых знаков, но когда-то эта машина тоже относилась к Квестор Империалис. Чужаки осквернили благородные доспехи, превратили их в нагромождение оружейных гнёзд. Слева вместо какой-либо привычной пушки Роланд увидел сотню медных катушек, десяток антенн и один ствол, сделанный из перекрещенных решёток. Внутри богохульной конструкции танцевали молнии, и оружие с каждым мгновением искрилось всё ярче.
Роланд выпустил по неведомому орочьему аппарату последние снаряды гатлинг-пушки. Орки не успели испортить ионный щит, а поэтому осквернённая боевая машина перенесла атаку без какого-либо ущерба.
– Ну ничего… я тебя достану, – проговорил Роланд.
Не успел.
В чём-то орки всё-таки просчитались. Электрический разряд не покинул ствол орудия как в первый раз. Детали конструкции деформировались, вылетели из креплений и зависли в воздухе. Сверкающий шар чистой энергии сначала расширился, обхватив всего осквернённого рыцаря, а потом сжался в ослепительную точку и…
Взрыв.
В том месте, где находился морканавт, даже гравитация изменилась. Орочья боевая машина взмыла в воздух вместе с комьями грязи и выкорчеванными из земли деревьями.
Роланд подобрался ближе и нарушил колдовство чужаков. С оглушительным грохотом морканавт рухнул под ноги "Песни Войны". Рыцарь наступил на кабину осквернённой техники и вдавил её глубоко в корпус.
– Вот бы все чужаки… а-а-а, чёрт! – Роланд расслышал взрыв на том конце. – Вот бы они сами поубивались, как этот морканавт! – воскликнул Родерик.
Роланд повернул боевую машину и поискал взглядом "Глефу" оруженосца. "Кровоискатель" пятился от наступающей орды. Родерик удерживал зеленокожих накоротке: хлестал выстрелами термического копья и терзал пулями тяжёлого стаббера.
– Мы не можем ждать от орков милости! Пожнём же этот урожай сами! – воскликнул Роланд.
Рыцарь бросил "Песнь Войны" на помощь оруженосцу. Он вскрывал орочьих шагателей, как консервные банки, и давил зеленокожих, как насекомых.
– Вы же благородный человек, сэр! Оставьте жатву простолюдинам, – хмыкнул Родерик.
– Ради победы я согласен немного замарать руки, Родерик!
– Я к тому, сэр, что мы уже достаточно задержали орков. Шагателей вот завалили. Пора отступать!
– Да, задержали! – согласился Роланд. – Теперь остановим орду и обратим зеленокожих в бегство!
Родерик что-то проговорил шёпотом, но Роланд не расслышал. Рыцарь сосредоточился на том, чтобы уничтожить столько вражеской техники, чтобы из неё можно было возвести вторую дамбу на реке.
И Роланд справлялся с этим вызовом. Справлялся, пока из джунглей с треском поваленных деревьев и дымом из многочисленных выхлопных труб не выехал трофейный "Гибельный Клинок". Спаренный залп – из башенного орудия и из курсовой пушки – и "Песнь Войны" застыла на месте со снесённой маской и огромной пробоиной в корпусе, извергающей оранжевое пламя и чёрный дым.
Трон Механикум больше не отзывался. Вокс затих. Оставался только гул боя где-то там, за пределами кабины пилота.
– Нет... нет... Нет! – закричал Роланд. – Я не могу проиграть! Нет!
Роланд стянул шлем. Он попытался оживить "Песнь" так же, как уже проделал в этом бою, но тщетно.
Ещё один залп. Роланд не успел стянуть ремни безопасности, поэтому его не размазало по кабине, но падение "Песни" он всё равно ощутил всем телом.
Когда рыцарь прокашлялся, то услышал жуткий скрежет. С потоком искр сквозь бронированный люк прорывался цепной клинок, с лёгкостью пережёвывающий металл.
"Вот и всё", – подумал Роланд.
В затемнённой кабине на ощупь он отыскал лазерный пистолет и короткий клинок. Приготовился к последней схватке.
Однако когда обломки люка вырвали из петель…
– Уходим, сэр! – выкрикнул Родерик. – Теперь же вы не против?!
Выбираясь из нутра павшей боевой машины, Роланд приложил руку к обшивке и проговорил:
– Я вернусь за тобой. Это не последняя наша песня…
– Забирайтесь справа! – прикрикнул Родерик.
– Только не стреляй тогда, – произнёс Роланд.
– Ясное дело!
Термическое копьё убивает не только тех, кто на прицеле. Это оружие выделяет достаточно тепла, чтобы обжечь насмерть даже тех, кто рядом.
– Даст Бог-Император, уйдём чисто! – воскликнул Родерик.
Чисто не получилось.
Свистели пули, рядом разрывались снаряды, доносилось завывание чужаков-безумцев.
"Кровоискатель" прорубался сквозь джунгли, а у него на хвосте висело несколько вражеских мотоциклистов.
Боевая машина Родерика не могла поспорить в скорости с преследователями, но там, где оркам приходилось объезжать препятствие, "Кровоискатель" сносил его.
Летели щепки, комья грязи и мелкий щебень. Деревья и пышные кустарники Родерик просто-напросто срезал цепным мечом и обходил только лишь столетние бурые колонны, с которыми даже орочий "Гибельный Клинок" не сразу бы справился.
Проревел мотор. Орочий мотоциклист использовал валун как трамплин и приземлился рядом с "Глефой".
– А-ха-ха! Вот вы хде, людики!
Тварь довольно ряззявила пасть, полную кривых обломанных клыков, и выпустила очередь из грубо собранного пистолета. Одна пуля срикошетила от брони боевой машины и порвала Роланду щёку.
– Ах ты…
Роланд ухватился одной рукой за плечо "Глефы", встал на термическое копье и отправил в орка веер лазерных лучей, самых слабых, на минимальной мощности пистолета. Во время такой скачки надеяться на меткость было глупо. Пусть и не так глупо, как останавливать орду силами двух Вольных Клинков.
Как бы то ни было, бешеная стрельба возымела успех. Орк выругался и прикрыл глаза рукой от ярких вспышек. Мотоцикл наехал на поваленное дерево, и зеленокожий с воплем вылетел из седла.
Обрадоваться Роланд не успел. Вдалеке показались ещё несколько орочьих байкеров.
И вот вроде бы только что Роланд видел рычащие мотоциклы, рогатые шлемы и стреляющие в небо пушки, как уже в следующее мгновение что-то мягкое, но упругое хлестнуло по затылку. Мир перед глазами закружился: грязь, розовая трава, пурпурные кроны деревьев, голубое небо и снова грязь, розовая трава…
Боль вспыхнула в каждой частичке Роланда. Стало тяжело дышать. Роланд, весь испачкавшийся и помятый, судорожно приподнялся на одной руке, другую прижав к животу. Он не заметил ран, но был уверен, что сломал пару-тройку рёбер.
Однако Роланд сразу же забыл о переломах, когда увидел, как к нему на бешеной скорости приближается орочий мотоциклист. Чужак рассмеялся и занёс над головой цепной топор.
Байкер в ста метрах от рыцаря. Роланд осмотрелся, но не увидел поблизости пистолета.
Байкер в пятидесяти метрах. Превозмогая боль, Роланд хотел побежать, но получилось лишь чуть быстрее идти к ближайшей яме, где можно было укрыться.
Байкер в десяти метрах. Роланд бросил быстрый взгляд на смерть: синий ирокез; грубая тёмно-зелёная, почти чёрная шкура, вся покрытая рубцами; налитые кровью глаза; клыки, что не помещаются в пасти, и…
Орк подавился крупнокалиберными пулями.
Роланд добрался до укрытия и уже оттуда с опаской наблюдал за поединком оруженосца и остальных орочьих мотоциклистов. Двое чужаков промчались мимо, попробовав подрубить ноги "Глефы", но высекли только искры. Ещё пару мотоциклистов Родерик превратил в пепел. Было непривычно смотреть на сражение собственными глазами, поэтому Роланд никак не мог избавиться от вспышек света после того, как увидел термическое копьё за работой.
Рыцарь попытался проморгаться, а поэтому следующие мгновения только лишь напряжённо прислушивался к схватке: к рёву мотоциклов и цепного меча, к шипению термического копья, к диким боевым кличам, к лязгу металла и взрывам бомб.
К завершению побоища Роланд прозрел.
Последний озверевший байкер привстал в седле и прыгнул, направив полыхающий мотоцикл прямо на "Кровоискателя". Байк врезался в "Глефу" и взорвался. От жара пришлось укрыться рукой. Ударная волна повалила Роланда с ног.
– Родерик! Ты живой?! – прокричал рыцарь, когда поднялся.
Полыхающие остовы мотоциклов чадили непроглядным дымом. Роланд закашлялся. Глаза слезились от едкого чёрного тумана.
– Родер… – Роланд не успел закончить.
– Здесь я!
Из мглы вырвался оруженосец, на своих двоих, без благословенных Омниссией доспехов Квестор Империалис. Он подхватил рыцаря под локоть и помог подняться.
– За мной! Быстрее! – рявкнул Родерик. – Я запустил систему самоуничтожения!
Роланд похромал следом, давясь криком от того, как больно кололи сломанные рёбра.
Орочий байкер сильно обгорел и сломал ногу. Он заревел при виде людей, но оруженосец успокоил его лазерным лучом в лоб.
– Быстрее! – прокричал Родерик. – Сейчас его дружки появятся!
– Да стараюсь я, блять... – огрызнулся Роланд.
Он даже опешил на мгновение.
"Епитимья! Епитимья за каждое бранное слово! Негоже рыцарю... – подумал было Роланд, но потом поправился. – Не время".
И в тот миг на самом деле стоило думать только о выживании. Над головами Вольных Клинков снова засвистели пули.
Роланд тихо стонал, но старался бежать. Он был бесконечно благодарен Родерику за то, что тот хотя бы оглядывается.
Роланд всегда знал, что погибнет в бою, на троне Механикум, вместе с "Песней Войны", но здесь и сейчас в зарослях высокой травы всех оттенков красного ему стало страшно. Страшно до жути, до потери сознания. Роланд хотел взвыть, упасть на колени и разрыдаться от ощущения собственного бессилия и ничтожности, но спина боевого товарища, время от времени мелькающая среди стеблей, побуждала двигаться. Родерик стал для Роланда путеводной звездой.
Где-то далеко позади раздался взрыв. Ударная волна покачнула деревья. Порыв ветра принёс с собой вонь палёной орчатины. Так погиб "Кровоискатель". Но на этом сюрпризы для орков не закончились.
Над головой, выше раскидистых плакучих крон, протянулись десятки инверсионных следов, расчерчивающих голубое небо в белую полоску. Раздался треск. Роланд хорошо знал, что означал этот звук. Так шумят ракеты "Мантикоры", когда боеголовки отделяются от носителя.
"Значит... хотя бы артиллерию катачанцы спасли", – подумал Роланд.
Бах. Бах. Бах.
Взрывы были приглушёнными, почти нежными для слуха после безумия прошедшего сражения. Но Роланд понял, что в пойме Нии применили оружие куда опаснее всего того, что он сегодня использовал.
Нарастающее бледное свечение подтвердило догадку. Роланд не стал оглядываться – боялся ослепнуть. Катачанцы пустили в ход фосфорное оружие, выжигая всё живое за спиной бегущих Вольных Клинков.
Родерик вернулся за господином и подхватил его под плечо.
– Не хватало ещё потравиться этой дрянью… – проговорил он. – Обопритесь.
Краска заливала лицо Родерика. Он оторвался слишком далеко и уже почти бросил наставника.
"Но не бросил", – подумал Роланд и с готовностью принял помощь.
– Всё! Вырвались! – воскликнул Родерик. – Скоро, дай Бог-Император, нагоним ополченцев. А вот орки нас уже не достанут!
Оруженосец кивком указал на небо, где протягивались всё новые белоснежные лучи ракетного обстрела.
– Держитесь, сэр! – подбодрил Родерик. – Вот вернёмся, нас к наградам представят! Ведь если бы не мы, то орки бы нагнали армию! А сейчас закрепимся у дамбы, и хрен они нас сдвинут!
Вольные Клинки вошли в поле высокой, выше человеческого роста, травы.
Родерика было не остановить. Он всё говорил и говорил без умолку. Парень издёргался, но Роланд не останавливал его. Во-первых, рыцарь берёг дыхание, а, во-вторых, оруженосец в тот день проявил себя исключительно, просто невероятно. Если бы не боль от сломанных рёбер, то Роланд бы даже почувствовал гордость за подопечного.
– Вы видели?! Вы видели, как я этих блядских байкеров поджарил?! Вот это бой! Они всё своё "в-а-а-а-а-а", а я им как…
Вольные Клинки вышли из зарослей.
Выстрел.
Родерик вскрикнул, упал и потянул за собой Роланда.
Когда Роланд приподнялся, то увидел перед собой нескольких нагарских ополченцев, среди которых заметил совсем ещё безусого мальчишку со вскинутой винтовкой. Бордовая военная форма, бронежилет, каска с расстёгнутыми ремнями, остекленевший взгляд…
Рядом пожилой мужчина с белой повязкой и красным крестом на рукаве. Он толкнул мальчишку в плечо:
– По оркам бы так метко стрелял... долбоёб!
Мальчишка упал на задницу, каска слетела с головы.
– Да я… да мне показалось… – расплакался он.
Роланд посмотрел на Родерика. Оруженосец бился в судорогах и хрипел, выплевывая кровь. Он зажимал рану на животе. Роланд похолодел, а потом поднял взгляд на ополченцев. Увидел только хмурые лица, особенно угрюмое у санитара.
– Помоги, – выдавил из себя рыцарь.
Мальчишка поднялся, отбросил винтовку и прокричал:
– Я думал, орки! Орки! Орки... бежать. Бежать!
Он скрылся среди деревьев. А санитар подошёл ближе, присел на корточки рядом с Вольными Клинками и отложил в сторону винтовку.
– Слушай... рыцарь, – произнёс он. – Пошли с нами. Твоему товарищу хана. Хуёво вышло, но уже ничего не поделаешь.
– Да как ты смеешь?! – рявкнул Роланд, но потом сказал уже тише: – Помоги, прошу…
Санитар подобрался к Родерику, осмотрел рану.
– Да нет… всё. Всё, рыцарь. Поджелудочная, скорее всего, и артерия тоже.
– Нужно сделать носилки! Нести осторожно!
– Слушай... у меня дома семья. И я хочу к ним вернуться, – санитар посмотрел глаза в глаза Роланду. – Этот фейерверк, – он кивнул в сторону пылающих джунглей, – надолго орков не остановит.
– Где же ваша честь?! Где благодарность?! Мы бились ради того, чтобы вы отступили! Кровь проливали!
Санитар вздохнул, стянул с плеч ранец с медицинскими принадлежностями. Потом подхватил винтовку и быстрым шагом стал догонять своих.
– А как же клятва?! – прокричал вслед Роланд.
Санитар не отозвался.
– Вернись, мерзавец! – Роланд перевёл взгляд на Родерика.
Тот ещё дёргался и кашлял, но уже слабее. Кровь тонкой струйкой вытекала из уголка рта. Родерик открыл глаза через силу.
– Было… честью… – произнёс он.
– Нет! – проревел Роланд. – Нет! Ты не умрёшь!
Роланд рванул на себя сумку санитара. Руки дрожали, мысли путались. Роланд лихорадочно пытался вспомнить основы медицинской помощи. Не сказать, что ему вообще никогда не приходилось её оказывать, но вот с ранением в живот Роланд встретился впервые.
И оно ужасало.
Крови пролилось столько, что Роланду казалось, будто алая лужа смешалась с землёй и превратилась в трясину, затягивающую Вольных Клинков.
Её запах... вонь мочи, дерьма и желчи выворачивал наизнанку. Роланд не выдержал. Он едва успел отвернуться от оруженосца, как его стошнило.
– Было честью… – Родерик снова зашёлся в кашле и выхаркал сгусток крови.
– Ты не умрёшь. Не умрёшь... – повторял Роланд.
Он расстегнул комбинезон оруженосца, срезал коротким клинком майку, насквозь пропотевшую и побагровевшую. Потом выхватил из ранца бутылку с водой и упаковку с ватными тампонами. Роланд очистил кожу рядом с раной.
Рыцарь весь измазался кровью. Она была липкой, противной.
В голове словно бомба взорвалась. Мир снова стал меркнуть. Роланд ударил себя по щеке, той щеке, что не была разодрана пулей:
– Не смей! Не смей!
Роланд боялся упасть в обморок. Он не знал войны с этой её самой мерзкой стороны. Все былые ранения Роланд встречал с усмешкой, как награду, как отметину и память о славных свершениях.
Дыру в животе Родерика Роланд хотел бы забыть. Рыцарь хотел бы, чтобы больше никто на свете не получил такое ранение.
– Давай… давай же! – взмолился Роланд. – Бог-Император, дай мне сил! Спаси Родерика… хотя бы помоги мне его спасти!
"Повязка. Наложить повязку", – вспомнил рыцарь.
Роланд осторожно прижал к ране тампон, а потом зафиксировал его бинтом.
"Анальгетик".
Роланд покопался в ранце и вытащил на свет уже почти полностью израсходованную упаковку с одноразовыми шприцами. Руки всё ещё дрожали, но, по крайней мере, зрение не подводило. Роланд стянул комбинезон Родерика ещё ниже и ввёл болеутоляющее в мышцу.
Родерик пришёл в себя.
– Было честью служить с вами... сэр, – произнёс он.
Оруженосец посмотрел на рыцаря спокойно, без упрёков и вражды.
Рыцарь ввёл антибиотики и средство против столбняка. Потом Роланд задумался над тем, как нести Родерика так, чтобы не навредить.
Он поискал в округе, а потом срубил несколько прочных жердей. Порвал собственный комбинезон на лоскуты и собрал хлипкие носилки. Роланд осторожно переложил Родерика на них. Потом схватился за рукоятки и потащил оруженосца подальше от орков, подальше от войны и смерти.
2
Вольные Клинки не добрались в тот день до расположения имперских войск. Ночь они встретили под чистым небом Нагары. Под чистым небом вплоть до полуночи. Потом налетели тучи и начался проливной дождь.
Роланд перенёс Родерика под сень громадного дерева, в толстом – в несколько охватов – стволе которого отыскалась удобная выемка как раз на одного человека.
– Ты как?
Рыцарь заметил, что оруженосец разлепил глаза. Родерик кивнул, а потом ответил полушёпотом:
– Так себе.
– Я отвлекусь? – спросил Роланд. – Надо навес какой-нибудь сделать.
– Конечно, сэр, – слабо улыбнулся Родерик.
Роланда снова била дрожь – после духоты и жары дня капли дождя показались ему студёной водой из горного источника. Однако за работой он немного согрелся. Возведя полог из широких раскидистых листьев, грязный и усталый Роланд сел на промокшую землю рядом с Родериком и положил тому руку на плечо.
– Держись, – сказал Роланд. – Только держись. Я немного передохну… дождь кончится, и мы снова продолжим путь. Я думаю, что уже к утру доберёмся до новой оборонительной линии.
– Спасибо… сэр, – прошептал Родерик.
Роланд хмыкнул:
– Нет… это тебе спасибо. Если бы не ты, я бы уже несколько раз погиб. И можно просто "Роланд".
– Как скажешь… Роланд, – отозвался Родерик.
Оруженосец здорово побледнел, почти побелел, но рыцарь ежесекундно молил Императора, чтобы тот сохранил Родерику жизнь. Роланд запретил себе засыпать, пока не убедится, что раненому товарищу ничего не угрожает.
Прогремел гром. Неподалёку молния разогнала тьму, осветив густую чащу.
– Давай я тебе повязки сменю, – предложил рыцарь.
Оруженосец кивнул.
Роланда стошнило бы вновь, если бы в его желудке ещё что-нибудь оставалось. Рыцарь истратил последние ватные тампоны и рулон бинта. На этот раз Роланд выполнил перевязку уже почти профессионально. Сказывался опыт, полученный накануне.
– Всё… всё плохо? – спросил Родерик.
– Да нет! Рана паршивая, конечно, но всё будет хорошо. Тот санитар... просто трусливая мразь!
Роланд презрительно сплюнул.
– А он ведь наверняка клятву давал! Принцип милосердия! Ну что за жалкая, мелочная дрянь! И ради таких вот насекомых мы вчера бились!
Родерик дёрнулся.
– Мне холодно, Роланд. Очень холодно.
Рыцарь наклонился и осторожно обнял оруженосца так, чтобы не потревожить рану. Когда Роланд подобрался ближе, Родерик прошептал:
– Не забывайся, Роланд. Ты же рыцарь. У тебя есть…
– Долг?! – проскрежетал Роланд и отпрянул. – Честь?!
Рыцарь ощутил солёный привкус, кровь ударила в голову.
– Всё дерьмо! И оно никому, кроме нас, не нужно! Каким же я дураком был…
Он помолчал, укладывая разбросанные мысли по полочкам, наводя порядок в больной голове. Потом продолжил:
– Мы – пережиток времени… игрушечные солдатики… прости меня, Родерик.
Глаза намокли. То ли слёзы, то ли виной протекающая крыша.
– Прости меня, Родерик.
Роланд попытался смахнуть сопли, но только размазал их по лицу.
– Я подвёл тебя, друг… я заставил тебя поверить во всю эту чушь… Прости! Прости! Прости…
Роланд вбивал "прости" как гвозди в крышку гроба.
Роланд рыдал.
И снова молния. На мгновение над Вольными Клинками даже вспыхнуло пламя, но оно быстро спало под беспрерывной атакой водной стихии.
Роланд ждал ответа от Родерика, ждал подсказки.
"Скажи, прав ли я?! Правильно ли я думаю?!"
Роланду захотелось схватить Родерика за плечи. Захотелось трясти до тех пор, пока из раны не вывалятся все органы. Дикий, противоестественный порыв, который удалось унять только невероятными усилиями.
Роланд взвыл. Роланд застучал кулаками по своим бедным измученным и больным рёбрам.
– Ближе! – взревел Роланд, озираясь по сторонам. – Сюда! Сюда! Убейте! Убейте меня!
Силы покинули Роланда. Он уткнулся головой в грязь и провалился в сон.
3
– Доброе утро, Роланд, – первые слова, которые рыцарь услышал после пробуждения.
Родерик всё так же был бледен, но теперь улыбался.
– Доброе утро, – Роланд не узнал собственный голос.
Он охрип. Выдавливать слова получалось с большим трудом.
Роланд огляделся. Всё та же пойма реки Ниа. Коричневый ковёр из увядших листьев. Заросли цвета запёкшейся крови. Кроны деревьев, из-за которых ясный свет Отарио изменялся, становился кровожадным свечением сердца тьмы.
Журчание речки неподалёку. Шипение летучих змей и жужжание насекомых. Никаких громогласных выкриков "в-а-а-а-а-а" или грома пушек.
Спокойствие и безмятежность.
Если бы не ноющий желудок, боль в рёбрах, горле и ответственность за Родерика, Роланд бы остался здесь жить.
"Я бы охотился, – подумал рыцарь. – Я бы купался в реке и загорал на берегу. Я бы ел фрукты".
Роланд усмехнулся, а потом обернулся к Родерику.
– Ладно… пора идти. Я полон сил и решимости добраться до дома. Уже сегодня мы попадём в госпиталь, Родерик. Нас ждут тёплые ванны и голые медсестрички!
– Голые медсестрички... – повторил, едва шевеля губами, Родерик.
Роланд поплевал на ладони и схватился за рукоятки носилок. Поволок их на север, к Гуэльфской дамбе. По пути он не замолкал. Наверное, в тот день Роланд говорил с Родериком больше, чем за всё время их совместных приключений. Рыцарь даже поверить не мог, насколько у них, оказывается, много общего.
– А концовка у "Опаснейшего врага" – полная дрянь, – произнёс Роланд. – Откуда и почему – не разберёшь!
– И не говори, – отозвался Родерик. – Без ста грамм не поймёшь.
– Нет, я, конечно, понимаю, что там ещё какая-то серия есть, всякие спин-оффы, но повествование должно быть крепким здесь и сейчас!
В этот миг кусты зашевелились, и на пути Вольных Клинков появились солдаты в лёгком обмундировании, с ног до головы перемазанные чёрными и красными полосами. Впереди верзила, по меньшей мере на две головы выше Роланда: красная повязка, перехватывающая лоб; бугры мышц; татуировка какого-то насекомого со жвалами, клешнями и острым хвостом, что начиналась от живота и заканчивалась на лице.
– Моё почтение, сэр Роланд, – кивнул незнакомец. – Чарли Лейман, 392-й катачанский. Дали вы вчера жару! Мы с парнями даже вернуться хотели. Если б не артиллерия, так и сделали бы!
– Всегда пожалуйста, – дружелюбно отозвался Роланд. – А теперь, будьте добры, помогите мне и моему боевому брату, – Роланд опустил носилки и продолжил. – Если понадобится, я готов отдать Родерику всю кровь до последней капли.
Катачанец сделал пару шагов к носилкам, а потом остановился.
– Мне кажется, рыцарь, вашему... другу больше ничего не нужно.
– Да нет, он жив, – усмехнулся Роланд, – просто устал. Ещё бы, с такой раной-то! Родерик, поздоровайся с господами-катачанцами. Это они вчера орков фосфором пожгли.
– Здравствуйте, – едва слышно отозвался Родерик.
– Вот! Я же говорил! – Роланд снова повернулся к Чарли. – Прошу, помогите, а то у меня уже сил нет.
Рыцарь почувствовал головокружение, переступил с одной ноги на другую.
Чарли Лейман открывал было рот, но потом снова его закрывал. Поиск слов давался с огромным трудом.
"Ну что за косноязыкий холоп!" – подумал было Роланд, но вслух это произносить не стал.
Всё-таки у него ещё оставалось немного здравомыслия не ругаться с теми, кто может помочь.
– Рядовой Джонс, – наконец произнёс предводитель катачанцев.
– Да, сэр! – откликнулся один из джунглевых бойцов.
– Ты и Билли, возьмите сэра Родерика и отнесите к медэваку.
– Но он же… – начал было солдат, однако Чарли перебил его:
– Выполнять!
– Есть, сэр!
Роланд проводил взглядом Родерика, помахал ему вслед и крикнул:
– Я же говорил, Родерик! Ванны и сестрички! Ванны и сестрички!
От радости подкосились ноги, и Роланд упал в облака. Он провалился на мягкую перину и растворился в неге.
Роланд исполнил свой долг.