Наконец-то Селеста сбежала из этого треклятого отеля с его психованными обитателями. Она пожалела о том, что её поведение привело к ее исключению из института Флементонских девиц и она попала в этот жуткий отель, где невольно узнала правду о своём рождении от сошедшего с ума владельца гостиницы — Стефано Эшмана. Теперь осталось только забыть весь этот кошмар, а он забудется лишь в том случае, если она вернётся в любящую её семью. Она долго не могла забыть слова мистера Эшмана об её отце, в голове не укладывалось то, что Ричард Фелтон на самом деле транс-мужчина по имени Дженифер. Несмотря на это, Селеста продолжала любить своих родителей несмотря ни на что. В трудные для неё дни, проведённые в отеле Эшман-инн, она всегда вспоминала любящих её отца и мать: вспоминала то, как они всей семьёй ездили в отпуск по Италии, то, как папа поощрял её занятия музыкой, он куда добрее, чем Эшман и все обитатели отеля. Ей в какую-то минуту стало жалко Андреа, складывалось такое впечатление, что экономкой просто манипулируют и хотят её смерти. Но, как говорила подруга Селесты — Линдсей, — «никому не верь и ничего не трогай».
Наконец побег удался, и подруги выбрались из треклятого отеля и теперь они свободны. Расставаться с Лин не хотелось, так как девушки пережили все эти страшные и леденящие душу приключения вместе, но Селеста решила вернуться в свою семью, несмотря на протест подруги, которая убеждала девушку, что им лучше пока спрятаться, а то вдруг Эшман их найдёт.
— Мне бы сейчас побыть в тёплом и уютном доме, видать, мои родители настолько влиятельные, раз Эшман их так ненавидит, — заверила Селеста.
— Но твоя голова, у тебя рассечена бровь и…
Удирая из отеля на машине и врезавшись в дерево, она и забыла о том, как они врезались и что после этого у неё болит голова, видать, сильно нервничала.
— Слушай, почему ты так сказала про Вимана? — вдруг спросила она подругу.
— Ты про что?
— Про то, что он нас защищал.
— Ох, забудь, сорвалось с языка, — отмахнулась Лин.
— Нет, могу ли я тебе доверять? Наша дружба — настоящая? — спросила Селеста, недоверчиво глядя на подругу.
— Ты что? — испугалась Лин. — Конечно, настоящая.
Селеста облегчённо вздохнула. Она хотела быть простой девушкой, а не жертвой жуткого эксперимента, а для того, чтобы забыться, нужно как мантру повторять слова подруги — «Никому не верь». После обнаружения у себя способности контролировать мотыльков, она решила выучить ещё одно правило «Никому не говори».
— Будет время, и мы встретимся, обещаю, а теперь мне нужно…
— Я поняла, — кивнула Лин, — может быть, я провожу тебя до дома?
— Я далеко живу.
— Знаю, но всё же.
— Хорошо, когда ты рядом, мне даже спокойней.
***
До дома Селесты, подруги добирались зайцем на поезде, повезло прицепиться к последнему товарному вагону поезда, который проезжает мимо местности, где находится дом четы Фелтон. Девушки пытались заснуть, но пережитое вновь и вновь появлялось перед их глазами.
— Я поняла только одно, мой характер привёл меня в этот ад. Институт благородных девиц и родной дом — это то, что не стоит покидать, — сказала Селеста.
— Но ты не похожа на бунтарку.
— Да, а была, думала, раз я богата, то мне всё сойдёт. Не сошло, теперь весь этот кошмар будет возвращаться ко мне вновь и вновь.
— Понимаю, — сочувствующе сказала Лин и обняла подругу.
— Мне кажется, Эшман просто завидовал твоей семье, больной ублюдок, — сплюнула Лин.
— Мои родители ведь нормальные?
— Главное, что любящие, раз ты к ним возвращаешься.
— Я словно в фильм ужасов попала, на роль жертвы.
С этих слов Лин чуть рассмеялась, но, видя подавленный вид подруги, взяла себя в руки.
Поезд мчался, унося подруг прочь от адского отеля и его обитателей. Селеста так и не уснула в отличие от Лин, её, похоже, все эти приключения вымотали окончательно, а самое страшное — её пытались обратить в то, во что превратилась Глория — сестра Стефано Эшмана. Хорошо, что Андреа смогла её убить перед тем, как убили её, а может быть, и нет? В любом случае, они сейчас далеко.
«Первым делом я извинюсь перед родителями за побег», — думала Селеста.
Когда поезд подъезжал к местности, где находился дом Фелтонов, Селеста растолкала свою подругу, и они, как только поезд притормозил, тут же спрыгнули с него, чуть не упав в грязь лицом в буквальном смысле.
— Почти на месте, я знаю эти места, мы часто с отцом там гуляли.
— Тут и правда красиво, — сказала Лин, чуть улыбнувшись.
— Устала?
— Есть немного.
— Потерпи, когда придём, я попрошу родителей дать тебе комнату.
— Думаешь, они впустят меня? Я им даже не знакома, — спросила Лин.
— Они будут рады меня видеть живой, и тебя тоже.
— А что дальше?
— У тебя, что, нет дома? — осторожно спросила Селеста, стараясь не обидеть ту, с кем бежала и с кем пережила весь этот кошмар.
— Это долгая история, не знаю, с чего начать, — опустив голову, сказала Лин.
— Тогда живи у меня, потом решишь, что делать дальше.
***
Родной дом встретил вернувшуюся ледяным молчанием и тёмными коридорами. Двери были открыты, так же, как и калитка, хоть она и была с домофоном. В какой-то момент Селесте показалось, что Эшман добрался до её родителей, а может быть, они не стерпели горя и сбежали? Вон на столе в прихожей лежат листовки с просьбой найти Селесту, значит, они узнали о побеге, раз стали искать.
— Я так виновата, надеюсь, ещё не поздно… — растерялась Селеста.
— Я буду держать за тебя кулаки, подруга, — сказала Лин.
Дом родителей Селесты просто огромен, столько старинной мебели и коридоров, что можно заблудиться. Лин бы спросила свою подругу, откуда у неё такой дом, но она была напряжена, поэтому не стала спрашивать.
— Я поднимусь наверх, ты со мной?
— А как же, — кивнула Лин.
Подруги стали подниматься на второй этаж. Свет тут был частично приглушён, а где-то в дальнем углу коридора было открыто окно. Родители люди осторожные и, покидая дом, даже на нервах не будут оставлять окна открытыми.
— Тут где-то кабинет моего отца, я туда загляну.
— Будь осторожна, — предупредила Лин.
— С ними всё хорошо, я это чувствую.
То, что она наконец-то дома, придало Селесте сил, и она, не боясь, быстрым шагом пошла к кабинету своего отца — Ричарда. Из кабинета доносились чьи-то голоса, прислушавшись, девушка поняла, что это радио. А когда она заглянула в замочную скважину, то увидела своего отца, сидящего за столом и что-то пишущего.
— Папа, — тихо произнесла девушка, открывая дверь.
— Даже моё подсознание издевается надо мной.
— Нет, это я, Дженифер.
— Мою дочь зовут Селеста, надо было бороться с соблазном, называть её так.
— Это я, Селеста.
Ричард оторвал свои глаза от стола, по ним было видно, что мужчина не спал несколько ночей. Они были красные и напряжённые, похоже, он ещё и плакал, что очень сильно задело Селесту и заставило её полностью осознать свою вину.
Минута, и Ричард, вскочив из-за стола, подбежал к девушке и поднял её на руки, закружил по комнате.
— Тише, не так быстро, а то… — чуть смеясь, сказала Селеста.
— Мы так по тебе скучали, ты не представляешь.
— Я… я тоже по вам скучала, не надо было мне сбегать от вас. А где мама?
— Она отдыхает, милая, ты нас сплотила, заставила стать сильнее своих предрассудков, мы так тебя любим.
— И я вас тоже. Я могу увидеть маму?
— Она спит, но когда проснётся, я скажу ей о твоём возвращении.
— Пап, я не одна, со мной моя подруга, мы устали и тоже хотим спать, — пожаловалась Селеста.
— Конечно, я отведу вас в комнату, можете спать на одной кровати, главное, что ты цела. Но…
— Это долгая история, потом расскажу, обещаю, — улыбнулась Селеста.