Родственные души.
Два дня назад Дин видел, как погибает его соулмейт. Выстрел в грудь. Конечно, сейчас Сэм был жив и мирно спал на соседней кровати, тем не менее, он не мог выбросить воспоминание из головы, прокручивая его снова и снова за закрытыми веками. Единственное действие, что хоть как-то могло успокоить его разум, — это усмирение собственного дыхания, чтобы его шум не мешал прислушиваться к Сэму.
Вдох, выдох, всхрап.
Сэмми в порядке.
Он почти не спал с тех пор, как это случилось, слишком боялся. Однако сегодня вечером он выпил чуть больше обычного и вырубился, скрестив руки на груди и нахмурив брови.
И кошмары настигли, как он и предполагал. Он проснулся, выкрикивая имя своего младшего брата.
Сэм стоял на коленях рядом с ним, поблескивая глазами и озабоченно хмурясь. Его рука зависла над плечом Дина, не решаясь прикоснуться.
— Ты собираешься рассказать мне, что происходит с тобой?
— Иди спать, Сэм, — он заковылял по ковру, шатаясь от выпивки и бессонницы, в ванную. Ополоснул лицо холодной водой и отвернулся от зеркала, в котором неизбежно отражалось запятнанное тревогой и печалью лицо.
Сэм был его соулом. Дин изменился, когда услышал это наконец-то найденное слово, которое могло бы описать то душераздирающее чувство пустоты, когда Сэма не было рядом с ним. И это только подтвердило то, что Дин уже знал: он никогда не сможет жить без него. Ставки стали невероятно высокими.
Он обернулся и увидел своего брата, свернувшегося калачиком под простынею на том же самом месте, с которого только что встал Дин. Он с нежностью вспомнил детство, когда Сэм был достаточно мал, чтобы Дин мог носить его, не потея.
Весь в синяках и крови, вернувшийся с охоты с отцом, Дин нашел Сэма в своей постели, уткнувшегося лицом в одну подушку и обхватившего другую руками и ногами. После жгучего болезненного душа он направился к тому, что предполагалось, будет кроватью Сэма, когда тихий голос попросил Дина подержать его, пока он спит.
Но тогда все было просто, сейчас же это было сложно. Они уже много лет не делили постель, хотя Дин всегда хотел этого. Всякий раз он смотрел на Сэма с другого конца комнаты и думал о том, насколько удобнее были бы дешевые мотельные кровати, если бы рядом с ним был его брат.
— Что ты делаешь?
— Сплю. Ты со мной или как?
Так Дин и сделал, сердце билось до неловкости быстро, когда он скользнул под простыни. Лежа на спине с повернутой головой, он пробежал глазами по распущенным волосам Сэма, идеально разметавшимся по подушке, его широким плечам и впадине в силуэте его бока.
Нога Дина была прижата к ноге брата, дававшей теплую уверенность. Он наслаждался этим чувством, как ему показалось, целый час, просто слушая, что Сэм просто жив. Музыка, которая успокаивала его тело.
— Ты думаешь об этом, не так ли? — голос Сэма был шокирующим в безмолвной комнате.
Атмосфера таинственности, которую Дин всегда сохранял вокруг себя, была бесполезна против его младшего брата.
— Не могу остановиться, — Дин ненавидел дрожь своего голоса и тоску по утешению, которая просачивалась в его тон.
Сэм перевернулся, наблюдая, как лицо Дина мрачнеет от воспоминаний о том дне. Нерешительная ранее рука обрела новую уверенность, распластавшись на груди Дина и двигаясь небольшими кругами. Невинное прикосновение, но Дин ничего не мог поделать с тем, как у него затрепетало в животе.
— Я люблю тебя, Дин, — прошептал он. Это звучало так чуждо, слетая с языка Сэма; их признания в любви были в основном в форме принятия пуль друг за друга.
— Я знаю. — конечно, Дин знал.
Они жили друг у друга за пазухой всю свою жизнь, боялись расставаться и были абсолютно готовы сделать все друг для друга. Если это не любовь, то Дин тогда не знал, что есть это чувство.
Он услышал тихий смешок рядом с собой, когда Сэм слегка обнял его за плечо. Еще одна приятная болезненная волна ностальгии захлестнула его; у маленького Сэма никогда не было мягких игрушек, и помочь ему пережить кошмары могла только рука его старшего брата.
— Что тут смешного? — спросил Дин, дразняще ущипнув Сэма за бок.
— Ой, да пошел ты, — засмеялся Сэм, — Просто… мы умираем друг за друга снова и снова, но никогда не произносим эти три маленьких слова, не так ли?
На то была причина. Дин боялся, что, если он это сделает, Сэм увидит что-то в его выражении лица или услышит что-то в его голосе, что выдаст его. Сломает тщательные барьеры, которые он строил всю свою жизнь, с тех пор как понял, что любит Сэма больше, чем, вероятно, следовало бы.
Но сегодня все было по-другому. Сегодня вечером в голове был туман, и казалось, что они снова стали детьми. Жизнь в этом маленьком номере мотеля была легкой, потому что Дин решил, что они это заслужили. После всего, через что они прошли.
Он приподнялся на локте, посмотрел сверху вниз на своего брата:
— Люблю тебя.
Сэм счастливо улыбнулся, как будто это было достижением, заставить Дина немного обнажить свою душу.
И Дин только собирался сделать какое-нибудь остроумное замечание, в своей обычной манере, как Сэм обхватил его руками за шею и притянул к себе, заставив Дина повалиться сверху на него. Это было интимно — чувствовать, как каждый дюйм, каждый изгиб его тела прижимается к телу брата.
Дин засунул руки под подушку, притягивая Сэма до невозможности ближе, но этого было недостаточно, и никогда не будет. Он хотел, чтобы Сэм был везде и во всем, окружил его.
— Сэм? — сказал он приглушенно, потому что лицо было спрятано в шее Сэма. Дину потребовалось все его мужество, чтобы не поцеловать кожу там, не попробовать ее на вкус, как он хотел уже давно. Он позволил себе легкое прикосновение губ, легкое, как перышко, которое можно было выдать за несчастный случай. Затем еще одно, до самого угла челюсти, потому что он просто ничего не мог с собой поделать.
Сэм инстинктивно откинул голову назад, предлагая больше места, и Дин замер. Не в силах пошевелиться, потому что знал, что если он это сделает, то барьер рухнет.
Оковы, которые он наложил на себя, становились все тоньше с каждым подъемом и опусканием груди Сэма под ним.
Он быстро поцеловал Сэма в скулу, сердце бешено колотилось, его тошнило от страха и возбуждения.
— Это было нормально? — дрожащим голосом прошептал Дин. Сэм мягко кивнул и поднес руку к щеке брата.
Глубокий вдох, затем его рот прижимается к носу Сэма, затем к подбородку. Дин отстранился и увидел, что его брат смотрит на него из-под прикрытых век, приоткрыв губы и ожидая. Рука Сэма переместилась на затылок Дина, а пальцы скользнули по коротким волосам. Поощряя.
А потом это случилось.
Дин просунул свою нижнюю губу между губами Сэма, созданными как будто для него. Это было так ново, свежо, как бодрящий, морозный утренний воздух, и он никогда не чувствовал ничего подобного. Никогда не чувствовал лихорадочного, туманного оцепенения, сопровождавшего поцелуй Сэма, и он догадался, что это и есть по-настоящему любить человека, лежащего под тобой.
Он двигался медленно, осторожно, пока не почувствовал ответный поцелуй Сэма, не почувствовал сладкое давление его губ. Затем стало жарко, языки скользнули в мягкие, теплые рты, и годы желания проявились в обмене удовлетворенным мурлыканием.
И Дин Винчестер никогда бы в этом не признался, но он был вынужден сдерживать поток слез. И он всегда будет отрицать, как дрожала его рука, когда она лежала поверх руки Сэма рядом с ними, крепко сцепив пальцы.
— Черт возьми, — выдохнул Сэм, когда Дин начал целовать его шею, оставляя влажные следы. Кожа его брата на вкус была точно такой же, как и его запах; как толстовка Сэма, которую он оставил, когда уехал в Стэнфорд, та, с которой Дин спал, пока она не потеряла свой запах.
Дин вырвался из своего транса, вызванного Сэмом, уверенный и испуганный, что он все испортил:
— Черт, прости. — он встал, протирая усталые глаза, как будто все это было сном.
— Не надо, — Сэм сел, скрестив ноги, упираясь коленями в колени брата, — я давно этого хотел. — его рука легла на лицо Дина, большой палец скользнул по его губе.
Дин не смог скрыть удивления, отразившегося на его лице:
— Да? — он чувствовал себя так же, как тогда, когда Сэм подбежал, чтобы обнять его после первого дня в старшей школе, когда все, что Дин делал в тот день, это беспокоился о том, что его младший брат растет, отдаляется от него. Это было чувство «Сэмми действительно нуждается во мне?».
— Да, идиот ты такой, — улыбнулся он, наклоняясь ближе, чтобы поцеловать брата в шею просто потому, что теперь мог, — С тех пор, как я себя помню. Это просто… всегда было во мне.
Сэм прикусил его ушную раковину, тихо смеясь над дрожью, пробежавшей по телу Дина. Его притянули на колени. Руки Дина обвились вокруг его талии, и высокий, давно переросший его Сэм присел, чувствуя себя как всегда маленьким рядом со своим старшим братом.
Последовал один долгий изнурительный поцелуй, который действительно заставил их челюсти поболеть. Он был медленный и ленивый, чтобы просто насладиться теплом губ друг друга. Они прервались, чтобы глотнуть воздуха, и тогда Дин решил, что никогда не сможет насытиться поцелуями Сэма, что он всегда будет жаждать их.
— Ты слышал, что сказал Эш. Мы родственные души. Это более-менее все объясняет, — мягко сказал Сэм.
Дин улыбнулся искренней улыбкой, которая не украшала его лицо годами:
— Да. Я думаю, так оно и есть.